«С берега было видно, как на льдинах плавали люди. Те, кто сумел пробраться к самому обрыву, говорили, что на воде без движения плавают двое — один с залитым кровью лицом, другой лицом вниз. Бригадир по выгрузке третьего трюма начальник отряда морской экспедиции Роман Книжник не свалился в воду только благодаря тому, что в последний момент ухватился за стойки саней с горючим, повисших над бездной и, спустя несколько секунд после обвала, вытащенных трактором.
Прерывающимся от волнения голосом он сообщил, что шесть из семи членов его бригады упали в воду, увлекаемые бочками и неожиданно начавшими рушиться глыбами фирна. Это были сотрудники морской экспедиции Игорь Гончаров, Анатолий Дадашев, Альберт Шевченко, Евгений Зыков, Николай Буромский и ремонтный механик «Лены» Иван Анисимов.
Вскоре выяснилось, что в районе соседнего, четвертого трюма, из которого подавался на берег металл, в воду свалились главный механик «Лены» Евгений Желтовский и члены экипажа Федор Некрасов и Владимир Чарушников.
быстро подошел к месту катастрофы. Игорь Гончаров, сохранивший, несмотря на падение и ледяную ванну, полное спокойствие и присутствие духа, к этому времени сумел выбраться на льдину. В момент прохода катера он ловко перескочил на его борт, с тем, чтобы помочь экипажу спасать остальных.
Катер принял на борт уже терявшего сознание Дадашева. Затем подняли из воды тяжелораненых Желтовского и Анисимова, а также не подававшего признаков жизни Зыкова и направились к льдине, на которой находились Чарушников и Шевченко.
Всеобщее восхищение вызвало поведение Чарушникова, который, не беспокоясь о собственной эвакуации, хладнокровно указывал катерникам, кого нужно спасать в первую очередь. Игорь Гончаров принимал участие в подъеме на борт пострадавших и массировал грудную клетку Анисимова, находившегося в состоянии тяжелого шока. Оказавшийся в воде, Некрасов сумел ухватиться за один из спущенных с судна на всякий случай концов. С его помощью добрался до штормтрапа и наполовину преодолел его. Но тут силы оставили его. Товарищи с борта «Лены», следившие за подъемом Некрасова, вовремя сбросили дополнительный конец. Некрасов сумел обвязаться им и был поднят на палубу судна.
Один из двух спущенных на воду вельботов подобрал в воде труп Николая Буромского, получившего тяжелые повреждения черепа в результате ударов бочек с горючим, падавших в воду вместе с людьми. Что касается Зыкова, то он, видимо, был придушен летевшим в воду фирном (которого обрушилось около двух тысяч тонн), упал в море без сознания, лицом вниз и захлебнулся. Иначе трудно объяснить гибель этого, как говорят товарищи, хорошего пловца. Да и на теле его не было замечено никаких повреждений.
Вся операция по извлечению из воды пострадавших заняла не более 20 минут, включая поднятия их на борт , где всем была оказана квалифицированная медицинская помощь, вначале четырьмя, а затем еще двумя врачами. Дольше шли работы в районе третьего трюма, куда обрушились многие сотни тонн снега и фирна, сильно помявшие при падении фальшборт. Снега было так много, что «Лена» стояла с большим креном на правый борт. Людям не рекомендовали ходить вдоль правого борта — старайтесь передвигаться по левому.
Опасаясь, не засыпан ли кто-нибудь снегом, копали его с невероятной быстротой.
Стойко вел себя тракторист старой смены зимовщиков Николай Комаров. В момент обвала он своим трактором оттаскивал связки труб от четвертого трюма. Неожиданно водитель заметил, что люди, находившиеся до этого позади, исчезли. Тогда Николай, почуяв беду, дал полный ход вперед. В результате трактор, врезавшийся гусеницами глубоко в снег, застыл на месте. Удерживаемые им на тросе трубы повисли над обрывом. К Николаю подбежали товарищи. С побледневшим лицом сидел он за рычагами. И тотчас же попросил дать ему закурить.
Впоследствии трактор был оттащен на безопасное место с помощью тягача и лебедок. Пришлось, перерубив трос, подарить трубы ненасытному морю».
Вот что рассказывает Евгений Петрович - Дед.
Когда обрушился барьер, швартовы, связывающие с берегом, лопнули. Один из швартовых концов подцепил Деда под ноги и, как из лука, выстрелил через «Лену» на противоположную сторону. Благо это произошло у самой кормы, поэтому Дед оказался со стороны правого борта «Лены», что и остальные пострадавшие. Таким образом, Дед перелетел через «Лену» примерно 30 метров и упал в воду с высоты 15 метров.
Очнулся Дед, лежа на спине с широко расставленными в стороны руками, от того, что по животу побежала струйка ледяной воды. Дед начал думать: если я лежу на воде, значит, меня держит воздух, находящийся под одеждой. Его надо беречь. Если я перевернусь и поплыву к какому-нибудь фирновому снегу, то он рассыпется, и я потеряю весь воздух из-под одежды. Значит, лучше продолжать лежать, как лежишь. Но надо подать знак, что ты живой и ждешь помощи. Как это сделать? Дышать я должен, значит, на выдохе я могу подать сигнал «Але». Дед так и сделал: вдох - выдох «Але», вдох — выдох «Але». И его услышали. К нему подошел катер, но Дед отправил его вытаскивать остальных, сказав, что он хорошо лежит и еще подождет. И катер ушел. Подняли всех, в том числе и мертвых. Когда катер снова подошел к Деду, воды под шубой было столько, что он мог в любой момент утонуть. Ему бросили спасательный круг, Дед схватил его, но начал погружаться в воду. Один из спасателей с катера прыгнул в воду и помог вытащить Деда из воды.
Мне говорили, что этим спасателем был кто-то из вертолетчиков. К сожалению, не помню его фамилии. Глубоко признателен ему за спасение Деда.
На судне всех пострадавших осмотрели врачи. Сделали Деду рентген ног, но ничего не нашли. Дело в том, что рентген делали при работающих главных дизелях, которые создавали вибрацию судна и «смазали» переломы таза на рентгеновском снимке. На неработавший желудок никто внимания не обратил — последствие ушиба. Только на двадцатый день Дед смог принимать пищу.
Вся команда «Лены» переживала тяжелое состояние Деда. Следила «как стол и как стул» у Деда. Все с облегчением вздохнули, узнав о первом «стуле», который, как написано в воспоминаниях одного из пилотов, состоялся только через месяц после аварии.
После аварии в Антарктиде
Я долго думал, писать ли о роли судового доктора в истории с аварийным состоянием здоровья Деда. Думаю, что стоит.
Обычно доктор на судне занимается в основном регулярным приемом пищи (снимает пробу). В лучшем случае судовой доктор подойдет к какому-нибудь моряку и спросит, как его здоровье. К таким «докторам» относился и судовой врач Лукацкий (кажется, такая была его фамилия).
После опубликования первого, пробного, варианта этих «Страниц» в декабре 2005 года, мне удалось устроить ее «Презентацию». На презентацию были приглашены члены клуба полярников. Во время обсуждения книги выступил один из участников Четвертой Антарктической экспедиции и рассказал о поведении Деда в момент аварии. Видимо, в Антарктиде из поколения в поколение передаются легенды о самоотверженном поведении Деда в воде. Очень приятно было слышать от них эти слова.
В день трагедии в Антарктиде к матери домой пришел Н.Г.Быков и кто-то из кадровиков ММФ. Мать открыла дверь, увидела официальные лица и спросила: «Жив?». Сказали, что Евгений Петрович жив, что случилась авария на «Лене» и что вечером в последних известиях будет сообщение.
Когда Дед пришел в себя, он прислал домой радиограмму: «Ударился жопой об Антарктиду. — ничего, жопе — больно». Мать, прочитав радиограмму, сказала: «раз юмор в порядке — значит выкарабкается».
Для нас была организована встреча с Дедом по радио. Нам дали возможность говорить без ограничений по времени. Потом мы слышали нашу запись, но в сокращенном варианте. И это правильно, ведь мы говорили всякую чушь. А затем Дед прислал еще одну радиограмму: «Дочкам дали по медали, папе пару костылей. Ну, а мамочкин подарок папа сам доставит ей» (накануне обеим дочкам дали медали об окончании средней школы). Такое шутливое обращение только укрепило в нас уверенность, что все будет в порядке.
Дед попросил моряков с «Лены», чтобы ему откололи на память кусочек породы Антарктиды. Ему откололи камень размером с куриное яйцо. Теперь, с использованием этого кусочка, одной из любимых трубок, фотографии Деда, вставленной в спасательный круг, сделан памятный сувенир.
Вскоре судовой врач Лукацкий признал Деда «залежавшимся» больным и Дед с поломанным тазом ползал в машинное отделение регулировать дизеля и выполнять другие работы, которые обязан был делать по судовой роли на судне главный механик.
После аварии в Антарктиде
После калининградской аварии и особенно в условиях тяжелого состояния второго механика Анисимова, который тоже пострадал во время аварии, Деду некому было доверить машинное отделение. Не дай бог, если с оставшимися тремя дизелями что-нибудь случится. Дед готов был не вылезать из машинного отделения сутками до полной остановки всех дизелей после швартовки судна в Ленинграде. Даже швартовку судна Дед контролировал сам — вся машинная команда была отпущена на палубу, чтобы скорее увидеть родные лица встречавших, а Дед остался в машине.
И тут нужно описать забавный случай в Ленинградском порту. Судно пришвартовалось. На судно пришли друзья-товарищи поздравить экипаж с завершением трудного рейса. В каюту Деда народ шел одна группа за другой, рюмка водки, несколько поздравительных фраз и новая партия гостей. А в углу каюты в течение нескольких партий сидит один молодой человек и молча слушает разговоры. Дед его как-то заметил и попросил очередную группу подождать за дверью. И говорит этому гостю: Вы, наверное, из органов. А тот спрашивает — а как Вы догадались. Дед говорит - так у Вас расческа торчит из кармана, Вы ею всех причесываете. Наступила пауза. Парень признался и сказал, что его интересует поведение людей в аварийной ситуации и после нее. Дед сказал, что все члены экипажа вели себя достойно весь рейс, и у него нет ни к кому каких-либо претензий. И все.
По приходу в Ленинград Деду сделали рентген в стационарных условиях. Стало ясно, что поломан и сращивание костей идет со смещением. Деду предложили снова ломать таз и вправить кости как надо. Дед отказался от этой пытки, тем более что его еще мучил желудок.
Ленинградские врачи показали снимки «доктору» Лукацкому. Дальнейшая его судьба зависела от Деда. Дед сказал — да шут с ним.
Но и это было еще не все. При падении от сильного удара о воду у Деда «перевернулся» желудок. Это обнаружилось через год во время рейса на «Лене» в Балтийском море. У Деда пошла кровь. Судно срочно повернуло к польскому порту Гдыня, Деда сняли с борта и отправили в военный госпиталь в Варшаве. В госпитале местный хирург вскрыл живот и увидел последствия аварии в Антарктиде — с двух сторон желудок был поврежден по местам перегиба. Он вырезал весь желудок целиком и сшил концы пищевода и сохранившегося кишечника. Через несколько лет из этих остатков кишечника «растянулся» новый желудок. На рентгеновских снимках хорошо виден поэтапный рост желудка от маленького желудочка до желудка нормального состояния.
Спасибо золотым рукам и светлой голове польского хирурга.
В письме заместителя министра Морского флота Н.Долинского выражена благодарность докторам Новориту, Загурскому и Кунерту за блестяще проведенную операцию и заботливый уход.
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.
198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
