Под вечер Неулыба оставил и пошел по отсекам. Неуклюжие привставания, бормотня докладов и вопросительные полуулыбки. И уже осунувшиеся лица, обтянутые скулы. Неулыба не реагировал на мелкие упущения - в докладах, действиях, валких вставаниях. И в каждом отсеке повторял одно и то же:
- Как командир, ставлю в известность - ночью нам предстоит самая трудная часть похода - форсирование сильно охраняемого пролива. Будем действовать на форсированных режимах. Сигналы и команды выполнять молниеносно и без ошибок. Предупреждаю - за трусость и разгильдяйство, как командир, не остановлюсь перед применением любых мер. По законам военного времени.
В отсеках настороженно провожали спину командира: такие словечки слышались впервые.
Но Неулыба сознательно шел на такую форму общения: время воспитательно-увещевательных бесед закончилось.
***
В глубоких сумерках, обнаружив в перископ мигающий огонь маяка Каминосима, командир Неулыба аварийным продуванием выбросил лодку на поверхность, запущенные дизеля нагружались на самый полный ход.
В лица выбежавшим на мостик резко пахнула соленая свежесть ночи. Объявлена боевая тревога. С выключенными ходовыми огнями лодка ворвалась в пролив.
Справа - море огней южнокорейского порта ; впереди по курсу - кажущаяся сплошной россыпь огней массового скопления рыболовных судов; слева - черные на фоне неба гористые зубцы островов Цусима. А где-то под подводной лодкой - глубоко вросшие в грунт ржавые остовы русских кораблей, погибших в Цусимском бою почти 60 лет назад.
На мостике - Неулыба, дублер Шепот, боцман Михалыч и сигнальщик - кошачьи-востроглазый Котя. Все прильнули к биноклям, отыскивая главное - огни и силуэты сторожевых кораблей. Вот он, первый «гад» - южнокорейский СКР, под берегом. Вот второй, японец, но этот - позади траверза, сторожит вход в пролив. Прозевал-таки, господин самурай!
Стоящие на мостике оцепенели: форштевень, кипящие борта и вспененный за кормой вал горели ослепительным в ночи огнем. Бурное ! Забрасываемые на мостик брызги осыпали подводников тысячами гаснущих и вспыхивающих искр. Подводная лодка походила на светящуюся небесную комету. Казалось, корпус и кильватерный след видны невооруженным глазом с обоих берегов и без всякой радиолокации.
Оставалось одно - вперед!
- Мостик! Радиометристы. Работают две корабельные, три береговые РЛС. Сигналы сильные! Слева девяносто, береговая РЛС перешла на режим сопровождения, - доклад из центрального поста.
- Доклад принят, - с мостика.
Подводная лодка - в скоплении рыбаков. Обстановка быстро наращивалась. Неожиданно чья-то голова ткнулась в Неулыбин зад.
- Кто это? - оторопело обернулся Неулыба, силясь рассмотреть тычащееся в задницу тулово.
- Прошу извинения. В отсеке, знаете ли, душновато...
- Повторяю, кто?! - взревел Неулыба. И вдруг понял: «академик»! О котором он забыл. Который сидел, как мышь, в лодке уже несколько суток. Холодненького кислорода ему захотелось!
- Вниз! - задохнулся от ярости Неулыба.
- Но я... может, что-нибудь не так?..
- Немедленно вниз! И чтоб я вас больше не видел! - рассвирепел Неулыба. - В центральном! Выход наверх категорически запрещен! В чем дело?
- Извиняюсь, - мешковатая фигура сползла вниз.
Жесткость Неулыбы не была дуростью: подводная история богата множеством случаев, когда выскользнувшие тайком в ограждение рубки оставались там навечно при срочных погружениях лодок. Это хорошо, что теоретик опознан в темноте Неулыбиным задом!
Но на бешенство у Неулыбы недоставало времени.
- Внизу! Старпому стоять под люком!
- Есть, под люком.
Лодка стремительно маневрировала среди сгрудившихся рыболовных судов. С мостика видели испуганные отмашки фонарей - рыбаки отчаянно сигналили непонятному, проносящемуся в белой кипени чудовищу: прочь, нечистая сила! Прочь!
: а — пелагический; б —поверхностный; в — придонный; г — донный.
Но Неулыбу пугали не эти отмашки: вряд ли разберутся, кто там промчался с немыслимым грохотом, и застучат морзянкой в эфир. В мозгу гвоздем торчал вопрос: у них ярусные снасти или сети? Снасти -это чепуха, они простираются вдоль течения, а сети - это плохо!
- Боцман, правее десять по компасу! - вполголоса командовал Неулыба.
- Есть, правее десять.
- Левее пятнадцать!
- Есть.
Неулыба стоял как на раскаленных углях: ход! Предательский ход! Любая собака легко выделит на экранах БИП (боевой информационный пост) быстро перемещающуюся отметку среди малоподвижных целей. И кипящий след, и давящий грохот дизелей! Но другого варианта не было. Неулыба следовал требованиям боевого распоряжения...
И вдруг: вот он! Собачьим шестым чувством Неулыба мгновенно усек: настоящая опасность! На густой цепи белых рыбацких впереди слева - характерные огни боевого корабля: белый топовый, бортовой зеленый. Сторожевой корабль. Становилось ясно - выскочил, гад, из-под берега, идет на перехват по наведению БИП.
Стремительно перемещающиеся вправо огни остановились. Появился красный.
Лег на контр-курс!
Внезапно огни исчезли. Выключил ходовые, собака!
- Кажется, влипли. Сторожевик! - сквозь зубы цедил Неулыба, впаяв глаза в бинокль.
- Ну, возможно, это и не сторожевик, - успокоительно возразил Шепот.
- Ему кажется... Вниз! Все вниз!
Мостик опустел. Неулыба один. Руки и бинокль дрожали от сильной вибрации корпуса.
Неулыба выбросился на сигнальный мостик, откинул крышку герморепитера, навел оптический пеленгатор. В мгновение он увидел: в подсветах машинных люков, открывающихся и закрывающихся дверей - разбегающиеся люди и развертывающиеся стволы орудий. Прямо в пеленгатор. Расстояние - кабельтовых полтора. СКР разворачивался на подводную лодку.
(пр. 641).
«Идет на таран!» - обожгло молнией. Неулыба прыгнул в люк и рванул на себя полутонную крышку:
- Стоп дизеля! Срочное погружение! - и спрыгнул в центральный пост. - Нырять на глубину тридцать метров! Лево на борт! Дифферент десять на нос!
- Есть!.. Есть!.. - сыпались доклады из красноватого полумрака. Лодка стремительно проваливалась в глубину.
- Отводи дифферент! - и внезапно, это услышали все в центральном, над головами пронесся звенящий гул и начал стремительно уходить за корму. СКР пронесся над рубкой лодки в трех-пяти метрах.
Мысль работала с бешеной скоростью: от тарана спасли стремительный провал на глубину и поворот под корабль; маневр обеспечивал, в худшем случае, только скользящий удар и во всех остальных - уход лодки в кильватерный бурун СКР, где в возмущенной среде гидролокаторы-перехватчики не смогут нащупать цель.
- Глубина тридцать! Лодка катится влево! - глухие доклады рулевых, горизонтальщика и вертикальщика.
- Держать глубину! Право на борт! Ложиться на прежний курс двести двадцать! Осмотреться в отсеках. Акустик, обстановка?
- Боцман, всплывай!
- Есть, всплывать! - боцман перевалил рули на всплытие. - Дифферент семь на корму. Работают оба - средний вперед!
- Приготовить оба дизеля на винт-продувание! - Неулыба ввинтился в шахту рубочного люка. - Поднять командирский перископ!
Вот он, быстро перемещающийся и удаляющийся силуэт с гакабортным огнем. Включил ходовые, сволочь. Крутится среди рыбаков. Потерял цель!
(схема расположения, характеристика) 1. Штаговый —360°, 3 мили 2. Бортовые —112,5°, 1—3 мили 2—6 миль 3. Дежурный —360° 4. Топовый (нижний) —225°, 2—6 миль 5. Маневроуказания (проблесковый) —360°, 5 миль 6. 8. Буксирные —225°,2—6 миль 7. 9. Аварийные —360°, 2—3 мили 10, 11. Клотиковые —360° 12. Топовый (верхний) —225° 13. Флагманский —135° 14. Верхний кильватерный —10° 15. Гафельные —360°, 3 мили 16. Якорный гакабортный —360°, 3 мили 17. Буксировочный —135°, 2—3 мили 18. Нижний кильватерный —10° 19. Кормовой —135°, 2—3 мили Примечания: 1. Вид с левого борта отличается лишь красным цветом бортового огня. 2. Круговые огни (белый, красный, зеленый, желтый —360.°, 2—3 мили) и знаки, заключенные в рамку, выставляются в различных сочетаниях на вертикальной линии на наиболее видном месте. 3. Огни и знаки, обведенные пунктиром, необязательные.
Силуэт СКР растворялся в зареве береговых огней Пусана.
- Продуть среднюю! Отдраен верхний рубочный люк! Сигнальщику, на мостик!
В лица ударила свежесть ночи. Ослепительно сверкала вода в ограждении рубки и вокруг змеящегося и фырчащего корпуса.
Запущены дизеля. По напряжению корпуса Неулыба чувствовал: мотористы нагружают дизеля до предела. Выдержат ли? Но вмешиваться времени не было. Лодка быстро разворачивалась в черный прогал между огнями рыболовных судов.
Неулыба «думал за противника»: маневр сбил японца с толку. Стремительно сближавшаяся на экранах радиолокаторов цель внезапно исчезла. Вместо этого - вздымающийся вверх и кипящий водоворот, над которым, как над извергающимся вулканом, пронесся корабль. Выдержать такое способен не всякий. Ясно: японец потерял обстановку и помчался обследовать ближайших рыбаков. Ищет черного кота в черной комнате.
Лодка на ходу вышла в крейсерское положение, набирая скорость на отрыв. СКР исчез.
На юго-востоке слабо . Рыбаки редчали, пролив расширялся. Впереди море.
Вот он, третий СКР! Однако тем же собачьим чувством Неулыба усекал: этот послабее. Судя по силуэту, староват. И дал команду - отвернуть в темную часть горизонта. Но СКР рванул на пересечку курса.
«Вот настырный азиат!» - сплюнул Неулыба. - Радиолокатор-то у тебя, брат, ничего! А акустика наверняка хреноватая».
И скомандовал срочное погружение. Слушая доклады акустиков и наблюдая хаотические броски пеленгов, Неулыба утвердился в правильности своего вывода: для лодки под водой слабоват ты, друг любезный! И резко отвернул в сторону от шумов.
Лодка вышла в Восточно-Китайское море.
Годы спустя, анализируя походы большого числа подводных лодок, уже в штабном качестве, Неулыба пришел к выводу: при форсировании пролива, шаблонно выполняя предписания боевого распоряжения штаба флота, он действовал не лучшим образом. Только уменьшив до предела такие демаскирующие особенности лодки, как шум дизелей, бурунный эффект, можно было наиболее эффектно и скрытно форсировать тот противолодочный рубеж в проливе.
И, конечно же, штабы обязаны определять сроки выполнения боевого приказа, согласуясь, к примеру, с режимом течений, а не на основании тупоголового волюнтаризма.
- Готовность два подводная! Всей подвахте отдыхать. Всем спать. Завтрак позже на два часа, - скомандовал Неулыба.
В лодке наступил режим тишины. Командир приткнулся на узком диванчике в центральном, положив голову на метку гирокомпаса, накрыл глаза пилоткой.
- А здорово у нас получилось, товарищ командир! - подсел к нему обходивший отсеки замполит Хорт.
Продолжение следует.
