Когда матросы напивались, они писали в объяснительных: « А потом, ниоткуда, взялся замполит, испортил отдых, вылил водку и брагу и отвел нас на гауптвахту». В бригаде гауптвахта была своя, уж больно мы далеки от цивилизации были: час лету, шесть часов морем.
Объяснительные со словами «побил» , я выбрасывал и заставлял переписывать.
Установку браги, ее зрелость и готовность к употреблению я чувствовал интуитивно. Сижу в каюте, стол- как крышка табуретки , план очередной составляю, и вдруг- сносит с места. И внутренний голос говорит: « Сходи в шестой». Это энергетический. Тепло. Бросаю, иду. Все вроде, нормально. Слушаю себя…Ага! Лезу под паелы, к линии вала. Что ты думаешь, аварийный бачок, в шинель завернутый, бражка, готова уже, Иди сюда, дорогой механик…И групманов с собой бери…
На водку, которую доставляло, вместе с продуктами, судно «Авача», меня, как на брагу, почему-то не пробивало. Жалко.
Пришел на лодку в заводе . Ни одного офицера или мичмана.
Пустая казарма, которую и нашел с трудом.
В кубрике экипажа стоит фляга из-под молока, большая, с ручками по бокам и плотной крышкой, кружка к борту цепочкой привязана. Брага. Пей- не хочу. Жду.
20.00. Прибыл экипаж, с ужина.. В завод, на лодку, водит кок, главстаршина- сверхсрочник, а там народ по отсекам спит. А вечером опять в казарму. Какой ремонт? Построил. Экипаж раздет, разут, голоден. Банда, пальцы из рваных гадов и сапог торчат, робы щелочью аккумуляторной съедены, небритые, месяца полтора в бане не были. Злые, соответственно. Люди… Смердят собой и лодкой. Запах для меня новый, аж душит.
У нас в бригаде, когда матрос в магазин заходил, беременные женщины в обморок падали, или тошнило их, бедных…
Представился.
Брагу вылил тут же, в кубрике, на пол. Перед строем. Заставил сделать приборку. Воняло страшно, да не мне спать…Думал, убьют…
Убирают, но слишком быстро. Занять надо.
20-22.00 Два часа знакомился, телека-то не было, продали кому-то, чем еще занять их до отбоя? Брагу- то вылил…
Алимов, Алоев,Аханов, Бердыбеков, Бурджоев, Георгади, Джурабов, Джибоев, Джабаров, Джанидзе,Есинскас, Елопиньш, Жампиисов, Имчичханов, Инчук-Оглы, Ким,Курбанов, Коваленко(О!) Рембаев, Рымбоев( с этими двумя буду путаться, запомнить в лицо), Раджабов, Сейтмурадов, Хаджоев, Чхуладзе, … Фу, наконец-то, -Яшмалиев…Мама моя…Если бы ты знала…
24.00. Сделал «испанский воротник гитаристу-годку, Бердиеву, кажется, в фамилии не уверен, но близко, который дергал струны гитары в стиле «потяни кота за яйца». Это когда гитара одевается на голову, красивое деревянное жабо. Выковыриваться очень тяжело- занозы.
Рявкнул: « Отбой» Спасибо, гадом не запустили. Учту.
3.00. Лег спать, убедившись, что экипаж отошел ко сну. Дверь в каюту закрыл. Прибьют, на фиг.
5.20.разбужен стуком в дверь ногами: появился командир. Он прибыл вчера, увидел развал , отчаялся и убыл по делам. Познакомились. Нас уже двое.
5.50. Случайно отловили полупьяного мичмана, шаги услышали в коридоре. Оказался наш, из мотористов, спать шел.
6.00. Подняли экипаж. С ним, болезным, застращав, отправили народ на умывание, на скудный завтрак и на лодку. Что в ремонте без механика делать? Пусть спят, спокойнее…
Планируем первоочередное. Баню организовать вечером надо. Одеть. Узнать, с кем служим. Отыскать по гадюшникам. И главное- где механик?
К обеду прибыл старпом, из отпуска. Сообщил, наконец-то, фамилии офицеров и мичманов. Нас уже трое. Планируем дальше.
12.30.Дверь, без стука, открылась Вошли капдва, толстый такой ,глазки блестят, и усатый каплей с газетным свертком. Прошли к столу, который стоял в каюте. Молча. Командир каптри, старпом каплей, я старлей, целых две недели уже с третьей звездочкой, до сих пор на погон глаза скашиваю.Мы встали-старший по званию вошел. Следили за их перемещениями по каюте и тоже молчали.
Каплей разложил газету на столе и начал резать селедку, которую принес, завернутой в эту же газету. Капдва вытащил из необъятных карманов консервы «Севрюга в томатном соусе». Мы сглотнули: такого не ели никогда. Капдва попросил командира открыть сейф.
Кэп побледнел и спросил: -А Вы кто?
Капдва, развалившись на стуле, ответил, что он старший среди заводских экипажей. И не секреты ему из сейфа нужны, а спирт. В других экипажах уже нет, они с Серегой выпили. И кивнул на каплея. Тот икнул в ответ, закончил с селедкой и начал открывать консервы с севрюгой.
Кэп вздохнул облегченно , и обреченно открыл сейф. . Три литра, НЗ.Выпили по первой.. Ах, эта севрюга! О, этот божественный запах. А вкус! М-м-м! На довольствие никто еще встать не успел. Повторили. Хлеб , хоть и черствый, был.
Старпом оттопыривал мизинец, когда ел из банки тетрадным листиком, свернутым наподобие ложки. Интеллигент...
Закрепили.. Теперь селедка.В животе тепло, на душе весело!
Серега уже пел. Красиво...Уходить не хотелось. « Ой, мороз, мороз...» А надо.
Что было дальше-не знаю, отлили мне две бутылки из банки НЗ-шной, для дела,оставил компанию.
17.00. Уехал в соседний поселок искать экипаж.. Кабаки были только там. Пришел в милицию, объяснил все, поставил две бутылки шила, дали «Уазик», участкового и отправили по притонам. У мента были все адреса гарнизонных дам, от «ВИП» до «рублевых». Список на трех листах.
Какое некрасивое оно, «дно».
Дверь нам открыл мальчик, лет восьми. «Простите, я делаю уроки. А мама спит. Вы за дядей? Только маму, пожалуйста, не будите, ладно, дяденьки?» А глаза голубые, чистые, с верой в людей и нас, отличник, наверное. А в комнате, на полу, голая и пьяная мать спит, окурок к спине прилип, лицом в ковер, а мужик, тоже голый, на стиральной машине, ноги здесь, вниз, руки здесь, вниз, жопа по центру и вверх, мертвый в хлам. Проверил документы. Фу, слава богу, не наш.
Вот тогда, за мальчика этого, я некоторых и любить начал…Марсо-ленинская Вам не нравится? Святые Вы мои…Иноки-страстотерпцы-онанисты-себялюбцы…
Будет Вам марсо-ленинская. И университет М-Л будет… Все будет…
Едем дальше.
Кого-то из моих мы грузили, некоторые соглашались идти самостоятельно.
Штурману, не желавшему оторваться от «любимой», объяснил, кто я такой , с применением физической силы. Спасибо НЗ, наглости придал! Мне было тогда 24 года, силен и уверен в себе. Задорный такой…
Очередной адрес. Дверь открывается. На меня кидается женщина, голая, толстая, и визжит ! Глаза выцарапать хотела! Груди, отвисшие, болтаются из стороны в сторону, соски коричневые, мохнатый треугольник внизу трясущегося, как желе, живота! Мент ее «успокоил». Вошли. Есть мичман!
Едем дальше…
00.50 Вернулся с первой партией выловленных.…Спать отправили.
Сами доели остатки утренней трапезы- на довольствие встать не успели. В животе тепло…
07.00 Мыть народ негде. Взял бутылку шила, капдва с Серегой не все выпили, пошел на камбуз. Договорился мыть под видом камбузного наряда, небольшими партиями. Угостили буханкой хлеба.
К исходу третьих суток весь экипаж был в сборе, кроме минера. Пришел сам, утром, узнав об облаве.
Бывшая белой когда-то, уже черная рубашка. Узел галстука, величиной с кулак, сам пьяный вусмерть. Вошел в нашу,( на кэпа, меня и старпома), каюту в казарме.
-Товарищ командир, командир БЧ-3 старший лейтенант такой-то!
И рухнул на койку командира, тут же захрапев. Не будили .Перспективный офицер. А то как бы он именно на койку командира рухнул, а не на мою, к примеру?
Утром лодку ставили в док на кильблоки. Не совсем протрезвевший механик не просчитал распределение балласта и запасов топлива, и мы начали валиться на стенку дока. И доку до конца всплыть нельзя, и лодке некуда деться. Стоим под углом градусов 18-22, пукнуть боимся. Прибыл на вертолете комбриг, привязались, по его команде, тросом к рубке дока, чтоб оверкиль не сделать. Хоть и мало места, а навредим и себе и доку сильно…. Часа два ночи. Проверили заводскую ведомость. Пересчитали балласт. Перекачали топливо. Перегнали воду.
Народ убрали, в том числе и офицеров. Комбриг, командир, я и механик на лодке. Ждем, с замиранием сердца.
Док припогружается, лодка всплывает, трос трещит, о нем все забыли, лодка клюнула в его сторону, жуткий мат и беготня! Трос обрубили топором, хлесткий удар по рубке, лодка резко пошла влево, вот сейчас ударится о док! Нет, не достали, и сюда, вправо, не достали. Вода хлюпает о стенки дока, волну разогнали, Амплитуда стихает, вправо- влево, тише, тише тише, качнулись, замерли, ровно! Пауза. Док всплывает. Внутри все дрожит. Встали! На кильблоки! На ровном киле! Фу-у!
Комбриг убыл.
А на следующее утро началась порка. И служба. Командир приветствовал и всячески помогал. Старпом буйствовал.
Основное, что я слышал в ответ от офицеров, это то, что они герои- подводники, а я , тем более старлей, хер знает что. А у меня мальчик в глазах стоял…
Воспитали индивидуально каждого . Экипаж одели за счет атомоходчиков, стоявших в заводе, и рембата. Кому шило, кому тушенку, а нам робы и РБ. И даже «гадами» разжились, но за дорого.
Начали служить. Весело и жестко. И ремонт делать.
Через три недели меня вызвали в политотдел родной бригады. Это шесть часов на пароходе. А у меня и тридцати минут свободных не было…
Претензии: не доложился о приеме должности. Три недели- почти месяц, месяц- почти квартал, квартал-почти полгода. Пора привлекать к партийной ответственности. Прибыл. Настроены серьезно.Уронил на пол фото, где я с Нач.ПУ ВМФ Медведевым П.Н, на выпуске из училища еще… Ручкаемся. Как и весь выпуск.
Фото случайное, но счастливое. Для меня, за других не знаю.
Секретарь парткомиссии поднял, передал начпо. Пауза.
В тот раз отпустили девственником .Служить разрешили. Убыл в завод. К экипажу.
По сути рассказа. Правда часто неприятна. У меня отец на службе всегда страдал из-за этого. Даже помню, когда уже на пенсии из-за внучки работал сторожем в пионерлагере, при мне стал выговаривать директору: у вас кухонные работники домой с полными сумками уходят! Как будто директор не знал этого.
А тема ремонта, к сожалению, известна в узких кругах. Как-то навещал товарища на ремонте в Севастополе, на Угольной стенке. Сидим в его каюте, никто не беспокоит. Стук в дверь. "Тащ каплейтн, вам нужны малые тали?". Мой товарищ посмотрел на меня, говорит: не нужны! Матрос вышел. Я спрашиваю: "Борь, ты что, купил бы?". Он мне отвечает: "Понимаешь, у нас только большие есть, а иногда удобнее малые, а их только на заводе и можно достать". Давай, говорит, к Коле Кайстря махнём. Он на той стороне бухты стоит. Видишь, "Москва" видна. Не пошли мы тогда к Кольке. А он вскоре там же, на бесконечном своём ремонте погиб при пожаре. Говорят матроса спас.
От одного военврача слышал, как ему приходились на фронте "втомлять" сестричек, чтобы меньше глупостями занимались.
А у нас говорили "сделать гишпанский воротник". По тексту ещё могу добавить, как слышал от одного лейтенанта, что у них в части дежурный провозглашал "Отбой!" из-за двери, держа руку на выключателе света. И сразу захлопывал дверь. У них табуретки были летающие. Стройбат.
P.S. В российских новостях ни слова об ракетных обстрелах территории Израиля. Если бы хоть один снаряд разорвался в Газе, то услышали бы. Всё как и раньше было, при Советах.
Кстати, Антон Сотнийчук ветеран военно-морских сайтов.
Извините за сумбур изложения, тяжёлый день был, в доме один шкаф вынимали, а другой встраивали. Жена захотела.