Видеодневник инноваций
Подлодки Корабли Карта присутствия ВМФ Рейтинг ВМФ России и США Военная ипотека условия
Баннер
Диагностика БРЭО

Линейка комплексов
для диагностики
БРЭО

Поиск на сайте

Жизнь в перископ. Видения реликтового подводника. Контр-адмирал А.Т.Штыров. Часть 39.

Жизнь в перископ. Видения реликтового подводника. Контр-адмирал А.Т.Штыров. Часть 39.

И вот, в назначенный день «Д» и час «Ч» в Большом зале ДОФ собралась флотская чиновная «элита», вся в черных парадных тужурках и суконных штанах. С кортиками. Ибо, как известно, по климату белая форма на ТОФ никогда не вводилась. Да ее и не было: все получаемые отрезы белой шерсти по установившейся практике немедленно конфисковывали жены и дочери.



Пол в Большом зале подозрительно блестел - то ли навощен, то ли мокр, по стенам стекала влага. А приглашенные счастливцы уже исходили потом и опасливо рассаживались вдоль стен. Двигаться они не решались.
Оркестр грянул первый бальный вальс. Какой? Ну конечно же, «Амурские волны». А «народ» вытирал лысины и шеи, обмахивался платочками и сидел, упорно цепляясь за стулья.
- Ну, что же вы, господа? (пардон, товарищи). Приглашайте же ваших дам! - театрально выпорхнула на середину платная «распорядительница» бала (три притопа, три прихлопа) и стала в бальную позу. - Силь ву пле, ангажэ вотр дам! И, показывая, «как надо» вести прим-пару, подхватила замешкавшегося офицера, завальсировала по залу. За ней еще две самые смелые пары.
А дальше... дальше все три пары поскользнулись на мокром полу и по законам центробежной силы проехали к стульям - офицеры на карачках, дамы на собственных рейтузах.
Несмотря на волнительные взрыды оркестра, дальше никто вальсировать и даже топтаться в танго не решался. Некоторые начали исчезать.
А наиболее шустрые, отираясь платками и платочками, ринулись в буфет. А там... теплый лимонад и раскисшие пирожные. И ни одного «градуса».
Спустя час пыток наиболее изъеденные потом начали действовать на «отрыв». А в дверях... переписчики удирающих.
Наиболее покорные - на балкон, «любоваться» корабельными салютами. Но, по закону подлости, балкон оказался мал, к тому же «не в ту сторону» и, в довершение всего, плотно насевшие сырые облака не только поглотили ракетные гейзеры, но и превратили в вату грохоты залпов.
А артисты что? Им наплевать на всякие там сухие флотские законы! И они подступили к комфлоту Нику: «Мы что, не люди?» И, невзирая на парилку, накачались в заднем салоне до изумления. Некоторые басы начали истинно по-российски порыкивать «Вдоль по Питерской» и все такое прочее. А артисточки притиснули комфлота: «С нами, адмирал, с нами!» И благородный Ник не устоял.
А выйдя из салона, изобразил «непьющего купидона» (приобык-де употреблять только цветочный нектар), раскинул белы руки и картинно-томно восклицал:
-Люди!.. Где я?




Адмирал флота Смирнов Николай Иванович. И.А.Пензов.

А услужливые «люди» подхватывали комфлота под руки и вели, вели...
Наутро комфлот Ник собрал по черному списку всех тех, кто не явился на дворянский бал (редактор «Боевой вахты» Д. не явился, например, потому, что у жены не оказалось туфель: утащила дочь) и кто улизнул с бала. И учинил разнос:
- Я оказал вам честь! Это возмутительно! Вы и ваши жены...
То есть, кто вы такие? Ваньки и Митьки «пролетарского корню», не осилившие благородства возрождаемых традиций. Сидеть вам в своих корытах. И долго еще отчитывал чиновный флотский люд.
А по флотским конторам и посудинам разбегались ехидные круги и волны: как правился дворянский бал.


АВАРИЙНЫЙ БУЙ

Метеопрогноз был неважный, точнее - хреновый. И он начинал оправдываться - антенны и корпус подводной лодки начали постанывать, серо-свинцовые валы становились темнее, а удары - тяжелее. В ограждение рубки начинала поплескивать и норовила попасть за шиворот и за пазуху вроде бы случайная волна. Быстро слабеющий закат не сулил особой радости.



Дизельная подводная лодка тяжело ворочалась в волнах. Неулыба, командир лодки, скорчившись под козырьком мостика и поминутно смахивая холодные брызги, мрачно осматривал разгуливавшееся море.
Оно не смеялось. Оно таило какую-то неясную угрозу.
Задание, полученное в радиограмме штаба флота, Неулыбе не нравилось: «К... занять район... погрузиться до... свободно маневрировать в границах района на глубинах не менее 100 метров. Атомная К-100 с... осуществляет поиск на глубинах 60 метров и менее, с обнаружением атакует практическими торпедами. Вам с ее обнаружением разрешается уклонение, всплытие на глубины менее 100 метров до окончания обеспечения запрещается. Ясность подтвердить репетованием глубины погружения. ОД флота».
Что же, задание как задание. В то же время Неулыбе было совершенно ясно: никакой стрельбы торпедами атомная лодка производить не будет - только безнадежный дурак может в такую погоду выпустить из базы торпедоловы.
Но нет худа без добра. Не будет необходимости «подставляться» под торпедный залп атомохода, подыгрывая «противнику», как это - для экономии ресурса - установилось на флоте.
А уж при свободном маневрировании без стрельбы, Неулыба был уверен - нос атомоходам, этим самоуверенным «хозяевам глубин», он утрет. И позлит их как следует. И еще был уверен: за счет меньшей шумности и опережения в обнаружении он уж постарается сработать на уклонение, во всяком случае - первым контратаковать атомную лодку «электронным пуском». А со всплытием донесет время, координаты и дистанцию контратаки. То-то побесится командование дивизии атомоходов, когда при оценке донесений комфлотом (сам ярый подводник) не преминет уязвить комдива атомоходов.
Мысленно прикинув ситуацию, Неулыба внутренне повеселел: подводники-дизелисты атомоходов недолюбливали. Между ними существовало скрытое соперничество.




И оно укоренилось почти до неприязни, когда главнокомандующий флотом как-то недвусмысленно заявил: будущее за атомным подводным флотом. А это означало: атомникам - фанфары, награды, а дизелистам, рыцарям уходящего века, - в лучшем случае небрежное «действия были грамотными».
За равные-то дела.
Оглядывая наполняющийся тяжелой чернотой горизонт, Неулыба чертыхнулся: море становилось злым. Каково-то будет всплывать!
- Мостик! - раздался в динамике голос штурмана. - Прибыли в район!
- Есть, прибыли в район. Все вниз! Стоп дизель! Срочное погружение!
На глубине - провальная тишина. Тщательно вывешенная до нулевой плавучести подводная лодка встала под мотор экономного хода.
В лодке - режим «тишина»: запрещено хождение по отсекам и несанкционированное переключение механизмов. При необходимости лодка могла зависнуть в точке.
Но тишина - кажущаяся. Для акустиков, внимательно прослушивающих водную толщу, море жило. Жило какофонией всяких ультра- и инфразвуков морских тварей, шумом волнующейся поверхности, периодически проявляющимися шумами судовых винтов в дальних зонах. А нужного, предательского, для атомохода шума турбины и хлюпанья винта не было.
Неулыба сторожко поглядывал на молчаливую работу рулевых, горизонтальщика и вертикалыцика. Ему вспомнился прошлогодний эпизод. Лодка, отплавав все нагрузочные обеспечения «варягов» - атомников, противолодочников и науки, - приготовилась к заслуженному и столь нужному навигационному ремонту. В базе, со всякими нехитрыми радостями - банями, киношками и пр.
И тут в Неулыбину казарменную каюту вплыл помначштаба эскадры:
- А я вам, дорогой командир, ремонтик срежу. У вас должок по курсу боевой подготовки.
- Ка-акой еще должок? - вызверился Неулыба. - Да я все выполнил!
- А вот такой. Боевое упражнение - атака быстроходной цели на зигзаге. Атака начальника штаба эскадры. Вот какой! - с иронией возразил помначштаба.




- Я же выполнял эту атаку! - возразил Неулыба.
- Это когда выполняли? - оторопел помначштаба от такой наглости.
- А вот тогда, когда вы были в отпусках! Когда были в Сочах! - наглел Неулыба: идти, так напролом.
- Ну и хитер же ты, братец! - расслабился помначштаба. - В общем так: отчетик на стол! Я закрою глазки, что представлен опосля. Ясно?
- Понято!
Неулыба понял: надо «сделать» атаку. Не выходя из каюты. И атаку, если уж на то пошло, классическую. Чтоб не придрались ни в эскадре, ни на флоте.
И он вооружился «Правилами минной службы», бланками и всякими штурманскими инструментами. И сотворил бумажную атаку, задним ходом - от прохождения торпед под целью до первого пеленга. Такая получилась атака - пальчики оближешь! Ошибки по нулям. Показатели - тактический, огневой - лучше не придумаешь. Закончив оформление «липы», Неулыба оторопел от собственной наглости: а вдруг? Ведь искушенные специалисты увидят липу - таких классически грамотных атак в практике флота еще не было.
Но времени на «доработку» в сторону ухудшения атаки не было. Неулыба махнул рукой - а, была не была!
Отчет ушел. Атака была засчитана, в журнале боевой подготовки эскадры появилось заветное «вып.».
Но самое неожиданное заключалось в другом - атака вылезла в «Бюллетене боевой подготовки ВМФ» как лучшая атака года. И всем подводникам флотов указывалась в качестве примера.
А творцами этого хвалебного анализа были корифеи торпедной стрельбы из Управления боевой подготовки ВМФ!




Александр Маринеско. Атака века.

«Только этого мне еще не хватало!» - ужаснулся Неулыба.
Но все сошло без последствий. У флота была масса других дел и забот, эта масса поглотила и эту «атаку года».
И вот теперь, скукожившись у гирокомпаса, Неулыба посмеивался. Над самим собой. С иронией.
...Атомная подводная лодка не прибыла. Обшарив район и мысленно выдав все подходящие характеристики флотоводцам за «пустое» задание, Неулыба выждал остаток времени и скомандовал всплытие.
А наверху!.. Море бесилось. В хмуром утреннем рассвете оно выглядело серым, волны - вертикальными. Сейчас самое главное - выбрать курс и быстро продуть главный балласт: в момент выхода лодочной рубки на поверхность подводная лодка имела минимальную устойчивость и рисковала сыграть оверкиль. Или лечь на борт и разлить электролит аккумуляторной батареи.
Неулыба оглядел рычащую и фонтанирующую в набегающих валах надстройку и ахнул: на месте носового аварийного буя чернела впадина пустого гнезда, кабель змеился вдоль корпуса под левый винт.
Неулыба похолодел - намотать кабель на винт, да еще в штормовом море, только этого еще не хватало! Он живо представил, как твердо запрессуется во втулку винта кабель - никаким зубилом не выкрошить. Даже в базе.
- Внизу! Стоп левый? Приготовиться продуть нос и корму аварийным!
- Есть, приготовиться! - донесся голос старпома из чрева лодки.
- Пузырь в нос! Пузырь в корму! Приготовить правый дизель на продувание главного балласта с ходом!
- Есть!..




Наконец подводная лодка перешла в крейсерское положение, глухо урча выхлопом газоотвода и тяжело поворачиваясь в волнах.
- Внизу! Приготовить боцманскую группу, капроновый конец с кошкой на выбор кабеля! В спасательных жилетах! Записать в вахтенный журнал - утерян носовой аварийный буй, вырван из гнезда!
Прошло полчаса. Уцепившаяся друг за дружку, промокшая и сорвавшая голоса боцкоманда, наконец, зацепила кабель и затолкала его в ограждение рубки. Дальше уже было проще, окружить и закрепить проволокой кабель. Винт, к счастью, оказался чист.
Неулыба задумался. Аварийный буй - эта внутриполая герметичная, равнопрочная с корпусом лодки штуковина - нестандартный, подгоняется «по месту».
Запасного буя на базе и на ближайшем судоремзаводе нет. Ситуация, конечно, не смертельная, но в высшей степени неприятная. Неулыба припомнил, как Женька Гайдук, потеряв аварийный буй (и не в море, а в заливе!), две недели толкался между мысов и проливов, а свой родной, непотопляемый, так и не нашел.
И стояла потом гайдуковская лодка у пирса под ехидными усмешками соседей. Пока буй не доставили аж из Комсомольска-на-Амуре...
Ясно - оторванный буй болтается сейчас далеко в волнах. Нелепость положения состояла еще в том, что любой случайный пароход мог наткнуться на плавающий аварийный лодочный буй, прочесть бортовой номер и шарахнуть на весь мир радиодонесение о гибели подводной лодки.
И еще нелепость ситуации заключалась в том, что с возвращением в базу в целом-то совершенно исправная лодка становилась на неопределенный срок небоеспособной. Ибо выйти в море уже не могла. А вместо нее должен плавать «дядя».




Неулыба представил себе выражение физиономии комбрига и мрачно сплюнул в волны. Оставалось одно: следовать в затишь под берег, уложить в гнездо кабель и думать, что делать дальше. Идти в базу с поджатым хвостом не хотелось.

Продолжение следует.


Главное за неделю