11 февраля 1969 года
Подводная лодка, на которой служил старшим помощником капитан 2 ранга Максимов, стояла в бухте Витязь на якоре. На флот должен был прибыть Главнокомандующий ВМФ.
Максимов проснулся рано, стал читать свои рабочие записи: Командующий флотом приказал всем готовиться к встрече Главкома. Подводные лодки и казармы покрасить, на территориях навести идеальный порядок, подготовить форму одежды, быть готовым ответить на любые его вопросы.
По корабельной трансляции вахтенный офицер передал Максимову приказание командира подводной лодки прибыть к нему в 07.30. В назначенное время старпом был у командира, тот поздоровался с ним и дал прочитать радиограмму: «Командиру. Срочно отправьте старшего помощника командира Максимова к новому месту службы в посёлок Большой Камень. Он назначен командиром подводной лодки К-184. Катер РК-122 прибудет к вам в 10.00. Командир соединения контр-адмирал Медведев.»
Катер прибыл в указанное время, на передачу дел новому старшему помощнику ушло около шести часов, где-то в шестнадцать часов Максимов и его сменщик прибыли с рапортами к командиру. Максимов попрощался с экипажем и убыл на катере в посёлок.
Бригада подводных лодок и её штаб.
Подводная лодка К-184, на которую он был назначен командиром, должна была к концу года закончить на заводе средний ремонт. По прибытии в Большой Камень Максимов переночевал у знакомых, а на следующий день первым делом отправился в штаб бригады, который расположен от завода в трёх километрах на возвышенности.
Сам штаб находился в двухэтажном небольшом здании, метрах в ста от него, ещё более возвышаясь и нависая над ним, стояла пятиэтажная серая казарма, она хорошо видна из посёлка и завода.
Местное население и экипажи подводных лодок называли её Пентагоном. Командира же бригады прозвали Линдоном Джонсоном, старшего помощника начальника штаба Джеком Руби, а его подчиненного матроса писаря Ли Освальдом, и только начальник штаба вышел из «дела Кеннеди» и попал в персонажи сказок Джанни Родари, его прозвали за багровые щеки и вздорный характер.
Командир бригады капитан 1 ранга Сидоров не любил, когда так называли его владения – Пентагоном, т.к. он знал и все остальные прозвища, в том числе и своё.
Максимов зашел к нему и представился по случаю назначения на должность командира К-184. Сидоров предложил присесть, поздравил с назначением, поставил перед командиром задачи, ввёл в курс событий, пожелал успехов, обещал отвезти на завод и представить экипажу.
«Легендарный» Кадушкин.
От командира соединения Максимов пошёл к начальнику политотдела капитану 1 ранга Кадушкину. Максимов постучался в дверь, вошёл в кабинет, поздоровался и представился по случаю назначения командиром. Кадушкин ничего не ответил, присесть не предложил, с назначением не поздравил. Он долго и молча рылся в ящиках стола и доставал оттуда блокноты, на столе из них образовалась большая куча, также молча стал их перелистовать, прошло минут двадцать, после чего изрёк:
«Вы у меня нигде в блокнотах не проходите: ни с пьянками, ни с бабами, это очень подозрительно. Нужно с вами разобраться!»
После такого напутствия Максимов снова зашёл к Сидорову, и они вместе поехали на завод.
По дороге на завод командир вспомнил случай, который произошёл год тому назад, в этом же соединении и с тем же Кадушкиным. Максимов тогда был старпомом и из командования остался один, замполит болел, а командир ушёл на повышение. Однажды, когда он дежурил по соединению, вечером приехал в часть начальник политотдела Кадушкин и вызвал его к себе.
Кадушкин был суров и категоричен, а начал с вопроса: «Бойцов ваш офицер?» Максимов ответил: «Да. Это наш командир электромеханической боевой части». Кадушкин продолжил: «Он у вас развратничает. Только что я его засёк с бабой, тащил её к себе на квартиру. Объявите ему неполное служебное соответствие. Квартиру отобрать! Вы на партийном бюро должны ему объявить строгий выговор. Всё выявить: когда, где, сколько раз и какая была при этом обстановка? Я не лицемер. Ну, пусть бы где-нибудь трахнул её в кустах, я бы слова не сказал, мы люди, мы понимаем. Но зачем вести домой? Это разврат! На повышение не посылать!»
Максимов ушёл от него в полной растерянности. Утром к нему прибыл Бойцов и рассказал о случившемся. Его пригласил к себе на день рождения начальник конструкторского бюро завода Гилёв, где были его друзья, товарищи и любимая женщина, которую звали Тамарой. Вечером все они пошли погулять и встретили Кадушкина. Бойцов поздоровался с ним, Кадушкин же в ответ сказал: «Не тем занимаетесь, товарищ Бойцов!»
Максимов позвонил Гилёву и попросил зайти к Кадушкину и объяснить, что Бойцов к этой женщине не имеет никакого отношения. Так всё и было сделано, но Кадушкина это не убедило и он продолжал стоять на своей версии, всё дело было в ревности. Он был всегда беспощаден к своим подчинённым, когда они попадали в те или иные истории, связанные с женщинами, сам же не пропускал ни одной.
Тамара тоже работала на заводе. Кадушкин давно хотел её покорить, но все его усилия были безрезультатны, от неё исходила холодная вежливость и плохо скрываемая насмешка.
Когда Кадушкин увидел её в обществе Бойцова, то по своей извращенности решил, что она его любовница. Тёмные потоки ревности залили мозги женатого капитана 1 ранга, голову сверлила лишь одна мысль: «Меня! Меня — начальника политотдела отвергла ради какого-то механика!» Вся ненависть и злоба обрушились на Бойцова, т. к. Тамаре что-либо сделать он не мог.
Максимов обратился к начальнику управления кадров флота, которого хорошо знал, рассказал ему эту историю, как она на самом деле протекала, тот же не позволил затоптать Бойцова в грязь.
Пока Максимов вспоминал эту историю, машина подъехала к плавбазе. Сидоров выслушал доклад дежурного офицера и приказал построить экипаж подводной лодки, на которую был назначен командиром Максимов. После чего Сидоров представил командира и уехал по своим делам.
Первое знакомство с экипажем.
Старпом и замполит провели Максимова в его каюту, где они около часа беседовали о текущих делах, задачах, укомплектованности экипажа, ходе ремонта. Из доклада старпома и замполита на 12 февраля 1969 года получалась следующая обстановка. Где-то к июлю должен был закончиться средний ремонт с модернизацией. Далее должны начаться швартовые испытания, подводная лодка будет ещё у пирса завода, а её механизмы и системы будут испытываться в работе. После этого выход в море на ходовые испытания. Потом устранение замечаний и подписание акта об окончании ремонта. Далее докование на этом же заводе и переход к прежнему месту службы в , так, чтобы там быть 10 января 1970 года.
После обеда Максимов вместе со старпомом Мазковым осмотрели подводную лодку, кубрик и каюты на плавбазе, заслушали командиров боевых частей о состоянии дел. Через три дня командир написал рапорт командиру соединения о принятии дел и о вступлении в должность.
Сидоров прочитал рапорт и спросил: «Что у Вас ещё?» Максимов попросил: «Отпустите меня в ближайшее время в отпуск, так чтобы я успел к наиболее ответственным работам на подводной лодке. В более позднее время это сделать уже будет нельзя, т.к. пойдут швартовые и ходовые испытания, которые без командира не проводятся».
Сидоров подумал и ответил: «Хорошо, я согласен, пойдёте сразу же после 23 февраля».
Вернувшись на плавбазу Максимов, вызвал старпома Мазкова и замполита Барсукова к себе в каюту и довёл решение Сидорова, потом продолжил: «Когда я приду из отпуска, то сразу же отпущу вас. Продумайте также отпуска всех офицеров и мичманов до ходовых испытаний, составьте график и завтра его мне покажите для утверждения». Незаметно подошёл праздник – День Советской армии и военно-морского флота.
Лжец Барсуков.
Накануне 23 февраля Максимов оставил старшим в экипаже своего замполита Барсукова и приказал ему ночью проверить дежурную службу на подводной лодке. Старпом за последние дни устал, давно не был дома, Максимов отпустил его отдохнуть до 24 февраля. Сам же убыл на «коломбине» в посёлок Тихоокеанский, где жила его семья.
«Коломбинами» называли в соединении грузовые машины, которые были приспособлены для перевозки людей, машины ходили два раза в сутки утром и вечером.
23 февраля утром Максимов приехал на завод. Экипаж был построен на пирсе: в строю стояли Барсуков, офицеры, мичманы и матросы. Строем никто не командовал, Чем ближе Максимов подходил к строю, тем отчётливее видел – никто не собирался дать команду «смирно» и подойти к нему с рапортом. Барсуков в строю изображал бравого солдата Швейка.
Командир на ходу решил сделать вид как будто так и надо, с невозмутимым видом подошёл к строю и поздоровался. В ответ было нестройное: «Здравия желаем, товарищ капитан 2 ранга». Максимов поздравил экипаж с праздником. Ещё более нестройно раздалось: «Ура! Ура! Ура!»
Максимов отпустил экипаж на плавбазу, к нему подошел Барсуков и панибратски сказал: «У нас всё в порядке».
Командир спросил его: «Вы подводную лодку проверяли?» Тот ответил: «Да. Всё в порядке». После этого замполит ушел на плавбазу.
Максимов спустился в центральный пост подводной лодки и спросил дежурного офицера: «Кто ночью проверял корабль?» Дежурный стал перечислять: «Дежурный по соединению, проверяющий из штаба, дежурный по живучести».
Командир спросил: «А кто-нибудь из командования подводной лодки проверял?» Дежурный ответил: «Нет, никого не было, Барсуков всю ночь был на плавбазе, к нам не приходил».
Максимов взял журнал вахтенного центрального поста, куда заносятся все происходящие на подводной лодке события, и стал читать. Записи о проверке подводной лодки замполитом Барсуковым не было.
Командир поднялся наверх и медленно пошёл на плавбазу, он шёл и думал: «Зачем он наврал мне? Неужели он считает меня таким дураком; простофилей, от которого можно всё скрыть, которого можно элементарно обмануть, с которым как угодно можно обойтись? Почему он начинает службу со мной с таких шагов? Очень уверен в себе или просто глуп? Или это проба сил? Что получится или как командир будет себя вести после этого? Странная позиция. А более точно – это позиция интригана».
В своей последней мысли Максимов был очень близок к истине. Так рассуждая с самим собой, он дошел до плавбазы. Командир пригласил в свою каюту Барсукова и сразу ему сказал: «Виктор Павлович, а вы ведь не были ночью на подводной лодке и её не проверяли».
Тот покраснел и быстро ответил: «Нет, я был».
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.
198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус.
.jpg)
