Старейшее и самое крупное в отрасли (во времена «почтовых ящиков» оно называлось ЦКБ-18 ) имело большую численность сотрудников и развитую структуру управления, ориентированную на выполнение большого объема работ по четырем направлениям проектирования подводных лодок, главным из которых были стратегические подводные ракетоносцы.
Во главе каждого из направлений стоял главный конструктор проектов этого направления, который осуществлял техническое руководство разрабатываемыми проектами с помощью небольшой группы своих заместителей и помощников, называемой группой главного конструктора. Главные конструкторы проектов были освобождены от каких-либо административных функций и полностью сосредоточены на решении технических задач.
Конструкторский состав бюро был распределен по отделениям, которые соответствовали основным функциональным комплексам корабля и обеспечивали разработку проектной документации и рабочих чертежей по закрепленной за ними номенклатуре работ. Они также обеспечивали процесс создания самих функциональных комплексов. Во главе отделений стояли начальники отделений, которые одновременно являлись главными конструкторами соответствующих специализаций. Отделение занималось своим функциональным комплексом на всех разрабатываемых проектах, благодаря чему обеспечивалось проведение единой технической политики на разных направлениях работ бюро. В состав каждого отделения входило несколько профилированных отделов, каждый из которых имел несколько секторов, состоящих из 10—20 сотрудников.
В начале сентября шестьдесят девятого года я пришел в хорошо знакомое мне большое серое здание на улице Гоголя, куда я впервые входил ровно десять лет тому назад. Здесь теперь временно располагалось отделение вооружения «Рубина», который в то время испытывал большие затруднения с размещением своих сотрудников. Рядом с его основным зданием на улице Марата для него строилось большое новое здание, а пока старейшее подводное бюро пребывало в большой тесноте, и некоторые его подразделения размещались в других местах.
Я был зачислен на должность заместителя начальника отдела, занимавшегося комплексными вопросами ракетного оружия. Начальник отдела Григорий Абрамович Ласков оказался симпатичным человеком с мягким характером. У меня с ним сразу же сложились хорошие отношения, работать с ним было легко и приятно, и мое вхождение в работу отдела прошло без особых сложностей. Отдел входил в состав отделения вооружения которым руководил Юрий Павлович Голубенцев.
Через год в «Рубине» была введена должность главного конструктора стендов для отработки ракетного оружия и я был назначен на эту должность. В задачу группы главного конструктора входило обеспечение проектирования и постройки морских (погружаемых) и наземных стендов для отработки баллистических и крылатых ракет, предназначенных для вооружения проектируемых в бюро ракетоносцев, а также участие в испытаниях, проводимых на этих стендах.
Моим заместителем по погружаемым стендам был назначен Вадим Александрович Фирсов, с которым я когда-то начинал свой трудовой путь в проектном отделе ЦКБ-16. Я знал его довольно хорошо и рассчитывал, что он станет моим надежным помощником. Мои надежды на это вполне оправдались — в самых разных ситуациях, возникавших в бюро, на заводе-строителе и на полигоне, он хорошо справлялся со своими задачами.
Заместителем по наземным стендам стал Михаил Исаакович Шейхатович, человек немолодой, бывший командир подводной лодки, которому пришлось «хлебнуть сполна» в годы сталинских репрессий. В молодом возрасте он был командиром опытной подводной лодки, на которой шли испытания принципиально новой энергетической установки (еще задолго до появления на флоте атомной энергетики активно шли поиски новых эффективных средств обеспечения движения под водой). В разгар испытаний главный конструктор подводной лодки и ее командир были арестованы и несколько лет провели в заключении, работая в «шарашке» (о том, что такое «шарашка», не «сидевшие» люди узнали из романа А. И. Солженицына «В круге первом»). После отсидки Шейхатович стал работать в «Рубине», участвуя в создании и отработке крылатых ракет для подводных лодок.
(11 июня 1910 – 1980). Капитан 3 ранга. Образование: Военно-морское училище им. Фрунзе (1936), Курсы командного состава Учебного отряда подводного плавания им. Кирова (1938 ). Карьера: штурман «М-56» (1936 – 1937), помощник командира «А-2» (1938 – 1939), командир «М-49» (27 июня 1939 – 21 ноября 1940), «Щ-129» (21 ноября 1940 – 24 февраля 1942), экспериментальной «М-401» (9 апреля 1942 – 21 марта 1947). Приговорен военным трибуналом за злоупотребление служебным положением к 5 годам лишения свободы. В 1952 году освобожден, позже реабилитирован, судимость снята. Работал заместителем главного инженера на кораблестроительном заводе в Рыбинске. Последнее место работы – заместитель главного конструктора ЦКБ «Рубин».
Будучи значительно моложе Шейхатовича, я поначалу испытывал определенное смущение, став его непосредственным начальником, но потом оно сменилось чувством глубокого уважения к нему Он был всегда подтянут и строен, корректен и вежлив, и хорошо делал свое дело. Кто знает — что было у него на душе, но он никогда не показывал каких-либо обид или раздражений по поводу своего тяжелого прошлого, это был человек сильной воли.
Коллеги на праздничной демонстрации. Слева направо: А.И. Бисярин, Э.Г.Карпов, Л.Соловьева, М.И.Шейхатович, Г.В.Ермаков, присел - Г А.Ласков
Объем работ, закрепленных за группой, быстро вырос, соответственно рос и численный состав группы. В группу пришли работать молодые и толковые ребята, которые старательно делали свое дело — и в стенах бюро, где надо было проявлять техническую грамотность и умение взаимодействовать с сотрудниками специализированных конструкторских подразделений, и на испытаниях ракет, где нужно было уметь быстро соображать в неожиданных ситуациях и терпеливо переносить разного рода трудности. Я с большой теплотой вспоминаю всех моих тогдашних помощников. Мы все были молоды, полны энтузиазма, и нас объединяло общее желание делать свое дело как можно лучше. С одним их тех ребят, Сергеем Виноградовым, судьба довольно тесно связала меня на долгие годы. Сначала я при своих перемещениях по службе «тянул» его за собой — к тому располагали его деловые качества, а потом он успешно развивался сам, пребывая «в поле моего зрения». С годами наши пути разошлись: Сергей Константинович руководит одной известной инжиниринговой фирмой и по-прежнему регулярно проявляет свои добрые чувства по отношению ко мне.
После вручения государственных наград за участие в создании комплекса Д-9. 1974 год
Первой моей работой в новом качестве стала отработка подводного старта твердотопливной ракеты комплекса разрабатываемого Ленинградским заводом «Арсенал». Руководство Военно-морского флота проявляло тогда очень большой интерес к созданию баллистической ракеты на твердом топливе.
Исторически сложилось так, что создание баллистических ракет морского базирования в нашей стране велось на основе двухкомпонентных жидких топлив (горючего и окислителя). Эффективность отечественных жидкотопливных ракет со временем стала адекватной американским твердотопливным ракетам, однако жидкотопливные ракеты потенциально более опасны в эксплуатации, так как слияние компонентов ракетного топлива, и даже — их паров, приводит к мгновенному интенсивному возгоранию или взрыву. Сами компоненты, в особенности — горючее, обладают высокой токсичностью. Поскольку никакие, самые эффективные, технические средства обеспечения безопасности не могут гарантировать надежную защиту от так называемого «человеческого фактора», Военно-морской флот стал настаивать на необходимости создания морских баллистических ракет на твердом топливе.
Разработчики ракетного комплекса Д-11 приняли принципиально новый способ подводного старта ракеты, поэтому требовалось провести его тщательную отработку как можно быстрее — от этого зависели пути дальнейшего развития стратегических подводных ракетоносцев.
Проект погружаемого стенда, в котором были использованы отработанные ранее принципиальные технические решения, был разработан в бюро в сжатые сроки. Предстояло обеспечить постройку стенда на Черноморском судостроительном заводе в городе Николаеве, с которым «Рубин» в то время не имел никаких контактов. В понятие «обеспечить» в данном случае входили и вполне понятная задача быстро и качественно решать возникающие на заводе технические вопросы, и весьма неопределенная задача — всячески способствовать тому, чтобы стенд был готов к испытаниям в намеченные сроки. Задача усложнялась тем, что бюро и завод находились в подчинении у разных Главков (Главных управлений министерства), в связи с чем какие-либо возможности директивно влиять на ход постройки отсутствовали. Нужно было искать другие пути.
Стоял февраль, когда небольшая группа «моих» ребят, во главе с Фирсовым выехала в Николаев. Я в это время отправился в Севастополь для установления контактов с руководством южного полигона, имея ввиду оттуда переехать в Николаев. На пути в Николаев меня ждало неожиданное приключение.
Я выехал из Севастополя в первой половине дня на междугороднем автобусе, который должен был прибыть в Николаев в 19 часов. В те времена в Николаеве было очень плохо с гостиницами, так как количество командировочного народа значительно превосходило возможности двух приличных городских гостиниц, и приезжим людям приходилось скитаться по разного рода неуютным служебным гостиницам и общежитиям. Мои ребята «зацепились» за какую-то «общагу» военного ведомства и по телефону сообщили мне о том, что встретят меня по прибытии автобуса. Я ехал в Николаев первый раз и понятия не имел о том, где находится место их поселения.
В Севастополе стояла обычная зимняя погода: пасмурно, сыро, плюсовая температура. бывает довольно редко, не каждую зиму. Довольно комфортабельный по тем времена львовский автобус на хорошей скорости прошел весь Крымский полуостров и свернул налево в сторону херсонской степи. Через некоторое время неожиданно начался сильный снегопад, и дорогу на глазах стало заносить снегом. Скорость движения автобуса стала снижаться, а через некоторое время мы уткнулись в колонну стоящих машин и встали. Встречное движение, которое еще совсем недавно было очень интенсивным, полностью прекратилось. Вокруг была ровная степь, мела сильная метель, и ситуация становилась непредсказуемой.
Наш шофер оказался человеком решительным. Постояв немного, он вырулил на обочину, и мы медленно поехали по степи вдоль огромного скопища стоящих грузовых и легковых машин, вокруг которых росли большие сугробы. Несколько часов наш автобус двигался с переменным успехом, то застревая в снегу, то выбираясь из заносов с помощью дружных усилий мужской части пассажиров. На наше счастье температура воздуха была чуть ниже нуля и вылезать из теплого автобуса в снежную пургу было не слишком неприятно. Долгое время было непонятно, когда доберемся мы до Николаева, и я не знал, где и как мне придется ночевать.
В конце концов мы выбрались из зоны снегопада, и автобус около полуночи пришел к месту назначения. На вокзальной площади я увидел двух «своих» ребят, которые в течение пяти часов ожидали моего прибытия. По пустым ночным улицам мы пешком добрались до общежития, где они поселились. Остальные члены группы ожидали нас. Войдя в большую и довольно холодную комнату, я увидел на столе неоткупоренные бутылки великолепной николаевской горилки и обильную холостяцкую закуску. Застолье было очень теплым. В моей душе бродили добрые чувства — я понимал, что с этой командой дела у нас пойдут.
На следующий день мы приступили к работе на заводе.
В то время на заводе шла постройка Это был тогда самый важный объект в сфере военного надводного кораблестроения. Ход постройки контролировался аппаратом ЦК КПСС, и руководство завода было целиком поглощено решением этой своей главной задачи. При успешном ее решении «светили» большие награды, но в случае срыва сроков постройки корабля были неизбежны «оргвыводы». Все службы завода были соответственно сосредоточены на решении главной задачи, а другие объекты, в том числе и наш стенд, строились по принципу «как получится». Все знали, что в случае победы на главном направлении другие неудачи простятся и производственный план будет откорректирован нужным образом.
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.
198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус.
С вопросами и предложениями обращаться fregat@ post.com Максимов Валентин Владимирович
