Видеодневник инноваций
Подлодки Корабли Карта присутствия ВМФ Рейтинг ВМФ России и США Военная ипотека условия
Баннер
Судовые системы электрообогрева для Арктики

Передовые решения
по электрообогреву
судовых элементов

Поиск на сайте

Глава 5. Кузницы офицеров флота СССР. Борис Жеглов. Продолжение.

Глава 5. Кузницы офицеров флота СССР. Борис Жеглов. Продолжение.

А в славном ЧВВМУ им. П.С.Нахимова жизнь шла своим чередом, все курсанты занимались учебой и обсуждали разные слухи по поводу гибели линкора «Новороссийск». Выводы официальной правительственной комиссии нас не убеждали. Еще меньше они убеждали корабельный состав Черноморского флота. Принимаемые командованием флота меры нам не были известны. Для курсантов зам. начальника училища по строевой части капитан 1 ранга Хулга устроил зрелище под названием «открытый ринг». Бокс ему нравился, и он носил титул почетного судьи. Попутно он решил выяснить способности роты нового набора, а старшекурсники решили принародно набить морды курсантам нового набора. От нашей роты 1 курса удачно выступали на открытом ринге Гена Хазанжиев и бывший нормальный севастопольский хулиган и мой большой друг Боря Сиротин. В противники ему попался разрядник с 4 курса, который хотел перед всем училищем уничтожить жалкого первокурсника. Он недооценил, что Боря Сиротин был не только нормальный хулиган, но и занимался боксом в спортивном обществе ЧФ у Михаила Макеева. К большому огорчению четверокурсника, бой он Сиротину проиграл, а у нас в роте, благодаря победам Бори Сиротина и Гены Хазанжиева, стала формироваться довольно серьезная команда боксеров. Помимо бокса приходилось осваивать и другие дисциплины.



Профессор на все времена Согомонян Вартан Акопович

Мне запомнился замечательный преподаватель по высшей математике Согомонян. Майор медицинской службы Селиванов читал курс оказания первой медицинской помощи на поле боя. По началу к этой дисциплине я, как и большинство курсантов, относился без должного уважения и читал художественную литературу на задней парте. В какой-то момент майор Селиванов вызвал меня к столу и предложил сделать повязку на груди курсанта, условно получившего сквозное ранение. Смотреть на эту повязку даже мне было противно. Майор Селиванов, похоже, для меня лично рассказал, что 60 процентов погибших в первый год войны на юге, погибли из-за неграмотно и несвоевременно оказанной медицинской помощи. На следующем занятии я сидел за первым столом с открытым ртом и все внимательно слушал. На сегодняшний день среди своих друзей я с гордостью ношу неофициальное звание «боевого санитара». Могу сделать себе и другим сложный укол, а повязки делаю так, что медсестры могут отдыхать. Запомнился мне и преподаватель химии (звание и фамилию, к сожалению, не запомнил), курс которого включал в основном БОВ (боевые отравляющие вещества). С химией у меня с детства были нелады, и моя учительница в нахимовском просто мучилась со мной, и мне было ее откровенно жаль.



Сосина Хая Бенциановна. Преподаватель химии в ЛНВМУ в 1951-1958 гг.

В высшем училище офицер мучиться со мной не собирался, и после первого вызова к доске я получил свою двойку. Далее, когда мы перешли к лабораторному получению БОВ, на перемене я самостоятельно приготовил вариант боевого отравляющего вещества и класс целый час не мог заниматься в этом помещении. Я получил заслуженный кол, но на преподавателя был совершенно не в обиде. Он был большой оригинал с развитым чувством юмора. Не оценил этого только мой командир роты капитан Гуськов. Ему нужны были положительные показатели учебы по всем дисциплинам у всех курсантов, и он упрашивал моего химика вызвать меня еще раз. Химик меня вызвал, поставил двойку и перед всем классом сказал, что он ставит мне оценку по сумме двух попыток, и поставил тройку. Все были очень довольны, включая моего преподавателя по химии. Справедливости ради надо отметить, что по всем остальным дисциплинам учился я вполне прилично, как и все нахимовцы. Причина и в том, что основная масса курсантов привыкла делать уроки в спокойной домашней обстановке, а в училищном классе одновременно гудят более двадцати человек и привыкаешь к этому не сразу. Тем более, что люди в роте подобрались самые разные. Большая часть новобранцев, желающих стать морскими офицерами, была набрана в Крыму и на Украине. Были представители и других районов страны. Игорь Пелинский из Белоруссии. Один из моих лучших друзей Ромик Панченко школьные годы провел в городе Львове, где его отец военный медик после войны получил очень хорошую квартиру. Солнечную Грузию представляли Вахтанг Зедгенидзе и тбилисский нахимовец Вадик Бородулин. Своеобразный город Одессу представлял, очевидно, потомок иностранцев Коля Фонгельген.



Пелинский Игорь Анатольевич - капитан 3 ранга, офицер воспитатель в ЛНВМУ, затем начальник кафедры русского языка и литературы.

В занятиях совсем незаметно прошел старый год и наступил новый 1956. Для нас нахимовцев было очень необычно, что нет снега. Но елка в зале была и танцы с приглашенными девушками тоже. Никто из нас и представить себе не мог, что принесет в наши судьбы этот 1956 год, но жизнь показывала, что даже простые люди в силу разных обстоятельств могут быть причастны к большим событиям. Для нас курсантов это были гибель «Новороссийска» и опала адмирала Н.Г.Кузнецова. Позже, когда стала доступной часть государственной информации и немного развилась способность к самостоятельному анализу событий, оказалось, что мы жили в эпоху больших событий и больших перемен. И в какой-то мере были к этому причастны. Еще в нахимовском мы гордились тем, что страна, благодаря стараниям советских ученых (много позже узнали, что использовались и старания нашей разведки и организаторские усилия Л.П.Берия), сумела изготовить свою атомную бомбу и смогла конкурировать с США. Через год после американцев 12 августа 1953 года СССР на полигоне в Семипалатинске испытал и свою водородную бомбу, но это уже после смерти Сталина, за «наследство» которого в Кремле развернулась малоизвестная нам в то время жестокая битва за власть между Берия и Хрущевым. Хрущев оказался более расторопным и по его команде был застрелен Берия. Победил сильнейший, вернее, хитрейший, и мы начали изучать новую историю страны. Время было непонятное, но интересное. Мы, как простые люди, вдруг оказывались причастны к масштабным событиям страны и мира. Радея о народе, Н.С.Хрущев в 1954 году начал поднимать Целину, да так удачно, что через год-два в столовых можно было есть хлеб бесплатно, и нас курсантов это тоже касалось. Гордясь своими успехами, Хрущев решил показать себя миру и начал с визита к английской королеве на новом крейсере проекта 68-бис «Свердлов» в начале октября 1955 года. Визит прошел удачно, советские моряки продемонстрировали англичанам отличную морскую выучку. После этого решил Хрущев дать своему народу, помимо хлеба, еще и зрелищ. В феврале 1956 года он провел знаменитый (закрытый) XX съезд КПСС, на котором выступил с резкой критикой И.В.Сталина и его зверств.



Речь Хрущева на 20-м съезде КПСС "О культе личности и его последствиях"

Участники съезда поделились информацией с соседями, и советский народ был в шоке, включая и нас курсантов. В шоке был не только советский народ, но и заграница. В конце 1956 года произошли волнения в Польше, восстание в Венгрии. Были крепко испорчены отношения с Китаем, Албанией и другими странами. Сразу после XX съезда Хрущев снова отправился в Англию на крейсере «Орджоникидзе». Советские моряки снова показали отличную морскую выучку и попутно утопили знаменитого английского подводника – диверсанта капитана 3 ранга Лайонела Крэбба (по слухам он был в определенной степени причастен и к гибели линкора «Новороссийск» в октябре 1955 года).

В такой обстановке мы курсанты штурманского факультета ЧВВМУ им. П.С.Нахимова летом 1956 года заканчивали первый курс, и не догадывались о своей дальнейшей судьбе. В июле нас, вместо практики на кораблях флота, отправили в отпуск. По возвращению почти весь август мы занимались бестолковыми работами: мели, скребли территорию, закапывали канавы. Наконец 25 августа в 16 часов нас доставили на вокзал, где погрузили в три товарных вагона с построенными нарами. Нас провожал училищный оркестр и родители некоторых курсантов. Состав двигался медленно и останавливался на безлюдных полустанках, где мы принимали пищу и дружно бегали по окрестностям, которые выполняли роль туалетов. На третий день 28 августа поздно вечером состав прибыл в город Калининград. На вокзале нас ждала колона автомашин, которые доставили нас в БВВМУ. Поездка по ночному городу произвела на нас сильное впечатление. Было ощущение, что война в этом городе еще не закончилась. Вокруг стояли остовы разрушенных домов.



Балтийское Высшее Военно-Морского училище

Утром оказалось, что здания училища (бывшие казармы войск СС) очень неплохо сохранились, возможно потому, что находились на окраине города. Да и сам город при дневном свете смотрелся не так мрачно. В училище был свой штурманский факультет, который возглавлял капитан 2 ранга Иван Иваныч Блик, который сыграл очень нехорошую роль в моей судьбе и судьбе моего друга Ромы Панченко. На втором курсе оказалось две роты штурманов. У калининградцев ротой командовал бравый каплей Саня Покровский, а нам севастопольцам достался тихий капитан 3 ранга В.В.Данилов, который получил кличку «Шарик». Вскоре, очевидно, не без участия нового Главкома Горшкова, к нам добавились и курсанты-штурмана из Каспийского ВВМУ имени Кирова. Флот, как и все вооруженные силы страны, делал акцент на подготовку ракетчиков. Как оказалось впоследствии, одновременный выпуск трех рот штурманов был перебором. Столько кораблей для новых штурманов у Горшкова не было. Решили делать ракетчиков и из части штурманов, и для этого среди нас проводилась крутая и продуманная агитация. Но это было потом, а пока с 1 сентября мы начали учебу на 2 курсе нового училища.

Зам. начальника училища по строевой части капитан 1 ранга Б.И.Прусаков оказался тоже большим поклонником бокса. На открытый ринг наша рота выставила целую команду боксеров во главе с ассами Борей Сиротиным и Геной Хазанжиевым, при участии Ромы Панченко, Игоря Пелинского, Коли Потапова, Коли Макеева и меня Бориса Жеглова. Наше профессиональное мастерство росло с каждым годом, а мое личное еще и благодаря стараниям калининградца Лени Мелкого (вес он имел не по фамилии тяжелый), который для отработки реакции любил проводить спарринги с легковесами. Если у меня реакции не хватало, и я не успевал увернуться, то от его удара я летел в канаты как теннисный мячик.



Начальник БВВМУ контр-адмирал А.М. Богданович 1958 год.

Зато от начальника училища контр-адмирала А.И.Богдановича в разные годы я получил две грамоты за первое место по боксу в своем весе. Грамоты адмирала были не так весомы, как расположение к боксерам со стороны капитана 1 ранга Б.И.Прусакова. По его команде сборной училища по боксу предоставлялись всякие поблажки, и в том числе, походы в баню (парилку) по рабочим дням. Ежу понятно, что часть этих походов мы использовали для посещения девушек в Калининградском пединституте. На территории училища был открытый 25 метровый бассейн. Сформировалась группа энтузиастов-лентяев, которым очень не нравилось бегать утром по плацу на зарядке. С разрешения начальства и медиков этим людям разрешили утром плавать в бассейне. Часть этих энтузиастов просто стояла в шинелях за раздевалками, а часть добросовестно закалялась. Когда бассейн стал по утрам покрываться льдом, первую часть сачков выловили и отправили заниматься зарядкой, а остальные стали называться моржами и свое увлечение продлили до окончания училища. Это увлечение позволило мне позже свободно плавать в холодных горных озерах на Кавказе. Из всех преподавателей училища мне запомнился только полковник (или подполковник?) В.Ф.Белевич, который преподавал гидрометеорологию. Он не только знал блестяще свой предмет, но и умел красочно его преподнести. А еще он был известен своим джентльменским поступком. Как-то в магазине он стоял в очереди за курсантом Борей Сиротиным, который покупал две бутылки водки. Водку Белевич изъял, но вернул курсанту деньги. Слушать лекции этого преподавателя было одно удовольствие. Как красиво он рассказывал о форме и названии разных облаков! А еще он учил нас определять предстоящую погоду по внешним признакам. Эти знания я часто использовал во время своей службы на Каспии, где официальный прогноз погоды из Москвы, принятый по радио, часто не соответствовал реальной погоде. Заканчивался первый учебный семестр в новом училище. В октябре 1956 на Черном море, которое мы покинули, Хрущев показывал Тито стрельбу крылатой ракетой с хорошо знакомого нам мыса Фиолент, а в начале декабря мы узнали о высадке на Кубе революционера Фиделя Кастро. События эти горячо обсуждалось в кругу моих друзей.



Центральный военно-морской музей Украины - в/ч 99375

Постепенно подошел новый 1957 год. Курсантов отпускали на неделю на зимние каникулы, если дорога к родителям занимала меньше суток езды поездом. А народ в нашей роте был в основном севастопольский, и мне пришлось просить начальство отпустить моих друзей в Ригу. Моя многострадальная мама была человеком душевным и неизлечимой оптимисткой (часть этой «болезни», очевидно по наследству, передалась и мне). Кроме того, она была отличной портнихой, которая обшивала своих многочисленных подруг и знакомых по самой низкой цене в Риге. Поехали со мной хорошие друзья: Сиротин, Панченко, Потапов, Сидоркин, Бородулин. Был еще Эдик Зейферт, игру которого на скрипке я с удовольствием слушал на 1 курсе в Севастополе. Мама, привыкшая к моим друзьям из нахимовского училища, стойко встретила появление целого отделения молодых курсантов. Разместились спать в двух комнатах, в основном на полу. Утром два человека с рюкзаками под руководством мамы пошли на рынок за простыми продуктами. После завтрака я обошел в доме родственников и знакомых и раздобыл для ребят гражданскую одежду. Некоторым даже достались галстуки. Вечером мы были на танцах в клубе под названием «Баранка». Неделя пролетела быстро, и полные впечатлений мы вернулись к учебе в Калининград.



Примечание. Н.А.Верюжский: По воле случая, я был назначен командиром отделения в первый взвод роты Б.Жеглова. На снимке первый взвод второго курса штурманского факультета Калининградского ВВМУ, занявший первое место по учёбе и дисциплине в учебном году. Жеглов выделен в рамку. Все перечисленные Жегловым фамилии курсантов мне хорошо известны. Кроме одного – Гены Хазанжиева, который, как указывает Борис Жеглов, впоследствии, на выпускном курсе стал старшиной роты. Мне точно известно, что старшиной их роты являлся Гена Никитин из первого взвода. Геннадия Алексеевича Никитина, капитана 1 ранга, я знал очень хорошо. Сейчас не могу уточнить, т.к. его уже с нами нет, скончался летом прошлого года.

По окончанию учебы корабельная практика проходила в порту Балтийск (у немцев он назывался Пиллау) и в Таллине на тральщиках. В Балтийске мы не могли не отметить качественное обеспечение военно-морской базы, которое осталось еще от немцев. На причалы подавалась вода, тепло и электроэнергия. Очень немногие наши советские ВМБ были так хорошо оборудованы. Бригада траления, на которую мы попали в Таллине, в том году занималась боевым тралением мин, оставшихся со времен войны. Дело это непростое и даже опасное. Опасными делами занимались в это лето и высшие эшелоны власти в СССР. К 1957 году большие урожаи целины вылетели в трубу вместе с пыльными бурями. Хлеб снова пришлось закупать в Канаде. В июне 1957 года заклятые друзья Хрущева в Политбюро собрали Пленум и семью голосами против четырех потребовали отставки Хрущева. Позже этих людей назовут антипартийной группой в составе: В.М.Молотов, Г.М.Маленков, Л.М.Каганович и «примкнувший к ним» Д.Т.Шепилов. Никита Сергеевич порядком струхнул, и только вмешательство Г.К.Жукова спасло его.



Как Хрущев Жукова схарчил.

В «благодарность» к концу 1957 года Хрущев снял Жукова с поста Министра Обороны. То, что Хрущев гнусно обошелся с Жуковым, нас не очень удивило. Раньше в такой же манере он снял Главкома ВМФ СССР адмирала Кузнецова. Удивило и покоробило нас то, что боевые соратники Маршала Победы не только не выступили в его защиту, но некоторые и поливали его грязью вместе с Хрущевым. Офицерский корпус страны Советов гнил на глазах и, как гласила известная пословица, гнить начал с головы.

Наше участие в боевом тралении закончилось благополучно и часть курсантов, и я в том числе, ненадолго вернулись в училище, чтобы потом продолжить практику на легком крейсере «Адмирал Макаров». Основная часть нашей роты, как вспоминает мой старый друг Боря Сиротин, пароходиком была доставлена из Таллина в город Кронштадт, где стоял в ремонте крейсер «Адмирал Макаров». В порядке приобщения к флотской службе, курсанты участвовали в многочисленных корабельных работах, в том числе и чистили от сажи трубки в котлах. В большей части подобных работ бывшие нахимовцы прошли достаточную практику. Однако наиболее тяжёлых и грязных работ большинству будущих офицеров флота удалось избежать. Это погрузка угля на зиму в угольные трюмы крейсера «Аврора». К борту крейсера осенью подгонялась баржа с углем и плавкран, который своим ковшом валил уголь на палубу «Авроры». Деревянная палуба и ближайшие надстройки покрывались густым слоем угольной пыли. Настоящий ад был для тех, кто кантовал гору угля в огромном угольном бункере крейсера. Через 30 минут работы угольная пыль всех превращала в настоящих негров. В конце работы все старательно отмывались в корабельном душе. На следующий день грузчикам предоставлялся полный отдых, а угольная пыль отхаркивалась еще несколько дней.



Погрузка угля нахимовцами на «Аврору». (Игорь Жданов, нахимовец вып. 1955 г.)

Продолжение следует


Главное за неделю