Последние сообщения блогов

     В этом году, 28 июля 2017 году исполняется 105 лет со дня начала полярной экспедиции лейтенанта Георгия Брусилова на шхуне “Святая Анна”, бесследно исчезнувшей во льдах Арктики.
Судьба этой экспедиции до настоящего времени продолжает оставаться одной из самых больших загадок в истории отечественных полярных исследований, не раскрытой уже более 100 лет, породившей много гипотез и легенд, в некоторые из которых очень хочется верить.

Эта экспедиция, как и две другие русские полярные экспедиции – Г. Я. Седова и В. А. Русанова, снаряжавшиеся с ней одновременно, явилась следствием необычайно возросшего во всем мире в начале XX века интереса к Арктике и полюсам Земли.
Начало этому интересу положил знаменитый дрейф во льдах Северного Ледовитого океана Фритьофа Нансена на судне "Фрам". Затем знаменитые походы к Северному и Южному полюсам Роберта Пири, Руала Амундсена, Роберта Скотта.
Снаряжались арктические экспедиции даже из стран, весьма далеких от Арктики.
И только Россия оставалась в стороне от охватившей весь мир полярной лихорадки.
Правда, в 1910 году начала работы гидрографическая экспедиция Северного Ледовитого океана на ледокольных транспортах "Таймыр" и "Вайгач".
В печати высказывались горечь и недоумение по поводу отставания России в полярных исследованиях.
В этой атмосфере Седов, Брусилов, Русанов по своей инициативе, решили снарядить полярные экспедиции для исследования Арктики.
Не следует забывать также, что приближался 1913 год - трехсотлетие дома Романовых. Видимо, к этой дате также были приурочены эти экспедиции, которые в случае их успеха могли быть использованы для возвеличивания династии Романовых и России.
Достижение полюса или открытие новых земель было бы хорошим подарком государю-императору. Именно это подтолкнуло экспедиции Брусилова и .Русанова.
Однако все экспедиции не имели государственного финансирования. Например, рассмотрев представленный Г.Я. Седовым план достижения Северного полюса, комиссия Главного Гидрографического управления его отвергла из-за его абсолютной фантастичности и нереальности, и в выделении средств отказала.
Запрос по инициативе «Русской национальной партии» в Государственную думу на выделение экспедиции 50 тысяч рублей, также получил отказ.
Тогда Г.Седов, при активной поддержке черносотенной газеты «Новое время» и М.А. Суворина - её совладельца, организовал сбор добровольных пожертвований на нужды экспедиции. Частный взнос в размере 10 тысяч рублей сделал также император Николай II.
После выхода из Архангельска Г. Седов переименовал шхуну «Святой великомученик Фока» в «Михаил Суворин», чем вызвал явное неудовольствие своих товарищей по экспедиции.
К сожалению, эти экспедиции готовились наспех, ощущалась нехватка средств, они не имели радиостанций, в то время уже достаточно широко распространенных на морских судах.
Все три экспедиции закончились трагически...
Где-то у берегов Таймыра погибла экспедиция В. А. Русанова. На пути к Северному полюсу умер Г. Я. Седов. Из экспедиции "Св. Анны" Г. Л. Брусилова возвратились лишь двое.
На исход этих экспедиций сказалась также необычайно ледовая обстановка 1912-1913 годов, которая была самая тяжелая за несколько десятилетий.
Летом 1912 года преобладали северные ветры, согнавшие льды Карского моря на юг и образовавшие большие пространства чистой воды в его северной части.
По этим пространствам судну экспедиции Русанова на "Геркулесе" удалось от севера Новой Земли проникнуть далеко на восток к берегам Таймыра, а на юге "Святая Анна" смогла лишь продвинуться до Ямала.
Когда зимой 1912-1913 годов задули обычно преобладающие здесь южные муссонные ветры, льды Карского моря, скопившиеся на юге прошедшим летом, начали стремительный дрейф на север, заполняя прошлогоднее разрежение.
Этим и объясняется необычно быстрый дрейф "Св. Анны" на север, определивший ее трагическую судьбу.
Но об этом станет известно много позже, а летом 1912 года мореплаватели выходили в полярные экспедиции полные радужных надежд.
В Центральном государственном архиве Военно-Морского Флота. экспедиция Г.Л. Брусилова оставила незначительный след, так как являлась предприятием неофициальным и снаряжалась на частные средства.
Среди документов Главного гидрографического управления за 1915—1917 годы оказались только запросы и прошения родственников участников Брусиловской экспедиции.

Этот исторический очерк об экспедиции Г.Л.Брусилова - дополненная и уточненная редакция очерка, который был размещен мною на портале flot,ru еще в 2009 году.
В 2010 году материалы этого очерка использовались в телепередаче ТК «Культура» клуба «Искатели»- «Три капитана. Тайна реальных героев романа В.Каверина», в которой принимал участие автор.

В настоящую редакцию включены ряд дополнительных материалов, фотографии из архива И.В. Ходкиной (ее мама-Татьяна Александровна Жданко была сводной сестрой Ерминии Жданко-участницы экспедиции Г.Л. Брусилова на шхуне «Святая Анна»), которые она опубликовала в журнале «Полярный музей» 3(2014г) и другие материалы..

Подготовка экспедиции “Святой Анны”

Лейтенант флота Георгий Брусилов задумал пройти по Северному морскому пути с запада на восток, причем за одну навигацию.
Георгий Львович Брусилов - лейтенант флота. Родился в г. Николаеве 06.05 1884г.
Его отец- вице-адмирал Лев Алексеевич Брусилов(1857-1909), создатель и первый начальник Морского Генерального штаба.

Вице- адмирал Л.А. Брусилов


Братья Брусиловы
слева- направо Б.А. Брусилов. Л.А. Брусилов, А.А. Брусилов.
(Фото из архива И.В. Ходкиной)

Алексей Алексеевич Брусилов (1853-1926) прославленный русский генерал. В годы Первой мировой войны - Командующий 8-й армией, затем Главнокомандующий войсками Юго-Западного фронта. В мае–июле 1917 – Верховный главнокомандующий. С мая 1920 на службе в РККА. Похоронен на Новодевичьем кладбище.

Борис Алексеевич Брусилов (1855-1918). Воспитывался в Пажеском корпусе. В составе Ахал-Текинского экспедиционного отряда принимал участие в осаде и взятии крепости Геок-Тепе. С 1889 титулярный советник. В 1918 году был арестован ЧК в своём имении Глебово и умер в Бутырской тюрьме.
Дед Г.Л. Брусилова- Алексей Николаевич Брусилов, генерал, участник войны 1812 года.
Мать Г. Брусилова – Екатерина Константиновна Брусилова (1857г.-1936г.), урожденная Панютина, мать которой Мария Павловна, урожденная Паризо- де- ла -Валетт.
В марте 1905 года Г.Л. Брусилов окончил Морской кадетский корпус.

Георгий .Львович Брусилов ( 1905 г.)
(Фото из архива И.В. Ходкиной)

В 1905 году он участвовал в военно-морских операциях против японцев, на миноносце, затем на крейсере «Богатырь», участник плавания в 1909-1910гг. на ледокольных пароходах “Таймыр” и “Вайгач”. Командиром на «Вайгаче» был А.В. Колчак, а Брусилов шел на нем вахтенным начальником.
Целью экспедиции был проход по Северному морскому пути с Востока. К сожалению, этой экспедиции удалось продвинуться на запад после Уэллена всего на тридцать миль.
Только в 1915 году осуществилась основная цель экспедиции –сквозной проход вдоль всего побережья Северного Ледовитого океана с востока на запад. В сентябре 1915 года экспедицию на “Таймыре” и “Вайгаче”, которой с 1913 года командовал Б.В.Вилькицкий, торжественно встречали в Архангельске. Она прошла это путь с одной зимовкой.
К этому времени, в 1913 году Б.В. Вилькицким уже был открыт архипелаг, названный им “Землей императора Николая II”, который в 1926 году был переименован в ” Северную Землю”.
А тогда, в сентябре 1910 года, пройдя Берингов пролив, встретив тяжелые льды, руководитель экспедиции полковник И.С. Сергеев, который сменил отозванного к этому времени А.В. Колчака, не решился продолжать дальнейший путь и повернул назад.
Возможно, эта неудача также явилась одной из причин, которая подвигла Брусилова снарядить экспедицию и попытаться пройти этот Северный путь, но уже с запада на восток.
В 1913 году Г.Л. Брусилова наградили юбилейной медалью в честь 300–летия дома Романовых - и тогда, действительно, он был ещё жив, хотя награждавшие его не могли быть полностью в этом уверены. А в 1915 году его наградили памятной медалью в честь 200–летия Гангутского сражения.
В изданном весной 1916 года «Списке личного состава судов, флота, строевых и адмиралтейских учреждений морского ведомства» мы находим также ещё лейтенанта Георгия Брусилова. Только 05.08.1917 года он исключен из списков личного состава флота умершим.

Г.Л. Брусилов . Июль 1912 г.
(Фото из архива И.В. Ходкиной)

Г.Л. Брусилов собственных капиталов не имел. Его отец умер три года назад, и семья находилась в стесненных материальных условиях.
Ему удалось уговорить свою тетушку - А.Н. Брусилову финансировать экспедицию.
По первоначальному замыслу, учреждалось нечто вроде акционерного общества по добыче пушнины и морского зверя в полярных водах и прилегающих землях. Необходимо было не только оправдать расходы, но и получит прибыль.
Компаньонами должны были стать лейтенанты флота Г. Брусилов и его друг Николай Андреев.
Но одним из требований А.Н. Брусиловой стало устранить из предприятия посторонних лиц, желающих вложить свои средства, с тем, чтобы экспедиция стала чисто семейным делом.
Дядя Г.Л. Брусилова - Б.А. Брусилов выступал в роли исполнителя воли подлинного держателя контрольного пакета акций всего предприятия - своей жены, богатой помещицы, хозяйки семейных капиталов баронессы Анны Николаевны Брусиловой, урожденной баронессой Рено, дочери крупных землевладельцев Херсонской губернии барона Николая Осиповича Рено и его жены Юлии Григорьевны, урожденной Соколовой. Она владела имением в селе Глебово Звенигородского уезда Московской губернии. Название этого села Глебово- Брусилово сохранялось до 1960-х годов.
Г.Л. Брусилов испросил от Морского министерства отпуск на 22 месяца и в феврале 1912 года вместе с Николаем Андреевым выехал в Лондон для покупки судна.


Л.Г,Брусилов и Н. Андреев на палубе «Святой Анны»
.Июль 1912г.
(Фото из архива И.В. Ходкиной)


А. Н. Брусилова отпустила на снаряжение экспедиции и на покупку шхуны около 90 тысяч рублей .
Отправляясь в Лондон покупать судно, Брусилов не взял у А, Н. Брусиловой доверенность и оформил покупку шхуны на свое имя. Это ей очень не понравилось и дало повод закрепить деловые отношения с племянником в письменной форме.
С баронессой был заключен 1 (14) июля 1912 официальный договор, ставивший Г.Л. Брусилова в довольно жесткие условия.
Вот лишь некоторые пункты этого договора:
... “ п.2 Настоящим договором я, Г.Л. Брусилов, принимаю на себя нижеследующие обязанности перед А.Н. Брусиловой:
а) при первой возможности переуступить в полную ее собственность означенную шхуну безвозмездно;
б) заведование промыслом, с полной моею ответственностью перед нею, Брусиловой, и с обязанностью давать ей по ее требованию отчет о ходе предприятия и о приходо-расходных суммах;
в) не предпринимать никаких операций по управлению промыслом и без предварительных смет сих операций, одобренных и подписанных Анною Николаевною Брусиловой, а генеральный баланс представить ей в конце года точный и самый подробный, подтверждаемый книгами и наличными документами...».
Самому Брусилову полагалась лишь четвертая часть всех будущих доходов.
В Англии Г.Л. Брусиловым было куплено старое, но крепкое паровое судно “Пандора”. По парусной оснастке это была трехмачтовая баркентина. По сути это была укреплённая китобойная шхуна (Баркентина - судно, имеющее три или более мачты, первая из которых имеет прямое парусное вооружение, а остальные косое).
Судно это строилось в Англии в 1867 году. Было спущено на воду под названием “Ньюпорт”. В 1868 году шхуна проводила гидрографические работы в Средиземном море. В 1881 году шхуну выкупил у Адмиралтейства Ален Юнг и переименовал ее в “Пандору II”, в память о своей прежней шхуне “Пандора”, на которой он в 1875и 1876 годах пытался преодолеть Северо-Западный проход.
Затем шхуну приобрел английский судовладелец Либурн и переименовал ее в “Бленкатру” (название одноименной горы в Англии).
В 1893 и 1897 годах "Бленкатра" плавала к устью Енисея, под командованием известного английского капитана Джозефа Виггинса.
В экспедиции 1893 года на “Бленкатре” принял участие английский полярный исследователь Фредерик Джексон, который впоследствии, в июне 1896 года на Земле Франца-Иосифа случайно обнаружил Нансена и Йохансена, находившихся в полной изоляции от цивилизации с марта 1895 года, и отправил их на родину на экспедиционном судне «Windward», т.е. практически спас жизнь.
Дом, построенный Ф. Джексоном на мысе Флора, дал приют и спас жизни В.Альбанова и А. Конрада, участников экспедиции Г.Л. Брусилова.
Вот так, уже в самой истории шхуны “Святая Анна” переплелись судьбы участников полярных экспедиций Ф.Нансена, Ф.Джексона и Г.Брусилова.
Шхуна имела тройную дубовую обшивку толщиной до 0,7 метра, подводная часть обтянута листовой медью, длина ее корпуса была 44,5 метра, ширина 7,5 метра, осадка 3,7 метра, водоизмещение — около 1000 тонн.
Комфортабельные каюты отапливались паром, в носовой части находились две гарпунные пушки.
Г.Брусилов собирался впервые под Российским флагом пройти по Северному Ледовитому океану от Архангельска до Владивостока за одну навигацию, доказать возможность регулярного плавания в Арктических водах, вести постоянные гидрометеорологические наблюдения на всем пути.
Что это действительно было так и главным в экспедиции все же были не коммерческие интересы, свидетельствует и название дневника, которые выдала каждому участнику экспедиции Ерминия Жданко,( о которой расскажу ниже):

“Дневник матроса (Ф.И.О.) экспедиции Г.Л. Брусилова от Санкт-Петербурга до Владивостока, которая имеет цель пройти Карским морем в Ледовитый океан, чтобы составить подробную карту в границах Азии и исследовать промысел на тюленей, моржей и китов”.
Помимо освоения Северо-восточного прохода экспедиция преследовала и выгодные для России коммерческие цели: учреждалось акционерное общество по добыче пушного и морского зверя в полярных водах.
Первоначально Брусилов предполагал отправиться в плавание на двух судах, это было бы и менее рискованно. Но одной из главных причин, по которой он был вынужден отказаться от покупки второй шхуны, было пошлинное обложение. Поощряя отечественное судостроение, правительство России накладывало высокие пошлины на суда, купленные за границей.
Только пошлинные расходы на покупку шхуны составили 12 тыс. руб, и баронесса, видимо, сочла дополнительные расходы на вторую шхуну чрезмерными.
В письмах Брусилова к матери постоянно присутствует лейтмотив — денежные ограничения. «Предвижу еще затруднения с покупкой второй шхуны в деньгах», — пишет он матери из Лондона в апреле 1912 года.
В это же самое время в Арктику, к Земле Франца-Иосифа и далее с намерением достичь Северного полюса на собачьих упряжках, направилась экспедиция старшего лейтенанта Георгия Седова на шхуне “Святой великомученик Фока”, а на Шпицберген вышла экспедиция Владимира Русанова на шхуне “Геркулес”.
  Маршрут экспедиции на “Святой Анне” предполагался следующий:
Из Петербурга, вокруг Скандинавии и Нордкапа, 3-4 дня стоянка в Архангельске, далее - в Карское море, обогнув полуостров Ямал и мыс Челюскин, и, если это удастся, зимовка в устье реки Хатанг, вдоль побережья Сибири к Берингову проливу.. и во Владивосток.

Но «Святая Анна» не пришла во Владивосток ни через год, то есть в 1913 году, ни в последующие годы.
Она вообще не пришла никуда, а бесследно исчезла.
Судьба “Святой Анны” — одна из самых таинственных загадок в истории отечественных полярных исследований.

И хотя шансы установить истину все время уменьшаются, но тайна исчезновения этого “арктического летучего голландца” продолжат волновать умы людей, рождает красивые легенды и различные домыслы. относительно судьбы этой экспедиции и прежде всего лейтенанта Г.Л. Брусилова и Ерминии Жданко (дочери генерала Александра .Ефимовича Жданко, племянницы начальника Гидрографического управления генерала корпуса гидрографов Миаила .Ефимовича Жданко, который возглавлял Главное гидрографическое управление в 1913-1915гг)- единственной женщины в составе экспедиции, которая в свои 22 года (она родилась 3 марта 1891года) стала второй женщиной в русской истории, отправившейся в Арктику.
Первой была Татьяна Прончищева, разделившая полярное плавание и гибель со своим мужем Василием Прончищевым на "Якуцке" в 1735-1736 годах).


На снимке шхуна “ Св. Анна” на Неве
(июль 1912г. С. Петербург)

“Святая Анна” перед выходом в экспедицию стояла на якоре у Николаевского моста.
«...Шхуна производит весьма благоприятное впечатление в смысле основательности всех деталей корпуса. Материал первоклассный. Обшивка тройная, дубовая. Подводная часть обтянута листовой медью», – писал журнал «Русское судоходство».
«...Корабль прекрасно приспособлен для сопротивления давлению льдов и в случае последней крайности может быть выброшен на поверхность льда», – информировала газета «Новое время».
Газеты дружно сходились на том, что основная цель экспедиции – повторение впервые под русским флагом маршрута Норденшельда, который 34 года назад прошел вдоль сибирских берегов из Атлантики в Тихий океан.
Перед самым выходом в море шхуну на торжественном богослужении нарекли новым именем - “Святая Анна”, в честь Анны Николаевны, субсидировавшей эту экспедицию.

28-летний лейтенант Брусилов не подозревал, что для него и всей экспедиции, отправившейся из Петербурга 28 июля 1912г., число 28 станет роковым:
- 28 лет Г.Л. Брусилову на момент экспедиции.
-28 июля 1912г. “Св. Анна” вышла из Петербурга- начало экспедиции.
-28 августа 1912г. “Св. Анна” вышла в море из Александровска -на Мурмане.
-28 октября 1912 года сильным южным ветром большое ледяное поле, в районе полуострова Ямал, в которое вмерзла "Св. Анна", оторвало от припая, и начался ледовый дрейф шхуны.
28 августа 1912 года из Петербурга «Святую Анну» провожали торжественно.
Встречные суда поднимали приветственные сигналы.
«Пандора» - богиня, которая неосторожно открыла сундучок с несчастьями.....
Может быть это первое название шхуны и предопределило будущую трагическую судьбу экспедиции, самого Брусилова и Ерминии Жданко.....

Первый этап экспедиции “Святой Анны”

До конца июля 1912 года на белоснежную красавицу-шхуну, стоявшую на якоре на Неве, грузили продовольствие и полярное снаряжение. Продовольствие брали с расчетом на полтора года для 30 человек, подбор его был хорошо продуман.
Если вопросы снабжения решились удовлетворительно, то перед самым выходом в плавание возникли трудности с командным составом. Вначале Брусилов полагал иметь две вахты - каждую из офицера флота и штурмана, как было принято на военных кораблях: офицер командует маневрами судна, прислушиваясь к совету штурмана, ведущего счисление пути. Штурманами являлись В. Альбанов и В. Бауман, а офицером на вторую вахту - Н. Андреев, предполагавший стать пайщиком товарищества
Весной 1912 года В.И. Альбанова как опытного штурмана, хорошо знающего условия плавания у берегов северных морей и в устье Енисея, пригласили в полярную экспедицию на судне "Святая Анна".
Во время перегона шхуны из Англии в Петербург в качестве старшего штурмана участвовал и В. И. Альбанов
Но А. Н. Брусилова потребовала, чтобы мелкие акционеры вышли из дела, оставаясь наемными служащими.
Обидевшись на это, лейтенант Андреев и его друзья (гидролог Севастьянов и врач экспедиции) к отходу судна не явились, пообещав присоединиться к экспедиции на Мурмане.
На шхуне было 13 кают, пассажирами которых для экскурсии вокруг Скандинавии, Брусилов хотел пригласить желающих. Но пассажиров оказалось всего трое- Ерминия Жданко, ее подружка Елена Владимировна и друг семьи Брусиловых — мадам Роде, которая из Копенгагена вернулась в Петербург.

Огибая Скандинавию, шхуна останавливалась в датских и норвежских портах для приобретения китобойного снаряжения и для прогулок пассажиров, взятых в пустующие каюты до первого русского порта.
В Копенгагене "Святую Анну" посетила вдовствующая императрица Мария Федоровна-мать Николая II.
Как сообщил в своем письме матери из Копенгагена Г. Брусилов: «...Была императрица, осматривала все судно, говорила с командой, играла с собаками, которые, как ни странно , не бросились на нее и не лаяли. Благославила меня образом...».
(В экспедицию Г.Брусилов взял несколько собак- гончих из имения своего дяди.
Вот это совсем не понятно — в полярную экспедицию - гончих собак. Взяты они были, видимо, чтобы как-то скрасить быть участников эскпедиции.
А по существу они даже мешали их деятельности в экспедиции при охоте, о чем даже есть запись в Судовом журнале от 20 июня 1913года: « ...мы видим на льду тюленей до 12 штук, но подойти к ним хотя бы сажен на 50-60 не удается, собаки их спугивают... Сегодня собаки были привязаны». Впоследствии все собаки разбежались со шхуны).
В Копенгагене высадили первую пассажирку и должны были простоять два часа, но простояли почти двое суток.
В Трондхейме задержались почти неделю в ожидании двух заказанных ботов.
А в день отплытия случилась первая из многочисленных потом неприятностей для экспедиции. На судно не явился механик. Обеспокоенный Брусилов послал нарочного. Тот вернулся с обескураживающей вестью: механик идти в экспедицию дальше отказался. Но к экспелиции присоединился гарпунер Денисов.
Оставшиеся мотористы сумели справиться с машиной и вскоре, шхуна вышла из Трондхейма.
В Александровске -на- Мурмане (ныне город Полярный), куда судно зашло для погрузки угля и пополнения экипажа, узнали, что Николай Андреев и еще двое пайщиков, в их числе доктор, от участия в экспедиции отказались. Списались с судна по болезни старший механик, штурман Бауман- друг Брусилова и несколько матросов.

Фрагмент письма Г.Л. Брусилова от 27 августа 1912 года из Александровска-на-Мурмане матери, где он с сожалением сообщает, что « ...Коля ( Андрееев-sad39) не приехал из-за не приехали Севастьянов и доктор...».

Казалось, экспедиция не состоится.
Но Брусилов решил нести вахту с Альбановым поочередно и получил на это его согласие, а взамен матросов принял нескольких оказавшихся на Мурмане архангельских поморов.

И вот в этот критический для экспедиции момент, когда, казалось, буквально все было против Брусилова, молодая девушка - Ерминия Жданко проявила поразительную решимость и твердость.
Она внезапно заявила, что пойдет дальше, и вызвалась заменить врача. (Ерминия Александровна Жданко окончила самаритянские курсы сестер милосердия).
Брусилов не смог устоять перед ее решимостью. Но все же настоял, чтобы она телеграфировала отцу. Она из Александровска отправляет срочную телеграмму:

«Трех участников лишились могу быть полезной хочу идти Владивосток умоляю пустить...».

Ерминия Александровна получила от отца ответ:
«Путешествию Владивосток не сочувствую. Решай сама. Папа ».
И она решила свою судьбу, став полноправным членом экипажа.....
. «....Я верю, — пишет Ерминия с борта шхуны, во время стоянки в Александровске- на- Мурмане, в своем предпоследнем письме родителям от 27 августа 1912 года, — что вы меня не осудите за то, что поступила, как мне подсказывала совесть. Поверьте, ради одной любви к приключениям я бы не решилась вас огорчить. Объяснить вам мне будет довольно трудно, нужно быть здесь, чтобы понять... Юрий Львович такой хороший человек, каких я редко встречала, но подводят его все самым бессовестным образом, хотя он со своей стороны делает все, что может. Самое наше опоздание произошло из-за того, что дядя, который дал денег на экспедицию, несмотря на данное обещание, не мог их вовремя собрать, так что из-за одного чуть все дело не погибло. Между тем, когда об экспедиции знает чуть ли не вся Россия, нельзя же допустить, чтобы ничего не вышло. Страшно подвел лейтенант Андреев. Струсил и доктор, найти другого не было времени, затем в Тронгейме сбежал механик Довольно уже того, что экспедиция Седова, по всем вероятиям, кончится печально... Все это на меня произвело такое удручающее впечатление, что я решила сделать что могу, и вообще чувствовала, что если я сбегу, как и все, то никогда себе этого не прощу... Пока прощайте, мои милые, дорогие. Ведь я не виновата, что родилась с такими мальчишескими наклонностями и беспокойным характером, правда?..».
Копия части этого письма приведена ниже



IMG ID=41497]
Ерминия Жданко на шхуне «Святая Анна»
( август 1912г)

Как же на борту “Св. Анны” оказалась Ерминия?
Семьи Брусиловых и Ерминии Жданко были знакомы давно. А точнее сказать были дальними родственниками.
У ее мамы - Ерминии Георгиевны Жданко, урожденной Бороздиной (по семейной традиции будущей участнице экспедиции тоже дали имя — Ерминия, а домашние называли ее Мимой) был двоюродный брат Борис Иосифович Доливо-Добровольский, который приходился родным братом мачехи - Тамары Иосифовны Доливо-Добровольской (второй жены отца Ерминии- Александра Ефимовича Жданко). Он был военным моряком. Служил на крейсерах «Россия» и «Громобой» во Владивостокском отряде крейсеров 1-ой Тихоокеанской эскадры. Командиром крейсера «Громобой» был в то время Лев Алексеевич Брусилов- отец Георгия Брусилова. Бывая в доме у Брусиловых, Борис Иосифович познакомился с сестрой Георгия Брусилова — Ксенией Львовной и в 1909 году они поженились. С Ксенией Львовной Ерминия очень подружилась.
Вот такой небольшой экскурс в родословную семей.

На судно Ерминия Жданко попала случайно. В Петербург она оказалась незадолго до отхода шхуны, приехав летом 1912 года из Нахичевани, где она жила, (там в ту пору проходил службу ее отец, он командовал 2-ой бригадой 34 пехотной дивизии) только оправившись от болезни, и врачи рекомендовали ей морской воздух.
В доме Брусиловых Георгий Львович неожиданно предложил ей совершить плавание вокруг Скандинавии до Архангельска.
В это плавание Георгий Львович вместе с Ерминией пригласил и ее подругу Лену.
«...Он устраивает экспедицию в Архангельск, — пишет она отцу 9 (22) июля 1912г., — и приглашает пассажиров. Было даже объявление в газетах. Займет это недели 2—3, а от Архангельска я бы вернулась по железной дороге... Затем они попробуют пройти во Владивосток, но это уже меня не касается.”
Следует отметить, что первой женщиной, ступившей на палубу этой шхуны во время ее арктических походов, но судьба которой была более удачной чем у Ерминии Жданко, была англичанка Хелен Пил, которая принимала участие в экспедиции “Бленкатры” к устью реки Енисей в 1893 году и впоследствии написала книгу “Полярные сполохи”.

Рисунок шхуны “Бленкатра” из книги “Полярные сполохи”

Окончательно сформировавшийся в Александровске на Мурмане экипаж "Св. Анны" состоял из 24-х человек.
Офицерскую кают-компанию составляли начальник экспедиции и капитан Г. Л. Брусилов, штурман В. И. Альбанов, неожиданно ставший единственным помощником капитана, гарпунеры Михаил Денисов, имевший норвежское подданство, нанявшийся на судно уже в Тронгейме, Вячеслав Шленский, бывший политссыльный, внештатный корреспондент архангельских газет и Е. А. Жданко.
В палубной команде профессиональных моряков было всего пятеро: боцман Иван Потапов, старший рулевой Петр Максимов, служившие ранее на военных кораблях, датчанин Ольгерд Нильсен, много лет проплававший на "Пандоре" и не пожелавший с ней расстаться, а также двое учеников рижских мореходных классов- Густав Мельбард и Иоган Парапринц. Матросы Александр Конрад, Евгений Шпаковский, Иван Луняев,Иван Пономарев, Прохор Баев, Александр Шахнин, Павел Смиренников, Гавриил Анисимов, Александр Архиреев. Все они, за исключением А. Конрада, ранее на судах не плавали. Машину обслуживали машинисты Яков Фрейберг, Владимир Губанов и кочегар Максим Шабатура. Повар Игнат Калмыков и стюард Ян Регальд под руководством Е. А. Жданко обеспечивали питание экипажа.
О таком составе экспедиции свидетельствует первая запись в выписке из судового журнала от 28 августа 1912 года- день выхода «Святой Анны» из Александровска- на- Мурмане, которая впоследствии была доставлена на Большую землю В.Альбановым.


Г.Л. Брусилов и Ерминия Жданко в каюте на «Святой Анне»
( август 1912года)


28 августа 1912г “Святая Анна” покинула Александровск на Мурмане, началась основная часть полярной экспедиции.
2 сентября экспедиция достигла пролива Югорский Шар между материком и островом Вайгач, что южнее Новой Земли.
Там, в становище Хабарово, находилась телеграфная станция, где команда оставила последнюю почту.
Вот последнее письмо Ерминии, отправленное с этой станции, которое дошло до Большой земли:

«1-ое сентября. Дорогие мои, милые папочка и мамочка!
Вот уже приближаемся к Вайгачу. Грустно думать мне, что вы до сих пор еще не могли получить моего письма из Александровска и, наверное, всячески осуждаете и браните вашу Миму, а я так и не узнаю, поняли, простили ли вы меня. Ведь вы же понимали меня, когда я хотела ехать на войну, а ведь тогда расстались бы тоже надолго, только риску было бы больше. Пока все идет у нас хорошо. Последний день в Александровске был очень скверный, масса была неприятностей. Леночка ходила вся в слезах, т. к. расставалась с нами, я носилась по «городу», накупая всякую всячину на дорогу. Леночка долго стояла на берегу, мы кричали «ура!». Первый день нас сильно качало, да еще при противном ветре, ползли страшно медленно, зато теперь идем великолепно под всеми парусами, и завтра должны пройти Югорский Шар. Там находится телеграфная экспедиция, которой и сдадим письма... Первый день так качало, что ничего нельзя было делать, потом я устраивала аптечку. Мне отвели под нее пустую каюту, и устроилась я совсем удобно. Больные у меня есть, но, к счастью, пока приходится только бинтовать пальцы, давать хину и пр. Затем мы составили список всей имеющейся провизии. Вообще, дело для меня находится, и я этому очень рада. Пока холод не дает себя чувствовать. Где именно будем зимовать, пока неизвестно — зависит от того, куда удастся проскочить. Интересного предстоит, по-видимому, масса. В мое ведение поступает фотографический аппарат. Если будет малейшая возможность, то пришлю откуда-нибудь письмо — говорят, встречаются селения» из которых можно передать письмо. Но вы все-таки не особенно ждите. Просто не верится, что не увижу вас скоро опять. Прощайте, мои дорогие, милые, как я буду счастлива, когда вернусь к вам. Вы ведь знаете, что я не умею сказать, как хотела, но очень, очень люблю вас и сама не понимаю, как хватило сил расстаться. Целую дорогих ребят.
Ваша Мима.”

Георгий Львович Брусилов 2 сентября 1912 года также написал из Югорского шара письмо матери- Екатерине Константиновне, стараясь ее успокоить. Вот кратко, что он написал:
«Дорогая мамочка! Все пока слава богу!.... Пришли в Югорский шар.... Мима пошла со мной в качестве доктора...
….Надеюсь ты будешь спокойна за меня. т.к. плавания осталось всего две недели, а зима это очень спокойное время, не грозящее никакими опасностями и, с Помощью Божией, все будет благополучно. Крепко тебя целую, моя милая мамочка, будь здорова и спокойна, твой Юра».

Эти письма, написанные 1 и 2 сентября 1912 года, фактически стали прощальными. Они попали в Архангельск только 31 октября 1912 года и были последними сведениями об экспедиции, пока в августе 1914 года не возвратились Альбанов и Конрад.

Конверт от последнего письма Ерминии Жданко от
1 сентября 1912г. с печатями «Святой Анны» ( на штемпеле видна дата его получения в Архангельске- 31.10.12).

Появление «Святой Анны» на Югорском Шаре вызвало крайнее удивление. Там уже стояли несколько судов (“Нимрод”, “Вассиан” и др.) капитаны которых не решались идти дальше на Восток.

В эту навигацию ещё не одному судну не удавалось проскочить в Карское море, т.к все проливы были заперты всторошенными льдами, но экспедиция Брусилова проделала этот участок пути удивительно легко.
Казалось бы, что жизнь улыбалась русским путешественникам.
К сожалению, в дальнейшем все оказалось против них.
Огромные ледяные поля встретили судно почти сразу после выхода из пролива Югорский шар, но они шли севернее. Брусилову все же удалось углубиться в залив Байдарацкая губа и относительно спокойно идти, не теряя из виду берега.
Месяц понадобился кораблю, чтобы в свободном плавании пересечь Карское море и уже почти вплотную подойти к берегам Ямала.
Затем везение кончилось.

5 октября 1912 года шхуна намертво вмёрзла в лёд в девяти километрах севернее побережья. Ямала.
Команда к штатной зимовке во льдах была готова заранее и трудностей не боялась.
Брусилов определил чёткий распорядок: три раза в день проводились метеорологические наблюдения, матросы ходили пешком на берег и собирали плавник. Кок при поддержке стюарда Регальда и Ерминии Жданко готовили пищу на всю команду, голода не ощущалось.
Кроме того, Ерминия вела фотографическую съёмку побережья.
Но размеренный ритм зимовки прервался через три недели.
28 октября 1912г. южным ветром ледяное поле, вместе с вмёрзшей в нее шхуной, оторвало от прибрежного льда и потащило к северу.
Никто не испугался, потому что «Святой Анне» так или иначе необходимо было плыть на север, чтобы обогнуть полуостров Ямал и остров Белый, преграждавшие экспедиции дальнейший путь на восток к Енисею.
Но наступил декабрь, уже и остров Белый остался на юге, а выбраться из ледяного поля судну так и не удалось. Так экспедиция Брусилова невольно открыла Обь-Енисейское сточное течение, уходящее далеко на север. «Святую Анну» уносило льдами в открытое Карское море в направлении полюса.
Впереди был почти двухгодичный дрейф. И начался он с новых непредвиденных трудностей.
В декабре практически вся команда заболела неизвестной болезнью.
К 4 января 1913 года две трети экипажа были больны: высокая температура, озноб и слабость. Это скорее всего объяснялось потреблением мяса белых медведей, которое было заражено трихиниллёзом.
Охотой к этому времени было добыто 40 тюленей и 47 медведей.
«...Странная и непонятная болезнь, захватившая нас, сильно тревожит», — записано в судовом журнале 4 (17) января 1913 года
Слёг и Брусилов.
Только благодаря Ерминии Александровне, приложившей все свои силы для лечения больных, Брусилов только весной смог встать на ноги, но был, конечно, очень слаб.
С начала зимы и до самой весны 1913г. обязанности капитана на судне фактически выполнял штурман Валерьян Альбанов.

Штурман Валериан Иванович Альбанов

Ведь ещё в Александровске по болезни на берег списался друг Брусилова, второй штурман Александр Бауман.

Летом 1913г. вырваться из ледового плена не удалось. Динамита на судне не оказалось, был только черный порох и пробить канал длиной 400 метров до ближайшей полыньи экипажу было не под силу. Пришлось готовиться ко второй зимовке.
Брусилов, выполняя обязанности капитана, одновременно выполнял и обязанности второго штурмана, без которого в экспедиции было не обойтись. То есть одновременно и командовал Альбановым, и должен был в некоторых вопросах подчиняться ему.
Нормальная работа в такой ситуации возможна не только, когда капитан и штурман чётко делят между собой обязанности, но прежде всего если между ними есть взаимопонимание и психологическая совместимость.
Между Альбановым и Брусиловым этого к сожалению не было.
Вся команда «Святой Анны» была собрана на две трети из опытных, но по большому счёту случайных людей.
Остальные были людьми, привычными к северу, но совсем не искушёнными в морских экспедициях. Они не были объединены общей целью, зачастую биографии и происхождение у них были абсолютно разные. В этом смысле Ф.Нансен , подбирая команду, прежде всего, подбирал единомышленников, людей со сходными интересами, часто фанатиков.
Брусилов не особо задумывался над набором команды, состав которой к тому же по разным обстоятельствам менялся и дополнялся.
Он был спокоен и деловит, умел ладить с людьми и нравился людям, неизменно вызывал симпатию и уважение, но не умел гасить чужие конфликты. Тем более старался не конфликтовать сам. В тоже время он был скрытен и болезненно честолюбив, как и подобает аристократу.
Альбанов был человеком совершенно иного склада.
Валерьян Иванович Альбанов, несмотря на молодость, был уже опытным полярным штурманом. Сын уфимского ветеринара сбежал из гимназии в четвёртом классе, чтобы стать моряком. Поступив в «мореходные классы» (Среднее мореходное училище), он сразу попал на практику и четыре месяца проплавал на корабле «Красная горка». Молодой Валерьян не только сам оплачивал учёбу в мореходном училище, но и кормил мать и младшую сестру. Для этого он давал уроки математики детям богатых родителей и продавал модели русских кораблей, которые сам изготавливал из дерева. Житейские трудности закалили характер Альбанова, но сделали его вспыльчивым.
Альбанов при этом отходчив, незлопамятен и никогда не злится долго, но из авторитетов признаёт только профессионалов высокого класса, а в своём деле вообще никаких возражений не терпит.
В 26 лет он ходит штурманом на океанских пароходах, курсирующих между Архангельском и Англией, а с марта 1911 на линиях между Архангельском и промысловыми стоянками на побережье Баренцева моря.
Молодой, энергичный и опытный Валерьян Альбанов зарабатывает большой авторитет у северных промышленников и промысловиков. К тому же, он отлично знает все условия плавания у берегов северных морей и в устье Енисея. Поэтому Брусилов при подготовке к экспедиции и приглашает именно его штурманом в большую арктическую экспедицию на шхуне «Святая Анна».
И вот они встречаются.
Брусилов - молодой, уверенный в своём превосходстве, романтик-аристократ из влиятельнейшей семьи, профессиональный военный моряк и участник гидрографических экспедиций, впервые соблазнившийся на большое дело.
Альбанов - столь же молодой, но гораздо более опытный гражданский штурман, добрый и заботливый к людям, но вспыльчивый и импульсивный, непреклонный к конфликтам. Штурман-практик, пробившийся из низов, привыкший всего добиваться самостоятельно и полагающийся только на практический расчёт.
Меняется и обстановка на корабле. Вот, как вспоминал об этом сам Альбанов:
«Мало-помалу начали пустеть кладовые и трюм. Пришлось задраить досками световые люки, вставить вторые рамы в иллюминаторы и перенести койки от бортов, чтобы не примерзали к стенке. Давно вышел весь керосин, а сквозь сырой мрак едва пробиваются огоньки самодельных коптилок на медвежьем жире».
«Святая Анна» по-прежнему дрейфует к северу и прочно зажата льдами.
Вернувшийся к командованию Брусилов и Альбанов всё чаще спорят друг с другом по любому поводу.
Брусилов всё время раздумывает над тем, что даже, если судно выйдет из ледяного плена, экспедиция закончится полным провалом и его вместо участия в пушной концессии ждёт бесславное возвращение в Петербург, где дядя спросит за каждую копейку.
Брусилов педантично продолжает вести ценные научные наблюдения за течением и окружающей природой.
Однако он всё чаще ссорится с Альбановым.
При этом Альбанов, конечно же, ничего не знает о его печалях и мрачных перспективах. Поделиться же размышлениями со штурманом капитан считает недостойным.
Беспричинная хандра капитана кажется Альбанову проявлением аристократической мягкотелости, а постоянный учёт любого имущества – патологической скупостью.
Ссоры происходят всё чаще.
Ведь только спустя много лет, когда удалось ознакомиться с письмами Г. Брусилова и Е. Жданко, посланными со шхуны с Югорского шара, которые хранились у их родственников в Москве (Лев Борисович Доливо-Добровольский, племянник Брусилова) можно полнее объяснить и нервозность капитана и его срывы.
Для Альбанова же тогда это было непонятно. И он счел за проявление скупости требование Брусилова выдать расписку на жалкое имущество, взятое его партией, покидающей шхуну и направляющейся к Земле Франца- Иосифа. Он не знал, что по возвращении из плавания родственница спросила бы капитана о каждой истраченной копейке.
Сам Альбанов в своем дневнике вспоминает об этом так: «…мне представляется, что оба мы были нервнобольными людьми. Постоянные неудачи при планировании с самого начала экспедиции, повальные болезни зимы 1912-1913гг, тяжёлое настоящее и грозное неизвестное будущее с неизвестным голодом впереди, всё это, конечно, создало обстановку настоящего нервного заболевания».
В конце концов, в сентябре 1913 происходит крупная ссора, после которой вспыльчивый Альбанов просит освободить его от обязанностей штурмана.
Брусилов при этом не только не уговаривает Альбанова остаться, но просто записывает в судовом журнале от 9 сентября 1913года:

«...Отставлен от исполнения своих обязанностей штурман...».
Вот что по этому поводу пишет сам Альбанов:

«По выздоровлению лейтенанта Брусилова от его очень тяжелой и продолжительной болезни на судне сложился такой уклад судовой жизни и взаимных отношений всего состава экспедиции, который, по моему мнению. Не мог быть терпим ни на одном судне. А в особенности являлся опасным на судне находящимся в тяжелом полярном плавании. Так как во взглядах на этот вопрос мы разошлись с начальником экспедиции лейтенантом Брусиловым, то я просил его освободить меня от обязанностей штурмана, на что лейтенант Брусилов после некоторого размышления и согласился, за что я ему очень благодарен».
Причины этой ссоры остались тайной.
Есть различные догадки и предположения, в том числе и возможный треугольник Брусилов - Ерминия Жданко - Альбанов. Вероятно, впечатлительному Брусилову показалось, что Валерий Иванович к тому же неравнодушен к Ерминии Александровне.
Так или иначе, но с сентября 1913 Альбанов, будучи самым опытным, участником экспедиции, стал на «Святой Анне» на положении пассажира. Он вообще не принимает никаких решений. Хотя, конечно же, участвует в общей жизни и пользуется авторитетом у матросов.
Ерминии Александровне, надо полагать, было труднее всех. Но твердости характера ей тоже не занимать.
«...Ни одной минуты не раскаивалась она, что «увязалась», как мы говорили, с нами. Когда шутили на эту тему, она сердилась не на шутку», — пишет Альбанов в своем дневнике.
К началу 1914 года шхуну вынесло севернее Земли Франца-Иосифа.
Так высоко русские мореходы не забирались, но сейчас это случилось вопреки их воле.
Начала ощущаться нехватка продуктов и керосина, а с середины года ожидался голод…
Альбанову, как опытному полярнику стало совершенно ясно, что рассчитывать на освобождение шхуны ото льда в 1914 абсолютно не приходится. В лучшем случае дрейф затянется до осени 1915г, и реальностью на шхуне станет голод, так как продукты все к этому времени закончатся. Он считал, что спасение в том, что когда шхуна в дрейфе пересечет 80-ую параллель, на которой лежит Земля Франца-Иосифа (ЗФИ), а по его расчетам это должно быть в начале весны 1914, нужно покинуть шхуну и всей командой на нартах и каяках двинуться по льду к ней.
Альбанов неоднократно предлагал это Брусилову, но этим вызывал только его раздражение.
Брусилов категорически был против оставления шхуны, он надеялся, что летом 1915 «Святая Анна» выйдет из ледового плена.
Тогда в январе 1914 года Альбанов обратился Брусилову с просьбой позволить построить байдарку-каяк и сани, чтобы уйти с судна на Землю Франца-Иосифа, до которой по его оценке было около ста километров.
Из книги Нансена, которая случайно оказалось с ним на шхуне, он знал о существовании на юге этой Земли, на мысе Флора, заброшенных домов английской экспедиции Фредерика Джексона, где рассчитывал найти продовольствие и дождаться какого-нибудь судна.
Брусилов же рассчитывал дрейфовать дальше к западу вдоль 83 северной широты. При такой скорости дрейфа к декабрю 1914 корабль доплыл бы со льдами до Шпицбергена. Дальше за весну 1915 тёплое Восточно-гренландское течение уносило бы шхуну далеко на юг к спасительной чистой воде. Могла «Святая Анна» продрейфовать и ещё южнее – через датский пролив к юго-восточному побережью Гренландии.
Видя приготовления Альбанова к уходу, многие матросы задумались над своим положением, и спустя две недели большая часть команды решила идти вместе со штурманом.
Брусилов этому не противился, так как уход почти половины экипажа позволял остающимся на "Св. Анне" растянуть продовольствие до лета 1915 года, когда по его прогнозам ожидалось освобождение шхуны из ледового плена.
К началу апреля группа под руководством Альбанова изготовила семь нарт и каяков, предполагая, по примеру Нансена, тащить по льду нарты с каяками и снаряжением, а разводья и полыньи переплывать на каяках, с погруженными на них нартами. Спать на ночевках в палатке решили в меховых совиках и малицах (ненецкая одежда), так как спальных мешков на шхуне не оказалось.
При расставании Брусилов требует с Альбанова полную расписку на всё имущество, взятое его партией. Этим он окончательно убеждает штурмана, не знающего подлинных причин этого поступка, в своей жадности и неадекватности.
С Брусиловым на «Святой Анне» остаются: Ерминия Жданко, повар Калмыков, боцман Потапов, гарпунёры Шлёнский и Денисов, матросы Мальбарт, Парапринц, Пономарёв, Шахнин, Анисимов, кочегар Шабатура и машинист Фрайберг.


Маршрут штурмана Альбанова и его спутников

Отправление назначили на вечер 10 апреля 1914г.
Когда сервировали стол для прощального обеда Ерминия приложила все усилия, чтобы капитан и штурман расстались дружески.
Брусилов передаёт штурману жестяную банку с документами на имя начальника Гидрографического управления.
В это время «Святая Анна» находилась на 83 градусе 17 минутах северной широты и 60 градусе восточной долготы.


Карта дрейфа “Св. Анны” до момента ухода
с нее группы штурмана В.Альбанова

Многие из тех, кто занимался исследованием экспедиции Г. Брусилова, считают, что он передал В. Альбанову, помимо официальных документов, а именно:
- выписка из судового журнала на 18 листах, которую сделала Е. Жданко, Таблицы промера глубин за время дрейфа “Святой Анны”;
- рапорт начальнику Гидрографического управления генералу М.Е. Жданко;
- личные документов всех, кто покинул 10 апреля 1914 года шхуну и по льду отправился к мысу Флора на Земле Франца-Иосифа...,
также и личные письма членов экспедиции, которые странным образом не дошли до адресатов и породили массу легенд и домыслов.
И это бросало тень на Валериана Альбанова, который якобы побоялся, что в личных письмах будет содержаться много подробностей о том, что происходило на шхуне, их конфликте с Брусиловым и поэтому уничтожил эти письма, а донес до Большой земли и передал только официальные документы экспедиции.
Думаю, что это не так! Не было у Альбанова никаких личных писем членов экспедиции.
Скорее всего, сам Г. Брусилов не передал эти письма Валериану Альбанову, а отдал их одному из своих доверенных людей, который уходил со шхуны вместе с Альбановым.
Он не думал плохо о штурмане, но видимо посчитал, что человек, не имеющий отношения к их конфликтам, будет более надежным почтальоном в данном случае…
Этим человеком вполне мог быть старший рулевой Петр Максимов, которого он знал давно, еще по службе на “Вайгаче”. Вот ему он, видимо, и передал личные письма.
Но Петр Максимов не дошел до мыса Флора, а погиб со своей береговой партией где-то на мысе Гранта. Вот, видимо, там и могут быть эти личные письма членов экспедиции.

Еще раз внимательно перечитав дневник В.Альбанова, я уверен, что это близко к истине.
В дневнике В. Альбанов говорит об этом так:
“ Я твердо ему (М. Денисову – гарпунеру шхуны, с которым у него были очень хорошие отношения – sad39).) пообещал, что куда бы не попал, постараюсь, чтобы почта дошла до адресата”.

Так, что письма экспедиции, как и останки П. Максимова и его спутников Луняева, Регальда, Губанова, Смиренникова, Архиреева, которые шли берегом нужно видимо искать на мысе Гранта.
У Альбанова писем думаю не было .

Тему трех русских полярных экспедиций использует в своем романе «Два капитана» В.А. Каверин. Вот что он писал :
«Для моего "старшего" капитана я воспользовался историей завоевателей Крайнего Севера - Седова, Русанова и Брусилова. У первого и второго я взял мужественный характер, чистоту мыслей, ясность цели. У последнего - фактическую историю его путешествия. Дрейф моей "Св. Марии" совершенно точно повторяет дрейф брусиловской "Св. Анны"».
И, конечно, В.А. Каверин использует тему писем членов экспедиции, не дошедших до адресата, а штурман Климов - это прототип штурмана Альбанова.
Знаменитый девиз «Двух капитанов» - «Бороться и искать, найти и не сдаваться» в переводе с английского: «То strive, to seek, to find, and not to yield” В.Кавериным взят из поэмы английского поэта Альфреда Теннисона (1809-1892) «Улисс».
Эти строки были вырезаны на надгробном кресте, который поставлен ( в январе 1913г.) в Антарктиде на вершине «Обсервер Хилл» в память английского полярного путешественника Роберта Скотта (1868— 1912).
Стремясь достичь Южного полюса первым, он пришел к нему вторым, 17 января 1912 года , спустя месац после того, как там побывал норвежский первопроходец Руальд Амудсен.
Роберт Скотт умер на обратном пути с Южного полюса.

Четырнадцать членов экипажа во главе со штурманом Валерианом Ивановичем Альбановым покинули “Св.Анну”, надеясь добраться по льду до мыса Флора на Земле Франца-Иосифа.
Трое через 10 дней, вернулись обратно на шхуну.
Тяжелый переход по дрейфующим льдам к Земле Франца Иосифа штурмана Альбанова его спутников вписан золотыми буквами в историю отечественных полярных исследований
Переход Альбанова и его спутников по дрейфующим льдам это отдельная тема, о ней много рассказано и прежде всего в дневнике Альбанова, который неоднократно переиздавался, начиная с 1917г.
Запаянная жестяная банка являлась самым ценным грузом, который вез штурман Альбанов на Большую землю.
Для штурмана Альбанова банка с документами имела особое значение. Ведь судно покидал он из-за конфликта с капитаном. Брусилов ознакомил штурмана с официальными документами, которые ему предстояло нести к земле. За исключением личных писем…..
А что содержали личные письма? Конечно, все личные переживания и надежды увидеть Землю и свои семьи.
Не исключено, что были в этих письмах и упоминания о тех ссорах и конфликтах, которые возникли среди членов экспедиции, прежде всего между Альбановым и Брусиловым и о причинах ухода группы Альбанова.

30 июня 1914, после двух месяцев изнурительного пути, из группы сбежали два человека, прихватив с собой запас еды, бинокль с компасом, оружие. Это были Конрад и Шпаковский.

В своем дневнике В. Альбанов не называет имена этих людей, но это следует из сопоставления дневника В.Альбанова и записей, которые вел Александр Конрад и которые находятся в Музее Арктики и Антарктики. Это сделал, сопоставив эти дневники, известный полярный исследователь В.А. Троицкий в своей книге “Подвиг штурмана Альбанова”. Красноярск. 1989
Само же главное, что с собой унесли беглецы - эта банка с документами. Видимо, они отлично представляли себе, что эти документы послужат им индульгенцией, что они совершенно законно покинули шхуну и являются посланниками руководителя экспедиции.
Сбежавшие взяли самое необходимое, самое важное. «Все порывались сейчас же бежать в погоню, — отмечает Альбанов в дневнике, — и если бы их теперь удалось настигнуть, то, безусловно, они были бы убиты».
Все запасы продовольствия кончились, но удачная охота на белых медведей спасала оставшийся отряд Альбанова от голодной смерти.

8 июля 1914г., Альбанов с группой добирается до Земли Александры — одного из многочисленных островов архипелага Земли Франца-Иосифа.
И на берегу случайно встречаются с беглецами, застав их врасплох. Они молят о пощаде. Банка с почтой цела и не вскрыта. Последнее слово за Альбановым.
И его мнение — простить. «Ради прихода на землю...».

Теперь матрос А. Конрад, которому Альбанов подарил жизнь, становится его вечным должником и можно предположить, что этот факт и сыграл свою роль в дальнейшем, и может быть этим и объясняется молчание Конрада в дальнейшем.

А до мыса Флора на острове Нортбрук, где находилось зимовье английской экспедиции Джексона — конечной цели похода — еще сто пятьдесят километров.
Альбанов решает разделить группу. Сам, вместе с матросами Конрадом, Луняевым и Шпаковским поплыли вдоль побережья на двух каяках. Вторая группа, которой командовал самый опытный матрос, полярник Ольгерд Нильсен, отправилась пешком по берегу островов и ледовым перемычкам.

Но на мысе Флора, в хижине зимовавшей здесь когда-то английской экспедиции Ф. Джексона, где как и предполагал В. Альбанов остался запас продовольствия, оказываются только двое — Альбанов и Конрад. Всех остальных участников ледового похода навечно приняла Арктика.

В это время участники экспедиции Г.Седова к полюсу, похоронив своего умершего капитана, повернули обратно и корабль Седова «Святой великомученик Фока» зашёл к зимовью Джексона, на мысе Флора за топливом.
Мыс Флора дал спасение Альбанову и Конраду, как 18 годами раньше Нансену и Йохансену, и здесь пересеклись две неудачные российские экспедиции — Седова на “Святом Фоке” и Брусилова на“Святой Анне”.
2 августа 1914г. В. Альбанов и А. Конрад были на борту «Святого Фоки».
До ухода группы Альбанова 10 апреля 1914 года ледовый дрейф «Святой Анны « продолжался уже 542 суток
За девяносто дней своего пути Альбанов и Конрад от “Святой Анны” до мыса Флора, прошли 585 верст, из них 385 верст по льду. (Верста -1066,8 метра),
   Остались в живых из всей ушедшей группы только двое человек и в наличии один пакет - официальный, предназначенный для передачи начальнику Гидрографического управления.
Помимо известного и много раз переиздаваемого дневника Альбанова, существует еще один, почти неизвестный дневник - записки А.Конрада, которые хранятся в Музее Арктики и Антарктики. Но в этих записках нет никаких данных о человеческих взаимоотношениях, как на “Св. Анне”, так и вовремя ледового похода этой группы.
Причем эти записки написаны чернилами, т.е уже после возвращения Конрада на Большую Землю, и, видимо, он составлял их на основе дневника, который вел .в походе, и конечно же не чернилами, а карандашом. Но его походного дневника нет…..
После своего счастливого спасения Конрад хранил молчание. Уклонялся от всех расспросов о подробностях дрейфа и ледового похода к земле.
. С родственниками Жданко и Брусилова охотно беседовал Альбанов. О судьбе частных писем официально никто и не допытывался. Возможно, мало кому приходила мысль об их существовании. Ни слова не сказал о письмах и Брусилов в официальном рапорте.
В письме из Архангельска матери Брусилова Альбанов пишет, привожу с сокращениями:

« Ваше Превосходительство.
Я не мог раньше сообщить Вам интересующие Вас сведения по той причине, что не знал Вашего адреса и, узнав сегодня от Г-на Вице- губернатора спешу Вас успокоить насколько могу.
Когда я покинул шхуну на широте 83 градуса севера и 60 градусов восточной , то все оставшиеся на шхуне, т.е Георгий Львович, Ерминия Александровна и одиннадцать человек команды были здоровы, судно цело и невредимо и вмерзло в лед.... Провизии у оставшихся еще довольно и ее хватит до осени будещего года..
Когда я уходил с судна, то Георгий Львович вручил мне пакет на имя Начальника Главного Гидрографического управления. Я думаю, что в этом пакете подробно изложена история плавания и дрейфа шхуны «Святая Анна»
Сегодня я отправляю пакет начальнику Гидрографического управления, и я предполагаю, что Вы узнаете от него все подробности. 27 августа я выеду в Петроград...
С совершенным уважением готовый к услугам, Валериан Иванович Альбанов
22 августа 1914 года Архангельск».

Вот сопроводительная записка Альбанова начальнику Гидрографического управления:

«Покидая шхуну «Св. Анна», я получил от командира, лейтенанта Брусилова, прилагаемый при сем пакет. Что заключается в этом пакете, я наверное не знаю, но думаю, что донесение о плавании и дрейфе шхуны...».

В семейном архиве Брусиловых хранилось письмо Начальника Гидрографического Управления Михаила Ефимовича Жданко - дяди Ерминии Жданко к матери Георгия Львовича Брусилова от 19 сентября 1914года:

«Милостивая государыня Екатерина Константиновна!
Штурман Альбанов, участник экспедиции Вашего сына Георгия Львовича доставил мне часть дневника, который Ваш сын вел во время плавания на шхуне «Святая Анна». Сняв с этой части дневника копии...., подлинник по приказу Его Превосходительства Морского Министра имею честь препроводить при сем в Ваше распоряжение...
Всегда готов к услугам М. Жданко ».

Долгие годы Екатерина Константиновна, как реликвию, хранила эту выписку из дневника, а затем передала ее в Музей Арктики и Антарктики. Но писем от сына она не получила...
Здесь хотел бы отметить следующее:
Точнее будет сказать, штурман Альбанов доставил не часть дневника, который вел Г.Л.Брусилов, как указано в письме М.Е. Жданко, а выписку из судового журнала на 18 листах, который вел на шхуне сам Г.Л. Брусилов, но которая написана рукою Ерминии Жданко, а не Г.Л. Брусиловым (это нам видно, сравнив их почерк на письмах ) и которая заканчивается 10 апреля 1914 года- днем ухода группы Альбанова со шхуны.


Копия первого листа «Выписки из судового журнала»
написанного Ерминией Жданко

Но доставленная со шхуны Альбановым «Выписка из судового журнала», представляет собой все же скорее дневник лейтенанта Г.Л.Брусилова, а не выписку из официального документа, которым должен являться Судовой журнал или Вахтенный журнал.
Судовой журнал (на военных кораблях- вахтенный журнал), являясь официальным документом, не допускает внесения дополнительных записей задним числом, что мы постоянно наблюдаем в Выписке из судового журнала. Вот например:

- "16(29) октября ....... С этих пор начинается наш дрейф, непрерывный до сих пор."
Явно эта запись сделана уже перед самым уходом группы Альбанова.

- " 17(30) октября..........Эту зиму команда жила в двух помещениях...."
Еще не наступила календарная зима, а запись уже сделана о всей зиме....
- " 15(28)декабря "....я заболел..... Что у меня было не знаю, но следы этой болезни еще и теперь, полтора года спустя, дают себя чувствовать....."....
И еще целый ряд подобных записей.
Так что можно говорить, что это действительно дневник Г.Л. Брусилова,.
Этот дневник, видимо, он вел параллельно с ведением Судового журнала, внося в него соответствующие изменения и дополнения, и уже его переписала своим почерком, более разборчивым, чем почерк Г.Л. Брусилова, Ерминия Жданко.
И озаглавили его как Выписку из судового журнала.

Еще одна деталь, относящаяся к этой Выписке, на которую почему-то никто не обращал внимания. Во всяком случае нигде об этом упоминаний мною не встречалось.
На последней странице Выписки из судового журнала есть приписка, сделанная также Ерминией Жданко:
-«Вследствие болезни в начале пути матроса Гавриила Анисимова, вместо него пошел Ян Регальд. Лейтенант Брусилов».
Но ведь Гавриил Анисимов вернулся на шхуну через три дня после ухода группы Альбанова, т.е. 13-14 апреля.
Так что Выписка, вернее вся банка с документами, видимо, по просьбе Г.Л. Брусилова возвращалась на шхуну.
Как следует из дневника В. Альбанова через три дня после выхода группы на шхуны вернулся Гавриил Анисимов. Ему было уже 56 лет, он потерял много сил после трехдневного перехода и с согласия Альбанова вернулся на шхуну .Вместо него пришел в группу Ян Регальд.
Кроме того, также через три дня после выхода группы Альбанова, Денисов и Мельбарт догнали их и принесли им со шхуны горячую пищу в банках, через день они вновь появились с горячей пищей. Они ведь шли только на лыжах. Не тащили за собой как группа Альбанова каяки с грузом.
И только после 16 апреля, когда группа Альбанова прошла более 10 верст, Денисов и Мельбарт больше не появлялись.
Видимо, кто-то их этих людей и мог отнести банку, где хранилась эта Выписка вместе с другими документами на «Святую Анну», а затем, после внесения в нее этой приписки, вернуть ее назад Альбанову.

Версия Альбанова о событиях дрейфа, изложенная им в своем дневнике, стала основополагающей для всего, что написано об экспедиции.
Дневник В.И.Альбанова издавался неоднократно:

- «На юг, к Земле Франца Иосифа. Поход штурмана Альбанова по льду со шхуны “Святая Анна” Петроград 1917г;
- Затерянные во льдах. Полярная экспедиция Г.Л. Брусилова”. Ленинград. 1934Г;.
-. “Между жизнью и смертью. Дневник участника экспедиции Брусилова”. Предисловие Л.Л.Брейтфуса. Берлин, Слово 1925г.
Издавался дневник Альбанова неодноккратно и позже.

Известно о записке Альбанова, датированной 1917 годом и отправленной из Ревеля Л.Брейтфусу - заведующиму гидрометеорологической службой Главногогидрографического управления России, который впоследствии написал предисловие к изданному дневнику В.Альбанова и помогал ему в издании его дневника :
«Г-н Брейтфус. Сообщаю Вам, что Георгий Львович вручил мне на шхуне жестяную банку с почтой. В Архангельске я вскрыл банку и пакет отправил М. Е. Жданко. С уважением, В. Альбанов».
Где же письма и где была вскрыта банка, в Архангельске, как это следует из этой записки или раньше, на мысе Флора? И были ли они вообще в этой банке?

Этого нам уже не суждено узнать, если только когда-нибудь на мысе Флора или в другом месте не приоткроется закрытая крышка шкатулки Пандоры, возникнут из небытия эти письма, и тогда мы сможем прочесть о том, что же в действительности произошло на шхуне до 10 апреля 1914г., момента ухода группы Альбанова.

На "Святом Фоке" Альбанов и Конрад вернулись на родину.
Они оказались единственными людьми из всего экипажа "Св. Анны", которым удалось спастись и сохранить для науки ценнейшие материалы почти двухлетних гидрометеорологических наблюдений в совершенно неизученных районах Северного Ледовитого океана, которые внесли большой вклад в науку об Арктике.
Таким образом, тяжелейший поход по дрейфующим льдам к Земле Франца-Иосифа совершался Альбановым и его спутниками не только ради спасения от смерти, но и ради науки.
Прежде всего нужно признать необыкновенное мужество этого человека. Он ведь решил идти в путь по льдам один, не зная еще, что к нему присоединяться члены экспедиции, и шел он с группой, практически не имея карты, но все же дошел до Земли.
Единственным «путеводителем» Альбанова в его путешествии была карта-схема Земли Франца Иосифа, составленная Фритьофом Нансеном во время его неудавшегося путешествия к Северному полюсу в 1897 г.
На этой “карте”, которая оказалась непригодной для практического использования, были также обозначены Земля Петермана и Земля короля Оскара, в существовании которых были уверены почти все западные географы.
Путешествие Альбанова полностью развенчало миф о существовании этих островов.

Сразу же после возвращения В.Альбанов и А. Конрад были мобилизованы и назначены в Беломорскую ледокольную флотилию, которая тогда организовывалась для проводки транспортных судов с военными грузами. Ведь шла война. И они вместе станут служить на ледорезе «Канада» ( затем переименован в «Ф. Литке»). В 1918 году В. Альбанов перебрался на Енисей, в отряд гидрографической экспедиции.
По одним сведениям Альбанов погиб осенью 1919 года на тридцать восьмом году жизни, на станции Ачинск, при взрыве поезда с боеприпасами, стоящего на соседних путях и подорванного партизанами. Будто бы он возвращался из Омска в Красноярск, в то самое время, когда разгромленная армия Колчака стремительно откатывалась на восток. По другим данным, в том же поезде Альбанов умер от тифа.

А.Конрад пережил штурмана Альбанова на двадцать лет. И все годы молчал. Об экспедиции и взаимоотношениях на шхуне.
.На этом как бы завершается история экспедиции на шхуне “Святая Анны”, но cудьба Г.Брусилова, Е. Жданко, остальных членов экспедиции, самой шхуны до сих пор покрыта тайной.
Продолжаются поиски писем, документов и ожидание того, что может быть Ледовитый океан когда-нибудь вернет людям остатки экспедиции, как это неоднократно бывало в истории исследования Арктики.
В 2010 году немного приоткрылась тайна гибели некоторых членов экспедиции, ушедших со шхуны вместе с Альбановым. Об этом будет рассказано ниже, во второй части статьи.
Надо ждать и искать!
Ведь это славная страница истории России!

PS: Эта статья была опубликована мною в блоге еще 07.07.2017. Но затем исчезла из блога,вместе с другими статьями. Это восстановленный вариант

Конец 1 -ой части.Фото:



Просмотров:36367 Комментариев:0 Скрыть Редактировать Удалить 0