Я не люблю выворачиваться наизнанку, как и любой человек. А тут вдруг задумался-а чего нас, замов, не любили? Покопался в себе.А ведь было.Почему не сказать? Грешную совесть не очистить?
Ждем у стенки загрузки мин. Начинается пурга. Сход с корабля запрещен. Выхожу покурить в ограждение рубки. Там, в шинелях, механик и доктор .Собрались в Рыбачий, за четыре километра. Там певица выступает, беленькая такая. «На пароходе музыка играет, а я одна стою на берегу!»
-Александр Васильевич, Паша! Куда собрались?
-На концерт.
–А что командир сход запретил, не слышали? Пурга начинается, на яшку выгонят, наверное…
Смотрю, оба в подпитии. К выходу из рубки подбираются.
-Товарищи офицеры, рекомендую вам вернуться!-это уже жестко.
- А мы к Вашим рекомендациям не прислушиваемся!- это мех.
Ныряю в люк, в каюту, ложусь на койку.
-Викторыч, чего загрустил?- старпом.
Молчу. Тяжело старлею на «букахе», да еще и когда самый младший по возрасту, двадцать четвертый год пошел.
На следующий день собрал партейцев, меху-строгий выговор, доктора так, пожурили.На то он и доктор, чтоб безответственным быть.
Потом, через месяц, в казарме, мех меня в каюту пригласил.
-Вот Вы к людям жестко, а ведь мы разные. Для меня лодка- пожизненно, а для Вас-проходной этап. Нельзя так с плеча рубить.
Не помню, что я тогда ответил, но слова запомнил.
Тогда не сказал, сейчас скажу. Хоть ты был и не прав, Александр Васильевич Каранов, но и я не по орлиному поступил. А слова твои я очень хорошо запомнил. Извини мальчишку. Можно было и по-другому утром решить.
И ты, Слава Коротков, штурман наш незабвенный. Это мы с тобой перед погружением пеленги снимали, групмана не было, ты на репитере, я с секундомером. Блокнот ты не носил, на память надеялся, пеленги под нос бормотал. А тут старпом пошутить решил:
- Штурман!-
-Я!
- А когда у тебя день рождения?
- Э-э-э, да ну Вас, Александр Иванович!
А я от крика возьми, да секундомер и останови. Спохватился, вслух отчет вести начал, да поздно. Ох и невязка у нас была. Прости, Слава. Никто никого не наказал. Ну, командир поорал. А ты меня не продал. Спасибо.
И перед тобой немножко стыдно, старпом и друг, Александр Иванович Головань. Помнишь, на вахту я не вышел, в шторм, Хотя ты попросил.. Но не спал ведь я , по отсекам мотался. И не допущен был еще тогда. К вахте. А все равно стыдно.
И перед Вами , мой уважаемый командир, Александр Иванович Востриков, тоже стыдно. Ну не видел я в глаза, как эти блокноты ЗАСС выглядят. Потому и доложил, что нет их, по итогам проверки секретной части, хотя трижды в руках держал. Вы сами «секретку» потом шерстили, нашли.
А больше- простите, и нет ничего. Не перед кем, и не в чем. И зачем я об этом? А наверное, для себя. Можно и не читать было. Да и не писать.
Зимой 1985-86 гг палдиская брпл зимовала (какой оборот! Зимой … зимовала… Почти Толстой!) в Лиепае. Быт подводника в чужой базе на зимовке непригляден. Экипаж живет в казарме, мичманы и офицеры устраиваются – кто как сумеет. Обычно, по приходу на зимовку, на первом же подведении итогов с офицерами и мичманами комбриг заканчивал свое выступление примерно так: «Товарищи! Если кого-нибудь увижу в ресторане … (тут следовала «мхатовская» пауза) … в КИТЕЛЕ, - арестую! Короче, все как всегда.
«Но вдруг!» (из речи судьи Бригса в исполнении А.Джигарханяна).
В феврале 1986 года «неожиданно» начал работу 27 съезд горячо любимой партии, возглавляемый «пятнистым вождем». Разумеется, перед началом съезда командование бригады еще раз «напомнило» подводникам о необходимости укрепить воинскую дисциплину, войсковое товарИщество, и прочая, и прочая…
Начало съезда экипажи пл встретили как один - организованно – в ленкомнатах перед голубыми экранами.
И вот, закончился первый день работы съезда…
Примерно в час ночи ОД эскпл «получает сигнал» из гарнизонной комендатуры: «Забирайте офицера». На вопрос: «Хто такой?» - исчерпывающий ответ: «Замполит с пл». Тут же, дежурный по ПО на дежурном авто выехал в «заведение»…
Задержанный офицер, действительно, оказался замполитом с зимующей пл. Нашли его на трамвайных путях, где он пребывал в состоянии «никакизма» с бутылкой водки, зажатой в кулаке на «манер» гранаты. «Воин» немного не дополз до памятника защитникам Лиепаи. Подобрали и спасли его от «холодной смерти на путях» пассажиры последнего трамвая, которому зам в позе «сбитого мессершидта» мешал следовать по маршруту, после чего сдали наряду милиции.
На следующее утро «военно-политическая машина» начала набирать обороты. Персональное дело зама было в срочном порядке рассмотрено на парткомиссии соединения, где ему объявили строгий выговор с занесением. ОК судорожно «родил правильное представление», и уже вечером незадачливый «политрук» убыл к новому месту службы – на тральщик в Таллин. НачПО бригады откинул трясущимися руками поседевшую прядь, вытер холодный пот, и вздохнул свободнее.
Закончился второй день работы съезда…
Примерно в два часа ночи ОД эскпл «получает сигнал» из гарнизонной комендатуры: «Забирайте офицера». На вопрос: «Хто такой?» получен почти ожидаемый ответ: «Замполит с пл». Дежурный по ПО на дежурном авто мчится в «заведение»…
Задержанный офицер, как и его предшественник, оказался замполитом с зимующей пл.
Был «повязан» нарядом милиции в состоянии «неузнавания вождей» при попытке «взять штурмом» женскую общагу местного камвольного комбината с применением «оригинального тактического приема» - метания кирпичей в окна с разбегу…
На утро «военно-политическая машина» раскрутилась с сумасшедшей скоростью. Очередное персональное дело зама быстро рассмотрели на парткомиссии соединения, объявлен строгий выговор с занесением. ОК родил очередное «правильное» представление (благо, еще «не высохли» черновики предыдущего), вечером «политрук-штурмовик» убыл к новому месту службы – на спасатель в Таллин. НачПО стал почти полностью седым и до конца работы съезда немного заикался.
А теперь вопрос: Что бы сделали в те славные времена за подобный «проступок» не с замполитом, а с «простым» офицером? Как Вы думаете?
Продолжение следует…