В этот период я, капитан-лейтенант, был флагманским штурманом 96 бпл 4 эскпл СФ. 10 января 1962 г. я заступил Оперативным дежурным штаба 4 эскпл. У 3 причала стояли пл Б-37, готовившаяся на боевую службу, и только что окончившая доковый ремонт пл С-350.
В 4 часа утра 11 января я принял вахту у моего помощника и обнаружил, что нет доклада с пл Б-37 об окончании зарядки аккумуляторной батареи. Я вызвал дежурного по пл, на связь вышел мой хороший товарищ командир БЧ-5 Генрих Якубович. Пожурил его за несвоевременный доклад, после чего он, сдав пл дежурному по кораблю, убыл на СРЗ-10 и на проворачивании оружия и технических средств его не было. По докладу командира БЧ-5 обстановка на пл была нормальной.
Уважительное «здравия желаю» высказывает Генеральному секретарю ЦК КПСС Л.И.Брежневу начальник учебного отряда подводников контр-адмирал . Северодвинск. 1967 год.
В 08.05 на КП 4 эскпл прибыли начальник штаба эскадры контр-адмирал А.А.Юдин, флагманский штурман эскадры капитан 2 ранга А.П.Бурсевич и командиры бригад. Только я начал доклад об обстановке, как ко мне поступил доклад о пожаре на пл Б-37. Я, действуя по инструкции, доложил командиру эскадры контр-адмиралу Н.И.Ямщикову и объявил по эскадре «Боевая тревога, пожар на пл Б-37». В 08.11 поступил с 3 причала доклад командира пл Б-37 капитана 2 ранга А.Бегебы о пожаре. До этого момента он, как и другие командиры пл, в том числе и командир пл С-350 капитан 2 ранга О.К.Абрамов, находились на стоявшей у 2 причала ПКЗ-58. Проворачиванием оружия и технических средств на пл руководил старпом капитан 3 ранга А.И.Симонян, отметивший 10 января свой день рождения.
.
Я хотел доложить о пожаре ОД СФ, но контр-адмирал А.А.Юдин сказал, что нечего поднимать панику, может просто бумажка горит. И в этот момент в 08.18 раздался сильный взрыв. Из окна комнаты ОД был виден огромный столб огня и дыма, в комнате вылетели все стекла окон, выходивших на сторону причалов. Я немедленно доложил ОД СФ о взрыве на пл Б-37. По флоту была сыграна боевая тревога, на эскадру направлены силы АСС флота. С момента объявления боевой тревоги на КП 4 эскпл находились два офицера штаба СФ, до этого прибывшие с проверкой в штаб 23 дивизии ОВР’а. Они фиксировали все мои действия. Я с момента получения доклада о пожаре приказал своему помощнику ничем не заниматься, а только фиксировать в журнале все доклады и распоряжения. В дальнейшем из-за полноты записей меня в процессе расследования катастрофы не спрашивали. При попытке начальника штаба 4 эскадры брать телефонные трубки или давать какие–либо приказания я попросил его телефоны не брать, а все распоряжения давать только через меня, чтобы я не терял обстановку. Он согласился и в дальнейшем так и действовал. Я должен был смениться в 11.00, но по приказанию НШ эскадры продолжал нести дежурство, пока в 15.00 к нему не обратились офицеры штаба СФ с просьбой сменить меня, чтобы я был готов к дальнейшему расследованию. Сменил меня капитан 3 ранга А.И.Брагин, находившийся на КП с самого утра. Офицеры штаба СФ, после моей смены, задержали меня, сказали, что претензий к моим действиям у них нет, они хотят только узнать ход событий до их прибытия на КП эскадры.
А теперь продолжу рассказывать о ходе событий после взрыва.
Стоявшая у борта пл Б-37 пл С-350 получила повреждения 1-го отсека, а в разрыв прочного корпуса между 2 и 3 отсеками хлынула вода. Лодка стала с дифферентом на нос. В 3 отсеке начальник РТС капитан-лейтенант Расщупкин не дал открыть переборочный люк из 2 в 3 отсек, хотя такая попытка была. Хоть это и жестоко, но так были спасена остальная часть экипажа. На пл Б-37, кормовая часть которой еще находилась над водой, прибыла аварийная партия с пл капитана 2 ранга Китаева. Они пытались через входной люк 7 отсека поднять людей. Им удалось поднять несколько человек, в том числе старпома капитана 3 ранга А.Симоняна (уже мертвых). В 08.28 мне поступил доклад о том, что пл Б-37 затонула. В люке 7 отсека застрял старшина аварийной партии и погиб.
Прибывшие к середине дня корабли АСС флота начали операцию по подъему сначала пл С-350, стоявшую с дифферентом на нос. (На ней погибли 11 человек из 1 и 2 отсеков.) Через трое суток пл подняли, осушили 1,2 и затопленные к тому времени 3 и 4 отсеки и отвели к плавпирсу № 1. Затем была поднята пл Б-37.
Погибших хоронили в 3 этапа. В клубе были установлены гробы и фотографии тех, кто погиб в 1 отсеке пл Б-37. На пирсе и в торпедно-технической базе никто не погиб. Не сыграй я боевую тревогу, жертв могло быть гораздо больше, так как на 3 причале стоял резервный экипаж, после тревоги разбежавшийся по своим местам. В прессе в последнее время писали, что шла погрузка торпед, а на пл Б-37 погибли люди только в 1 и 2 отсеках. Это ложь. Никаких погрузок торпед в этот момент не было и не планировалось. А на пл Б-37 погиб почти весь экипаж. Спаслось только несколько человек, находившихся на мостике. Так как пожар начался в период проворачивания оружия и технических средств, угарный газ по системе вентиляции распространился по всей пл. Старпом в момент объявления на пл аварийной тревоги находился в кормовой части пл, его нашли в 7 отсеке с травмами головы, переломами.(На второй или третий день после взрыва я, моя жена и жена А.Симоняна ходили в морг госпиталя и видели Симоняна с перевязанными головой и рукой. Сопровождавший нас врач госпиталя сказал, что у Симоняна была тяжелая травма головы и переломы руки. До затопления пл люди, как видно, в отсеках находились уже без сознания, отравившись угарным газом, и все погибли.
Бегеба Анатолий Степанович, выпускник ВВМУ им. М.В.Фрунзе 1948 г. (архив С.В.Любимовой), командир Б-37 (Н.Черкашин. "Повседневная жизнь российских подводников". М., 2000.).
Командира пл Б-37 капитана 2 ранга А.Бегебу хотели отдать под суд военного трибунала за то, что он не был на пл с началом проворачивания механизмов, но после опросов меня и командиров пл было доказано, что даже если бы он находился на пл, ничего бы не изменилось. Из 1-го отсека не сразу, по-видимому, доложили о начале пожара, аварийная тревога была сыграна после того, как при открытии переборочного люка 1 отсека вырвавшееся пламя обожгло находившегося у переборочного люка 2-го отсека рулевого, он выскочил на мостик, а затем на пирс и сообщил о пожаре, после чего поступил доклад на КП эскадры
О причинах пожара было много версий. Но остаются две наиболее вероятные:
1. Воспламенилось БЗО торпеды при пайке поврежденной оболочки, и о пожаре не сразу доложили в ЦП.
2. Воспламенились патроны регенерации возле контроллера шпиля. Летом этого же года произошел пожар в 1 отсеке пл.Б-139 из-за того, что был оставлен включенным контроллер шпиля, на котором хранились запасные патроны регенерации. Была сыграна боевая тревога, пл отошла от пирса на середину Екатерининской гавани, командир пл капитан 2 ранга В.Шаповалов приказал затопить 1 отсек, чем спас пл. Все обошлось без жертв, хотя пл надолго вышла из строя.
Когда я учился в Военно-морской академии, я беседовал с бывшим флагманским минером 211 бпл, в которую входила пл Б-37. Он считал наиболее вероятной версию о пайке БЗО. Но истинную причину пожара мы не узнаем никогда. А погибшие на навсегда останутся в памяти своих товарищей.
Осенью 1962 г. я был направлен на ВСООЛК ВМФ на факультет оружия, отделение флагманских штурманов, которые закончил с отличием, мою фамилию выбили на доске среди окончивших классы с отличием. Но в дальнейшем доска с фамилиями выпускников 1963 г. исчезла. Уже будучи в запасе в 1987 г. я зашел на классы, там тогда учился мой сын, и эту доску не нашел. После окончания классов я хотел пойти служить штурманом на атомную пл, на что офицер отдела кадров мне четко дал понять, что с моей фамилией меня на АПЛ не назначат. И я вернулся на 96 бпл на свою старую должность. В 1965 г. начались странные экспериментальные преобразования: были сокращены на 96 и 211 бпл должности флагманских штурманов, связистов. Меня назначили командиром БЧ-1 на 258 экипаж крейсерской подводной лодки 1 флотилии пл.
В это время у меня произошла личная трагедия – погиб мой родной брат. После РНВМУ в 1953 г. он поступил в ВИТКУ и после окончания служил в строительных частях на строительстве ракетной базы под Мурманском. 19 мая 1965 г. при пристрелке крючков под огнетушители, без которых не хотели принимать объект, рикошетом дюбель попал ему в голову. После похорон я прибыл в губу Западная Лица. При сходе на берег мне передали приказание прибыть к ОД флотилии. Оперативный дежурный А.П.Бурсевич предложил мне должность Ф-1 35 дипл. Для этого я должен был в течение двух недель освоить НК «Сила-Н» на пл 7 дивизии под руководством Ф-1 дипл Л.Н.Антохина. 12 августа 1965 г. я был назначен на должность Ф-1 35 дипл. Началось освоение пл 651 пр. В 1966 г. впервые с дивизии ушла на БС в Средиземное море пл К-85 (командир И.А.Склянин) и для обеспечения похода на пл ушли заместитель командира дивизии капитан 1 ранга А.П.Пироженко, зам командира дивизии по ЭМЧ капитан 2 ранка Б.Сверчков и я. Так как я был вызван из отпуска перед самым походом, то о готовности материальной части БЧ-1 мог судить только по докладу штурмана. Особенно меня беспокоил перископ. По какому-то недомыслию на первых пл пр.651 был только один перископ.
.
Штурман доложил, что перископ проверен специалистами. Но оказалось, что это был обман. Уже после м. Нордкап при всплытии в перископ ничего не было видно из-за сильного запотевания. Всю боевую службу пытались осушить, но ничего не получалось. А уже в Средиземном море произошло непоправимое. Я ушел отдыхать и приказал рулевому в боевой рубке при осушении периском не давать давление воздуха больше 1 атмосферы. В рубке находился заместитель командира дивизии А.П.Пироженко. По его команде рулевой дал давление 1.5 ат. Давлением выбило верхнее стекло перископа и он был затоплен водой. Силикагелем ранило руку рулевого, а верхняя крышка патрона осушения чуть не убила А.П.Пироженко. Я проснулся от того, что в кают-компании шла операция, доктор извлекал силикагель из руки рулевого. Доложили на флот и получили приказание передать рулевого на РЗК. Ночью, перед проходом Гибралтара, успешно прошла операция по передаче, а мы продолжали поход. Гибралтар форсировали на глубине 100 м. скоростью 10 узлов. Перед форсированием я определил место по характерным глубинам. Патрулирование вели в районе Балеарских островов. В 1968 г. по моему заявлению я был направлен в ВМА. На 5 мест на кафедру кораблевождения конкурс был 2 человека на место. Как я потом после окончания ВМА узнал, куратору от кафедры было дано указание не допустить моего поступления в академию, а т.к. этого он сделать не смог, то получил выговор. Об этом он мне сам сказал, когда в ресторане мы группой отмечали окончание академии. О том, как я все же поступил, вспоминать не хочется. Я тогда узнал, что за «честь» у некоторых офицеров. После окончания ВМА в 1971 г. я был назначен флагманским штурманом 9 эскпл. 13 августа 1971 г. я прибыл в Видяево. Командир эскадры контр-адмирал В.А.Самойлов не стал скрывать, что не очень рад моему назначению. Правда, в дальнейшем он свое мнение изменил. За время службы на должностях флагманских штурманов у меня сложилась своя методика подготовки штурманских боевых частей и кораблей к обеспечению безаварийного плавания. Она помогла мне, т.к. за всю мою службу у меня не было навигационных происшествий и потери места в море.
Видяево. И.Я.Хризман, Вильдавский Юлий Владимирович, Евгегний Васильевич Самуйлов.
С прибытием на 9 эскадру я за две недели обошел все корабли и получил картину состояния дел и что надо делать. Дело в том, что перед моим прибытием пл под командованием Стороженко села на мель в районе о. Кильдин. По моей просьбе были собраны командиры пл и штурмана. Я провел детальный анализ состояния дел в штурманских боевых частях и качества подготовки вахтенных офицеров и провел разбор навигационных происшествий на флоте за три года. В дальнейшем такие разборы я проводил ежегодно в сентябре-октябре с проверкой штурманской подготовки командиров пл, вахтенных офицеров и знания требований документов по обеспечению безаварийного плавания. Я ввел для себя правило после каждого прихода с боевой подготовки проверять действия командиров и штурманов в море. На эскадре была создана, с помощью ГС флота, корректорская группа и поэтому перед выходом кораблей на БС не было проблем с корректурой карт. В группе постоянно велась корректура контрольного комплекта карт и пособий.
В сентябре 1975 г. меня вызвал в Североморск приехавший туда главный штурман ВМФ Р.А.Зубков и предложил должность флагманского штурмана ЛенВМБ. Я согласился. Но я забыл, что с моей фамилией можно служить только на Севере. В ноябре Р.А.Зубкову присвоили звание контр-адмирала. Я поздравил его и спросил о моих делах. Он сказал, что Главком С.Г.Горшков утвердил мою кандидатуру и надо ждать приказа в декабре месяце. Хорошо, что я не начал собираться, хотя сомнения пропали. 28 декабря мой сослуживец Саша Лихачев сказал мне, что я напрасно жду приказа, там уже назначен Ф-1, т.к. ЧВС ЛенВМБ доложил в Москву о невозможности назначения Хризмана, т.к. бывают встречи с иностранцами и т.д., т.п. И Главком сдался. Так в очередной раз я получил пощечину от политработников, этой раковой опухоли на теле ВМФ.
Моя семья
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.
198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус.
.jpg)