10 августа 2000 года подводная лодка К-141 «Курск» вышла в море для участия в трехдневных плановых учениях на полигоне в Баренцевом море. На борту 117 членов экипажа и один прикомандированный - представитель завода «Дагдизель».
По плану учений 12 августа в 9:40 «Курск» должен был начать подготовку, а в период с 11:40 до 13:40 провести учебную атаку авианесущей группы кораблей. В 8 часов 51 минуту по московскому времени командир доложил о готовности к торпедной стрельбе.
Последние записи в бортовом журнале лодки были оставлены в 11:15 минут 12 августа.
В 11.30 на крейсере «Петр Великий» зафиксированы вспышка и хлопок.
В 12-00 «Курск» не вышел на сеанс связи, в 15-00 опять не вышел на плановую связь, еще через три часа не поступил доклад об оставлении полигона (Какая странная беспечность командования флотом – на полигоне не санкционированные взрывы, подводная лодка в установленное время не выходит на связь, запланированная торпедная атака тоже не проведена (!) но как говорится –«Никто и ухом не повел»).
В этот же день в районе 11:30 норвежские сейсмологические станции зафиксировали 2 толчка, сила которых составляла 1,5 балла по шкале Рихтера (с учетом удаления от эпицентра, это было эквивалентно взрыву 100 кг. тротила) и 3,5 балла (эквивалент 1-2 тоннам тротила). Данные толчки произошли с интервалом в 2 минуты 15 сек (135 сек) в море на расстоянии около 175 км от Североморска.
В 11 часов вечера, в установленное время, снова «Курск» не вышел на контрольный сеанс связи.
В 23.30 по флоту была объявлены тревога.
13 августа в 04.30 подводная лодка была обнаружена эхолотом крейсера «Петр Великий» в точке с координатами 69.666667, 37.58333369°37' с. ш. 37°35' в. д. в. лежащей на грунте.
Акустики на крейсере доложили о стуках из отсеков лодки (на самом деле ко времени обнаружения на «Курске» уже никого не было в живых. Но стуки были реальные - вероятно они исходили от другого подводного объекта который мог находиться в поблизости).
В район аварии начали прибывать спасательные суда.
Спасательные работы велись силами Северного флота и проходили в период с 13 по , но оказались безуспешными. Применялись подводные аппараты (автономные снаряды) АС-15, АС-32, АС-34 и АС-36, которые не могли пристыковаться к лодке предположительно из-за повреждения стыковочной площадки на корпусе лодки.
к работам допустили норвежское судно «Seaway Eagle», во второй половине дня водолазы с этого судна спустились к подводной лодке, обследовали люк и подали сигналы с целью выяснения наличия живых людей на лодке. Ими подтверждено повреждение стыковочной площадки.
21 августа, утром смогли вскрыть верхний люк шлюзовой камеры, а через несколько часов был открыт и нижний люк. Подтверждено, что экипаж подводной лодки погиб.
В это же время на «Курске»
(предположительная версия)
Первый взрыв, вызвал мгновенный интенсивный пожар в 1-м отсеке. Все люди, находившиеся там, погибли в течение нескольких первых секунд. АПРК «Курск» в это время находился на перископной глубине, готовясь к учебной торпедной атаке, а потому его выдвижные устройства были подняты.
Взрывная волна первого взрыва прошла в центральный пост (ЦП), находящийся во 2-м отсеке. Часть находившихся там людей, возможно, сразу же погибла, другие были оглушены ударом. Далее взрывная волна прошла по трубопроводам вентиляции, загнула штоки гидроподъемников выдвижных устройств, из-за чего все они так и остались поднятыми. Эта же взрывная волна забросила во все отсеки и запах гари. Именно поэтому весь оставшийся к тому времени в живых личный состав сразу же включился в портативные дыхательные аппараты (ПДА), а офицеры, находившиеся на пульте Главной энергетической установки (ГЭУ) ядерного реактора, - в шланговые дыхательные аппараты (ШДА).
Из-за того, что весь личный состав ЦП вышел из строя и лодкой уже некому было управлять, «Курск» начал стремительно погружаться. Пожар в 1-м отсеке продолжался, а потому подводники, находящиеся в 3-м отсеке начали уходить в сторону кормы. Однако дальше 4-го отсека уйти не успели.
Еще до погружения на дно на «Курске» сработала аварийная защита реактора, и почти сразу же за этим последовал второй взрыв (со времени первого прошло всего каких-то 130 секунд), гораздо большей мощности, чем первый.
Новая ударная волна была в несколько раз мощнее первой. От ее удара переборка между 1-м и 2-м отсеками, работая как поршень, двинулась к корме, сминая и сметая все на своем пути, срезая даже трубопроводы воздуха высокого давления (ВВД). В результате этого воздух ВД стал интенсивно поступать из цистерн в 1-й, 2-й и 3-й отсеки и выходить наружу через пробоину в 1-м отсеке. Новая взрывная волна разрушила трубопроводы вентиляции, вплоть до 5-бис отсека. Эта волна догнала и убила всех тех, кто пытался найти спасение в 4-м отсеке. Их так и нашли там - тридцать человек, лежавших друг на друге в коридоре 4-го отсека.
В 5-м отсеке от удара взрывной волны погибла в полном составе боевая смена пульта ГЭУ: капитан 2 ранга В. Исаенко, капитан 3 ранга Д. Мурачев, капитан-лейтенанты Д. Пшеничников, А. Васильев, С. Любушкин и старший лейтенант А. Митяев. Часть офицеров оказалась выброшена волной в отсечный коридор. Все они так и остались в ШДА.
Убийственный смерч второй ударной волны остановила лишь кормовая переборка 5-бис отсека. В промежутке между первой и второй ударными волнами (130 секунд) кто-то из находившихся в 6-м отсеке подводников успел захлопнуть легкую переборочную дверь, дав тем самым личному составу кормовых отсеков шанс на спасение. Когда «Курск» подняли и поставили в плавдок, оказалось, что кормовая переборка 5-бис отсека выгнута дугой. Однако свою задачу она выполнила и остаточную силу взрыва все же выдержала…
Оставшиеся в живых подводники в 6-м, 7-м, 8-м и 9-м отсеках в это время делали все возможное для герметизации своих отсеков. Никакой паники, а тем более бегства в 9-й отсек не было. Командиры отсеков поддерживали между собой связь и советовались по дальнейшей совместной борьбе за живучесть. Потом специалисты обнаружат во всех 4-х кормовых отсеках развернутые аварийные телефоны, по которым и осуществлялась эта связь.
Одновременно личный состав 6-го отсека под руководством капитан-лейтенанта Рашита Аряпова, несмотря на весь трагизм происходящего с ним, вручную подключил дополнительную группу газа высокого давления для компенсации температурных расширений 1-го контура реактора. Этим они обеспечили надежную герметичность реактора для окружающей среды…
Позднее, после подъема «Курска», специалисты будут единодушны, что именно действия личного состава 6-го отсека оказались решающими для сохранения нормальной радиационной обстановки.
Однако вскоре началась интенсивная фильтрация воды в 6-й отсек из затопленного 5-бис, а потому подводники приняли решение на отход в кормовые отсеки. Установлено, что 6-й, 7-й и 8-й отсеки покидались организованно и без паники. Уходя, подводники забирали с собой все комплекты регенерации В-64, индивидуальные дыхательные аппараты для всплытия (ИДА-59) и спасательные гидрокомбинезоны СГП. Они не бежали с поля боя, а отступали, чтобы, закрепясь на своем последнем рубеже, принять последний неравный бой в 9-м отсеке.
К 13 часам 12 августа в девятом отсеке собралось двадцать три человека. Это были все, кто к этому времени оставался в живых. Общее командование взял на себя, вероятнее всего, капитан-лейтенант Дмитрий Колесников. Почему вероятнее всего? Потому, что ни в одной из двух найденных записок об этом не сказано однозначно, однако бумаги, найденные в кармане Дмитрия Колесникова, позволяют предположить, что командовал именно он. Помимо записки, в его кармане оказался список всех двадцати трех остававшихся на тот момент в живых подводников. Возле каждой из фамилий стояли галочки. Скорее всего, Колесников время от времени проводил перекличку личного состава. По крайней мере он это проделал дважды - в 13 и 15 часов.
Каково было моральное состояние оказавшихся в девятом отсеке? Будучи профессионалами, все прекрасно понимали трагичность ситуации. Однако паники не было. Сейчас об этом можно говорить уже с полной уверенностью. Исчерпывающий ответ на этот вопрос дали врачи, производившие обследование поднятых на поверхность тел. Как известно, в человеческом организме имеются определенные запасы гликогена (сахара и глюкозы). Наибольшее количество сахара и глюкозы находится в печени и в мышцах. Меньше -в крови. Гликоген - это мощное энергетическое средство, своеобразный стратегический запас человека на случай стрессов. Так вот, обследование тел поднятых из девятого отсека подводников показало, что в их печени и мышцах ни глюкозы, ни сахара не было. Это означает лишь одно: все пережили сильнейший стресс. Да другого и быть не могло: что еще должен чувствовать человек, когда лодку сотрясают один за другим два взрыва, после чего тухнет даже аварийное освещение, лодка бьется о дно, а через носовые переборки хлещет вода? Кто бы мог воспринять это с ледяным спокойствием? Да никто! Ясно, что все оставшиеся в живых пережили сильнейшее нервное потрясение.
Но врачи обнаружили и иное. В крови поднятых подводников гликоген присутствовал, причем его содержание было даже выше нормы! Это означает, что запасы его не были израсходованы до конца, то есть стресс был, но он был кратковременным, а затем люди успокоились. Если бы оставшиеся в живых пребывали в состоянии паники, их организмы «поглотили» бы и последние резервные запасы гликогена, но этого не произошло.
Итак, наличие спокойной и деловой обстановки в девятом отсеке можно считать доказанным. Чем занимались подводники? Прежде всего они «поддули» отсек, то есть создали в нем повышенное давление, чтобы избежать поступления воды. Во второй записке, найденной немного позднее первой, говорится, что давление в отсеке было повышено до 0,6 килограмма на квадратный сантиметр. Этот же показатель видели и водолазы на манометре девятого отсека. Вода в отсеке была, но ее уровень не превышал 15 - 20 сантиметров. Аварийное освещение не работало. Аккумуляторные батареи на «Курске» размещались в трюме первого отсека, и поэтому после взрыва ни о какой электроэнергии не могло быть и речи. Однако в отсеке имелось штатное количество аварийных фонарей, которыми подводники и пользовались.
Вскоре стало холодно, и всем пришлось надеть утеплители - костюмы, проложенные прошитым поролоном. Размотанный шланг ВПЛ красноречиво говорит о готовности к борьбе с пожаром, а подключенная к сети трубка аварийного межотсечного телефона - о попытке прозвонить все отсеки и попытаться определить оставшихся там в живых. Вполне возможно, что именно так была сразу же после взрыва установлена связь с личным составом шестого, седьмого и восьмого отсеков. Судя по всему, подводники готовились покинуть отсек свободным всплытием. Для этого были проведены все необходимые мероприятия, приготовлены дыхательные аппараты. По мнению врачей-физиологов ВМФ, при всплытии со стометровой глубины сто процентов выходящих наверх получают декомпрессионную болезнь, а многие и сильную баротравму легких. Но при столь экстремальной ситуации вопрос стоит крайне жестко: жив или мертв, а потому к подобным сопутствующим неприятностям относятся как к неизбежности.
Но для того чтобы всплыть, подводникам надо вначале еще суметь покинуть подводную лодку. Этого находившиеся в девятом отсеке сделать не смогли. Все их многочисленные попытки открыть аварийно-спасательный люк (АСЛ) успехом не увенчались. Вероятно, стакан АСЛ, который жестко соединяет легкий и прочный корпуса лодки, «повело» (перекосило) в результате взрыва. В пользу этой версии говорит тот факт, что норвежские водолазы смогли открыть верхний люк АСЛ только применив специальное устройство.
Невозможность самостоятельного выхода на поверхность, конечно же, осложнила и без того достаточно тяжелое положение двадцати трех человек, находящихся в девятом отсеке. Но потеряно было далеко не все! Скорее всего, именно к этому времени относятся написанные Дмитрием Колесниковым слова: «... Не надо отчаиваться!» В этих трех словах командир дивизиона живучести выразил свое собственное состояние: да, выйти из лодки нам не удалось, однако остается надежда на то, что нас найдут и спасут, а потому не надо отчаиваться, надо бороться за жизнь, надо выиграть время! То же самое он, по-видимому, говорил и собравшимся в отсеке товарищам.
И капитан-лейтенант Колесников, и остальные подводники прекрасно понимали, что после того, как лодка не вышла на связь, по флоту уже объявлена тревога, и их ищут. А потому теперь надо было всеми силами бороться за живучесть отсека, за сохранение собственной жизни и ждать, ждать, ждать. То, что после 15 часов Дмитрий Колесников пишет уже в темноте, тоже говорит в пользу этой версии. Сколько времени придется находиться в отсеке, не мог сказать никто, а потому надо было экономить батареи аварийных фонарей.
Что произошло далее в 9-ом отсеке? Что вызвало гибель собравшихся там моряков?
Когда врачи приступили к обследованию извлеченных водолазами тел, им сразу же бросилось в глаза, что подводников можно сразу же по внешнему виду разделить на две категории. В первую категорию вошли те, чьи тела были совершенно не повреждены. Все они были абсолютно узнаваемы. Лица и руки имели при этом характерный красноватый оттенок, что бывает обычно при отравлении угарным газом. При нажатии на грудь слышалось характерное похрустывание. Это было так называемое явление крепитации. Присутствовали и подкожные эмфиземы - явные признаки того, что человек жил и погиб в атмосфере с повышенным давлением, и его организм успел насытиться азотом. Из носа выделялась пенообразная жидкость, что тоже говорило о длительном нахождении под повышенным давлением. Таких тел было подавляющее большинство. По мнению врачей, смерть подводников могла наступить в районе 15 ч 45 м и 19 ч 28 м двенадцатого августа (Вывод о времени наступления смерти этих людей судмедэксперты сделали, исходя из уровня гликогена и глюкозы в тканях и жидкостях человеческого организма. Оказывается, в процессе жизнедеятельности глюкоза циркулирует в крови, участвует в различных биохимических реакциях организма, а излишки ее откладываются в основном в печени и частично в мышцах в виде гликогена, где и хранятся до того момента, когда человек перестает потреблять пищу. В случае же угрозы для жизни у любого человека происходит очень быстрый выброс иногда всего гликогена обратно в кровь - такова подсознательная реакция организма на стресс - чтобы бежать куда-то, что-то делать... После скорой утилизации в кровь этот продукт столь же быстро там расходуется: полное истощение запасов гликогена в крови происходит через 4-8 часов. Как показывает судебно-медицинская практика, примерно в такие же сроки наступает смерть от переохлаждения. Проведя соответствующие исследования, судмедэксперты обнаружили, что у каждого моряка, принявшего смерть в 9-м отсеке, печень и мышцы, как и ожидалось, освободились от гликогена полностью, а концентрация глюкозы в крови была в 3-5 раз выше нормы. Приняв во внимание, что первый взрыв торпеды произошел в 11.28, а на одной из записок командира 7-го отсека капитан-лейтенанта Дмитрия Колесникова стояло указание времени ее написания - 15.15, судмедэксперты пришли к выводу, что смерть последних остававшихся в живых членов экипажа «Курска» наступила в промежутке между 15.15 и 19.28.
Вторую категорию составляли тела, подвергшиеся термическим и химическим ожогам. Таких тел было по меньшей мере три. У одного из подводников было буквально стесано все лицо. На костях черепа остались только остатки мышц. У другого полностью отсутствовала брюшная стенка, внутренние органы, однако, были целы. От пожара так сгореть люди не могли. Налицо было явное сожжение щелочью, причем воздействие было очень интенсивным и кратковременным.
Так что же все-таки случилось 12 августа в девятом отсеке между 15.15 и 19.28?
А произошло следующее. К вечеру в отсеке стало ощущаться кислородное голодание, и было решено зарядить РДУ свежими пластинами регенерации. Эту операцию поручено было выполнить троим подводникам. Они подошли к РДУ, имея при себе банку с В-64, и начали его перезаряжать. В этот-то момент и произошло непоправимое. Кто-то из троих уронил пластины регенерации, а возможно, и всю банку в воду, перемешанную с маслом. Почему так случилось, можно только предполагать. Скорее всего, сказались усталость предыдущих часов, теснота и недостаток освещения. Раздался взрыв...
По характеру ожога возможно предположить, что в последний момент один из подводников пытался накрыть собой упавшую банку с регенерацией и принять всю силу взрыва на себя. Вне всяких сомнений, он совершил подвиг, который до сих пор, увы, так и остался неоцененным. Однако даже этот отчаянный смертельный бросок ничего уже не мог изменить... Находившиеся рядом с РДУ люди погибли почти мгновенно в результате взрыва. Остальные жили немногим дольше. Взрыв сразу же выжег весь кислород в отсеке, выделив огромное количество угарного газа. Никто не ожидал взрыва, а потому все подводники находились без дыхательных аппаратов, которые вполне обоснованно берегли на случай выхода из подводной лодки. А потому всем им было достаточно одного-двух вдохов угарного газа, чтобы потерять сознание. Это был конец. Люди попадали в воду, чтобы уже никогда из нее не подняться. Все произошло так стремительно, что вряд ли кто-то из находившихся в девятом отсеке подводников смог до конца осознать, что же произошло (Путем судебно-медицинских экспертиз также было установлено, что практически у всех 23 членов экипажа «Курска», уцелевших после взрывов торпед и перешедших по приказанию командиров в 9-й кормовой отсек, концентрация карбоксигемоглобина (то есть гемоглобина, связанного с молекулой угарного газа) в крови составляла 90-100%. Это однозначно свидетельствовало о прижизненном отравлении людей угарным газом высокой концентрации и их смерти в течение нескольких секунд).
Взрыв выжег весь кислород, и гореть больше было просто нечему. Понемногу в отсек продолжала фильтроваться вода, и к моменту открытия АСЛ норвежцами он был уже полностью затоплен, исключая лишь небольшую воздушную подушку у подволока с содержанием кислорода в семь процентов. Люди, как известно, могут дышать лишь воздухом, содержащим не менее двенадцати процентов кислорода, после чего теряют сознание. Семь процентов - это результат интенсивного горения или взрыва. Люди до столь низкой концентрации кислорода никогда «выдышать» воздух не могут…
Таинственные стуки
Сводная таблица записей вахтенных журналов крейсера "Петр Великий"
| Время начала сигнала | Время прекращения сигнала | Пеленг | Примечания | ||
| час | минут | час | минут | ||
| 12 августа | |||||
| 11 | 30 | - | - | 96 | Вспышка, хлопок |
| 13 августа | |||||
| 02 | 28 | 02 | 28 | 281 | Стуки под водой |
| 02 | 57 | 03 | 52 | 174 | Серии однородных стуков |
| 04 | 03 | 04 | 28 | 117 | Прослушиваются стуки |
| 05 | 05 | 05 | 08 | 237 | Прослушиваются стуки |
| 05 | 27 | - | - | 80 | Серии стуков |
| 08 | 17 | - | - | 276 | Через шум прослушиваются стуки |
| 09 | 39 | - | - | 140 | Стуки (1 продолжительный, 7 коротких) |
| 22 | 25 | 22 | 48 | 4,5 | Прослушиваются стуки SOS |
| 14 августа | |||||
| 00 | 16 | 00 | 36 | 1,5 | Прослушиваются стуки SOS |
| 02 | 05 | 05 | 22 | 4,5 | Стуки SOS, тройные удары |
| 05 | 35 | 06 | 07 | 4,5 | Прослушиваются стуки |
| 11 | 00 | - | - | 338 | Дробь и одиночные стуки |
| 11 | 08 | - | - | 306 | Стуки прекратились. Звук, похожий на хлюпанье, прекратился |
Напрашивается вывод - стуки исходили от столкнувшейся с «Курском» субмариной. Таким образом аварийная субмарина не ушла сразу после столкновения, а двое суток лежала на грунте неподалеку от места столкновения, а противолодочные самолеты обнаружили другую субмарину.
Возможен и еще один вариант. «Неизвестная» субмарина после столкновения с «Курском» связалась с другой своей субмариной, та пришла в район аварии и стала имитировать аварийные сигналы отвлекая на себя внимание, тем самым давая возможность аварийной субмарине малым ходом в 5 уз (9 км/ч) отойти как можно дальше от места столкновения и, тем самым избежать возможной расправы.
Подъем «Курска»
К подъему АПЛ «Курск» были предъявлены жесткие требования - поднимать без крена и дифферента, без воздействия на наружный корпус и др. Продиктованы они были тем, что в результате взрыва механизмы АПЛ сорваны со своих фундаментов, а состояние боезапаса неизвестно.
В феврале фирмой (Голландия) было предложено следующее техническое решение: поднимать лодку с помощью гидравлических домкратов, установленных на судне. В каждом домкрате был предусмотрен динамический компенсатор, который должен был компенсировать динамические усилия при отрыве «Курска» от грунта и на конечном этапе его подъема при приближении к поверхности. Его механизм на основе газовой компенсации амортизировал каждый из домкратов и позволял при динамических воздействиях иметь вертикальные перемещения до двух метров.
В свою очередь совместно с Институтом им. Академика Крылова, 1-м и 40-м институтами ВМФ разработали конструкцию захватов подъемных устройств. Суть проекта заключалась в следующем: в лодки между вырезались отверстия, туда заводились зацепы с выдвижными лапами. Отделом прочности Института им. Академика Крылова было подсчитано, что и выдержат такую нагрузку.
Изготовление технических средств подъема, принципы их работы
Все технические средства подъема размещались на барже «Giant 4». Баржа прошла серьезную модернизацию на верфи Shipdock Amsterdam (Голландия). Корпус баржи во многих местах был упрочнен. На ней были установлены двадцать шесть домкратов и компенсаторов с катушками большого диаметра со всей необходимой энергетикой и рабочими средами. Все это оснащалось соответствующими системами и пультами управления. На барже были организованы жилой блок и хранилище для запаса рабочих сред ( и тому подобное). Каждый домкрат обеспечивал подъем при помощи 54 стрендов (Стренд - своеобразный трос диаметром 18 мм, состоящий из семи прочных металлических стержней: одного центрального, близкого по форме к цилиндру, и шести трапецеидального сечения).
Стренды были намотаны на катушки диаметром около трех метров. Рабочая часть стрендов от домкрата шла через клюзовую трубу, вваренную в корпус баржи, к зацепу и закреплялась на нем. Пучок из 54 стрендов выдерживал нагрузку около 1000 тонн.
Днище баржи переделывалось под конфигурацию подводной лодки с впадиной под рубку «Курска» и «седлами» вдоль всей длины прижатия подводной лодки к днищу баржи. При операции подъема баржа усилием домкратов притягивалась вниз и увеличивала свою осадку. В результате возникала архимедова сила и фактически отрывала «Курск» от грунта. Далее «Курск» притягивался к днищу баржи при помощи тросовых гидродомкратов, при этом пучки стрендов наматывались на катушки.
Опускание зацепов к отверстиям производилось по двум из четырех специальных направляющих тросов, крепившихся к направляющему кольцу. Кольцо, в свою очередь, закреплялось к «корзине», установленной непосредственно над отверстием, вырезанным в прочном корпусе «Курска». После заведения зацепов в отверстия их лапы раздвигались при помощи гидравлики и фиксировались стопором.
Для заведения лодки в плавучий док ПД-50 были изготовлены два L-образных понтона, спроектированных фирмой . Дело было в том, что максимальная глубина погружения дока позволяет заводить в него корабли с осадкой не более 14 метров. Осадка же баржи «Giant» с притянутым к ее дну «Курском» составляла 20,7 метров. Следовательно, систему «Giant»-«Курск» нужно было поднять примерно на 7 метров. Вес же системы составлял 19 500 тонн. Подъем баржи и лодки на необходимую высоту осуществлялся путем заведения под ее борта двух понтонов.
При расчете параметров подъема специалисты решали две сложные технические проблемы.
Первая заключалась в том, что было невозможно точно подсчитать, с какой силой грунт притягивает лодку. Исследования грунта тремя специализированными институтами дали очень большой разброс результатов.
Вторая: степень разрушения первого отсека позволяла предполагать его возможный отрыв от тела лодки во время подъема, что могло бы привести к тяжелым, непоправимым последствиям.
В итоге было решено предварительно дать на подъемную систему равномерную нагрузку, равную примерно 50 % веса лодки, выдержать около 6 часов, затем ассиметрично увеличивать нагрузку на корму. Кроме того, был предусмотрен и запасной вариант на тот случай, если лодка все-таки не оторвется от грунта. Под кормовую оконечность «Курска» был заведен трос. Трос был прикреплен к двум буксирам: «SmitWijs Singapore» и «Артек». Буксиры были готовы в случае необходимости протянуть трос вдоль лодки под килем настолько, насколько это оказалось бы возможным.
Что касается проблемы первого отсека, то его было решено отрезать.
Чтобы приступить к организации подъема «Курска», необходим был подробный внешний осмотр корабля и поверхности дна в районе затопления, а также радиационный мониторинг. Для этих целей были выполнены две экспедиции. Первая - с 3 по 15 сентября 2000 года с привлечением спасательного судна Северного флота «Михаил Рудницкий» с глубоководными аппаратами и на борту. Вторая - с 24 сентября по 2 октября 2000 года с участием научно-исследовательского судна Института океанологии имени П. П. Ширшова с двумя глубоководными аппаратами «Мир».
В октябре 2000 года также состоялась операция «Регалия» по вскрытию корпуса АПЛ «Курск» и поиску погибших моряков. Операция осуществлялась фирмой (Норвегия) c привлечением российских водолазов. Водолазы базировались на специальной норвежской полупогружной платформе «Regalia», эта платформа могла притапливаться меняя осадку с 11 метров до 21-го. В результате операции из девятого отсека было эвакуировано 12 тел погибших моряков, в том числе тело капитан-лейтенанта Колесникова, оставившего предсмертную записку. Проникнуть в остальные отсеки, а также эвакуировать еще 11 найденных тел из 9-ого отсека не представлялось возможным.
Далее предстояло осуществить отрезку разрушенной взрывом части первого отсека, вырезку отверстий для зацепов в части в районах с координатами, указанными . Компании Smit и для отрезки первого отсека предложили использовать технологию, применяемую при резке трубопроводов больших диаметров. В качестве основного звена этой режущей системы используется своеобразная пила. Она состоит из троса, нанизанных на него цилиндрических элементов, поверхность которых имеет вид горной поверхности с хаотично расположенными островерхими горушками разной высоты, сделанными из высокопрочного режущего материала. Пробег троса в одну сторону составляет около 20 метров.
С обоих бортов лодки в районе первого отсека должны были устанавливаться большие цилиндрические башни, имеющие только верхние днища. На башнях размещались колесные направляющие блоки с заведенными на них ходовыми тросами пилы и гидроцилиндры для поперечно-возвратной протяжки троса. При откачке воды из башни за счет перепада давления на верхнем днище снаружи создавалось огромное усилие, которое вдавливало башню в грунт по мере распиловки перекинутой через верх лодки пилой.
По мере проверки пилы в ее конструктивное исполнение, системы управления, режущие элементы вносились изменения. Сама отпиловка первого отсека проходила очень сложно, требовала частых трудоемких подключений водолазов для перестройки системы при обрывах ходового или режущего троса пилы, а также при отрезке вручную отдельных элементов корпусных конструкций. Эта операция проходила в августе 2001 года, и в ней участвовало два судна: баржа «Carrier» (фирма Smit) с оборудованием для отрезки, судно «Mayo» (фирма DSND), обеспечивающие все водолазные работы.
После отпиловки первого отсека глубоководные водолазы проделали в корпусе лодки технологические отверстия, для введения зацепов. После закрепления зацепов, в ночь на 8 октября началась раскачка корпуса подводной лодки, чтобы максимально снизить его сцепление с илистым грунтом. И рано утром того же дня корпус «Курска» достаточно легко оторвался от дна и начал плавно подниматься к днищу баржи «Джайнт-4».
Первоначально операция проходила в строгом соответствии с технологическим планом, который предусматривал остановки через каждые десять метров. Эти паузы использовались для замера радиационного фона и контроля за целостностью конструкций.
Но затем погода внесла свои коррективы - поступил сигнал от метеорологов: надвигается шторм. Тогда, не дожидаясь, когда подлодку окончательно закрепят под днищем баржи, вице-адмирал Моцак отдал приказ - начать буксировку «Курска». Это было очень рискованное решение - никто не знал, как поведет себя многотонная махина во время неизбежной болтанки. Под килем оставалось еще сорок два метра, когда повисший на гидрозахватах «Курск» вместе с баржей лег курсом на базу в Кольском заливе.
К полудню каравану удалось пройти большую часть пути - 110 морских миль, которые отделяли караван от точки назначения - дока № 50, расположенного близ поселка Росляково. Погода в этом районе была благоприятной, поэтому в штабе экспедиции не было сомнений, что отряд судов войдет в Кольский залив без проблем.
Примерно в 15 часов была осуществлена стыковка подводной лодки с баржей «Джайнт-4». Рубка «Курска» вошла в так называемое подводное седло, заранее сделанное в днище баржи, началась установка защитной сетки на линии отреза первого отсека, чтобы предохранить подлодку от вымывания при транспортировке фрагментов из второго отсека, так как и они могли оказаться очень полезными при выяснении причин катастрофы «Курска».
Отрезанный первый отсек так и остался лежать на дне.
С предельной осторожностью «Джайнт-4» вместе с «Курском» был поставлен на рейд губы Белокаменной, как раз напротив судоремонтного завода в поселке Росляково. Три самых опытных лоцмана вели в бухту гигантскую конструкцию.
Акт о завершении операции подъема, транспортировки и постановки АПЛ «Курск» в док был подписан руководством ФГУП «ЦКБ МТ «Рубин» и компании «Маммут Транспорт Антиллесс Н. В.» 22 октября 2001 года.
Работа экспертов
После того как «Курск» поставили в сухой док поселка Росляково, судмедэксперты майор Шамиль Шамшудинов и старший лейтенант Александр Горбунов из судебно-медицинской лаборатории (СМЛ) Североморска, капитаны Сергей Иваненко и Евгений Капустин из СМЛ ЛенВО, входившие в состав следственных групп, ступили на борт подводного крейсера. Руководители Генеральной прокуратуры требовали в максимально короткие сроки обнаружить и извлечь на поверхность тела (или фрагменты тел) 118 погибших моряков, скрупулезно фиксируя окружающую обстановку.
Работа экспертов в разрушенном корпусе лодки оказалась сопряженной с риском для жизни. Когда отсеки открыли, там была атмосфера, непригодная для дыхания, - после взрыва и пожара сохранялось повышенное содержание угарного газа. Моментального проветривания, естественно, не произошло, и осмотр поначалу приходилось проводить в специальных защитных костюмах с изолирующими дыхательными устройствами, что существенно сковывало движения. Запас дыхательных веществ ограничивал время каждого захода следственной группы в отсеки 20 минутами.
Передвигались в темноте по осклизлым помещениям, где еще оставалась вода вперемешку с жидкостями, вытекшими из маслопроводов корабля, никогда точно не зная, не обрушится ли вдруг на тебя какой-нибудь предмет, прибор, агрегат и не вонзится ли неожиданно в бок какая-либо железяка. Подчас действия членов следственной группы из-за повышенных мер предосторожности были сравнимы с работой саперов. Поиски тел сопровождались необходимыми следственными действиями - составлением протокола, описаниями места обнаружения, видео- и фотосъемками. Случались и непредвиденные задержки - когда, например, при температуре воздуха до минус 25 градусов по Цельсию и повышенной влажности видеотехника просто отказывала. Кроме того, в первых отсеках люди долго ходили по... взрывчатке: сначала удивились, что это такое желтовато-серое под ногами, потом сообразили, что это «начинка» разрушенных в ходе катастрофы торпед. Впоследствии в справке, подготовленной экспертами, значилось, что на «Курске» обнаружили и собрали не менее 480 кг взрывчатого вещества.
Тела многих моряков были зажаты различными предметами, покореженными переборками, сдвинутыми сейфами, поэтому в состав следственных бригад помимо следователей, судмедэкспертов и офицеров медицинской службы включили и рабочих, которые резали сваркой отдельные металлические конструкции. После этого тела вручную перетаскивали по заваленным отсекам и, опять же, на руках поднимали из холодного железного нутра корабля наверх. Нередко случалось так, что эксперт и следователь в обнимку с трупом карабкались по узким трапам от нескольких десятков минут до нескольких часов, вытаскивая очередного погибшего наружу. В таком напряженном режиме четверо судмедэкспертов, поочередно меняясь, проработали без выходных более 40 суток.
Отсек АПЛ «Курск» разрушенный взрывом
Из 118 погибших моряков подводного крейсера почти сразу же поддавались опознанию в основном по внешним признакам тела 23 человек из 6-9-го отсеков «Курска». Тела же остальных членов экипажа из первых пяти отсеков были частично или полностью разрушены взрывами торпед и требовали либо каких-то отдельных дополнительных исследований либо применения методов медицинской идентификации - то есть комплекса молекулярно-генетических, краниологических, серологических, рентгенографических и прочих экспертиз. Только тогда можно было бы с уверенностью говорить о принадлежности какого-то исследуемого тела или его фрагмента конкретному лицу. Именно поэтому к проведению данных специальных исследований помимо вышеназванных судмедэкспертов Северного флота и ЛенВО были привлечены лучшие специалисты из 111 Центра судебно-медицинских и криминалистических экспертиз Минобороны в Москве, а также Военно-медицинской академии в Санкт-Петербурге: полковник запаса Сергей Зосимов, подполковники Дмитрий Момот и Игорь Толмачев, майор Владимир Ляненко.
К началу февраля 2002 г. оставались неопознанными не более 30 тел, однако судмедэкспертов все время торопили: «Быстрее, быстрее...» - хотя, пока не собраны все останки, все сравнительные материалы, начинать идентификацию во избежание ошибки было никак нельзя. Наконец в начале февраля окончательно собрали и представили судмедэкспертам 187 упаковок с фрагментами тел, которые нужно было распределить на оставшихся, еще не опознанных членов экипажа. В основном на останках не было термических повреждений - как правило, механические: на подлодке рушились тяжелые переборки, сдвигались целые металлические пласты, рассекая людей. Поэтому исследовался каждый объект, в официальную схему заносились все его признаки, изымались материалы для биологов - чтобы определить группу крови, уровни разделения каждой части тела по мягким тканям и костям, затем проверялось соответствие-несоответствие одного фрагмента другому.
Трудностей у судмедэкспертов и на берегу оказалось предостаточно. Работать пришлось не со своей лабораторной базой, а в морге, не приспособленном для столь массового поступления тел. Все члены погибшего экипажа в подавляющем большинстве являлись молодыми людьми, поэтому по костям их различить было достаточно трудно. Главным же образом дело осложнялось тем, что в российских Вооруженных силах никогда не существовало системы стройной медико-биологической регистрации. В частности, в личных делах многих моряков отсутствовали сведения о группе крови или же зубные формулы с указанием формы зубов, числа и месторасположения мостов и коронок. В таких случаях нередко выручала краниофациальная экспертиза - компьютерное совмещение изображений черепов с прижизненными фотоснимками погибших, благо такую уникальную программу специалисты Института космических исследований создали в 1990-х гг.
В полном смысле слова вкалывая - без выходных, лишь с перерывами на сон, - судмедэксперты добились того, что этап идентификационных работ длился всего месяц с небольшим и закончился 15 марта 2002 г. К этому числу судмедэкспертам удалось подготовить к опознанию и идентифицировать 115 погибших моряков, Тела трех человек (два - членов экипажа и одно -представителя завода «Дагдизель»), находившихся в момент взрыва торпед в 1-м отсеке «Курска», обнаружить не удалось.
Со дна Баренцева моря были эвакуированы потенциально опасный боезапас лодки и два ядерных реактора. Изучение лодки в сухом доке дало возможность с высокой степенью точности восстановить последовательность трагических событий последних часов жизни лодки и ее экипажа, а также установить возможную причину катастрофы.
23 августа 2000 года приказом Министра обороны России № 442 погибший личный состав атомного подводного крейсера «Курск» зачислен навечно в списки 7 дивизии 1 флотилии подводных лодок Северного флота.
За мужество, героизм и отвагу, проявленные при исполнении воинского долга, члены экипажа атомного подводного крейсера «Курск» Указом президента Российской Федерации были награждены орденами Мужества (посмертно), а командир корабля капитан 1 ранга Геннадий Лячин удостоен звания Героя Российской Федерации (посмертно).
В память о погибших моряках атомного подводного крейсера «Курск» 12 августа 2002 года в Москве, Нижнем Новгороде и поселке Видяево были открыты мемориалы.
Командир атомной подводной лодки «Курск»
Геннадий Лячин
Версии
ВЕРСИЯ ПЕРВАЯ: подрыв подводной лодки на плавающей мине. Мина времен Второй мировой войны маловероятна - якорные контактные мины за 55-летний и более срок не смогли бы сохраниться и тем более, находиться в боевом состоянии: часто при попытке уничтожения такие мины просто рассыпаются, а взрывчатое вещество не детонирует. Кроме этого, данный полигон много лет используется Северным флотом для боевой подготовки, давно протрален и освоен. Разве что сорванную с якоря плавучую мину принесло течениями на Север (или она подброшена была туда специально), а в момент всплытия «Курска» она ударилась о 650-мм ТА, взорвалась, заклинила и воспламенила торпеду 65-76А, форс огня от которой вызвал пожар в торпедном отсеке с последовавшей через 2 с небольшим минуты детонацией части боезапаса.
ВЕРСИЯ ВТОРАЯ: таран надводного судна большого водоизмещения. 11 августа, около полудня, нарушив запрет, через полигон пошел сухогруз «Механик Ярцев», но был выдворен из района учений. Руководство Северного морского пароходства подтвердило этот факт, при этом заявив, что водоизмещение судна всего 3000 тонн, а осадка- 5 метров. Далее, развивая версию, можно сказать, что удар пришелся в 650-мм ТА, воспламенив торпеду 65-76А, форс от которой вызвал пожар в торпедном отсеке с последовавшей через 2 с небольшим минуты детонацией. При всплытии всегда производится осмотр горизонта через перископ, глубина нахождения торпедного аппарата при этом 10-11 метров. Единственный корабль с такой осадкой- «Петр Великий», по официальным сообщениям, находился в 30 милях от места катастрофы.
ВЕРСИЯ ТРЕТЬЯ: столкновение с иностранной подводной лодкой. В это время в районе учений находились «Мемфис» и «Толедо» ВМС США, а также предположительно «Сплендид» ВМС Великобритании.
Рассматривая эту версию, ход событий может быть таким: при всплытии «Курска» встречные лодки, взаимно необнаруженные, ударились на малой скорости, под углом, носовыми частями, от удара топливо в торпеде 65-76А соединилось с окислителем, произошел взрыв, т.к. передняя крышка торпедного аппарата была прижата бортом ударившей субмарины, взрывная волна пошла внутрь торпедного отсека «Курска» в результате была выбита задняя крышка торпедного аппарата и струя (форс) раскаленных газов вызвала пожар в торпедном отсеке с последовавшей через 2 с небольшим минуты детонацией (Для детонации боеголовок торпед необходимо их «разогреть» до температуры более 30000 мало вероятно, что за 2 минуты торпеды могли нагреться до такой температуры). Поэтому более вероятно другое развитие событий – после столкновения «Курск» носовой частью пошел вниз, а т.к. глубина была небольшая ударился о грунт, в результате удара произошла детонация боезапаса.
ВЕРСИЯ ЧЕТВЕРТАЯ: из-за неисправности в системе наведения торпеды «Курск» поразил сам себя. В годы войны было отмечено несколько случаев, когда торпеда из-за неполадок в системе наведения описывала циркуляцию и топила лодку. Аналогичная версия выдвинута в причинах гибели американского «Скорпиона». «Курск» должен был выполнять учебные стрельбы и в аппараты были заряжены практические, то есть не боевые торпеды. Были случаи на учениях, когда торпеды, вместо того, чтобы пройти под лодкой, втыкались в легкий корпус и так в нем торчали до прихода в базу. Если в данном случае рассмотреть боевую торпеду, то максимум, что она натворила бы своим взрывом- это затопила один из отсеков водой. А тут было несколько взрывов, с большим промежутком, тем более, в носовой части.
ВЕРСИЯ ПЯТАЯ: взрыв боезапаса из-за неумелого обращения с техникой или в результате диверсии. Эту версию наиболее трудно опровергать. В заключении комплексной комиссионной взрывотехнической экспертизы, проведенной в Институте криминалистики ФСБ, говорится, что «конкретизировать механизм возникновения очага первичного импульса не представляется возможным».
ВЕРСИЯ ШЕСТАЯ: лодка поражена нашей ракетой с «Петра Великого». Представим себе, что боевое упражнение для подводников называлось «сбивание ракеты зенитным комплексом», при котором на лодку шла практическая (небоевая) ракета- мишень, а моряки должны были ее поразить. И вот, скажем, как в случае с МРК «Муссон», зенитная ракета лишь повреждает цель, направляя ее на лодку- следует удар в торпедные аппараты, воспламенение торпеды 65-76А, форс от которой вызвал пожар в торпедном отсеке с последовавшей через 2 с небольшим минуты детонацией... 11 сентября было заявлено, что «Курск» не был потоплен ракетой, выпущенной с крейсера «Петр Великий».
В подтверждение этой версии приводится пробоина в корпусе «Курска» указанная на фотографии
 |
Вероятней всего корпус был смят при столкновении возможно горизонтальными рулями возможно винтами.
К тому же в районе учений действовал корабль разведки ВМС Норвегии «Марьята», до пяти разведывательных самолетов «Орион». Которые сразу бы зафиксировали, и не стали бы таить, коррдинаты падения ракет.
ВЕРСИЯ СЕДЬМАЯ: «Курск» взорвался при испытании сверхсекретного оружия. Эта версия критики не выдерживает по той причине, что никто такое оружие без проведения всесторонних испытаний на стендах на лодку не загрузит. И потом, на погибшей лодке было бы представителей промышленности и приемки больше, чем экипажа. Здесь была плановая боевая подготовка. Правда, точно неизвестно, испытываемая торпеда все же была аккумуляторной или с жидко-топливным двигателем Отто?
ВЕРСИЯ ВОСЬМАЯ: «Мемфис» торпедировал «Курска», вначале одной торпедой, затем еще тремя, а боезапас не сдетонировал, а просто разрушился. От взрывной волны «Мемфис» потерял буй и получил повреждения, почему и зашел в Берген. Но торпеды типа Мк-48 наводятся на кильватерный след, разрушают винты и кормовую оконечность кораблей. В нос они навестись не могли.
ВЕРСИЯ ДЕВЯТАЯ: «Курск» зашел на мелководье из-за навигационной ошибки, на ходу ударился о дно (это первый динамический удар, который мог произойти также из-за заклинивания рулей), при этом лодка потеряла положительную плавучесть, обесточилась, а внутри нескольких отсеков возникли пожары. Были выдвинуты устройства и антенны в расчете на всплытие. Продувка цистерн ничего не дала, или же лодка привсплыла, но воздух, как и на «Комсомольце», усилил пожар, а вскоре сдетонировал боезапас...
Остальные предположения прорабатывают аномальные природные явления, столкновение с НЛО, действия неких подводных «робокопов», заговор международных сил сионизма и т.п...
Заключение
Для того чтобы разобраться в большом количестве версий порой совершенно абсурдных типа «Курск» был потоплен управляемой необитаемой подводной лодкой и т.д. И в конечном итоге приблизиться к истиной причине трагедии необходимо отсеять словесную шелуху и буйные фантазии от конкретных фактов.
Факты
1) На «Курске» присутствовал представитель завода выпускающего торпеды, однако если бы это были испытания нового вооружения комиссия была бы более значительная и представительная. Вероятно представитель завода выполнял функции инспектора или инструктора.
2) На полигоне боевой подготовки Северного флота находились иностранные субмарины (без приглашения).
3) На месте гибели визуально был опознан аварийный буй как позже выяснилось не с «Курска» (на «Курске» аварийный буй был не выпущен).
4)Поднятые в воздух экипажи двух противолодочных самолетов Ил-38 выставив радиогидроакустические буи, обнаружили, иностранную подводную лодку идущую в западном направлении с несвойственной малой для подводных лодок скоростью – 5 узлов.
5) 19 августа в ВМБ Хоконсверн вошла атомная субмарина класса «Лос-Анджелес» на снимке сделанным из космоса видны повреждения в носовой части. Лодка ремонтировалась восемь дней
6) Внеплановый 25 минутный разговор Клинтона с Путиным по телефону.
7) Прилет инкогнито, 17 августа, в Москву директора ЦРУ.
8) России внезапно были списаны долги на сумму 10 млрд. долларов.
Из выше изложенных фактов напрашивается только один вывод – АПЛ «Курск» погибла в результате столкновения с иностранной субмариной, предположительно с американской.
…Я буду стремиться к этому всю жизнь, чтобы посмотреть в глаза человеку кто эту трагедию организовал…
Так заявил Командующий Северным флотом адмирал Вячеслав Попов родственникам погибших моряков.
Хочется в ответ ему сказать – «Господин адмирал если хотите посмотреть в глаза виновнику произошедшего посмотрите в зеркало, там и виновника увидите и в глаза ему посмотрите».
Конечно подобные слова могут вызвать недоумение и вопросы – «Ведь в гл. Факты довольно обоснованно доказано, что виновата американская подлодка, а тут виноватым оказывается вдруг Командующий Северным флотом ? Почему он виноват? Он же «Курск» не таранил!».
В потоке всевозможных версий и предположений никто не заметил и не назвал главную причину и главных виновников гибели АПЛ «Курск».
То, что иностранные субмарины постоянно ведут наблюдение за действиями наших кораблей особенно в местах боевой подготовки известно всем, из телевизионных репортажей, газетных, журнальных, Интернет публикаций, это доказывают и периодические столкновения подводных лодок, вблизи наших границ, а иногда в наших территориальных водах. Можно предположить, что и наши подлодки проводят подобные наблюдения во время военно – морских маневров «наших зарубежных партнеров», несомненно об этом было известно и г. Попову. И вполне логично было бы на его должности предположить, что выход наших кораблей на учения «притянет» к себе иностранные подлодки.
Поэтому было совершенно необходимо, для обеспечения безопасности учений, и противодействия ведению разведки, провести на полигоне предварительные противолодочные мероприятия, задействовав для этого противолодочные корабли и противолодочную авиацию, и вытеснить за пределы района учений обнаруженные субмарины. (Возможно кто-то прочитав эти строки возразит: «Как их вытеснить-то, чем?». Любая подводная лодка поняв, что она обнаружена сама постарается немедленно покинуть данный район, в крайнем случае если вдруг такого не случиться можно применить и меры воздействия, например, ведь сбрасывали же американцы на наши лодки гранаты и взрывпакеты имитируя взрывы глубинных бомб, почему бы и нам не «уронить» в воду нечто подобное).
Благодаря такому бездействию буквально «толпа» (две американских и одна английская) иностранных субмарин «шастала» под носом командующего Северного флота (Адмирал Попов во время учений находился на крейсере «Петр Великий»), а он «не сном не духом», да оно и лучше, меньше знаешь крепче спишь.
Правда среди всей пустой шумихи нашлись умные люди которые задавали вопрос г. Попову – Почему Северный флот не провел перед учениями противолодочной операции по очищению района от иностранных подводных лодок?
На него командующий Северным флотом адмирал Попов ответил: «Да, я мог их обнаружить, но у меня нет топлива, чтобы выйти в море, организовать поисковую операцию и вытеснить иностранные подводные лодки туда, где они должны находиться!».
На первый взгляд звучит правдиво, но только на первый, на противолодочную операцию топлива нет, а на учения есть, на сопровождения крейсера «Петр Великий» двумя противолодочными кораблями, было, и для того чтобы собрать над погибшем «Курском» почти весь Северный флот топливо тоже нашлось, и поднять в воздух противолодочные самолеты чтобы они зафиксировали отход неизвестной субмарины опять топливо нашлось, а выполнить необходимые мероприятия у командующего флотом адмирала Попова топлива не нашлось. Возникает законный вопрос к уважаемому флотоводцу, если нет средств для обеспечение безопасности запланированных учений, зачем проводить такие учения, рискуя жизнью и здоровьем сотен людей, а то, что риск был существенный подтверждается и предыдущими столкновениями подводных лодок (Всего за последние 33 года насчитывается 21 случай столкновения наших и американских подводных лодок. В подавляющем большинстве случаев эти столкновения происходили по вине американцев и вблизи наших берегов) и гибелью АПЛ «Курск».
Напрашивается естественный вывод - главной причиной гибели АПЛ «Курск» явилось не выполнение необходимых мероприятий по созданию безопасных условий плавания в отдельно взятом районе, и ответственность за несоблюдения мер безопасности, и соответственно ответственность за гибель «Курска» полностью лежит на командующим Северным флотом адмирале Попове.
Ну, а обвинять в чем-то в сложившейся ситуации американцев это все равно, что обвинять автомобилиста который в густом тумане врезался в стоящую на дороге машину, приведя ее в негодность. Да, факт наезда имеется, но ведь не преднамеренный, и в условиях плохой видимости на дороге…
Можно привести еще пример. В феврале 1992 году в Баренцевом море на нашем полигоне столкнулись российская «К-276» (позднее ей присвоят наименование «Кострома») и новейшая американская «Батон Руж». При столкновении наш атомоход отделался мелкими повреждениями, «Батон Руж» повезло значительно меньше. Американцы тогда, правда, сумели доползти до своих берегов, но повреждения были столь впечатляющими, что новейший атомоход восстановлению не подлежал и был немедленно списан на металлолом. По неофициальным данным, тот таран обошелся американцам в пять жизней.
Переработанная и дополненная версия данной статьи находится по адресу:
.jpg)