Зимнее

           
В Петропавловске-Камчатском есть интересное место. Если ехать из центра, то слева от Красной Горки. Только –только автобус на подъем лезть начинает, ну, знаете. Когда водитель скорость со скрежетом переключает на пониженную…
 Там ложбинка. А в ней,  даже в июле, лежит вечный сугроб. Притаившись.
Летом он черен от  пыли, скукожен, рыхл и смешон среди буйной зелени..Гора прикрывает его своей тенью и бережет от солнца. А он, в этаком анабиозе, ждет терпеливо… «Смейтесь-смейтесь, жалкие…Потом я посмеюсь»…
 Думаю, это отец зимы…
И отцветут за две недели высоченные травы и цветы, и бросят семена на ветер и в землю.  И начнут вянуть. И вылезут из земли грибы-гиганты, в ожидании ножа и корзины. И будут срезаны.
  И начнутся ветра, задувая спички над последним в этом году костерцом шашлычным. И небо станет свинцовым. И начнут расти волны. И женщины с детьми вернутся с материка…И дизелюхи начнут бегать на «яшку»(место якорной стоянки), а атомоходы и надводные корабли заведут дополнительные швартовы…
 И шевельнется тот сугроб, оживая…И  замельтешат в октябре снежинки, радостно кружась в хулиганских посвистах ветра, весело срывающего фуражки с голов офицеров… Как они забавно бегают за катящимися на ребре головными уборами!
Мичманам легче, у них на фуражках- ремешок. Отпустил, закрепил под подбородком- и по-фиг. А у офицеров  шнур витой, короткий, попробуй опусти, закрепи…
 Многие фуражки гибнут под колесами машин или в море. Смотря,  где сдуло.
 И все воины  с нетерпением ждут приказа о переходе на зимнюю форму одежды…
 А это: шапка зимняя, желательно, на пару размеров больше, кальсоны и футболка с начесом, голубенькой расцветки, шинель длинная, ботинки на микропоре, носки шерстяные, перчатки или , для тех, кто с блатом, рукавицы .Кожа черная сверху, белая овчина внутри…
 Как вариант подходят и тонкие кальсоны, заправленные в те же высокие шерстяные носки темно-синего цвета. Для сугреву груди- универсальный в любую погоду  тельник. С начесом или рыбацкий. Шарфик желательно теплый, вязаный женой или любовницей, кому как повезет. Ну, кто из них вязать умеет. Потому что уставной живо обеспечит вам ангину.
 А сугроб начнет расти…И управлять ветрами.
 Они мечутся со   свистом и воем. Шалят, втыкая выходящих из автобусов женщин головой в снег и задирая шубы и юбки…
А чтоб служба медом не казалась, он, сугроб,  еще и на начальников воздействует. А что делает начальник, когда ему не спится? Правильно…
В ночной тиши противно и пакостно зазвенит телефон. Три часа утра. Тревога!
Вскочил, включил чайник, побрился, глотнул бутерброд, кофе запил. Чмокнул жену в теплое плечо, шепнул: «Спи, спи…» Отвел протянувшиеся к тебе и обхватившие за шею руки…Служба!
Тревожный чемодан на службе, бежать налегке-легче…
 За окном бело, метет, посвистывает.
Дверь подъезда не открывается. Бегом на площадку между первым и вторым этажом. Там стремянка в пять ступеней. И окно, забитое фанерой. Подставляешь стремянку,  открываешь окно  и прыгаешь на козырек подъезда. Окно закрыть. Ого, намело как… На три четверти двери.
 Обернуть полы шинели вокруг бедер  и придержать их. А то останутся распластанными на снегу, как крылья подбитой из рогатки вороны.
 Ну, с богом!
 Мягкое приземление и погружение в снег. Всего-то по грудь…Мягкий еще…
    И пошел, чуть наклонившись вперед…
 Вот кто объяснит мне- почему ветер всегда имеет направление «вмордувинд»? А, никто не знает. Но он дует только так. И практически никогда иначе…
 До штаба с политотделом – четыре километра. И идешь, бороздя собой снежную непаханую равнину. Один во Вселенной. Под посвисты ветра, вихри снежные и вспоминая Джека Лондона. Вот ты какое, белое безмолвие!
 Дороги начинают чистить со стороны Елизово. К нам доберутся во второй половине дня. Если доберутся.
  В гору идти труднее.  Но желтые размытые огоньки в окнах вселяют силы и уверенность.
 Отряхнулся, поприветствовал дежурного матросика, отметился о прибытии.
 Прошел в кабинет. Там уже горячий «козлик»( обогреватель, черный такой, в дырочках весь, как тапочки подводника)…
 Мокрое – сушиться, в сухое из шкафа- переодеться. Прибыл Леха, сослуживец и старший товарищ. Ему дальше идти было.
Пора на построение.
 Кто-то из техотдела еще не прибыл и будет бит приказом. Или в приказе. Мне поручено выпустить тревожный «боевой листок». Выпускаю. Тихо радуясь за механического офицера, что мы служим в ВМФ. У викингов или скифов , а может, спартанцев, не помню, был хороший стимул по тревоге приходить пораньше. Последнего прибывшего никто не ругал. Его просто приносили в жертву Богу войны…Об этом и пишу…
 «Спасибо…Учитывая, что сегодня суббота, ПХД, можете в 13.00 убыть к семьям…».
 Ага, счас вот. Пусть сначала дороги расчистят. Мы лучше поработаем.
 За окном- темень и редкие фонари в туманно-желтом тусклом  ореоле…
 Можно ехать домой. Уже не стыдно. А то кто ж засветло со службы возвращается? Только «забившие» на нее. А мы полны сил, энергии, перспектив и интуитивного чувства карьерного роста…
 Только немного жаль жену. Опять одна весь день дома просидела. Ох, сбежит…
 Проклятый , злобный сугроб, будь ты неладен!