Флагхим поважнел еще более. На лбу проступила мысль.
- Как проимитировать?.. А проимитировать так... Взять цемента, можно машинного масла. Хорошо снарядить! Распределить в надстройке. Ну, и чтоб меры безопасности... Создать, одним словом, обстановку. Ну, скажем, отражение налета авиации в базовых условиях. Зачетное учение, так и быть, на послезавтра. Но в третий раз принимать не буду! Ясно?
- Так точно! Ясно! - выкрикнул Вандя и выскочил за дверь.
- Ну как? - строго спросил командир Вандю. - Были у флагхима?
- Так точно! Указания получил! Зачетное на послезавтра.
- Ну, смотри у меня! - пригрозил командир. - Готовьте учение. И на уровне!
- Есть, на уровне! - взъерошенный Вандя помчался выполнять приказание.
Помощник Вандя все продумал. И начал действовать. Пошел на стройку, за выпросил мешок цемента. Дома выкрал у жены запас капроновых чулок. Сбегал на техсклад. Выписал полдюжины двухстенных имитационных коробок.
Вместе с лодочным старшиной-химиком, хоронясь от любопытных, они наделали обьемистых колбас с цементом, залили в коробки масло, смешанное с тавотом. Потом впихнули в колбасы и коробки взрыв-пакеты покрупнее и запаковали.
Облазили надстройку, распихали по укромным местам снаряжение, соединили запальными шнурами, концы вывели в жгут, который замотали изолентой и спрятали в ограждении рубки.
Затем Вандя взял новую тетрадь и детально расписал план учения. Изготовил стопку секреток и открыток.
- Готово, товарищ командир! - доложил ввечеру Вандя, поднявшись в казарму. - Прошу утвердить план учения. Все указания флагхима учтены.
- Смотри у меня! - еще раз пригрозил командир Ханев и подмахнул план.
3
Флагхим Чередняк доложил начальнику штаба: целесообразно противоатомное учение на С-140 повторить. Чтоб лентяям было неповадно. Начштаба распорядился: учение сделать зачетно-показательным.
Наутро у пирса у подводной лодки С-140 собрался бригадный синклит - «флажки», отцы-командиры, старпомы и замы. К лодке, однако, не приближались, предвкушая «цирк».
Смолили в курилке, зубоскалили и с любопытством поглядывали на лодку, где на мостике гордо красовалась верхняя вахта - в новеньких спецовках.
По торжественному случаю командир Коля Ханев прибыл в новой тужурке и белоснежной рубашке. Весело огрызаясь на подначки зубоскалов, поднялся на мостик, приказал поднять флаги «иже-иже» и «дым». За неимением мачты - на радиоантенне.
На пирс прибыл флагхим Чередняк, озабоченно и важно посмотрел на часы и, не обращая внимания на толпу, поднялся на мостик. Командир и флагхим церемонно поздоровались.
- Утро-то! А? - приветствовал командир. - Может, чайку? Флагхим мотнул головой: дело, дело прежде всего! Начальники завязали светскую беседу.
- Разрешите начинать? - запросил торжественный Вандя.
- Начинайте, - кивнул флагхим.
.
- Воздух! Группа самолетов, слева девяносто, высота сто! Идут прямо на нас! - прокричал по взмаху Вандиной руки сигнальщик.
- Воздушная тревога! - скомандовал Ханев и, подумав, на всякий случай добавил: - Атомная угроза!
Из центрального поста посыпался горох звонков. Наверх, как тараканы, полезли артрасчеты и, неуклюже поворачиваясь в химкомплектах, карабкались на барбеты артустановок.
Вандя прижег сигаретой запальный жгут и нырнул в надстройку. С треском захлопнулся рубочный люк...
Уу-ах! Уу-ах! Бумм! Бумм! Подводная лодка задрожала и исчезла. На месте пирса вспухло и завихрилось серое облако. Наблюдавшие отскочили подальше.
Бумм! Трах! Уу-ах! В облаке грохотали взрывы и били удары. Очередные взрывы выбрасывали из облака серые гейзеры.
Поднявшимся невесть откуда ветром серое облако понесло на базу. Наблюдатели бросились врассыпную.
Но, как известно, все на свете кончается. Прекратились и взрывы, и удары. Оставив широкий шлейф на стенке, облако постепенно рассеялось.
Появились серый пирс и серый остов лодки. Темно-зеленый корпус, белые бортовые номера, марки и щегольская ватерлиния, предмет особой гордости боцмана и зависти соседей, исчезли, а точнее, стали одного серого цвета. Трепыхающиеся на ветру флаг и гюйс превратились в безликие тряпки. По корпусу текли грязно-жирные полосы.
А на мостике, ошарашенно глядя друг на друга, торчали две мумии. Знатоки издали определили - флагхим Витя Чередняк и командир Коля Ханев.
- На лодке! Химическая тревога! - по-петушиному прокричал Вандя. - Произвести радиационную и химическую разведку! Начать дегазацию и дезактивацию!
Вандя твердо держался плана учения и выпаливал все положенные команды. Фигуры в химкомплектах зашевелились и застучали щетками и шайками.
.
На носовой надстройке внезапно начало раскручиваться брезентовое кольцо, превратилось в длиннющую колбасу и выстрелило струей: кольцо оказалось заранее подключенным пожарным шлангом.
Флагхим Чередняк, обиженно сопя, спустился с лодки и молча ушел. Ожившая статуя командора - командир Ханев, - завидев Вандю, выдал вулканический гейзер непечатных трехэтажных выражений.
Лодка за показное учение получила оценку «хор.»: на балл существенно повлияла испорченная тужурка флагхима.
А командир Коля Ханев - все знали - имел взрывной, но отходчивый характер. Свою новенькую тужурку он тайком от жены выбросил. А Вандя предусмотрительно спрятался и под командирскую руку не лез.
На следующее утро, придя на подъем флага, Ханев пришел в хорошее настроение и начал травлю среди сгрудившихся в курилке подводных асов.
- Вот, едрена вошь! Прихожу домой - рожа не отмывается. Раздеваюсь - майка серая, трусы серые, это самое хозяйство серое. Тужурку пришлось в мусорку, штаны в кладовку, трусы решил постирать. Поскольку - последние. Полез в ванну - вода кончилась! Чертыхаюсь. И выражаюсь соответственно. Вошла дражайшая половина, услышала матюки и ко мне в дверь:
- Слуш-шай! Чего эт-то т-ты т-такой? Ага! Напился! На стройке в цементном ящике побывал! Я тебе покажу, как с забулдыгами дружбу водить, в ящиках бутылки распивать!
Я в политотдел пойду, там все расскажу! - подражая причитаниям жены, разошелся Ханев. А завидев крутившегося в отдалении Вандю, погрозил:
- А до тебя я еще доберусь! Отцы-командиры весело ржали.
КОНТРОЛЬНАЯ ШТУРМАНСКАЯ ПРОКЛАДКА
Капитан 3 ранга А.Т.Штыров, слушатель ВОЛСОК ВМФ. Ленинград (подводный факультет). 1960 г.
Выпускник подводного факультета ВОЛСОК ВМФ (Ленинград) на экзаменах имел все оценки «отлично» и... запорол последний - контрольную штурманскую прокладку. Оценка -«неуд» (неудовлетворительно).
Руководство факультета заволновалось.
«Наверно, вчера вечером хорошо подпил, - сделал вывод контр-адмирал Батырев, - вон и голову не промыл с «бодуна»...
Слушатель по прозвищу Неулыба не стал возражать и заявлять, что был сильно переутомлен от многочисленной «военно-научной» работы, куда затесался сдуру ранее...
Было решено: в порядке исключения, прокладку повторить, хотя бы на «удовлетворительно». Для чего обратиться с ходатайством перед Ученым Советом ВОЛСОК. Тот, в порядке исключения, разрешил.
И вот повторную прокладку приказано сделать непосредственно в штурманском кабинете. Притом в ближайшее воскресенье.
А там... офицеры кафедры оказались злы: пропадала возможность отдохновения на берегу Финского залива.
«Ну, мы тебе, гад такой, мы тебе покажем», - решили штурманы кафедры. Швырнули на стол карту и прокладочный инструмент, в назидание завели на экран эталон прокладки, очень сложной, притом запустили автомат со скоростью в два раза быстрее. Ибо никто из них не хотел терять остаток солнечного воскресенья.
И работа понеслась...
«Бумм!» - звонок, вводная, притом со сложным маневрированием «противника» и так далее.
Прокладка закончилась в бешеном темпе. Штурманы не стали себя утруждать, а вывели эталон на экран, равно как и карту экзаменуемого слушателя.
И вытаращили глаза: обе прокладки слились с абсолютной точностью до миллиметра. Такого еще в практике штурманской кафедры не бывало.
Решили, несмотря на воскресенье, позвонить главному штурману ленинградской ВМБ (высшему авторитету), тот немедленно примчался, надел очки и удивленно воззрился на эталон экрана и прокладку слушателя: «вот это да-а». Такого еще не случалось в его богатейшей практике.
Выставили единогласно: оценка «отлично». Доложили руководству подводного факультета. Те решили «осреднить»: 2 + 5 = пополам, то есть 3,5, то есть на «хорошо».
«Нет! - уперлись на штурманской кафедре, - только «отлично» и никаких гвоздей!»
Вот так и получилось, что слушатель прибыл в Совгавань на место нового командира ПЛ с дипломом в заранее заготовленных сереньких корочках, но не «красных» (с отличием), где все оценки сплошь на «отлично».
А как вы думаете, товарищи дальневосточники?
1960 г.
АКТ О ВРЕДИТЕЛЬСТВЕ
1
Шел тот самый год, когда прогнали из министров обороны маршала Жукова, того самого прославленного полководца. Стараниями Никиты Сергеевича .
Бригаду ремонтных подводных лодок построили на плацу по «большому сбору». Перестроили в каре.
Подводники выстроились экипажными квадратиками, топтались и недоуменно переглядывались: в чем дело, война что ли?
Но жаркое июльское солнце, выжимая подводницкий пот, подмигивало: не дрейфь, ребята!
На середину каре вышел кряжистый, с объемным трудовым мозолем комбриг Восьмак. А вместе с ним коротышка в чине капитана 3-го ранга. Приняв доклад начштаба, Восьмак косолапо развернулся к строю и открыл рот:
-Товарищи подводники! Представляю... Тут коротышка властно отодвинул не успевшего закрыть «поддувало» Восьмака и вышел вперед:
- Меня направил сюда Центральный Комитет партии! Мне известно, на бригаде полное разложение и никакой боеготовности! И это в то время, когда империализм сжимает нас железным кольцом баз и наращивает свои агрессивные устремления. Вместо того чтобы день и ночь разоблачать происки империализма, ратным трудом крепить воинскую дисциплину и сплоченность вокруг нашей партии, на соединении царят благодушие, расхлябанность! Предупреждаю, в силу данных мне полномочий, доверия партии - буду наводить порядок железной рукой! Партия...
«Не иначе как чрезвычайный комиссар! С ленинским мандатом! - гадали в строю подводники. - Ну и времена!..»
Ясность, однако, внес топтавшийся поблизости кадровик-политуправленец: на бригаду прибыл новый назначенец - начальник политического отдела капитан 3-го ранга Шабла.
Так закончилась на бригаде «жуковщина», и бригада перешла на ...
Да, да, это тот самый товарищ Шабла, который впоследствии стал начальником Политуправления, членом Военного совета дважды Краснознаменного Балтфлота и который в 1975 году сломал себе шею на мятежном Саблине.
Товарищ Шабла круто начал наводить порядок. Стало ясно: железный прут перекусит. Идеологическая работа развернулась вовсю. Партсобрания и активы посыпались как из рога изобилия.
Отцы-командиры стали пить умеренно и с большой оглядкой.
Однако старые флотские традиции оставались живучи: только на том корабле порядок, где командир - «отец родной», а старпом - «собака».
Кубрик двух лодочных экипажей, где старпомами Витька Туман и Васька Губанов, имел общую командирскую каюту, где за плотной занавесью чем-то занимались отцы-командиры.
Старпомы зорко следили, чтобы подводные асы совершенствовали свои боевые качества без помех и чтобы за занавес не то что политработник или штабист, муха не смогла бы пролететь.
Продолжение следует.
