Эти глаза, напротив. Часть 2-я.

           
 Теща была очень рада, что зять не пьет.
А жена была на седьмом месяце и занята только собой и беременностью. И выглядела, как кубышка- что вдоль, что поперек, одинаково, 109кг. При росте метр 58.
 Вовчик ее честно выгуливал.
 Добирался до Киева он тяжело.
Пришел в политотдел, наскандалил, получил добро на десять суток отпуска, как матрос, и записку в продчасть базы на получение соленого кижуча. Копченые только штаб бригады при убытии в отпуск получал. Как и икру.
Взял эту тридцатикилограммовую рыбину, уложил в чемодан и убыл первым транспортом, через три дня, в Петропавловск. Там прикупил икры у браконьеров, переложив ее в банки из-под растворимого советского  кофе- в не заводской упаковке икру  вывозить нельзя, а в ней  не купишь. Отстоял очередь в « Океан», купил 4 кг балыка- лимит на человека, и отправился в Приморский.
Дело в том, что вылет на материк- всегда проблема. Чтоб улететь в июне очередь нужно в мае занимать. И отмечаться ежедневно, а то вычеркнут. Зимой легче, но не сильно. Нашел помощника со своего корабля 5 ТОГЭ, у него блат в аэропорту  был. Решил с билетом.
 В Елизово ситуация была сложной. Самолеты на Москву почему-то  не летали. Счастливым обладателям билетов предлагали подождать. Такие мордатые парни в кожаных куртках. Тогда это КГБ называлось, чуть позже- бандиты. А внешне- одинаковы.
Идет Вовчик к коменданту. Мол, жена беременна, лететь надо, да и сам болен.
  Комендант сочувствует, но билет не дает. За проездные.
  Мутит чего-то. Ну, пришлось пару бутылок коньяка ему дать.
- А лети, голубь, в Хабаровск. А оттуда- весь Союз на ладони. И хер с ними, КГБ-шниками!
 Благословил, вроде.
 И полетел Вова в Хабаровск. А оттуда на Киев прямой самолет два раза в неделю. И никакого Домодедово. И успевает. Короче, полетел.
 И хоть мест не было на киевский рейс, усмотрел стюардессу, договорился. Но  не повезло- беременная женщина дорогу перешла…На его место ее  посадили.
    И остался он в аэропорту со всеми страждущими Москвы. И перелета в родные пенаты…
    Народ, желающий вылететь в Москву или Питер, гоняли объявлениями об оформлении билетов от одной кассы к другой. Как правило, в разных концах зала. А кассир говорила, что впервые слышит эту чепуху, и что у нее тоже Москва и Питер закрыты.  Потом опять объявление, народ бежит в другую кассу, и опять- облом…
  Вова выбрал из бегающей толпы мужика в шикарной лисьей шапке.
- Тебе бегать не надоело? Мы, вроде, с Камчатки вместе летели?
-Да, и я тебя помню.
- Володя.
 -Борис.
- Тебе, Боря, куда?
- В Одессу.
-А мне в Киев . Будем пробиваться вместе?
 Боря работал в рыбоколхозе . У него было две собачьих упряжки. Собак он кормил юколой, вяленой красной рыбой. Рыба лежала штабелями во дворе, за оградой, сложенная поленницей, как дрова. Иногда он ей и печку топил, самыми жирными экземплярами. Икра в банках стояла в подвале. А когда можно было ехать в отпуск, он ее в колхозе в жестебанку сам закатывал. Сколько поднять мог.
 В руках у него была авоська с баночками икры. Банки в авоське были расходными. Внутри авоськи находились: номер в любой гостинице Москвы с вечной табличкой «мест нет», билет на самолет вне очереди, уважение окружающих, любовь девушек, такси из аэропорта.
   . Деньги Боря предусмотрительно держал на аккредитиве.
     Чемодан тоже был набит икрой. Боря только и знал, что за перевес переплачивал при регистрации.
  И подошли земляки к карте СССР, и выбрали Симферополь. Как ближайший пункт и к Одессе, и к  Киеву. И за баночку икры им переделали билеты. И они взмыли в небо, отчаянно стремясь на запад…
   В Симферополе было тепло. На клумбах доцветали розы. А по телевизору в зале ожидания  наконец-то разъяснили тайну отмены вылетов на Москву: умер Вождь. Да, зря комитетчики волновались, что приезжие кинутся к стене Кремля, обливаясь слезами,  и устроят Ходынку. Народ смотрел на действо довольно спокойно. И даже реплики подавал саркастические.
     Все устали сидеть в аэропортах страны.
     Вова с Борей не могли пробиться к кассам. Вокруг них стояла каменная очередь. Она колыхалась только тогда, когда очередной счастливчик с билетом  лез на свободу. Стена размыкалась и смыкалась, как Сцилла с Харибдой, и, как правило, до того, как счастливчик, в распотрошенной одежде, выбирался окончательно .Весь пол был усыпан оторванными от пальто и курток пуговицами.
   Друзья отловили стюардесс с одесского и киевского рейса. И за икру были посажены на самолеты.
   И потом , на Камчатке уже, дружбу продолжили.
   Дорога съела у Вовы трое суток. Не успел опомниться, а уже возвращаться пора. Одно понял-жена на Камчатку уже не приедет.
    В положении. Положение…
    Пришлось ехать одному. А там и  лодка пришла. И стало возможным осуществить еще одно чисто мужское, в дополнение к курению, действо - служить.
    А жена родила дочь, которую Вова смог увидеть и на руках подержать, только когда ей уже пять с половиной месяцев было.
    А не фиг за супостатом по Охотскому морю и Тихому океану так долго  гоняться…Лучше бы на нерпу охотился.