В Кронштадте, в квартире командира , капитана 2 ранга Боровкова Сергея Николаевича, на стене есть две большие фотографии в рамках. Первая семейная. Вторая – наша средняя подводная лодка С-95. «Ведь вы командовали многими подводными лодками, ходили в «автономки « с разными экипажами. Почему именно эта лодка на фотографии ? « « Потому, что самая дорогая,- улыбнувшись, ответил он. И помолчав, добавил : « Такого, как экипаж этой подводной лодки, пожалуй , у меня не было «.
А экипаж считал и считает, что им очень повезло с командиром. И я в их числе Уже отслужив, при встречах ребята рассказывали разные случаи об ответственности , которую он брал на себя за содеянное, промахи и ошибки, недочеты и просчеты , защищая и отстаивая честь экипажа. О взыскательности и справедливости. Об умении в каких-то случаях найти такие слова, что «доставали до печенок», но не оставляли обиды. Он мог поднять коллектив на самое большое дело, не оставаясь в стороне. Умел во время похвалить, поощрить, но и взыскать. Мог без лишних слов преподать урок порядочности, внимания, заботы о подчиненных.
Мне запомнилась одна история, которую рассказал мне Евгений Курочкин, старшина 1 статьи в запасе . Он был сам участником ее. Вернувшись из Палдиски в Болдерая, где находилась на ремонте лодка, командир первым делом пошел на лодку. Шел проливной дождь. Проходя мимо вахтенного, он увидел, что тот стоит промокший до нитки и , видимо, до того продрогший ( а это был новичок на лодке ), что при докладе у него стучали зубы. Побывав внутри лодки и поднявшись в каюте, он попросил дежурного по экипажу пригласить к себе старпома, который замещал командира на время его отсутствия. Приказание было выполнено. Через несколько минут старпом Владимир Филиппович вызвал дежурного ( а это был Евгений Курочкин ) и отдал приказание отнести вахтенному свой плащ со споротыми погонами. Что и было незамедлительно выполнено. Этот случай стал моментально известен экипажу. Надо ли знать, о чем и о ком говорили ребята между собой, узнав об этом факте.
Я запомнила строки письма, пришедшего как-то из Н-Уренгоя от Николая Бутырина ( по-моему , он тогда был уже управляющим строительного треста). « Знаете, Светлана, - написал он. - Если бы сейчас пришлось идти на шлюпке с командиром через океан, я бы пошел !»
Верили и доверяли. Ценили и гордились. А что я бы могла к этому добавить своего, личного. И в беде, и в радости ,меня слышали. Написаны сотни писем друг другу, которые читались в семьях вслух. Выросли наши дети, внуки. Ни одно важное семейное событие не оставалось без общего внимания. А сейчас в книжном шкафу , рядом с фотографиями внучки , есть фото Сергея Николаевича с правнучками. И дружба не знает срока давности и расстояния . Кронштадт – Пермь - маршрут наших , теперь уже не очень частых, встреч. Зато исправно работает мобильная и телефонная связь. И мы по-прежнему слышим друг друга.
« Я люблю появляться у старых друзей, неожиданно, словно снег. На мгновенье замру у знакомых дверей, свой привычный замедлив бег. Отодвинем на время забот тоску и зажжем огонек в ночи. Посидим, поболтаем, попьем чайку, посмеемся и помолчим… Я люблю появляться у старых друзей, старый друг лучше новых двух. Все, что я утаю от планеты всей, здесь скажу, не стесняюсь вслух. Сброшу камень с души, легче станет вдруг, прикоснется рука к руке… И, найдет окончание, сделав круг, неоконченная строка « (из песни Д.Обухова « Друзьям « ). Это и про нас. И про всех тех, кто «дружбу ломает, как хлеб « : тебе – половина, и мне – половина.
( продолжение следует )
