12-я ЭОН ВМФ СССР. 1972-1973. Книга памяти - К-56.
Официантки. Библиотекарь. Парикмахер.
Археологический детектив.
Служащие... Одно из странных, неопределенных, многозначных и по разному толкуемых и воспринимаемых слов. Преподаватели служат своим дисциплинам, ученикам, командиры - вышестоящим командирам и подчиненным. Те и другие - Отечеству. На наш сегодняшний взгляд, служащие - это те из наших воспитателей, преподававшие нам жизненные уроки, "командиры" своего рода, особенные, порой просто удивительные в своем своеобразии, старшие наши товарищи, просто, к сожалению, часто вспоминают их в последнюю очередь, если не забывают вовсе и обходят своим вниманием. Попробуем внести свой вклад в исправление сей несправедливости.
В истории нахимовских училищ достойное место - у врачей и медсестер. Для них, как правило, находилось место сначала на выпускных фотографиях, в дальнейшем - на страницах выпускных альбомов. Для медсестер реже.
"Нас, четырнадцати-пятнадцатилетних подростков, принятых в созданное в конце войны Ленинградское Нахимовское Военно-Морское училище и первыми окончивших его в 1948 году, было шестьдесят девять." Сидят справа врач Кулик (инициалы, к сожалению, неизвестны) и медсестра Скобликова Варвара Евгеньевна.
В декабре 2008 года нахимовцы Первой роты отметили 60-летие своего выпуска. Осталось их восемнадцать. На встречу пришли восемь человек. В их возрасте уже непросто не только из другого российского города, ближнего зарубежья приехать, но и, живя в Питере, преодолеть прикованность к месту "болячками". Однако каждый помнит свою юность, верен ей, и она помогает жить и быть счастливым.
На встрече начальник училища рассказал о себе, о сегодняшних делах и проблемах училища, о современных нахимовцах, первонахимовцы - о своих судьбах, о своих пожеланиях и заветах новым поколениям нахимовцев. Нахимовцы Первой роты 1948 года посетили урок военно-морского дела, который вел их однокашник проэкзаменовали его нынешних учеников, кратко побеседовали с ними с помощью флажного семафора к взаимной радости и удовлетворению.
Слово автору "Мальчишек в бескозырках". Набор первый, 1944 года, а выпуск 1950 года.
"А вообще, болели мы мало. И подчас врач нашей роты, милая Анна Иосифовна Грандель, подолгу оставалась без работы...
А встречи все продолжались. Сколько близких и дорогих лиц! Вот подошел ко мне крупный красивый мужчина, и я тотчас же узнал в нем нашего бывшего старшину роты мичмана Вячеслава Александровича Семенова.
В группе женщин, стоявших поодаль, я узнал нашего милого доктора — Анну Иосифовну Грандель. Время ее почти не изменило. И как всегда, первое, о чем она спросила:
— Как твое здоровье, Витя?"
Грандель Анна Иосифовна в 1956-м и в 1982-м году.однокашник
"С теплотой до сих пор все мы, наверное, вспоминаем нашу санчасть и весь её персонал, а особенно женщин – докторов и сестёр (Грандель Анну Иосифовну, Коган Марию Семеновну, Кузелевич Альбину Павловну и др.). Они всегда были так внимательны к своим пациентам и попасть на несколько дней в лазарет, где можно было выспаться в волю, почитать или просто поболтать в спокойной обстановке, было так приятно, что осталось в памяти навсегда. Помните, как сестрички Марина или Альбина приходили к нам, а мы мальчишки хором радостно кричали: « Марина (Альбина), дай витамина!»"
К сожалению, фотографий Марии Семеновны Коган и Альбины Павловны Кузелевич нет в нашем архиве. Возможно, кто-то сможет помочь? Такая надежда у нас всегда есть, тем более, что она периодически оправдывается. Например, без помощи родственников нахимовца, внука преподавателя музыки не появились бы сообщения и
Аркадий Иосфин (выпуск 1968 г.): "Помню А.И. Грандель - училищного офтальмолога. Меня она после 9-го класса возила на консультацию к флагманскому специалисту... Санчасть. В наше время там нас ещё переодевали в спальные рубашки. Без штанов куда сбежишь? В.В. Сафронов, наш офицер-воспитатель (выпускник ЛНВМУ 1949 г., о нем в одном из будущих сообщений), говорил, что в его время в рубашках спали всегда.
Помню фамилии нахимовцев, которые перед контрольной бегали зимой по лестнице вверх-вниз, а потом ели снег. Иногда добивались своего и избегали контрольной. Помню ещё одного товарища. Натирал подмышки солью из столовой. Изображал температуру. Другой при мне сунул в стакан с горячим чаем термометр. Вовремя вынуть не смог (если вообще возможно). Ртуть стекла в стакан. Долго изворачивался, как это он умудрился разбить градусник.
Как-то по весне послали меня убирать маленький, вечно закрытый дворик учебного корпуса. Со стороны Пеньковой улицы. Там хранился старый тузик и ещё что-то. Снег сошёл и на асфальте (или брусчатке - не помню) лежали кучи таблеток. Поднял голову - окна нашей санчасти. Сколько за зиму форточки таблеток приняли!..
Осталось в памяти и то, как мичман Альбинский приносил нам на прогулку из дома (он жил в спальном корпусе) головки лука. Лук мы ели прямо на морозе. Было вкусно. Александр Михайлович считал это средством профилактики от гриппа."Владимир Константинович Грабарь сохранил в своем фундаментальном труде "Нахимовское училище. Традиции. История. Судьбы", благодаря наличию в нем справочного аппарата память о многих и многих служащих. А в следующей книге "Пароль семнадцать" - даже о кухонном рабочем "Аркаше".
"Там же в подвалах находились и другие продукты, их перевозил на тележке и поднимал на лифте камбузный рабочий по имени Аркаша (А. Н. Петров – Ред.), жилистый детина, казавшийся нам Герасимом из только что пройденного «Му-Му». Свою тележку он прикреплял цепью на замок. Но, какой там! На этой телеге мы раскатывали по двору, навалившись целой кучей. Из трех колес телеги одно свободно разворачивалось, потому и телега на полном ходу сначала плавно, а затем вдруг круто поворачивала. Куча рассыпалась по двору. И однажды случилось неизбежное. Разгоняющим был Н. Петров (Филимон), впередсмотрящим – М. Хрущалин, он же Чама, ему и слово: «Когда телега вышла в режим неуправляемого движения, я сидел спереди, свесив ноги вниз. Все спрыгнули, а я успел только поднять одну ногу. В итоге левая нога попала между платформой тележки и стеной, Перелома или трещины не было. Был сильный ушиб». – «Спасли ботинки» – резюмировал Калашников. Главный недостаток «гадов», их дубовость, обернулся в данном случае спасительным достоинством. Через трое суток Мишу уже выпустили из санчасти."
Тоже служащий по социальному положению, по способу зарабатывания на жизнь, а в нашей системе координат и благодарной памяти, - достойный человек, труженик, как никак тоже воспитатель своего рода.
Аркадий Иосфин (выпуск 1968 г.): "Грузчик Аркаша. Поначалу мы его боялись. Страшно становилось от выражения лица с большим бельмом на глазу. Для меня его тележка один раз послужила скорой помощью. Во время перерыва на сампо свалились в кучу малу. Сильно вывихнул ногу. Товарищи на руках снесли меня вниз, подогнали тележку и доставили через весь двор к санчасти. Через неделю начальник ВМУЗ адмирал Виноградов выписал меня. Это отдельная история."
А если, не дай бог, перелом? Ставить диагноз, лечить было кому и было где. Например, Будникова Алевтина Дмитриева, Врач Ленинградского Нахимовского училища с 1951 года.
В 1958-м и в 1972-м годах.Грабарь В.К. "Пароль семнадцать": "В столовом зале стояли огромные, вероятно, трофейные буфеты. Туда ставилась большая бутыль с рыбьим жиром. Как известно, этот жир богат витаминами, поэтому в январе-марте в разгар авитаминоза он был особо необходим. Но также известно, насколько этот жидкий витамин противен на вкус. Употребляли его натощак перед обедом, и сначала, можно сказать, из-под палки. Руководила этой экзекуцией наш врач А.Д. Будникова, а следил за исполнением кто-нибудь из командиров. Нахимовцы становились в очередь к большой бутылке с рыбьим жиром со своими столовыми ложками. Со временем мы смогли всё же себя перебороть – полезно, значит нужно, тем более, говорили, что от него растут. Но однажды Миша Хрущалин, склонный к экзотическим поступкам, «хлопнул» этой гадости целую кружку, а во флотской кружке – не менее 300 грамм. Рассказанный в подробностях, этот факт имеет и некую научную ценность. За столом с Мишей сидел Слава Калашников, Горелик (?) и еще один, теперь уже неизвестный, который и поспорил с Мишей на 10 рублей. Причина спора также не запомнилась. Предмет спора, как вспоминает сам Хрущалин, – выпить половину наличного ротного запаса, а это - двухлитровая бутылка. Значит кружка, по всей видимости, была не одна! Миша по условиям спора, не торопясь, съел первое, второе и компот, а потом преспокойно выпил рыбий жир и даже не поморщился. В течение последующих двух часов при нём неотступно находились свидетели, дабы убедиться, что выпитое оставалось в организме испытателя. Миша доказал, что это возможно, и в этом состоит биологическая сторона эксперимента. Но есть еще и историческая! Спор был выигран, и надо было отдавать деньги, а это – целых 10 рублей! Много это, или мало?
Но всё-таки особым почетом у нас пользовался ротный врач, призванный следить за здоровьем воспитанников своей роты. О нашей роте все семь лет заботилась Алевтина Дмитриевна Будникова. Алевтина Дмитриевна была очень доброй и отзывчивой женщиной. Она всегда к нам относилась с любовью, а мы ей платили взаимностью. К своему врачу мы шли со своими детскими хворями. Миша Московенко, да и не он один, любили болеть. Полежать в санчасти. Поесть витамины и поспать вдоволь. Если болезнь ничем серьезным не грозила, то - вырваться на миг из водоворота будней и отлежаться в тихой заводи лазарета – о чем еще мечтать!
С болезнями типа ОРЗ справлялись в лазарете, а в сложных случаях ребят отправляли в специализированные лечебные заведения: инфекционную больницу Боткина, детскую им. Раухфуса и д. т., но чаще всего – в Военно-морской госпиталь на проспекте Газа (теперь это – Старопетергофский проспект). Иной раз случались эпидемии гриппа, которые при тесном, хоть и не стесненном обитании распространялись в училище молниеносно. Тогда уж под лазарет выделялись отдаленные учебные кабинеты, а то и целые коридоры. И, надо отдать должное, училищные медики с этими напастями успешно справлялись.
Алевтина Дмитриевна сама часто заходила к нам в роту. Одно время у нас была в ходу одна опасная забава. Задерживая разными способами дыхание, можно было на очень короткое время «вырубиться» – потерять сознание. Процесс вхождения в транс и выхода из него для нас со стороны выглядел смешно. Но можно представить состояние Алевтины Дмитриевны, когда однажды на перемене она увидела результаты наших экспериментов.
За здоровьем воспитанников следили тщательно. Периодически проводили ультрафиолетовое облучение, для чего в спортзале выставлялась маячная лампа, и нас выставляли перед ней по кругу, и при этом, что было самым интересным, давали темные очки. Особой заботой было состояние зрения воспитанников. Оно уже с первых лет существования училища вызывало тревогу у врачей. Предпринимались все меры, потому что снижение зрения – потеря будущего командира. Плафоны в классах периодически менялись на более современные: сначала матовые шары, затем стеклянные колокольчики, а потом и металлические кольца. В постоянной готовности находился электрик со стремянкой, перегоревшие лампочки мгновенно заменялись. Врачи ходили по классам с люксометрами. А зрение у ребят все равно падало. Это – загадка. Сами ребята решали ее по-своему. Чтобы все за время учебного года все смогли равномерно посидеть у окон, мы каждую четверть попеременно передвигались из ряда в ряд. Но и при этом хотелось сидеть у окна самую длинную третью четверть или четвёртую, когда наступает весна и смотреть на уроках в окно одно удовольствие."
Здоровье "маленьких моряков" зависело также... от поваров и официанток.
Грабарь В.К. "Пароль семнадцать": "Питание четырехразовое: завтрак, обед, ужин, вечерний чай. Завтрак обычно - перед началом занятий. Обед – после четвертого часа. В иные времена вводился второй завтрак, и тогда обед сдвигался. Ужин – после свободного времени. А после самостоятельной подготовки – вечерний чай. Столы накрывали официантки, у каждой роты были свои. Тогда их знали только, как тетя Юля и тетя Таня. Но сегодня мы обязаны назвать их полные имена: это Юлия Дмитриевна Дмитриева и Татьяна Фёдоровна Дроботенко. Они работали еще и в 1980-е годы. Запомнилось их по-матерински теплое отношение к нам. Иногда после вечернего чая они просили помочь убрать зал. Чаепитие заканчивалось поздно и официанткам хотелось побыстрее уйти домой. Работа была несложная. В конце приема пищи подавалась команда: «Посуду – на край стола!», затем вдоль столов катили тележку, на которую ставили грязную посуду, так что теперь оставалось убрать пару тарелок-чашек, смести со столов и подмести пол, а официантки в это время мыли чашки и столовые приборы. И всегда их помощников ждали стакан компота или киселя с булочкой, спасибо им.
Прием пищи, что на флоте иначе и не назовешь, у нахимовцев отнюдь не процесс, а – настоящий спектакль...
Грабарь В.К. На презентации книги "Пароль - 17".
Да, столовая была тем местом, где мы получали и первые обиды, и первые уроки жизни. И вовсе не случайно воспоминание о первом обеде Володя Полынько пронес через всю жизнь. И не случайно Слава Калашников, когда в 2004 году дочь принесла домой банку консервированных груш, вспомнил именно детство, хотя подобные консервы сопровождали нас всю службу: и на подводных лодках и в отдаленных гарнизонах."
И официантка воспитывала?! Конечно! И приемы воспитания у них были особые, наблюдательность, доброта, понимание, все одновременно и своевременно.
В.К.Грабарь: "Нахимовская норма питания значительно отличалась и от матросской, и даже от курсантской. Факт зачисления в училище мы ощутили на своих желудках. Особое впечатление произвел первый нахимовский обед. Поскольку зачисление происходило не для всех одновременно, то случилась такая история. Одним сентябрьским днем питание кандидатов было переведено с «Авроры» в училище. И вот, войдя в обеденный зал, ребята увидели, что столы были разделены на две части. Уже зачисленных ребят ожидали свежие скатерти на столах и накрахмаленные салфетки в кольцах. В бачках дымился куриный бульон и картофельное пюре с аппетитными кусками курицы. Рядом на тарелочке - румяные пирожки с рисом и яйцом. Да еще от завтрака оставались масло, сыр и кусок арбуза. И еще что-то… А в тарелках кандидатов было то, что и прежде – матросский паек и ни крошки больше! В результате у одних – восторженные лица с сияющими глазами, другие от обиды едва сдерживали слезы! И вот, рыдания, душившие Толю Крамаровского, вырвались наружу, повергнув в уныние всех. Его утешила официантка, принесла ему чего-то вкусненького. Через несколько дней всех ребят, слава Богу, уровняли в правах. И все пошло установленным порядком..."
И чуть далее о том, что может доброе слово, о целительных свойствах детских воспоминаний, если они с положительным знаком.
"Несколько лет назад преуспевающий Валя Овчинников встретил нашу официантку тетю Юлю, теперь уже – престарелую женщину. Поговорил. Его добрые слова были для нее целебнее лекарств. Такова она, оказывается, вкусовая память!"
Аркадий Иосфин (выпуск 1968 г.): "Официантки. Тётя Юля у нас тоже работала. А её сменщицу мы не любили... То, что официанток брали на подготовку к парадам в Москве, доказывает их неотъемлемость от училищной жизни. Кстати по нормам питания. Говорили, что мы питались по нормам подводников на 1 руб. 5 коп. в день. По крайней мере из этого исходила калькуляция наших летних отпускных - 45 рублей. Потом отпускные отменили. Как и свитера (из верблюжей шерсти) подводников для лыжной подготовки. Во время корабельной практики обычно нам выдавали разницу стоимости с матросским пайком печеньем и еще чем-либо вкусным, чем мы обязательно делились с матросами, у которых были дублерами боевых номеров."
Еще один человек - легенда в истории Ленинградского Нахимовского училища, воспитатель не только своего сына, Валентина Овчинникова. О том кем был служащий Овчинников Алексей Александрович чуть позже, сначала о его сыне, Овчинникове Валентине Алексеевиче.
Грабарь В.К. "Валя Овчинников выпускник кораблестроительного факультета попал во второй экипаж АПЛ К-56 (675 пр.) в 26 дивизии пл, и успел два раза выйти в море на сдачу задач, но в ноябре 1970 года его, кораблестроителя, перевели на транспортный плавучий док ТПД-20 в Большом Камне. А в 1972 году судьбу Вали повернуло одно важное историческое событие. В 1971 году состоялась 3-я индо-пакистанская война, и на территории Бенгалии появилась новая страна (в переводе - Бенгальская земля).
3 марта 1972 г. президент НРБ шейх Муджибур Рахман встретился с Леонидом Брежневым и обратился к советскому руководству c просьбой помочь освободить порты его страны от затопленных кораблей и протралить минные поля. Кстати сказать, мины, которые предстояло обезвреживать (ЯМ-25), образца 1902 года, были изготовлены в Санкт-Петербурге на заводах Нобеля (до недавнего времени НПО «Уран»). (Вариант: в свое время были изготовлены в СССР). Затем были отправлены на русско-японскую войну во Владивосток и порт-Артур, а позднее в качестве братской помощи переданы КНР, а у китайцев их перекупил Пакистан.
Командованием Тихоокеанского флота была срочно подготовлена экспедиция особого назначения - 12-я ЭОН ВМФ СССР. Возглавил экспедицию контр-адмирал С.П. Зуенко Из Ленинграда прибыл главный инженер капитан 2 ранга В. А. Молчанов (выпускник ЛНУ 1951 г.). В состав экспедиции вошли ведущие специалисты ЧО НИИ МО СССР, а среди привлеченных к работе специалистов-тихоокеанцев, естественно, оказался и специалист по судоподъему старший лейтенант Валентин Овчинников.
«Главное богатство Бангладеш - это отвратительный климат, в условиях которого произрастает лучший в мире чай; даже индийский и цейлонский чай не может сравниться с бенгальским. Но для северян этот климат губителен. Такой жары никто из нас ранее не испытывал – парная баня. Пьешь воду и сразу потеешь, в организм она не попадает. Мы были молоды, здоровы и сравнительно быстро и легко прошли акклиматизацию. Но старшему поколению было тяжко, соли, шлаки и прочее без воды дали о себе знать, и все члены у них стали трещать по швам».
Порт Читтагонг располагался в излучине реки Карнапхули. Четыре раза в сутки - в зависимости от приливов - мутные воды реки меняли свое направление на обратное. На фарватере реки и у десяти причалов на глубинах от 10 до 32 м лежало более сорока затопленных судов. Для возобновления нормального судоходства реку надлежало расчистить не менее чем от 15 затопленных судов. По мнению западных экспертов, чтобы поднять все затопленные в Карнапхули суда, требовалось 3-5 лет. СССР обязался протралить Бенгальский залив и очистить акваторию порта к 1 июля 1974 г., то есть за два года и три месяца. Чтобы выполнить эти обязательства, от штаба экспедиции потребовались хитроумные технические решения, а от исполнителей сметка и героизм.
Советские военные моряки Тихоокеанского флота под командованием контр-адмирала С.П.Зуенко в порту Читтагонг.
Траление закончили к 25 октября 1972 г., многократно протралив 1002 квадратные мили акватории на подходах к порту. К 15 апреля 1973 г. участники 12-й ЭОН ВМФ СССР подняли из речных глубин 13 затонувших судов, освободив все 10 причалов Читтагонга. Всего же за 27 месяцев было поднято 26 судов общим водоизмещением 100 тыс. т. При чем были подняты даже суда, затонувшие более пятидесяти и ста лет назад и те суда, которые тонули в период нашего пребывания в Бангладеш с марта 1972 года по май 1974 года."
Фото Юрия СЕНАТСКОГО. Плавучий подъемный кран "Судоподъем-2". Читтагонг, 1974 г. См. также [URL=http://militera.lib.ru/bio/ablamonov_pf_gorshkov/03.htmlАбламонов П. Ф. Адмирал.[/URL]
Молчанов Владимир Александрович. Родился 25.03.1934 г. В ЛНВМУ с 1945 года. Окончил училище с серебряной медалью. Окончил Высшее военно- морское инженерное училище им. Дзержинского, кораблестроительный факультет. После окончания в течение 7 лет служил на Камчатке в аварийно-спасательной службе. В 1964 г. был переведен на Балтику в Ломоносовскую АСС и через два года попал в НИИ АСС в Ломоносове. Проходил службу в НИИ 40 ВМФ, начальник отдела. Специалист по судоподьему. За 30 лет принимал участие в подъеме более 50 судов разных классов, в том числе ПЛ С-80 на Баренцевом море, ПЛ К-249 на Тихом океане. Участвовал в работах в Бангладеш. Капитан 1 ранга - инженер. Кандидат технических наук. Автор более 30 статей и книги "Возвращение с глубин", посвященной истории развития средств подъема подводных лодок. После увольнения в запас продолжает работать в НИИ 40. Принимает участие в работах по ПЛ "Комсомолец" и ПЛ "Курск".
Молчанов, Владимир Александрович. Возвращение из глубин. - Л.: Судостроение, 1982. - 183 с. Библиогр.: с. 174-175 (65 назв.).
Заявка на изобретение. 2002115188. Способ подъема затонувших объектов.
Описание изобретения. 2229418. Устройство для подъема затонувшего объекта.
Грабарь В.К. "Новообразованная республика еще не имела своих наград, но для наших они специально отчеканили медали. Родина тоже отметила работу своих граждан орденами и медалями. Командир экспедиции был награжден орденом «Боевого Красного Знамени», а с некоторых офицеров (в том числе и В. Овчинникова) сняли ранее наложенные взыскания. Им были объявлены выговоры за то, что не уложились в срок с подъемом греческого танкера «Авлос». Валентина в итоге представили к досрочному присвоению звания (капитан-лейтенанта), документы отправили в штаб Тихоокеанского флота летом 1973 года. Но в ночь с 13 на 14 июня 1973 года произошла катастрофа с АПЛ К-56, на которой в 1970 году пару месяцев служил Валентин. Погибло 28 офицеров. Героически погиб и его бывший начальник, командир пятой боевой части Леонид Пшеничный. Офицеры-подводники держались стойко, так как понимали, что если они не пожертвуют собой и остальными моряками отсека, то на дно пойдет вся лодка с двумя экипажами (а это больше сотни человек), с ракетами и торпедами на борту.
За пребывание в экспедиции участникам платили неплохие по советским меркам деньги. Валя приехал оттуда на собственной «Волге», с ранением в палец и пожизненным званием «Воина-интернационалиста». Далее он был направлен в Техотдел Камчатской военной флотилии. Через два года он пошел учиться в Академию...
Валя Овчинников, когда грянул 1991 год, был уже начальником военно-морского цикла в Ленинградском кораблестроительном институте. Соблазнившись новыми перспективами, он до срока оставил службу и занялся предпринимательством. Однако, скоро убедился в пагубности ситуации в стране, и, чтобы разобраться в причинах, поступил на специальный юридический факультет СПбГУ, с отличием окончил его, и защитил диссертацию..."
ОВЧИННИКОВ Валентин Алексеевич - кандидат юридических наук, кандидат технических наук, профессор.
А теперь об отце, Овчинникове Алексее Александровиче. В изложении Грабаря В.К. и сына Валентина.
"Был среди наших отцов один, которого знал каждый из нас. Это отец Вали Овчинникова, училищный парикмахер, он и стриг всех нас. Его судьба, рассказанная подробно, во многом типична для судеб наших отцов. Рассказывает Валентин: «Алексей Александрович, уроженец Ярославской губернии, жители которой издавна пополнял сферы столичной торговли и обслуживания и петербургского купечества. У до революции управляющим гостиницы при работал старший брат отца – Иван, в 1919 году он вернулся в деревню, т.к. в Петрограде было голодно. Но в 1923 году в Питер уезжает его брат Василий, а в 1924 году, в двенадцатилетнем возрасте на поезде на Московский вокзал приехал Алексей Овчинников – мой отец.
С братом Василием они занялись изготовлением которые продавали на Сенной площади, и в конце 1925 г. у них уже была однокомнатная квартира на улице Садовой. На первом этаже был ресторан «Днепр», на втором жил молодой и пока ещё неизвестный композитор у отца с ним установились добрые соседские отношения. В 1928 году отец устроился учеником сразу на два места работы: на ЛОМО и в парикмахерскую. Парикмахерскую потом пришлось оставить, но инструмент и навыки он сохранил на всю жизнь.
В 1934 году отца призывают на флот (в те годы призывали в 22 года, один раз в году – осенью, на 5 лет в на 4 года в РККА). Отец принимает присягу в ноябре 1934 г. на площади Урицкого (Дворцовая). Перед призывниками в тот день выступил С.М. Киров, это было одно из его последних выступлений. Один год отец учился в школе младших командиров, в которой позднее учился В. М. Гришанов, будущий начальник Политуправления ВМФ, и далее последовательно служил в боцманских командах на крейсере «Киров», миноносце «Новик» (с 1926 «Яков Свердлов»), учебном корабле «Комсомолец» (до 1922 г. «Океан»).
В разные годы на «Комсомольце» бывал кумир тридцатых Дав концерт, Утёсов гостил на корабле по нескольку дней, где его поили, кормили, мыли и, конечно же, стригли и брили.
В 1935 отец женился, в 1939 уволился в запас и по конкурсу поступил на должность гримёра-парикмахера в ансамбль «Пяти морей», где работали уже знакомые отцу Л.О. Утёсов, И.О. Дунаевский, а также И.О. Мурадели и Я. Скоморовский. В ансамбль были собраны призванные в Вооружённые Силы танцоры, музыканты, певцы. Руководил ими одессит, майор А. Вайнер, отец знаменитых братьев.
Перед началом войны в мае 1941 года отца призвали на военные сборы. Он уже готовился к убытию в военно-морскую базу Лиепая, когда за ним прибежал рассыльный от И. О. Дунаевского. Композитор брился дважды в день, а дело было к вечеру. Отец пришёл в форме, принёс инструмент, и во время бритья рассказал именитому клиенту свою историю. Дунаевский, будучи депутатом Верховного Совета СССР, имел большие связи, он тут же связался по телефону с военкомом города и попросил придержать отца. Так отец остался в Питере, а все, кто тогда убыл в Лиепаю, погибли в первые дни войны, поэтому я своим рождением обязан, в том числе и Исааку Дунаевскому.
У отца была бронь, и он мог спокойно уехать в Алма-Ату, но он простился с ансамблем и пошёл в военкомат. Воевал он в 55-ой морской стрелковой бригаде, которой командовал полковник НКВД Ф. А. Бурмистров. В этой бригаде воевали будущие офицеры Нахимовского училища: С. П. Ростовцев, И. Д. Мукомел, С. Е. Тишкевич, Градов. В соседнем взводе служил лейтенант А. Н. Яковлев, будущий член горбачёвского политбюро, идеолог перестройки. Отца назначили командиром отдельного взвода, должность эта офицерская, видимо учли, что на флоте он был главным боцманом корабля.
Зиму 1942 и 1943 годов бригада провела на льду Ладожского озера в районе крепости Орешек, а в январе 1943 года пошла в наступление.
(Из книги «… Высокую похвалу заслужили морские пехотинцы. Большинство из них входило в штурмовые группы 67-й армии. Это им пришлось первыми форсировать Неву. В составе этой же армии вела наступление 55-я стрелковая бригада под командованием полковника Ф. Бурмистрова. Она была сформирована в основном из краснофлотцев частей и кораблей флота. Решительным броском бригада форсировала Неву и захватила первую и вторую вражеские траншеи. Командир полка тяжелых танков, приданного бригаде, писал в донесении в штаб армии: "Я воюю давно, много видел, но таких бойцов встречаю впервые. Под шквальным минометным и пулеметным огнем моряки три раза поднимались в атаку и все-таки выбили врага"» - В.Г.).
Летом 1943 года по директиве Сталина морские стрелковые бригады были расформированы и оставшиеся моряки возвращены на корабли, отец вновь попал на «Комсомолец», который в 1944 г. вместе с частью флота ушел в Порккала-Удд (Финляндия). Осенью 1946 года отец демобилизован, в том же году он пришел работать в ЛНУ, и работал в училище непрерывно до 1973 г., а в нахимовском лагере до 1981 года»...
У нас все было наоборот: сначала нас стригли под ноль, затем с седьмого класса разрешили носить чёлочки, а с 9-го – полубокс и польку. А все нормальные люди в то время носили некое подобие кока, то есть были волосаты. И парикмахером у нас был опытный Алексей Александрович Овчинников – дядя Леша. Массовые стрижки под ноль, он производил в ротных помещениях и бесплатно, а «модельные» стрижки – у себя в парикмахерской. Его маленькая парикмахерская и он сам пользовались благоговейным почтением. От него зависело, как ты будешь выглядеть. В парикмахерской стоял шахматный столик, и взрослые любители шахмат заходили к нему на «партейку».
Продолжает рассказ об Алексее Александровиче его сын Валя Овчинников.
«В лагере с 1949 года по 1965 год отец жил на жёлтой даче, а затем приобрел в поселке Ганино-2 (недалеко от зверосовхоза) баньку, которую впоследствии перестроил в жилой домик. Нахимовское озеро и лес вблизи озера удивительно живописны, не было людей, кто был бы равнодушен к этим местам; вблизи домика отца позднее и я поставил свою дачу. Пока он работал в училище, он ездил на все парады в Москву, более пятидесяти раз, менялись начальники, нахимовцы, старшины, а он дважды в год ехал, как ехали повара, официанты, сапожники, портные, как ездил П. А. Буденков. Вместе с нахимовцами он был на экскурсиях в Кремле, музеях Москвы, в театрах Москвы и концертных залах. За эти годы можно было увидеть и услышать многое. Например, тех хоккеистов и футболистов, кто блистал в 1950 - 1970 годы, тех артистов, кто выступал в театрах, музеи, которых сегодня нет (Музей подарков Сталина, например).
Отец был очень трудолюбив, чтобы содержать семью он работал (и не только в училище) ежедневно по 12 – 14 часов, в свой первый отпуск он пошёл только в 1964 году всего на 2 недели.
Он был исключительно сдержан в оценке окружающих, любил и понимал юмор, часто шутил, его шутки никого не обижали. Со многих в училище он не брал денег за обслуживание: с руководства училища, командиров и старшин рот, с офицеров и мичманов нашей роты, со своих друзей, поэтому ему приходилось зимой стричь соседнее зенитное училище и академию Можайского, а летом все пионерские лагери Нахимовского озера. Он обслуживал многих высоких чинов ВМФ и ВС страны. Среди них адмиралы: А. Е. Орел, Ю. А. Пантелеев, Н. И. Виноградов, И. И. Байков, В. Ф. Трибуц, В. А. Касатонов, Н. Д. Сергеев и др. Среди клиентов отца были известные в стране люди: спортивный комментатор В. Набутов, актёр В. Меркурьев, командир партизанского отряда Д. Медведев (у него воевал разведчик И. Кузнецов) и многие другие люди».
А с 1958 по 1965 его клиентами были мы, и многие из нас помнят на своей голове прикосновение его теплых и ласковых, а, когда надо, то и твердых рук..."
Аркадий Иосфин (выпуск 1968 г.): "Стрижка под ноль. На штампе ателье моего фото с чёлкой стоит 1962 год. Значит отличникам разрешили чёлки то ли в конце пятого класса, то ли в начале шестого. Проверил. На обороте фотографии стоит моё посвящение родным и дата 25.02.62., 5-й класс ЛНВМУ. Возвращаясь к сюжету о том, как мы болели. Во время эпидемий увольнения прекращались. Объявлялся карантин и после занятий мы гуляли строем повзводно. Особенно обидно было отличникам. Мерой поощрения за хорошую учёбу была не только причёска. В классе седьмом были введены увольнения по средам до утра следующего дня для тех, кто предыдущую неделю отучился на одни пятёрки. При этом самоподготовка пропадала, и на утро можно было оказаться (теоретически) в двоечниках, если не сделать домашнее задание заранее. А на выходные отпускали "сквозняком" до понедельника."
Так кто же они служащие?
От жизни тела перейдем к жизни духа. И вновь, к глубокому нашему сожалению, нет фото, о чем сообщаем с неизменной надеждой, что появится в конце концов, фото старшего библиотекаря Розы Яковлевны Мочановой.
Вновь слово Семевскому Роберту Борисовичу; "Жизнь наша в училище была подчинена строгому распорядку дня: подъем – 7.00., зарядка на улице, туалет, завтрак, занятия в классах до обеда (13.00.). После обеда первые годы был дневной сон, потом его отменили, затем самостоятельные занятия в классе (делали уроки) – это называлось «самоподготовка». С 16.00. до 18.00. гуляли на улице (личное время) или читали в читальном зале и классе. Надо сказать, что читали мы почти все довольно много и даже запоем все то, что читают все мальчишки: и другую детскую литературу, включая периодику, а так как многие из книг были всего в одном экземпляре, то их на руки не выдавали и приходилось бегом бежать в читальный зал библиотеки после обеда, чтобы занять очередь и взять нужную книгу и неотрывно читать ее до ужина (18.00.), когда библиотекарь буквально выгоняла тебя из зала на ужин. Часто это бывала мама нашего питона ст. библиотекарь Мочанова Роза Яковлевна."
КСВ.: Она была всегда любезна с нами, независимо от нашего возраста. Для нее мы были пытливыми читателями. Она для нас - хозяйка интересных книг. За утерянную книгу денег не брала, требовала равнозначную замену. Книгу, которую потерял, не помню. А ту, которую предложил на замену помню. "Падение Теночтитлана". Возможно, она и сейчас в фондах нашей библиотеки.
Многие из нахимовцев дарят авторские экземпляры своих произведения в библиотеку училища. И мне посчастливилось как-то передать книгу стихов однокашника, Интересно было бы заглянуть в ее формуляр.
Сын, Мочанов Юрий Алексеевич, закончил Ленинградское Нахимовское ВМУ в 1953 году. Слово однокашнику.
"В последний год нашей учёбы гауптвахта без наших ребят не обходилась и там побывали очень многие: Ю.Мочанов, Е.Егоров и др. Юра Мочанов перед самыми Гос. экзаменами на аттестат зрелости вздумал на спор искупаться в Неве со шлюпки где-то в районе Литейного моста. Был месяц май, холод стоял немилосердный, шел снежок, Несмотря на это мы – выпускная рота - каждый день выходили размяться в Неву на шестивесельных ялах. Береговой пост СНИС, увидев голого курсанта, ныряющего со шлюпки в воду, доложил наверх и из ВМУЗ (Москва) начальнику училища сделали серьезное замечание. Далее Юру вызывают «на ковер» и исключают из училища. Его мама, ст. библиотекарь нашего Училища - Роза Яковлевна, видимо, уговорила начальство разрешить ему всё же сдать Гос. экзамены, что он и сделал, а потом отбыл на «гражданку и поступил в ЛГУ.
Мочанов Юрий Алексеевич. Р. 8.11.1934 г. После ЛНУ поступил на историческое отделение Восточного факультета ЛГУ. После окончания третьего курса уехал на работу в Памирскую экспедицию Института археологии АН СССР. В 1957 г. экстерном закончил исторический факультет ЛГУ и до 1964 г. работал в различных экспедициях Института археологии. Проводил разведки и раскопки в Прибалтике, Карелии, Тянь-Шане, Приморье и т.д. В 1964 г. был приглашен на работу в Якутский филиал СО АН СССР для поисков памятников древнекаменного века Северо-Восточной Азии. С 1965 г. по настоящее время является начальником Приленской археологической экспедиции, которая обследует территорию к востоку от Енисея и к северу от Амура. Проводил поиски и изучение археологических памятников на Таймыре, Вилюе, Лене, Колыме, Чукотке и пр.и пр. а также островах: Сахалине, Курильских, Шантарских, Командорских и др.
Является автором более ста научных работ, часть из которых опубликована в США. Канаде, Японии и других странах. Наиболее значимыми из них считает монографии: «Многослойная стоянка Белькачи 1 и периодизация каменного века Якутии» (1969), «Древнейшие этапы заселения человеком Северо-Восточной Азии» (1977), «Древнейший палеолит Диринга и проблема внетропической прародины человечества» (1992), «Археология, палеолит Северо-Восточной Азии, внетропическая прародина человечества и древнейшие этапы заселения человеком Америки» (2002).
Для ознакомления с археологическими памятниками и материалами разных стран побывал в Болгарии, Турции, Греции, Египте, Италии, Франции, Монголии, Китае, Канаде и США. В последних трёх читал лекции в различных университетах.
В 1966 г. защитил кандидатскую диссертацию, в 1978 г. докторскую. С 1962 г. действительный член Географического общества СССР, с 1994 г. действительный член Географического общества США. В 1991 г. избран действительным членом Академии естественных наук РФ, в 1995 г. – Нью-Йоркской Академии наук, в 1993 г. – Академии наук Республики Саха (Якутия, с 1997 г. – действительный член Международного планетарного общества (США). В 1984 г. присвоено звание «Заслуженный деятель науки ЯАССР, в 1995 г. – «Заслуженный деятель науки РФ».
Главное увлечение – путешествия во времени и пространстве и застолья с семьей и друзьями.. Женат (жена – Светлана Александровна), один сын и один внук. Считает, что многим из сделанного обязан времени учёбы в ЛНУ."
Детективы бывают разные, например, вашему вниманию предлагается
"В этом разделе мы объединили опубликованные в «Неделе Якутии» (и не только в ней) материалы, в которых рассказывается о сложной борьбе якутских археологов Юрия Алексеевича Мочанова и Светланы Александровны Федосеевой за чистоту науки.
Конфликт развивается на фоне удивительных археологических открытий и споров о зарождении, эволюции и глобальных миграциях человечества в доисторические эпохи. Неизбежную в данном случае специфическую терминологию мы постарались перевести на понятный неподготовленному читателю язык.
Археологическая составляющая опубликованных здесь материалов при всей ее познавательности является лишь канвой к главному. А главное – борьба двух противоположных подходов к науке на уровне академиков.
Подобные доказательные публикации о высокопоставленных научных деятелях вы вряд ли найдете где-либо еще в российской периодике."
.
Обращение к выпускникам нахимовских училищ.
Своих однокашников попробуйте поискать на сайте
Просьба к тем, кто хочет, чтобы не были пропущены хотя бы упоминания о них, например, в "Морских сборниках", в книгах воспоминаний, в онлайновых публикациях на сайтах, в иных источниках, сообщайте дополнительные сведения о себе: годы и места службы, учебы, повышения квалификации, место рождения, жительства, иные биографические сведения. А мечтаем мы о том, чтобы собрать все возможные данные о выпускниках, командирах, преподавателях всех трех нахимовских училищ. Примерно четверть пути уже пройдена, а, возможно, уже и треть. И поэтому - еще и о том, что на указанные нами адреса Вы будете присылать все, чем считаете вправе поделиться, все, что, по Вашему мнению, должно найти отражение в нашей коллективной истории.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.
198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
