Считаю нелишним пояснить, что практическая торпеда - это торпеда, в которой боевая часть вместо взрывчатого вещества снабжена записывающей аппаратурой, которая фиксирует работу всех её механизмов с момента выстрела до прохождения полностью заданной дистанции, всплытия и подъёма на торпедолов, где эта аппаратура отключается специалистом (своего рода чёрный ящик). Нас, подводников, интересовал в основном один вопрос: было ли включение аппаратуры самонаведения или нет? А это устанавливалось лишь при считывании записей на торпедо-технической базе (ТТБ). Если было, значит попадание, если нет – промах. Ещё должен заметить, что на практической торпеде устанавливалась фиксированная глубина её хода, что полностью исключало её маневрирование по глубине. Подводная лодка – цель должна была маневрировать на глубине, отличной от этой фиксированной глубины минимум на 20 метров, что исключало попадание торпеды в подводную лодку, т.е. торпеда проходила (в случае наведения) или над подводной лодкой или под ней.
Я, капитан 1 ранга Платонов Эдуард Трофимович, в то время заместитель командира 25 дивизии РПК СН, готовился к выходу на «К-417» на боевую службу старшим на поход, т.к. командир капитан 2 ранга П.М.Асеев недавно был назначен на эту должность и опыта несения боевой службы в должности командира не имел. В связи с этим я принимал самое непосредственное и активное участие во всех мероприятиях, проводимых на этом корабле.
Перед производством боевых упражнений с выполнением практических торпедных стрельб, как правило, проводилась тренировка в учебном центре с участием личного состава главных командных постов (ГКП) обеих подводных лодок, как стреляющей, так и подводной лодки – цели. И, что греха таить, зачастую командиры во время этих тренировок договаривались о взаимном маневрировании во время упражнения, чтобы обеспечить положительный результат. Более того, наши командиры иногда просили командира подводной лодки – цели, особенно если в качестве оной выделялась подводная лодка 671-РТМ проекта (довольно-таки малошумная), пустить во время маневрирования трюмную помпу или пошуметь ещё каким-нибудь способом для обеспечения благоприятных условий обнаружения своему акустику на приличной дистанции.
Итак, все предпоходовые мероприятия выполнены, атомная энергетическая установка введена и работает без замечаний, походный штаб во главе со мной на борту. Не помню точно состав походного штаба, но что на корабле флагманский штурман – капитан 2 ранга Виктор Александрович Рябоконь, флагманский минёр – капитан 3 ранга Ставский, флагманский РТС капитан 2 ранга Корольков и начальник электромеханической службы дивизии капитан 1 ранга Леонид Григорьевич Полищук – это точно. Вперёд!
После выполнения дифферентовки следуем в заданные районы боевой подготовки. Несколько дней выполняем мероприятия контрольного выхода. А это – сплошная нервотрёпка. Постоянные тревоги, учения, всплытия, погружения. Люди измотаны до предела. Но без этого нельзя. Торпедную стрельбу всегда оставляли напоследок. Это делалось для того, чтобы не сорвать выполнения мероприятий контрольного выхода в случае необнаружения торпеды после стрельбы и длительного её поиска.
Всё! Все мероприятия выполнены. Следуем в район выполнения торпедной стрельбы. Малый противолодочный корабль из состава Камчатской флотилии разнородных сил (для обеспечения безопасности района), подводная лодка – цель, торпедолов – все прибыли своевременно. Это радует. Я, как руководитель боевого упражнения, инструктирую командиров, даю команду командиру подводной лодки – цели занять исходную точку и погрузиться на заданную глубину. Делаю донесение оперативному дежурному ТОФ о начале упражнения и после получения квитанции командую командиру: «Погружайся, начало боевого упражнения».
Далее командир:«Учебная тревога! Все вниз! Погружаемся! И т.д.» После прихода на заданную глубину: «Торпедная атака! Торпедный аппарат №… к выстрелу приготовить! Акустик! Прослушать горизонт! Включить магнитофоны!».
После нескольких докладов о различных целях, которые были классифицированы, как транспорта и рыболовные сейнеры, вдруг последовал доклад: «По пеленгу …градусов слышу шум винтов, прослушивается работа турбины, предполагаю - атомная подводная лодка!»
Не знаю, договаривались о чём-либо командиры заранее или нет, но у Асеева проскочило: «Чёрт! Ведь он же должен быть совсем не там!»
Командир: «Классификацию – атомная подводная лодка, утверждаю! Штурман, БИП! Определить элементы движения цели. Стрельба из первого отсека (на подводных лодках этого проекта стрельбу можно производить из центрального поста, с БИУС, но командиры предпочитали по старинке, из первого, для верности)». После определения элементов движения (курса, скорости) и осреднения данных старшим помощником даю командиру «добро» на стрельбу.
Командир: «Торпедный аппарат № … ТОВСЬ! ПЛИ!»
Первый: «Торпеда из торпедного аппарата №… вышла, боевые на месте (имеется ввиду что из других торпедных аппаратов, где находятся боевые торпеды ничего не вышло).
Командир: «Акустик! Следить за торпедой! По местам стоять, к всплытию!»
Акустик: «Торпеду наблюдаю, шум торпеды совпал с шумом винтов подводной лодки. Шум винтов подводной лодки пропал. Торпеду наблюдаю.»
Командир: «Боцман, всплывай на перископную глубину! Акустик, продолжай следить за торпедой.»
Поднимаемся с командиром в боевую рубку, поднимаем перископ. После осмотра горизонта, убедившись в безопасности всплытия, всплываем в надводное положение. Следуем курсом на и обнаружив её, вызываю торпедолов. Торпедолов благополучно поднял торпеду на борт, о чём и доложил мне, одновременно запросив добро на следование в базу. Получив его, рванул так, что через несколько минут мы его уже не видели.
И вдруг! О горе нам! Подводная лодка – цель, о которой мы за последние полчаса уже как-то подзабыли, всплывает в надводное положение совсем не там, куда мы стреляли! В уставшей голове роятся какие-то смутные мысли: «И что там померещилось акустику? Винты, турбина, обнаружил, потерял… Так ведь он же не один был, по тревоге наблюдение ведут командир гидроакустической группы (офицер) и старшина команды гидроакустиков (мичман). Но в конце концов побеждает одна здравая мысль: «Торпеду благополучно подняли и увезли на ТТБ, а что стрельнули в белый свет, как в копеечку – бывает, не первая и не последняя двойка. Перестреливать не будем, некогда. График боевых служб не позволяет. В море всё равно уйдём вовремя.»
Курс в родную базу. Не то чтобы со щитом, но и не на щите. С прибытием в базу командир минно-торпедной боевой части ноги в руки и на ТТБ, а я с докладом к командиру дивизии, контр-адмиралу Ерёменко Анатолию Павловичу. Анатолий Павлович, как я и ожидал, сказал: « Да и хрен с ней со стрельбой. Главное, что план выполнили, матчасть исправна, экипаж укомплектован и готов. Иди домой, собирай портфель, прощайся с семьёй на 78 суток.»
Анатолий Павлович Еременко. Григорий Николаевич Корольков. -
Но не тут-то было! Прибегает взмыленный флагманский минёр и докладывает: « Было наведение. Мне позвонили, я не поверил. Сам сбегал на ТТБ и проверил. Всё правильно.» Как говорил у Леонида Соболева его герой капитан 2 ранга Кидряга: «Вот те суффикс!» Вызываем флагманского РТС Гришу Королькова (впоследствии заместитель начальника радиотехнического управления ВМФ) и отправляем его вместе с начальником РТС корабля и магнитофонными записями в учебный центр, где имеется набор записей шумов винтов различных кораблей для тренировки гидроакустиков, с целью произвести идентификацию шумов, записанных во время торпедной атаки. Через какое-то время прибывает флагманский РТС и докладывает, что шумы идентифицированы, цель – американская атомная подводная лодка типа «Стёрджен». Вот тут-то мы почесали затылки. Анатолий Павлович звонит командующему флотилией контр-адмиралу Балтину Эдуарду Дмитриевичу (впоследствии адмирал, командующий Черноморским флотом, ныне, к сожалению, покойный) и просит добро прибыть нам к нему со срочным докладом. Садимся в машину и к нему. Ему уже, видимо, прошёл доклад из учебного центра о нашей идентификации, т.к. он, встретив нас сказал: «Ну что ты, тёзка, (так он меня всегда звал) опять натворил?» Мы ему всё доложили, как на духу. На что он сказал: «Отчёт о торпедной стрельбе завтра мне на стол! И помалкивать!» Не знаю, докладывал ли командующий кому-либо наверх, но в отчёте он проставил и командиру и руководителю оценки «хорошо», а мы постарались этот случай больше не вспоминать.
В заключение хочу сказать, что я с восхищением вспоминаю выдержку и смелость того американского командира, по которому мы стреляли. Ведь он наверняка слышал наши приготовления к торпедной стрельбе: прохлопывание клапанов, заполнение водой кольцевого зазора торпедного аппарата, открывание его передней крышки и т.д. А что если бы он струхнул и стрельнул бы на упреждение или в ответ? Ведь он же не знал, что у нас в торпедном аппарате практическая торпеда. А у него в торпедных аппаратах практических торпед не было, только боевые…
Капитан 1 ранга в отставке Э.Т. Платонов
