С 1720-х годов Кронштадт (буквально, коронный город) - главная база Балтийского флота. Здесь проходили службу флотоводцы Ф.Ушаков, П.Нахимов, С.Макаров и др.
В Кронштадте снаряжались русские корабли, уходившие в кругосветные и дальние плавания (И.Крузенштерн и Ю.Лисянский, Ф.Белинсгаузен и М.Лазарев и др.) В период Великой Отечественной войны 1941-1945 годов Кронштадт прикрывал Ленинград со стороны моря.
Финский залив затихал, предвкушая белую ночь - необычайную красоту природы, которая бывает в Ленинграде в июне, когда «одна заря сменить другую спешит, дав ночи полчаса». На Кронштадтском рейде тишина, всё замерло. Море, как зеркало. Ощущается приятный каждому моряку аромат водорослей, да иногда вдруг подует лёгкий бриз с берега и повеет из Петровского парка пьянящим запахом цветущей липы. Восемнадцатилетний курсант первого курса Сергей Дудко стоит с автоматом на причале. Сегодня ему доверили охранять причал подводников. Поскольку задача не ясна, да и патронов нет в автомате, курсант мечтает о морской службе и романтике дальних странствий, о пальмах на Канарских островах и о «Летучем Голландце», о юных креолках и страстной любви, о благородных пиратах и мстителях из Эльдорадо, об адмирале Горацио Нельсоне и его леди Гамильтон.
Да, выбор сделан. В прошлом году Сергей, детство которого проходило некоторое время в белорусском городе Пинске, далеком от моря, поступил в Ленинграде в военно-морское училище. Мечта его сбылась. Он будет офицером на подводной лодке. Весь год учился упорно, настойчиво и с большим интересом. Навигация, мореходная астрономия, технические средства кораблевождения, гидрометеорология – от одного перечисления наук кружится голова. Вчера курсанты прибыли на первую морскую практику в Кронштадт – город русских моряков, колыбель Российского Флота. Большой Кронштадтский Собор, Якорная площадь, памятник адмиралу Макарову Степану Осиповичу со словами «Помни войну» - это всё священно и трепетно для каждого моряка. Какая чистота и порядок в городе, мощёные булыжником мостовые, чугунные решётки, каналы, много зелени, деревья, посаженные, возможно, ещё Петром 1, - всё веет стариной, всё сделано добротно, на века. Как хочется быть достойным наших великих предков, как хочется отдать свои молодые силы Родине, послужить на благо Отчизны.
Мысли юноши прерываются каким-то равномерным глухим гулом. Он ищет источник этого необычного звука, но ничего не обнаруживает. Горизонт чист. Но звук нарастает. Что-то приближается, но не видно, что. Наконец, в лучах заходящего солнца появляется рубка, а через некоторое время и весь корпус подводной лодки. Лодка в надводном положении под дизелями возвращается в базу, к тому причалу, который охраняет курсант Сергей Дудко. Хитроумными конструкторами выхлоп от дизелей сделан в воду, чтобы не было видно дыма, но зато звук, распространяясь в воде в пять раз быстрее, чем в воздухе, слышен задолго до появления лодки в пределах прямой видимости. Поэтому и пришлось курсанту долго удивлённо вращать головой, пока он не понял причину необычайного утробного звука.
Подводная лодка перешла на движение под электромоторами и, ловко маневрируя, вошла в гавань. Подойдя к причалу, мастерски ошвартовалась с первого захода. Командир лодки, молодой, спортивного вида капитан-лейтенант, дав команду «Приготовиться к ужину», направился по причалу к телефону доложить оперативному дежурному базы о результатах выхода в море. Весёлые энергичные матросы дружно начали готовиться к ужину: появились раскладные столы, их установили тут же, на причале, рядом с лодкой; консервы, хлеб, ложки, вилки – всё появлялось, как в сказке про скатерть-самобранку. Матросы шутили и смеялись. Один из них крикнул: «Не послать ли нам Мучковского за бутылочкой «Московского?» Что вызвало дружный смех. А затем раздались возгласы одобрения, когда, действительно, появился вестовой матрос Мучковский, который торжественно нёс в руках несколько бутылок крымского вина на весь экипаж. Обычная норма подводников - 50 граммов хорошего виноградного вина в день. Когда возвратился командир, на столе дымился лагун с солянкой, а от второго лагуна шёл ароматный запах тушёного мяса с гречкой. Матросы сидели вокруг стола и спокойно ждали командира. Флотский ритуал – никто не начнёт приём пищи, пока командир не сядет во главе стола в кают-компании. Матрос Мучковский торжественно стоял поодаль, держа в руках белоснежное полотенце и кусок ароматного мыла. Командир по-мальчишески скинул китель и с удовольствием умылся. Расчесавшись и застегнувшись на все пуговицы, лёгким движением брови дал команду, по которой три матроса мгновенно разлили вино по кружкам. Командир поднял свой бокал и торжественно сказал: «За Флот!» Все выпили и принялись за еду. Приятно видеть, как кушают молодые здоровые мужчины, которые хорошо поработали и теперь могут насладиться вкусной едой.
Курсант первого курса Сергей Дудко смотрел на них и испытывал огромную гордость: «Какое единение, какой демократизм у подводников. Офицеры, мичманы, матросы – все сидят за одним столом, все едят пищу из одного котла. Какое мощное морское братство! Какая сила в этом едином, спаянном коллективе», - восхищался юноша.
«Как был прав Герой Советского Союза капитан 2 ранга , командир соединения подводных лодок Северного флота в годы Великой Отечественной войны, сказав: «Нигде нет и никогда не будет такого равенства в бою перед лицом славы и смерти, как у экипажа подводной лодки, где все либо побеждают, либо погибают». Великие слова о великих людях». Юноша был счастлив, что через несколько лет и он сможет так же красиво носить пилотку офицера-подводника; так же небрежно сойти на причал и, окинув лодку хозяйским взглядом, дать команду боцману обновить белой краской бортовой номер, и его так же будут уважать офицеры и матросы, как этого молодого командира.
Скорей бы стать офицером!
Компотом из консервированных персиков моряки закончили ужин. Дружно и быстро начали мыть посуду и убирать со столов. Несколько минут - и на причале наведён флотский порядок. Мучковский вынес гитару. Командир взял несколько аккордов и хорошо поставленным баритоном запел: «Споёмте, друзья, ведь завтра в поход уйдём в предрассветный туман…» Матросы в непринуждённых позах сидели и стояли вокруг командира, лица их были задумчивы. Простые слова известной морской песни Соловьёва-Седого «Вечер на рейде» захватили их, - «…о службе морской, о дружбе мужской споём веселее, друзья», - проникновенно пел командир.
К курсанту, которому казалось, что о нём все забыли, подошёл боцман и протянул два мощных бутерброда с мясом и пару луковиц: «Перекуси, корешок, когда стемнеет. Командир передал». Боцман помолчал, затем доверительно продолжил: «Любимая песня командира. Его дед, потомственный моряк, участвовал во время войны в Северных конвоях. Дружил с английскими моряками. Англичане обожали эту песню. Всегда перед выходом из Мурманска пели её. Дед, командир эсминца, погиб, спасая моряков с конвоя «PQ-17».
Последний припев командир пропел по-английски: ”Gооd buy, my lovеly sity…» ( …) Слёзы навернулись на глазах восторженного юноши. Какие люди, какой народ – эти моряки! Какие внимательные и заботливые командиры. Как хочется быть достойным их!
Подбежал посыльный матрос и передал приказание командиру прибыть в штаб. Командир отдал гитару черноволосому матросу, который тут же ударил по струнам, и все подхватили разухабистую морскую песню: “В Кейптаунском порту с какао на борту “Жанетта” поправляла такелаж…”
Через несколько минут командир, только появившись на пирсе, свистнул и махнул рукой. Матросы мгновенно исчезли в лодке. Помощник встретил командира у трапа докладом, что лодка к выходу в море готова. Командир легко поднялся на рубку и спокойно скомандовал: «Отдать швартовы». Он шёл в море делать свою работу. Описав красивую циркуляцию, лодка направилась в белую ночь, в манящие просторы Балтийского моря. Так же уходили корабли и сто лет назад, и двести. И каждый раз Кронштадт желал им счастливого плавания.
Курсант первого курса Сергей Дудко, сжимая автомат, как завороженный смотрел на удаляющийся кормовой гакабортный огонь лодки и как заклинание повторял математическую фразу, понятную всем подводникам: «Пусть количество погружений равняется количеству всплытий». Юноша был потрясён мимолётной встречей с подводниками. Эмоции переполняли его благородную душу. Да, быть подводником – это настоящая мужская профессия. Ему ещё много придётся учиться, но он приложит все силы, чтобы стать одним из них.
***
Капитан 2 ранга Сергей Владимирович Дудко, старший помощник командира, сгорел в огненном смерче на атомном подводном ракетном крейсере «Курск» 12 августа 2000 года в Баренцевом море. В Пинске на доме, где жила его мама и где он часто бывал, установлен Памятный знак. На мраморе высечены слова адмирала П.С.Нахимова: «У моряка нет трудного или легкого пути, есть один – славный».
Те, кого мы помним, живут!
Капитан 1 ранга Касатонов Валерий Федорович.
Октябрь 2011 года
.jpg)
Секонд уорлд уор. Привет, Маруся: yellow-blue-bus. Порядок. Точка.