Прежде чем приступить к обзорам выпусков Тбилисского нахимовского училища, приведем заслуживающий внимания факт, приведенный в рукописном журнале «Нахимовец» № 11, 1959 год (журнал регулярно выходил в Ленинградском НВМУ). 23 июня 1944 года был издан Приказ Наркома ВМФ Союза ССР о формировании Ленинградского Нахимовского училища с пятилетним сроком обучения по программе средней школы, но уже за несколько дней до объявления приказа в Ленинград прибыла оперативная группа в составе семи офицеров и четырёх старшин из Тбилисского НВМУ. Одновременно прибыл в Ленинград и будущий Начальник вновь создаваемого училища капитан 1 ранга для развёртывания практических мероприятий по созданию нового нахимовского училища, до этого изучивший опыт работы по созданию Тбилисского училища. Прибывшая из Тбилиси группа была размещена в Училищном доме им. Петра Первого.
Именно в этом здании вскоре и было создано Ленинградское НВМУ!
21 июня 1944 года прибыли 43 воспитанника Тбилисского Училища и вольнонаёмный состав для проведения подготовительных работ к ремонту выделенного здания. 22 июня 1944 года начались самые первые работы и приборка в здании, уборка мусора, разборка ДОТов и других огневых точек и заградительных сооружений в здании, оставшихся со времён блокады города. 30 июня начались ремонтно-восстановительные работы в здании. В них активное участие принимали и тбилисские воспитанники.
26 июня 1944 года на Карельский перешеек была направлена группа офицеров для изыскания места для нахимовского лагеря и подсобного хозяйства. В составе группы были и приехавшие из Тбилиси. 31 июля 1944 года земельный участок был выделен, и уже целая рабочая группа офицеров, старшин и воспитанников (с привлечением тбилисцев) была отправлена на выделенный в районе озера Нахимовское и дачи Маннергейма участок для создания лагеря и подсобного хозяйства.
19 августа 1944 года рота воспитанников старших классов Тбилисского НВМУ была передана в Ленинградское НВМУ для зачисления воспитанниками 8-го класса средней школы.
Вот так с самого начала тесно переплелись судьбы ленинградских и тбилисских нахимовцев и училищ!
Обзор выпуска 1948 года
К сожалению, в первом выпуске Тбилисского НВМУ не нашлось летописца, как у первого выпуска Ленинградского НВМУ - . Однако один из выпускников - Константин Ираклиевич Чикваидзе оставил интереснейшие воспоминания, имеющие самостоятельное значение. В них немало страниц посвящено нахимовскому периоду, в частности, ребятам взвода, с которыми автор ел кашу из одного котла. Как и ранее, мы дополним его повествование в меру своих знаний из других источников.
Чикваидзе Константин Ираклиевич. «От урочища до училища» (воспоминания нахимовца)
ПРЕДИСЛОВИЕ
Я родился в 1929 году в Тбилиси. Отец Чикваидзе Ираклий Константинович, грузин, из Телави, а мама Михайлова Евгения Николаевна русская из урочища Лагодехи. Стало быть, могу с полным основанием считать себя стопроцентным кахетинцем. Папа был военнослужащим и умер, когда мне было 8 лет. После этого мы с мамой прожили восемь очень тяжелых довоенных и военных лет в Тбилиси и Лагодехи до тех пор, пока я не поступил в Тбилисское Нахимовское военно-морское училище. Я проучился в нем с 7 по 10 класс. В 1948 году после сдачи выпускных экзаменов был отчислен из-за недостаточной для службы в ВМФ остроты зрения. Поступил в Грузинский политехнический институт и стал гидростроителем.
Невозможно переоценить значение ТНВМУ в жизни тбилисского пацана, «безотцовщины», разгильдяя и оболтуса, каким я был в первые годы войны. Нахимовское училище стало для меня Богом брошенным спасательным кругом, а в дальнейшем лоцией, определившей правильное движение по фарватеру моей будущей жизни. Но если бы меня спросили сегодня, жалею ли я, что не стал моряком, я бы честно ответил – нет, не жалею. Но если бы я вообще не попал в училище, то тогда это был бы не я, а совсем другой человек.
Представленный на Ваш суд исторический и биографический материал появился по воле обстоятельств. Год назад я натолкнулся в интернете на публикации, неизвестного мне тогда, земляка Петра Тимофеевича Згонникова о Лагодехи, о его уникальной природе, людях, событиях, истории возникновения и многом другом. Я всегда считал, что Лагодехи – моя малая Родина, - незаслуженно обойден вниманием в грузинской журналистике, публицистике, исторических очерках и вообще в прессе. Поэтому, когда после нашего виртуального знакомства Петр Тимофеевич предложил мне написать свои воспоминания о Лагодехи довоенного и военного времени, я с радостью согласился.
П.Т.Згонников, автор сайта .
Писал не для публикации, а в первую очередь для детей и внуков, чтобы знали и помнили. В процессе работы над очерком «Мои Лагодехи» и началом его публикации на сайте П.Т. Згонникова, с материалом познакомились мои нахимовские однокашники и предложили опубликовать его в сборнике «Страницы истории ТНВМУ в судьбах его выпускников». Предложение редколлегии сайта счел для себя большой честью, хотя и испытывал некоторое смятение от сравнения своего «творения» с блестяще написанными очерками, опубликованными на сайте. Но с мыслью будь, что будет, сел за рабочий стол. Взяв за основу «Мой Лагодехи», я дописал два раздела посвященные тбилисскому довоенному и военному периодам моей жизни, фрагментарно и бессистемно описал свое пребывание в Нахимовском училище, и, конечно, изменил название очерка.
Что получилось? Вам судить, дорогие питоны.
О ПРЕДКАХ
УРОЧИЩЕ ЛАГОДЕХИ 19 ВЕК
Русские в Лагодехи появились в первых десятилетиях XIX века в период так называемой Кавказской войны. 1817-1864 г.г., когда главнокомандующий Кавказской армией генерал Кноринг решил создать «лезгинскую кордонную линию».
Вот как писал в своем труде о том, как обосновывалась в те времена целесообразность создания этой линии: «С покорением джарцев открылась свободная полоса земли, лежавшая между Алазанью и юго-восточным хребтом Кавказа. Полоса эта, заключавшая в себе до семидесяти тысяч десятин, оставалась до тех пор в совершенном запустении, а между тем превосходный климат ее, плодородие почвы и изобилие леса представляли особые устройства для образования здесь оседлого населения.
и хотел воспользоваться этим обстоятельством, чтобы поселить здесь до шести тысяч казаков, которые, с одной стороны, совершенно прикрыли бы Грузию от непокорных лезгин, а с другой,— поселенные между Кахетией и джарскими владениями, служили бы наилучшим средством к скорейшему сближению русских с коренными обитателями края. Все это казалось, тем более удобным, что споров на эти места никто предъявить не мог, так как в течение полутораста лет никто ими не пользовался, вследствие близкого соседства непокорных горцев. И кто знает — может быть и возникло бы тогда в этой части Кавказа новое казачье войско, а с ним вместе наступило бы и скорейшее умиротворение края, но этому помешали крупные события, заслонившие собой все нарождавшиеся вопросы и надолго изменившие наши планы и предположения. То был мюридизм, озаривший своим кровавым ореолом весь Дагестан на многие годы»
В лагодехских горах.
И далее: «…кордонная линия прошла по прямому направлению от Тионет через Боженьяны, Белоканы и Джары к Мухахам. Вся эта линия разделена была на две дистанции: лезгинская — занимала протяжение от Мухахи до Лагодех, а кахетинская — от Лагодех до Тионет…»
Далее у краеведа, земляка Згонникова П.Т. читаем: «Лагодехи в качестве отдельного самостоятельного укрепления Лезгинской кордонной линии был построен еще в 1831 году. В это время поселян еще не было. Стояло около десятка одиноких зданий: казарма, лазарет, склад, русская церковь, польская часовня, генеральский дом и др. Все это в непроходимом лесу. В лесах прятались лазутчики Шамиля, то и дело совершались набеги»
О более позднем периоде пребывания русских частей в Грузии (1832-1839 гг.) пишет в своем очерке «Из воспоминаний старого Эриванца» офицер Рукевич А.Ф.
«Большинство частей имели свои более или менее благоустроенные штаб-квартиры, с неизбежными слободками, населенными ремесленниками, отставными или женатыми солдатами, которым разрешали выписывать на казенный счет жен из России. Были даже особые “женатые роты”. На жен и детей отпускался казенный паек, а впоследствии солдатским семьям нарезали землю, если не ошибаюсь, даже по 35 десятин, и из этих слободок образовались со временем целые селения, называвшиеся урочищами, таковы Манглис, Белый Ключ, Царские Колодцы, Гомборы, Лагодехи, и др.
Эти слободки были единственными пунктами, где солдаты могли видеть женщин, и, наверно, там уже ни одна невеста не засиживалась. Спрос на них был столь велик, что в счет шли даже старухи, которые, по пословице, “на чужой сторонке и старушка Божий дар”, были в большой цене, а уж о безобразных, но еще и молодых и говорить нечего. Если же выдавалась между ними какая-нибудь красивая, то ее облюбовывали офицеры, и она в конце концов выходила замуж за офицера. Особенно этим отличались артиллеристы, которые в своих выборах были значительно демократичнее остальных родов оружия.
Командиры частей один перед другим соревновались в благоустройстве своих штабов. Насколько мне помнится, никаких казенных отпусков на этот счет не полагалось, а предоставлялось лишь право употреблять людей на постройки, заводить полковые кирпичные заводы, каменоломни, лесопильни и т. п. Между солдатами всегда отыскивались подходящие мастеровые, техники и даже прекрасные инженеры. Так, например, в Лагодехах, драгунской штаб-квартире, громадное здание с двусветным залом, первое по времени военное собрание на Кавказе, выстроено, как я слышал, под руководством простого солдата.
Недавно я узнал, что это здание теперь стоит в полуразрушенном виде, с провалившейся крышей и поросшими на стенах большими деревьями. Жаль, что не умели сохранить эту капитальную постройку.
Там, где угрожала возможность неприятельского нападения, штаб-квартира обносилась валом, и возникала, таким образом крепость, постройки здесь поневоле ютились в пределах ограды. В других же случаях здания разбрасывались на нескольких десятках десятин и соединялись прекрасными шоссе, как, например, Манглис, Белый-Ключ...
Кроме зданий, штаб-квартиры могли похвалиться своими огородами, этими главными подспорьями в деле кормления солдат. Если бы не существовало этих огородов, не знаю, право, чем насыщались бы солдаты да с ними, пожалуй, и офицеры, ибо местное население совсем не знало употребления картофеля, капусты, брюквы, редьки, бураков и разводило свои особые овощи — цицмат, тархун, лобио, кинзу, черемшу, цвинтри и др. Это было все очень вкусно, но не пригодно для солдатского желудка, требующего не столько вкусового качества, сколько количества.
Войсковые части обживались в своих штаб-квартирах; офицеры обзаводились собственными домами, семьями, солдаты — кумушками на слободке и так обрастали на месте, что оно для них, навсегда оторванных от родных деревень, становилось второй родиной. Солдаты, ради разнообразия, шли с удовольствием в поход, но с еще большим возвращались к себе домой на отдых»
Читая очерк Рукевича А.Ф, я вспомнил, что тоже видел эту заброшенную штаб-квартиру. Где-то в 40-х годах она еще «красовалась» в районе «Табаксырья» с высокими прямоугольными окнами на первом этаже и, расположенными над ними окнами арочной формы, на втором. На подоконниках и из трещин в стенах росли кустарники. Любопытно было бы узнать причину разрушения здания и когда его окончательно снесли. Проваленная крыша, о которой пишет Рукевич либо просчет проектировщика, а скорее плохое качество строительства.
А вот как пишет о лезгинской линии в своей публикации :
«Под Лезгинской кордонной линией, принимая ее в тесном смысле, подразумевались укрепления и посты, с находящимися в них войсками, расположенные у подножия главного Кавказского хребта для защиты Нухинского уезда, Джаро-Белоканского округа, Кахетии и Тушино-Пшаво-Хевсурского округа, от нападений неприязненных нам горских племен. Но как хищнические набеги и нападения горцев производились и за Алазань, а потому периодически подчинялись начальнику Лезгинской линии и части Телавского и Сингахского Сигнахского уездов, находящиеся по правую сторону Алазани
На Лезгинской линии, кроме многих постов, находились укрепления; Закаталы, Белоканы, Лагодехи, Каратубань, Сацхенисы, Кварели и Натлис-Мцемели, построенные у подошвы главного хребта, содержащиеся в которых подвижные небольшие резервы обязаны были поспешать в те места, где появлялся неприятель. Сверх того находились в самых горах укрепленные пункты, как например: Мессельдигер, Похалис-тавская, Шаугорская, Кипручебская и Кодорская башни, имевшие целью наблюдать за неприятелем и извещать о его появлении. Эти наблюдательные и извещательные посты были постоянные, то есть в них находился небольшой караул и летом, и зимою.
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.
198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
С вопросами и предложениями обращаться fregat@ post.com Максимов Валентин Владимирович
.jpg)