Севастопольское ВВМИУ. Третий курс. В конце семестра провалялся я в лазарете пару недель. Вышел на волю, а здесь и сессия подоспела. Подошла очередь сдавать сопромат. Спрашиваю, что там сдавать надо, есть ли вопросы и литература?
Дают мне ребята груду брошюрок по сопромату, готовлюсь, пишу «самолеты» на трудные вопросы. «Самолеты» – листы бумаги, на которых пишется ответ на вопрос, и эти листы равномерно распределяются в рукавах голландки. На них в уголке пишется номер вопроса или билета на экзаменах карандашом. Вытащил лист, стер номер резинкой – и к ответу готов!
Наступил экзамен. Вытащил билет, сел и начинаю готовиться.
Первые два вопроса – без замечаний, а на остальные пришлось вытащить «самолет».
Начал отвечать, вроде бы нормально, но на третьем вопросе у принимающего экзамен кандидата наук Маньковского глаза как-то странно засветились. Задал он несколько вопросов, на которые я по другому «самолету» и ответил. Еще пару вопросов – и здесь дикий северный лис начал ко мне подкрадываться уже довольно-таки заметно.
Ладно, говорит экзаменатор, иди с Богом, сын мой, четыре балла тебе лишь за то, что ты ответил на вопросы по материалу, который мы будем проходить в следующем семестре».
Вышел с экзамена, разобрался: оказывается, я писал «самолеты» с тех брошюрок по темам сопромата, которые нам начали бы преподавать в следующем семестре. А Маньковкий принял меня за курсанта «…семи пядей во лбу…».
А когда я умудрился на экзамене по теоретической механике вытащить три самолета (причем каждый из них был написан разными чернилами!!!), то меня начали звать «Вова – наш младший научный сотрудник».
