- Не следует также начинать предложение с причастного или деепричастного оборотов, так вы избежите двойного толкования.
Так просто. Если, конечно, знаешь, что такое – причастный оборот. И так сложно, когда сам пытаешься создать подобный текст. Эти советы пригодились Славе, летом 1994 года, когда он был уже в должности начальника Морского отдела 11 Управления Минобороны России. Тогда ему вместе с Советником по оборонной технологии и промышленности при Посольстве Франции в России полковником Жаном-Полем Шово де Бошеном и нашим переводчиком всего за три часа до подписания пришлось подготовить первый Меморандум о намерениях между Министерствами обороны Российской Федерации и Франции по вопросам военно-технического сотрудничества.
***
Перед экзаменами официально выпускались брошюрки с вопросами к билетам по всем вынесенным на экзамен предметам. Практически все педагоги заставляли при подготовке к экзаменам писать ответы на билеты в тетрадях (на это и ушел весь одиннадцатый класс), поэтому минимум знаний был уже очерчен. Но и его осиливать хотелось далеко не всем.
В ходе каждого экзамена весь класс сидел на задних партах, а на передних сидели и готовились по билетам очередные несколько человек. Ожидающие, перелистывая книжку с билетами, естественно, пропускали те, которые уже были выбраны. На математике Аркаша Моисеев, когда подходила очередь, остановил свое внимание на одном билете, что плохо помнился. Открыл тетрадь с ответами, и еще раз прочитал содержание ответа. Каково же было его изумление, когда через несколько минут, когда его вызвали, ему достался тот самый билет, который он только что прочитал. Поскольку в голове все было очень свежо, он взялся отвечать без подготовки, чем очень удивил Нину Александровну. Так произошло и на втором экзамене. Факт, труднообъяснимый, но имевший место.
Экзамен по физике тоже отличался какими-то метафизическими совпадениями. Во втором взводе первым шел Слава Калашников и ему достался Билет № 1 (Первый и второй законы Ньютона и прочая простота). Услышав номер билета, Широков не поверил и попросил показать. А потом сказал что-то вроде: «Первый раз за свою практику такое вижу, чтоб первый сдающий вытащил первый билет». Экзамен состоялся 13 июня, и Задворнову достался билет №13, но он получил отличную оценку.
Полковник М.А.Рахманкулов консультирует нахимовцев перед экзаменом. 1965 год.
Тем, кто шел на медаль, старались помочь, в т.ч. могли и «засветить», то есть пометить билет. На одном из экзаменов засвеченный кому-то билет взял не отмеченный особыми успехами В.Смирнов, как всегда по ошибке. Что потом было с потенциальным медалистом, история умолчала, но Витю за такое деяние мы, по воспоминаниям Моисеева, наказали – когда он заснул после отбоя, его избили мокрыми полотенцами, завязанными в узел. Вообще Витя Смирнов был субъектом, которого не любил весь второй взвод, со своей глупостью он вечно создавал какие-то проблемы.
Всего экзаменов было семь: сочинение, алгебра, геометрия и тригонометрия, физика, химия, история и обществоведение, иностранный язык. К первым готовились усердно, к последующим – уже на пляже Петропавловки, а к последним вообще не готовились -- училищная подготовка была надежной. А кто-то пришел на экзамен не совсем трезвым. И результаты сдачи были соответствующими. На одни пятерки экзамены сдали три человека, на «4» и «5» - 16 человек, а 30 человек, то есть 61% сдававших имели и тройки. Это означает, что большинству, хоть и не подавляющему, было совершенно наплевать на результаты сдачи.
Все выпускные экзамены на отлично сдали всего три человека: Вадим Иванов, Слава Калашников и Серёга Мельниченко. Но чтобы получить медаль, надо чтобы годовых «четвёрок» было не больше трёх. Володе Полынько предложили пересдать зачет по экономической географии, чтобы получить в аттестат пятерку и иметь возможность бороться за серебряную медаль. Но в назначенный срок он играл в дворовый футбол и не смог оторваться.
Вадим Николаевич Иванов
В результате золотую медаль у нас получил только один Вадим Иванов, его фамилия занесена на доску почета, а серебряные медали вручены А.Берзину, М.Голубеву и В.Назаренко. В сравнении с другими выпусками результат выглядит невзрачно. В предыдущем выпуске примерно одной с нами численности золотых медалей было 4, а в последующем (там народу было 89 человек) золотых медалистов было девять.
Тем не менее, это были наши первые серьезные экзамены, каких в жизни еще ожидало тьма тьмущая. Для Калашникова (и не только для него одного) главным было то, что после тех выпускных экзаменов появилась уверенность в своих силах, граничащая с наглостью. Уверенность, которая позволяла легко брать рубежи всех дальнейших учебных заведений, в которых он учился. Суть этого обстоятельства постиг только в последнем учебном заведении – Российской академии государственной службы при Президенте РФ. Где один из преподавателей на кафедре «Национальная безопасность», в прошлом генерал-полковник, так выразился о процессе учёбы в академии: «К нам в академию трудно поступить, но во много раз труднее её не закончить».
***
Пасечник Григорий Арефьевич
С завершением общего среднего образования наши заботы не закончились. Дело в том, что в 10-11 классах мы прошли курс «Военный переводчик», и теперь «хорошисты» (39 человек) были допущены к сдаче экзаменов на звание Военный переводчик. Все его успешно прошли и теперь могли быть использованы как устными, так и письменными переводчиками.
Кроме того, в течение года мы изучали устройство катера, основы управления им, правила плавания. После общих экзаменов предстояла стажировка в лагере, сдача экзаменов на право управления шлюпкой и катером. Через неделю после экзаменов мы поехали в Нахимовский лагерь. Позже туда подъехали и участники спартакиады суворовских и нахимовского училищ.
В лагере мы были с 30 июня по 20 июля, причем до 14 июля жили вместе со всеми младшими нахимовцами, а последнюю неделю – одни в целом лагере. Отрабатывали швартовку на типовом командирском катере эсминца (РК – 378 ). Сначала подходили к плавающему плотику, а затем нам разрешали швартоваться и непосредственно к пирсу. Катер был деревянным и хрупким, поэтому боцмана очень боялись, как бы мы его не разбили. Иначе командованию училища не на чем будет отдыхать на озере. И все-таки катер грохнули, и разбил его наш молодой командир роты Виталий Михайлович Румянцев. Бывший политработник, он как-то буквально понял лозунг «Партия – наш рулевой!», и сам встал к штурвалу. Воскликнул почему-то: «Эх, Квантунская!», и направил катер на пирс, будто капитан Гастелло свой горящий самолет на железнодорожные составы противника. В результате – Крэк!
Практические занятия по управлению катером. Слева направо: Н.Петров, мичман К.М.Поздняк, В.Н.Иванов, В.Грабарь. Нахимовское озеро. Июль 1965 года.
Кроме навыков управления мы осваивали и правила плавания: предупреждения столкновений судов в море (ППСС), рейдовой службы (ПРС), Обязательные постановление по Ленинградскому торговому порту. Плавание на Неве по специальным Правилам на этой реке отрабатывали на дизельном «Ярославце» по пять-шесть человек за один заход. Попутно с изучением района плавания любовались с реки панорамой красивейших набережных Питера. Надо было пройти под мостами и ошвартоваться к причалу. Обычно от «Авроры» уходили вверх по Неве примерно до дачи Безбородько. Второй маршрут - вниз по течению Большой Невки до Гренадерского моста (тогда он был еще деревянным). Первый заход длился с утра и до обеда, потом был перерыв, а дальше начинался следующий заход, который заканчивался как раз к самому ужину.
В один из таких заездов Слава Калашников, сдав экзамены, нашел на «Ярославце» удобную шхеру, где бы можно было кимарнуть до обеда. Несмотря на то, что на катере есть нормальный кубрик, ребята присмотрели самодельный лежак в моторном отсеке рядом с дизелем. Стоило этому лежаку освободиться всего лишь на 30 секунд, как Слава своим туловом занял половину его ширины, а вторую половину, как человек честный, оставил для всех желающих посидеть и погреться у горячего работающего дизеля. А еще через 10 секунд он уже спал при оглушающем шуме этого двигателя. Когда его растолкали, он не понял сразу, что же с ним произошло. «Я начисто лишился слуха! И это состояние продолжалось где-то более 20-ти минут. Разговора я не слышал, по губам речь не понимал. И так стало тоскливо. За это время успел испугаться, собраться и окончательно прийти в себя. Вспомнил даже рассказ отца про контуженных на фронте бойцов. После этого случая специальность корабельного механика стала не для меня. Это уж точно! Да и особой любви ко всем работающим двигателям с тех пор почему-то не испытываю».
***
22 июля 1965 года в 15.00 началось принятие военной присяги. По традиции нахимовцы присягу принимали на полубаке крейсера «Аврора», рядом с историческим шестидюймовым орудием. Прием присяги и торжественный марш были засняты и показаны в киножурнале «Ленинградская кинохроника» №17.
«Я, гражданин Союза Советских Социалистических Республик, вступая в ряды Вооруженных Сил, принимаю присягу и торжественно клянусь…». Как это похоже на другую клятву: «Я, юный пионер Советского Союза, перед лицом своих товарищей торжественно обещаю …». Не все обещанное в детстве было исполнено, хотя Советской Родине мы были обязаны всем. Детство давно закончилось. Теперь «Если же я нарушу эту мою торжественную присягу, то пусть меня постигнет суровая кара советского закона, всеобщая ненависть и презрение трудящихся».
Последний год мы часто работали на стройках, зарабатывали деньги на выпускной вечер и памятный альбом. Возможно, даже, как это было принято, сделали училищу подарок, но этого никто не помнит. Затем состоялся прощальный вечер. А по его окончании мы самовольно покинули стены училища и пошли в последний раз погулять по набережным Невы. Бродили по городу всю ночь, а затем разбрелись кто куда, договорившись собраться к 6.00 у памятника «Стерегущему». Голубев, Калашников, Монахов провели остаток ночи в какой-то компании. Монахов затем провожал девицу домой и едва успел на такси, потеряв в спешке лычки и один погон.
Ранним утром, едва только поливальные машины умыли город, к тротуару у «Стерегущего» стали швартоваться легковые машины. Такси следовало за такси. Последними приехали В.Виноградов и М.Московенко. Уже под утро они завалились в гости к знакомым девушкам (одна из них работала у нас в училище) и едва успели пригубить домашнее вино. Вернее, это была домашняя бражка, яблочная. Бутыль прихватили с собой. Ее оприходовали всем кагалом (за павших в бою при Цусиме) и, демонстративно построившись, пошли неровным строем в спальный корпус досыпать оставшийся до подъёма час.
Наутро выпускников, подавших заявления в партию, вызывали в политотдел. Начальник политотдела А.А.Стенин, как нам показалось, чтоб не заниматься поданными заявлениями в партию, когда почти все его помощники ушли в отпуска, придумал навесить на наших «партийцев» ответственность за гуляние всей роты. И по этой причине им на следующий день после выпуска отказали в рассмотрении заявлений. От политотдела мы так за всё время семилетней учёбы ничего хорошего и не увидели.
Младшие нахимовцы поздравляют нас с окончанием учебы в училище. Слева направо: В.Лебедь, Е.Федоров, Г.Малахов, В.Градосельский, А.Комаров. Справа – нахимовец 7-го класса А.Раздолгин. 1965 год.
Наступила пора прощаться. Одну за другой вызывали группы, направляемые в разные училища. Нахимовцы крепко обнимались и… плакали. Так прощаются только братья. С иными прощались надолго, а кое с кем и навсегда. Вечером на Московском вокзале провожали севастопольцев, о колеса локомотива на счастье разбили бутылку шампанского.
***
Для нас, участников этого рассказа, наступил момент делать выводы, что же мы получили от училища? А читатель, наверное, уже не раз задавал себе вопрос, чем же они там занимались на народные деньги? Одно баловство! Мы и сами задаем себе вопрос, как же из нас получилось что-то путное? Ведь на поверку действительно – одно баловство!
Думается, что это – очередной фокус, который разыграла с нами память. Она застилает сознание, будто оберегая его, и намеренно скрывает многие казавшиеся когда-то важными дела и события. Не все дано вспомнить, не все и надо вспоминать. Мы прожили вместе семь лет, каждый день и каждую ночь. Семь лет – это очень много. За эти годы мы узнали друг о друге абсолютно все, иной может и не знает, что о нем известно.
Трудно сказать, что именно из насыщенного разными событиями нахимовского периода жизни, и в каком именно виде наиболее четко и ярко запечатлелось в памяти товарищей. Как на грех, запоминаются только яркие случаи, смешные или рискованные, те, что сопровождались сильными переживаниями: смехом или страхом, чувством голода или юмора, отчаянным риском или глупостью. К сожалению, жажда познания в этот ряд не входит, и воспоминаний о том, что кто-то старался хорошо учиться, стать отличником или хорошим нахимовцем, почти что нет и не только у нас. Но, если сосчитать все упомянутые случаи баловства и разделить на семь лет обучения, то станет ясно, что были они крайне редки.
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.
198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус.
