Штормило. Дым от работающих дизелей задувало через открытый рубочный люк в отсеки. Глаза слезились, в горле стоял ком, но это не мешало штурману с наслаждением вести корабль в Одессу. Мы моряки-испытатели. Занимаемся испытаниями новой техники для кораблей Военно-Морского Флота. Вчера, после очередного испытания гидроакустической аппаратуры, наша подводная лодка срочно была направлена в Одессу. Штурман подводной лодки капитан-лейтенант Александр Макаркин по такому случаю надел чистую кремовую рубашку, завязал галстук рижским узлом, остро заточил карандаши и, быстро сделав предварительную прокладку, доложил командиру капитану 2 ранга Решетову Виктору Константиновичу, что ходом десять узлов они успеют прийти на рейд Одессы к указанному времени. Штурман давно уяснил для себя, что Кронштадт, Севастополь, Одесса – города, где обязательно должен побывать каждый моряк. Потёмкинская лестница, памятник адмиралу де Рибасу, основателю города, одесские каштаны, белая акация, воспетая Дунаевским, – это всё создавало прекрасное настроение для экипажа. Подводники ломали голову, с какой целью их субмарина мчится в город-герой.
«Ах, , жемчужина у моря…», - напевал в кают-компании помощник командира подводной лодки капитан 3 ранга Колчин Юрий Павлович, собираясь на берег на инструктаж. Молодой офицер Саша Макаркин восхищался этим незаурядным человеком. Помощник был породист и красив, даже излишне красив, за что неоднократно «горел». Настоящий «поручик Ржевский». К ним он прибыл недавно. На исправление. Мог бы прийти командиром, но пришёл с понижением на две ступени. Наказан за чрезмерную любовь к женщинам. Он уже осознал, за что наказан. Служил хорошо, поскольку службу знал и любил. Служил весело, всё у него получалось легко и быстро. Частенько перед увольнением на берег, шутя, напутствовал матросов: «Вы идёте в увольнение, чтобы отдохнуть душой и другими частями тела». На днях на разборе, когда проверяющий генерал из Москвы приказал зачитать свои замечания, выявленные им лично, помощник открыл блокнот и громогласно воспел изречения генерала: «На береговой базе подводной лодки «С-338» в мужском туалете торчат оголённые концы. (Пауза!) Два матроса Козлов и Богуш не стрижены, на ушах висят. (Пауза!) Матрос первого года службы Озеров не в состоянии умножить два плюс два». После чего разбор был свёрнут. Генерал вскочил в машину, хлопнул дверью: «Поехали!». - «Не заводится, товарищ генерал…» - «Поехали, потом заведёшь!»
Все офицеры смотрели в рот своему кумиру, и любое его приказание выполняли бегом и с радостью. У Юрия Павловича было бесконечное количество баек о прекрасной половине человечества. Именно он познакомил нас с одним из высказываний Бриджит Бардо: «Я не понимаю, почему некоторые женщины стесняются раздеться перед доктором. Ведь он такой же мужчина, как и любой другой». Или вот такой тонкий юмор: «Некрасивая дама наняла извозчика и встревожено спросила: «Ваша лошадь не понесёт, она не пуглива? - Ничего, садитесь, она не оглядывается». Наконец, любимая байка помощника: «Я вам должен сказать,- говорит доктор,- что у вашей жены рожа». - «Знаю, знаю. Это наследственное. У тёщи тоже рожа – и препротивная». Юрий Павлович любил женщин и красиво подшучивал над ними. Они не обижались…
Вечером, придя вместе с командиром с инструктажа, слегка навеселе, (быть в Одессе и не выпить вина на – это недостойно офицера) помощник объявил: «Завтра в 5 утра выход в море. Нас будут снимать в кино. Одесская киностудия. Наша задача показать SOS! ”,- закончил он своё короткое выступление. Командир Виктор Константинович Решетов вообще молчал, он был ещё более навеселе. В этом вопросе они единодушно поддерживали известного одессита Михаила Жванецкого: "Алкоголь в малых дозах безвреден в любых количествах!”
Утреннее море встретило нас туманом, сыростью и лёгким дождём. Командир чётко, по-военному, поставил задачу. “Мы участвуем в съёмках учебного фильма об оказании помощи аварийной лодке с помощью вертолёта. Надо подготовить несколько “раненых” матросов, которых вертолёт снимет с подводной лодки, терпящей бедствие”. Бывалый Юрий Павлович тут же предложил для полного правдоподобия аварии создать на лодке крен и дифферент. Предложение было принято с благодарностью. Несколько старшин и матросов, с детства мечтающих сняться в кино, наперебой предлагали себя в роли раненых и эвакуируемых. Корабельный врач капитан Анатолий Филин, одессит, (вчера он тоже был на берегу, прошёлся по Дерибасовской с выпущенным тралом, как он сообщил своему другу штурману), проявив чудеса изобретательности и изворотливости, используя йод, зелёнку и даже корабельный сурик, придал раненым естественный вид, завязав их головы, руки и ноги “окровавленными” бинтами. Когда лодка прибыла в заданную точку, всё было готово к киносъёмке. Солнце разогнало утренний туман, дождь кончился, небо без единого облачка, море ласковое, тихое и спокойное. Радисты дали согласно плану учебный сигнал SOS. Наша субмарина с креном 20 градусов на левый борт, с дифферентом 6 градусов на нос лежала в дрейфе, как бы пережив тяжёлую “аварию”.
Вскоре подошло спасательное судно. Руководитель съёмок со спасательного судна, объявил, что вертолёт прибудет через пять минут. Все “артисты” - в ограждении рубки. Все горят желанием сниматься в кино. Кинули они “морского”, кому первому быть раненым. И тут началось… настоящее кино! Как сказал штурман Макаркин, любитель интеллектуального юмора, начал действовать закон Мерфи: “Если какая-то неприятность может случиться, она случается”.
Неимоверно грохоча двигателем, приблизился к лодке, завис над ней. Медленно опустил лебёдкой на мостик спасательное кресло. На мостике невозможно находиться: воздушная струя от винта разрывает лёгкие, срывает одежду, не даёт открыть глаза. По команде помощника “первопроходец” с трудом влез в кресло, боцман закрепил его, дали сигнал вертолётчику выбирать трос. Только выбрали слабину, кресло зацепилось за ограждение мостика. Вертолёт, не замечая этого, продолжает выбирать трос. Трос натянулся, как струна, звенит, потрескивает, того и гляди лопнет и наш “условно раненый” фактически окажется в море и его надо будет спасать по-настоящему. Все, находящиеся на мостике, машут пилоту руками, что-то кричат, а тот, не обращая внимания, прямо-таки пытается поднять подводную лодку к себе на борт. Наконец, пилот понял, что лодку ему не поднять, дал слабину, кресло с визгом вырвалось, чуть не оторвав головы стоящим на мостике. Вертолёт рванулся вверх, кресло с “раненым”, как огромные качели, выпущенные из пращи, закружилось в воздушной струе от винтов, между морем, лодкой и вертолётом. Мы видели искажённое страхом лицо нашего матроса и боялись, как бы он не выпал из кресла в море или не разбился о лодку.
Оцепеневших от ужаса “артистов” как ветром сдуло с мостика, они врассыпную бросились в свои отсеки и бесследно исчезли там, распространяя микроб страха по всей лодке. Вертолёт, наконец, благополучно подлетел к надводному кораблю и передал нашего “раненого” на борт. Все облегчённо вздохнули.
Не дав подводникам расслабиться, буквально через минуту руководитель даёт указание подготовиться ко второму дублю. Командир в сердцах бросил недокуренную сигарету за борт, обернулся и … замер. Желающих сниматься нет. Все добровольцы скрылись и не подают признаков жизни, несмотря на призывы командования. Командир опять же с подачи многоопытного помощника Юрия Павловича по громкоговорящей трансляции даёт обещание, что второму “раненому”, изъявившему желание сниматься, будет предоставлено 10 суток отпуска. Возбуждённые начальники прождали пять минут, но на мостик никто не вышел. Командир нервно закурил внеочередную сигарету, ситуация становилась неуправляемой. И тут опять выручил Юрий Павлович. Как не вспомнить здесь высказывание адмирала Макарова Степана Осиповича: ”Есть офицеры умеющие, а есть - знающие. Я предпочитаю служить с офицерами умеющими, хотя лучше всего, когда офицер и умеющий, и знающий”.
Умеющий служить помощник напомнил командиру, что в седьмом отсеке торпедист Дмитрий Богуш имеет 10 суток нереализованного ареста за то, что выпил в городском увольнении. Если согласится сниматься, то участие в съёмках будет зачтено как отбытие наказания. Повеселевший командир Решетов срочно вызвал нарушителя дисциплины, начал с ним беседовать. Подключился замполит (с красивой флотской фамилией Репка, Степан Репка) и напомнил, что в годы войны кровью смывали позорное пятно в биографии. Матрос Дима Богуш затравленно посмотрел по сторонам и согласился с доводами: кровью, так кровью. Пока он не передумал, его быстро привязали к спасательному креслу. Махнули вертолетчику: «Майна!» Второй дубль прошёл, на удивление, удачно. Уже через семь с половиной минут трясущегося от пережитого страха, но счастливого от того, что флот не опозорил и восстановил своё честное имя - непьющего матроса, Диму Богуша вынимали из спасательного кресла в полубессознательном состоянии на борту надводного корабля.
Со спасателя просит подготовить третьего “раненого”. Желающих, естественно, нет и возможности уже нет. Тогда Юрий Павлович, психолог и знаток человеческой души, особенно женской, моргнул озверевшему от такой нервной работы боцману, и тот представил перед глазами удивлённого командира … чучело. Старая рабочая форма, набитая ветошью, газетами, использованной политической литературой, - издали настоящий матрос. Всю голову забинтовали бело-красными бинтами. Подлетел вертолёт. Чучело быстро закрепили в спасательном кресле. Лебёдка начала выбирать трос и третьего “раненого” благополучно эвакуировали на надводный корабль. Хорошо, что больше трёх дублей снимать не стали.
Руководитель поблагодарил командира подводной лодки капитана 2 ранга В.К.Решетова и экипаж за отличное проведение киносъёмок. Так как погода была тихая, попросил пришвартоваться к борту и забрать своих матросов. Каково же было удивление всех, особенно замполита, когда Димку Богуша, который только что исправился, пришлось вести под руки, он оказался совершенно пьян. Оказывается, на спасательном судне каждому “раненому” выдавали по полстакана спирта для снятия стресса. Так рекомендовала медицина и в реальных условиях, и на учениях. Страх-то люди переживали фактический! Как ему завидовали отказавшиеся сниматься, как они страдали, что не использовали такую возможность. А 10 суток ареста, как и было обещано, засчитали, что он отсидел. Но только не на гауптвахте, а на спасательном кресле. Те несколько минут в кресле сделали Дмитрия Петровича Богуша совершенно другим человеком. Видимо, прошло детство. Службу он закончил мичманом, награждён медалью “За отвагу”.
И всё с легкой руки находчивого Юрия Павловича Колчина, который через полгода стал командиром подводной лодки, экстерном сдав экзамены на командирских классах, где все офицеры изучали фильм с его участием об оказании помощи аварийной подводной лодке. Адмиралы восхищались: “Вот как надо служить Родине! Какая четкость и слаженность!” А женщины его по-прежнему любят! Ну, что с ними сделаешь!?
Июнь 2005 года.
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.
198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус.
