Упрашиваем сторожа дать нам ялик, чтобы в училище добраться: опаздываем, мол, из увольнения. Сторож – гнида, не дает. В свою очередь выписываем ему пару оплеух, запираем его в сторожке намертво, обрываем провода электрические и телефонные, вырываем из земли кол, к которому привязан ялик, и гребем в училище.
Ялик оставляем на слипе кафедры «весла и уключины» (подарок тебе, родное училище!) и бегом в рубку дежурного по факультету докладывать, что из увольнения прибыли и замечаний не имели.
На следующий день нас опознал сторож, прибывший для мести в училище и нажаловавшийся начальнику СВВМИУ. В кабинете у начальника училища с Максимычем на ковре стоим. Чтение морали, выявление остатков стыда и прочая чепуха. Когда начальник училища выговорился, начал говорить Батя: «Товарищ адмирал! Мои ребята, отличники учебы, непьющие и некурящие, возвращались из увольнения и опоздали на катер. Просили у сторожа яхт-клуба лодку, чтобы быстро добраться в училище. Пьяный сторож избил их, бросил бездыханных в ялик и оттолкнул от берега. Ребята очнулись посреди бухты и, не обнаружив весел, начали грести бескозырками. Воинский долг их вел в родные стены, и они не опоздали из увольнения».
После этого монолога нас отправили учиться дальше, а сторожа с позором изгнали из кабинета начальника и самого училища. Начальник кафедры «весла и уключины» (кафедра морской практики) так яхт-клубу не отдал: «Прибило волной к берегу, дары моря! Трофей!».
