Видеодневник инноваций
Подлодки Корабли Карта присутствия ВМФ Рейтинг ВМФ России и США Военная ипотека условия
Баннер
Кран-манипуляторы для военных

Пятерка кран-манипуляторов
закроет все потребности
военных

Поиск на сайте

Страницы истории Тбилисского Нахимовского училища в судьбах его выпускников. Часть 69.

Страницы истории Тбилисского Нахимовского училища в судьбах его выпускников. Часть 69.

Государству нужна была валюта, поэтому правительство страны решило продать Индии нашу подводную лодку. Свою подводную лодку предлагала Индии и Германия, поэтому на предстоящих переговорах задача советской стороны состояла в том, чтобы убедить представителей Индии в превосходстве нашей подводной лодки над немецкой и заинтересовать их продажной ценой.
В Москве был решен вопрос о привлечении к переговорам конструкторов «Рубина», и я получил указание выехать в Москву вместе с главным конструктором проекта Кормилициным для участия в переговорах, которые должны были состояться в Государственном комитете по внешним экономическим связям. В составе этого комитета было специальное управление, занимавшееся продажей военной техники.
Мы должны были преподнести гостям из Индии нашу подводную лодку в самом лучшем виде, однако было совершенно непонятно, как нам при этом излагать основные технические характеристики корабля, которые по нашей документации имели гриф «совершенно секретно». Никаких официальных указаний по этому вопросу не было. За день до переговоров мы приехали в Москву, покрутились в своем Министерстве, но не смогли получить никаких конкретных указаний по этому вопросу. К концу рабочего дня мне была дана команда поехать в Главный штаб Военно-морского флота, где меня примет первый заместитель Главнокомандующего адмирал Н.И.Смирнов и даст необходимые указания. Адмирала я знал, так как он в Военно-морском флоте руководил кампанией по снижению шумности подводных лодок, и мне не раз доводилось встречаться с ним на разных совещаниях.



Герой Советского Союза Смирнов Николай Иванович. с 1969 года командующий Краснознамённым Тихоокеанским флотом, в 1974-1988 1-й зам. главкома ВМФ.

Когда я приехал в знакомое здание в Козловском переулке, рабочий день там уже закончился. По тихим коридорам меня провели в кабинет адмирала. Беседа с ним была недолгой и не дала мне желаемого успокоения. Советы адмирала типа «поступайте по обстановке» оставили меня наедине с неизвестным. Я понимал, что государству нужна валюта, и мы не должны ударить лицом в грязь, но я также прекрасно знал, что по законам нашей страны полагалось «за разглашение государственной тайны». Оставалось неясным — являются ли государственной тайной технические характеристики подводной лодки, которую государство намерено продать за рубеж. И хотя я понимал, что наступают новые времена и переговоры санкционированы высшим руководством, настроение у меня было неважное.
На следующий день утром мы приехали в здание, где проходили переговоры, и провели там весь день, периодически общаясь с индийской делегацией. Переговоры проходили в маленькой комнате, где было столько народу, что «яблоку негде упасть». Советский сервис: теснота, духота и какой-то невкусный лимонад в качестве прохладительных напитков. С советской стороны участвовало довольно много людей в военной форме. Как я понял, мы с Кормилициным должны были играть роль «изюминки»: вот, мол, главные специалисты, они подробно расскажут вам о том, что за прелесть эта подводная лодка, и ответят на все ваши вопросы. Ну, мы и старались в два голоса, по очереди. Вопросов было много, в том числе — въедливых. Особенно долгий диалог был по вопросу о шумности подводной лодки.
Переговоры шли до позднего вечера. Потом мы узнали, что у членов индийской делегации был свой меркантильный интерес, и они долго пытались снизить предлагаемую им цену. Нас призывали в комнату переговоров три раза, остальное время нужно было сидеть «на товсь» в одной из рабочих комнат, где за обычными рабочими столами сидели клерки — человек семь подполковников и майоров, нормальные работяги с бумагами и телефонами. В связи с неопределенностью развития событий пообедать нам не пришлось. Когда дело пошло к вечеру, а мы все еще были в резерве, один из офицеров сбегал на улицу и принес батоны и колбасу, чем все «добытчики валюты» и подкрепились. Освободились мы поздно вечером и с чувством выполненного долга поехали на вокзал, благо билеты на поезд у нас были.
Оказалось, что переговоры прошли успешно, после чего началась подготовка контракта на поставку в Индию первой подводной лодки. Вопросы секретности решились естественным путем, а наше участие в переговорах получило одобрительную оценку большого московского начальства.



На схеме "Варшавянки" цифрами обозначены: 1 —гидроакустический комплекс, 2 — шахта входа в выгородку гидроакустического комплекса, 3 — торпедные аппараты, 4 — запасные торпеды на стеллажах, 5 — носовой горизонтальный руль, 6 — ходовой мостик, 7 — зенитные перископы, 8 — выдвижные устройства, 9 — газоотвод, 10 —дизель-генератор, 11 —электродвигатель, 12 — кормовой горизонтальный руль, 13 — гребной винт, 14 — вертикальный руль, 15 — аккумуляторные ямы.

С этого эпизода началась многолетняя работа «Рубина» по обеспечению постройки для Индии подводных лодок проекта 877, обучению индийских специалистов и гарантийному надзору за нашими подводными лодками в Индии. В бюро стали появляться индийские делегации, и мы стали привыкать к самостоятельному ведению переговоров с иностранцами.
Под звон красивых фраз об «ускорении научно-технического прогресса» и «социализме с человеческим лицом» Горбачев начал свою неумную антиалкогольную кампанию, решив сразу же осчастливить советский народ. Надо было совсем не знать этого народа, его образа жизни, его обычаев, чтобы не понимать того, что он затеял. Ради выполнения абсолютно невыполнимой задачи — на-сильного превращения пьяниц в трезвенников — подверглась унижениям большая часть населения страны, а именно — людей, не имевших никакого отношения к пьянству, но не представлявших себе жизнь без хороших спиртных напитков и их разумного употребления. Унижение нормальных людей было многоплановым.
Уже много сказано и написано об огромном экономическом ущербе, который нанесла государству эта горбачевская кампания, и о полном ее провале. Расскажу о том, как она проходила и воспринималась в той среде, где я жил и работал, в среде людей, честно и добросовестно работавших или служивших на благо своей страны.
Из магазинов исчезли хорошие спиртные напитки -- потребность в них от этого не уменьшилась, и они стали дефицитом, со всеми вытекающими отсюда последствиями — «левой» торговлей и ростом цен. Основным товаром на рынке спиртных напитков стала довольно паршивая водка, упакованная в некрасивые, примитивные бутылки из-под пива или уксуса. Вино-водочные отделы в гастрономах стали закрываться, а для продажи этой водки и дешевых вин стали открывать какие-то закутки, прозванные в народе «щелями». В этих «щелях» и вокруг них в часы продажи спиртных напитков творилось что-то дикое. Как-то раз моя жена решила сделать мне приятное и привезти мне на дачу бутылку сухого вина (я там в это время занимался строительством дома). И она встала в очередь у «щели», где продавалось сухое вино (водки там не было). Внутри «щели» происходило нечто невообразимое, и когда она попала туда, то потом с большим трудом выбралась обратно, босая на одну ногу — босоножка осталась там.



Больше ее никогда не тянуло на такие «подвиги». Для того чтобы стоять в таких очередях я тоже не имел ни возможности, ни желания, и время от времени «доставал» нужную водку разными другими путями.
Если бы все это происходило на фоне переполненных продуктовых прилавков! Но с каждым следующим годом «перестройки» в магазинах становилось все хуже и хуже с продуктами.
С первых дней объявленной кампании в нашей среде стали циркулировать рассказы о том, как по доносам «сознательных граждан» или строгих блюстителей порядка стали расправляться с нормальными уважаемыми людьми, позволявшими себе распитие спиртных напитков где-то вне своего дома, — снимали с должностей руководящих работников, увольняли со службы офицеров в больших званиях, объявляли строгие партийные взыскания. Кампания всколыхнула темные силы, дремавшие в народе, открыв широкие возможности для доносительства.
Один мой хороший знакомый, проработавший много лет строителем и занимавший должность председателя профсоюзного комитета строительного управления, отметил свое пятидесятилетие в маленьком ресторанчике в кругу «товарищей по работе», которые весь вечер говорили ему добрые слова, — это был его «близкий круг» людей. А уже на следующее утро его вызвали в партком и учинили суровый разнос. На его счастье, он не был членом партии, а занимаемая им должность была выборной — просто так его снять с нее не могли. Однако, сердечный приступ ему обеспечили.
На втором году антиалкогольной кампании у меня тоже была юбилейная дата. В самом начале рабочего дня мне позвонил инструктор обкома партии, курировавший «Рубин», — мы с ним были довольно хорошо знакомы. Он поздравил меня с юбилеем и сказал мне, чтобы я ни в коем случае не устраивал никаких застолий, — «сейчас с этим очень строго». Через некоторое время мне позвонил другой инструктор обкома, который тоже имел отношение к «Рубину». Поздравив меня, он тоже предупредил меня о том, что «теперь с этим очень строго».
Мой товарищ по работе в качестве официального представителя «Рубина» ездил на юбилей соединения подводных ракетоносцев, построенных по проектам бюро. Вернувшись, он рассказал мне о том, как офицеры высоких званий, много лет прослужившие на подводных лодках и много раз рисковавшие своим здоровьем, а иногда — и жизнью, сидели за праздничным столом и пили из чайных чашек подкрашенный спирт, наливаемый из чайников, — они изображали «чаепитие». Поэтому тостов не было — был негромкий разговор, во время которого моряки со злостью говорили о том, как это все унизительно для них.
А что касается благих мыслей Генерального секретаря о прекращении пьянства в стране, то вот вам характерный эпизод. Одна приятельница нашей семьи в разгар антиалкогольной кампании пришла по своим делам на стройку жилого дома в первой половине дня и на одном из пустых этажей увидела компанию рабочих, распивавших бутылку водки. На ее реплику о том, что в стране идет борьба с пьянством, ей ответили: «Это вам, интеллигентам, надо бояться, а нас это не касается — как пили, так и будем пить, никто нас с работы не выгонит».



"Герои" перестройки

Спрос всегда рождает предложение — с началом антиалкогольной кампании появился и стал в большом ходу самогон, им вовсю стали торговать предприимчивые люди. Уже на втором году этой кампании нетрудно было понять, что фактическое потребление алкоголя в стране ничуть не уменьшилось, а те унижения, которые приходилось испытывать нормальным людям, вызывали у них недобрые чувства к идеологам этой кампании. Но Горбачев и Лигачев с упорством настоящих коммунистов продолжали свою борьбу и вели ее до последних дней своего правления страной. Может быть, они не представляли, что на самом деле происходит в стране, а их помощники, в лучших традициях придворной свиты, сообщали хозяевам только то, что те хотели услышать. Или, по привычке партийных вождей, они были уверены в том, что партия и руководимый партией народ беспрекословно выполняют их указание.
Так или иначе, но антиалкогольная кампания была первой из плохо продуманных мер «отцов перестройки», которые привели к тому, что «перестройка» не удалась.
Став главным инженером, я вошел в сферу непосредственного подчинения чиновникам Министерства. «Начальников» было много: помимо высшего руководства — Министра и его заместителей, мною могли командовать начальник Главного управления (Главка) и его заместители. Норовили быть «начальниками» также начальники отделов Главка и чиновники, занимавшие должности «главных специалистов». После многих лет работы в сферах, где делались конкретные дела — что-то проектировали, строили, испытывали, где вокруг тебя были люди, занятые этими конкретными и понятными делами, а взаимоотношения между людьми основывались на необходимости совместного выполнения поставленных задач, я соприкоснулся с совершенно другим миром.
Огромный аппарат Министерства, размещенный в большом здании на Садово-Кудринской улице, занимался «общим руководством» теми, кто делал конкретные дела, создавая им массу сложностей в работе. «Общее руководство», в силу большого количества чиновников, выливалось в изобилие вопросов, на которые нужно было отвечать, а также указаний и команд, которые необходимо было выполнять, — представлять справки, доклады, обоснования. Проекты постановлений правительства, проекты приказов Министра, проекты квартальных планов бюро — все это разрабатывалось в стенах бюро, а потом долго и нудно согласовывалось с чиновниками разных уровней, прежде чем стать документом, подписанным или утвержденным на соответствующем уровне. Некоторые ленивые чиновники умудрялись даже вызывать сотрудников бюро для того, чтобы они в стенах Министерства сочиняли проекты писем или докладов, отправляемых из Министерства в другие ведомства или инстанции.
В своей финансово-хозяйственной деятельности бюро, как и любое другое предприятие, очень сильно зависело от Министерства: все находилось под постоянным контролем, любой шаг нужно было согласовывать. Свободной была только непосредственно техническая деятельность бюро: сложные технические задачи решались самостоятельно, независимо от «общего руководства». Такова была специфика государственного управления оборонной промышленностью. Однако, несмотря на все сложности, в конструкторских бюро и на заводах-строителях непрерывно шла созидательная работа и создавалась новая современная техника.



Реалии чиновничьего мира

В чиновном мире царили совсем другие отношения между людьми: подобострастное чинопочитание начальников и высокомерие по отношению к подчиненным. Многие из больших начальников были заражены чванством, наблюдать и воспринимать которое было очень противно. Чиновники среднего звена пытались «утверждать себя», допекая должностных лиц бюро разными претензиями и указаниями, произносимыми в строгом «руководящем» тоне.
В среде чиновников бывали и приятные исключения, когда некоторые люди вели себя и разговаривали «по-человечески». Немало таких людей было среди простых клерков, реже встречались они среди руководителей среднего звена, и совсем редко — среди больших начальников. Приятным исключением был заместитель министра Леонид Николаевич Резунов, руководивший подводным кораблестроением, который на редкость уважительно относился к людям, занимавшим руководящие должности в подчиненных ему конструкторских бюро и заводах. Встречи с ним и совещания под его руководством всегда проходили спокойно и деловито. Он умел выслушивать доводы и другие мнения, а его распоряжения обычно бывали вполне понятны — как по содержанию, так и по форме. В среде руководящего состава «Рубина» к нему относились с уважением и теплотой и между собой называли его просто по имени — Леня. Сообщение о том, что Леня Резунов завтра приезжает в бюро, никогда не вызывало отрицательных эмоций, в отличие от аналогичных сообщений по поводу приезда других больших начальников. Леня любил выпить, и эта его слабость была хорошо известна в определенных кругах. В стране бушевала антиалкогольная кампания, но никто ни разу не «заложил» его по этому поводу — теплое отношение людей к нему проявлялось в том, что ему эту слабость прощали. Мне довелось много раз общаться с ним в самых разных ситуациях и в бюро, и в Министерстве, и на заводе в Северодвинске, и всегда он разговаривал со мной так, как это было принято в нашей «нечиновничьей» среде — по существу дела, просто и уважительно. Обращаться к нему с каким-нибудь вопросом или просьбой было для меня проще, чем к кому-либо из нижестоящих чиновников. Хорошее не забывается.



Резунов Леонид Николаевич (1929 – 1997). Заместитель министра судостроительной промышленности СССР.
Леонид Николаевич Резунов родился в Рыбной слободе города Галича в 1929 году в многодетной семье. Отец его работал смазчиком вагонов на железной дороге, мать – домохозяйка. В 1946 году Леонид Николаевич окончил 16 железнодорожную школу (ныне средняя школа №4) и поступает в Ленинградский кораблестроительный институт на инженерно-экономический факультет.
После окончания института был направлен на работу в город Молотов (сейчас Северодвинск) на кораблестроительный завод в планово-экономический отдел. Леонид Николаевич стоял у истоков становления нашего атомного подводного флота. В начале 1960-х годов его переводят в аппарат Министерства судостроительной промышленности, где вскоре назначают заместителем Министра.
Умер Леонид Николаевич в 1997 году на своём рабочем месте. Похоронен в Москве.

В рамках кампании по снижению шумности подводных лодок Министр время от времени проводил по субботам «рассмотрения» состояния дел. На эти «рассмотрения» вызывались начальники, главные инженеры и главные конструкторы всех предприятий Министерства, участвующих в этой кампании. Человек десять — двенадцать приезжало из Ленинграда. Мы все хорошо знали друг друга, и каждый раз в пятницу вечером обменивались приветствиями на перроне Московского вокзала при посадке в две «красных стрелы», отходивших с интервалом в пять минут.
В зале заседаний коллегии Министерства собиралось несколько десятков человек, чтобы «с пользой для дела» провести свой выходной день. Первые лица предприятий по очереди выходили на трибуну и докладывали Министру о ходе выполнения поставленных задач. Доклады периодически прерывались вопросами, репликами и разносами Министра. Поначалу я сопровождал своего шефа на этих мероприятиях, а потом дело повернулось так, что я стал выступать докладчиком от «Рубина». К этим докладам нужно было тщательно готовиться — проблема была очень серьезной, дела временами шли с большим трудом, а Министр жаждал выслушивать бодрые заявления и победные реляции и поэтому часто начинал раздражаться, выплескивая свои эмоции на докладчика.



Егоров Михаил Васильевич, министр судостроительной промышленности (07.1976-01.1984).

Мероприятие обычно заканчивалось в районе двух-трех часов дня. Голодные, но свободные, приезжие люди вываливались из Министерства. Иногда мне удавалось успеть на дневной поезд (в субботу, в отличие от рабочих дней, можно было купить билет на него перед самым отходом), и к ночи быть дома. В противном случае надо было скитаться по Москве до вечера и добывать билет на какой-нибудь вечерний поезд. Поблизости от Министерства не было подходящих точек общественного питания, а устремления ленинградских провинциалов были обычно направлены в сторону «нового Арбата» с его многочисленными магазинами. Поэтому иногда можно было увидеть людей в чине начальника конструкторского бюро или главного инженера, сидевших на скамейке во дворе дома на углу проспекта Калинина и утолявших голод кефиром и булкой, купленными в магазине за углом. Такие вот «трудовые будни» в выходной день бывали у советской технической элиты.
Вообще-то обычные поездки в Министерство иногда имели большой «плюс». Добыв днем билет на «стрелу», я вечером попадал на спектакль в Кремлевский дворец съездов. За полчаса до начала спектакля к Троицким воротам подъезжали автобусы с иностранными туристами, и у гидов всегда бывали лишние билеты, которые они с удовольствием продавали желающим. Иностранцам выделяли хорошие места в зале, и я таким образом с большим удовольствием посмотрел несколько постановок Большого театра. Посещение дворца съездов давало еще одно удовольствие, весьма существенное в годы «застоя» и «перестройки»: в огромном буфете под крышей здания во время антракта можно было перекусить хорошими бутербродами с хорошими пивом или кофе и купить дефицитные шоколадки, мармеладки или еще что-нибудь такое, чем можно было порадовать жену и детей. Спектакли во дворце обычно заканчивались до одиннадцати часов, и я спокойно успевал на поезд, совершив по дороге ритуал посещения Красной площади во время смены почетного караула у мавзолея.



Церемониальный пост возле Мавзолея В.И. Ленина был снят после известных событий в начале октября 1993 г.

Я был советским человеком, сознавал себя гражданином великой страны, и этот ритуал был для меня значимым.

Продолжение следует.



Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.
198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru

С вопросами и предложениями обращаться fregat@ post.com Максимов Валентин Владимирович


Главное за неделю