Если кто думает, что речь пойдет о женском бюсте, дальше может не слушать. Идите, жену пощупайте, или еще кого…
В те давние времена нас окружали совсем другие бюсты: основоположников и военачальников. Портрет это ладно, а вот бюст в кабинете – это по настоящему круто.
В кабинете заместителя начальника одного из факультетов Военно-политической Академии им. В.И.Ленина, как входишь, аккурат слева, на сейфе, такой бюст и стоял. Ленина, конечно.
Дежурный по факультету днем сидел в коридоре, за столом, а ночью свои положенные четыре часа спал в этом кабинете – только там был диван.
Факультет занимал последний этаж старинного здания с высоченными потолками: длинный коридор с одинаковыми дверями справа и слева.
Хуже всего было дежурить летом: металлическая крыша разогревалась на солнце и жара на этаже стояла страшная.
Витя Бережной заступил на дежурство с воскресенья на понедельник. На факультете никого не было. Сутки, с 8.00 до 8.00, ему предстояло провести в полном одиночестве, борясь со скукой.
Если кто думает, что в политической академии учатся политические отморозки, посвящающие каждую свободную минуту
изучению трудов классиков марксизма-ленинизма, то спешу вас разочаровать.
С большим удовольствием мы изучали стратегию, тактику, оружие и вероятного противника.
Классиков мы действительно любили: на их трудах очень удобно спать в классе на самоподготовке, подложив пяток томов под голову. Если бы мы конспектировали все, положенное по учебной программе, то к концу обучения заработали бы горб, спазм пальцев правой руки и потерю зрения. В целях сохранения здоровья, мы не утруждались, а собирали конспекты у добросовестных (были и такие) выпускников, убывающих на флот, убеждая их погрузить в контейнер что-нибудь полезное, а не двести килограммов макулатуры, да еще соблазняя обещанием помощи при загрузке. Последний аргумент всегда решал вопрос в пользу просителя.
Время, сэкономленное на бесполезном, но необходимом конспектировании, использовалось для посещения театров, первого в стране «Макдональдса» и знакомства с Москвой.
Витя был хроническим отличником. Ему легко давались все науки, но не за счет усидчивости, а за счет хорошей памяти, недюжинного ума и прекрасного образования. Он школу и училище закончил с золотыми медалями. Был у него, правда, постыдный факт в биографии: он перед училищем, целый курс, в ГИТИСе учился! Хотел, видите ли, курс истории искусства прослушать. Когда прослушал, бросил это гражданское заведение. Что ж, каждый имеет право на ошибку, так что мы его не корили.
Его стихи и рассказы печатали во всех молодежных изданиях. Иногда, по просьбе друзей, он выдавал стихотворные экспромты на любую, самую скучную тему.
- Витя, а сможешь про ручку, тетрадку, и чтоб немного эротики?
Через пару секунд Витя выдавал:
Взяв тетрадь-с-сучку,
На одну н-ночку,
Залуплю ручку,
И спущу… строчку.
Да-с, талантливый человечище был. Сейчас, платочек достану, а то на слезу пробило от лирики…А может, это Дима Правиков в училище сочинил? Вот склероз проклятый. Да ладно, не важно, кто сочинил, главное - душевно. Продолжаю.
Но так как все давалось слишком легко, он заскучал. А как недюжинные личности от скуки избавляются? Правильно, с помощью алкоголя. Кстати, впервые решил попробовать забыться. А тут такой случай – дежурство подвернулось, чистота эксперимента, домашние не мешают, жена не гундит и все такое…
Поэтому к дежурству он подготовился хорошо: взял книгу, бутерброды, бутылку водки, бутылку вина и пять бутылок пива: дежурить, так дежурить.
Разделся до трусов - жарко было, двери входные на ключ закрыл, дежурить начал с водки. Неправильно, конечно, но подсказать некому было, что градусы повышать можно, а понижать нельзя.
Естественно, потяжелело ему, часам, этак, к двенадцати. А солнце печет, на улице градусов тридцать, внутри здания все сорок. Пошел он, потом обливаясь, открыть окно в кабинете замначальника. Окно - то открыл, да вот беда: выходя в коридор, сейф плечом задел, не вписался в узкий кабинет. Он к тому времени уже противолодочным зигзагом ходил.
Сейф загудел и закачался, бюст Ленина вместе с сейфом. Витя сначала сейф останавливал, но руки сильными оказались, не остановил, а в другую сторону накренил. Потом бросился бюст ловить, а сейф-то бросил! Бюст через него перелетел и на пол – хрясь! Витя наклонился, поднял гипсовое произведение искусства эпохи социалистического реализма, а носа-то и нет, отбился! Мало того, под диван улетел. Начал двигать диван, а тот развалился, спинка оторвалась, а все остальное на ногу упало, больно!
Применил он идиоматические выражения из словаря (см. словарь) – полегчало немного. Вышел, выпил, думать начал, как беде помочь и бюст восстановить. Пробовал нос слюной приклеить – не держится, сколько ни плюй. Выпил, дальше думает.
Нашел клей канцелярский – тоже не держит, а другого нет. Час клеил и пил, пил и клеил – не держится. А нос вождя почернел весь и крошиться начал от частых падений. Отдохнул Витя с очередной бутылкой пива. Бутылку в урну для бумаг бросил. Подумал – и нос туда же отправил.
А потом ухватил бюст, зашел в кабинет, но к окну близко не подходил, умный потому что, понимал, что выпасть может. Так, с метр не доходя до подоконника, и метнул его в окошко. И что удивительно, попал ведь! Далеко внизу что-то гупнуло, кто-то громко закричал, но посмотреть вниз сил не оставалось. Витя, утомленный успехом, споткнулся о поломанный диван, упал и заснул…
Он не слышал трезвонящих телефонов, громкого стука в запертую дверь факультета, беготни по лестницам и этажам, гула голосов в колодезном дворе у здания.
Проснулся он глубокой ночью, с болью в голове и «какой» во рту. Дрожащей рукой налил воды из графина, отпил, оделся, пошел, поблевал в окно. Слегка полегчало. Подремал еще.
В семь утра в дверь по-хозяйски зазвонили и заколотили. Зевая, Витя отправился открывать, удивляясь раннему визиту сменщика. Но ошибочка вышла: на этаж ворвался замначальника факультета и онемел от картины разгрома и количества пустых бутылок.
Вчера, во время полета бюста, под окном проезжала «Волга» начальника академии. Сержант-водитель рассказывал:
- Отвез я начальника. Еду, значит, коротким путем, не по главной аллее. Солнышко светит, тишина, безлюдье. Вдруг страшный удар, взрыв, над головой что-то лопнуло и в машине как-то светлее стало. Затормозил, оборачиваюсь- в крыше дыра, а на заднем сидении – Владимир Ильич! Хоть и без носа, но я узнал. На меня смотрит. Пристально! Укоряет будто… Закричал я страшно, от испуга, и сознание потерял.
Потом искали виновного, обзванивали факультеты, вызванивали начальника нашего, сообщили, что дежурного нет, ходили мол, проверяли. Шум большой был, но из-за машины, не из-за вождя.
Когда мы пришли на занятия, Витя писал объяснительную.
- Мужики, в какой последовательности писать: сначала пил водку, а потом вино, или наоборот?
Мы покрутили пальцами у висков. .
Витя сказал:
- Понял, - и начал с чистого листа.
Заглянув в объяснение, мы ужаснулись.
Все «поняв», он написал: « Заступив на дежурство по факультету, я выпил пять бутылок пива…».
Наказали его, конечно, но не сильно – отличник. Начальнику академии доложили, что бюст сушился на окне, чтобы в понедельник занять подобающее место на партсобрании факультета и посиять вымытой от пыли лысиной. Налетевший порыв ветра захлопнул раму, рама задела бюст и т.д. А на месте дежурного не было, потому что бюст мыл, увлекся, стука в дверь не слышал – вода шумела. Моряки своих не выдают.
А вот дежурить по факультету Витю больше не ставили. Так до окончания академии только в патруль и ходил.
Одно плохо – замначфака диван выбросил и дверь в кабинет на ключ закрывал: там еще мягкие стулья были.
Как бы спали, если б не «классики», пять томов под голову, ума не приложу.
