Авианосец США «Кэрол Си», который мы сфотографировали через перископ. Ни он, ни его охранение нас не обнаружили
1961 год. Боевая служба ПЛ С-236 в южных морях Тихого океана. Офицеры во главе с командиром ПЛ Юрием Владимировичем Дворниковым обедают в кают-компании
1961 год. Отдыхаем после «автономки» в санатории под Владивостоком. Слева направо: командир группы движения Юра Манченко, помощник командира Виталий Ленинцев и старпом Рудольф Рыжиков
Легендарный герой береговых приключений, не утратив своего весёлого и дружелюбного нрава, был образцом дисциплины и организованности. Слегка «пошалить» и расслабиться он мог позволить себе только в отпуске, но ни экипаж, ни командира не подводил.
Хочется вспомнить о том, как Виталий сумел скрасить жизнь и быт не только моряков экипажа ПЛ С-236, но всего гарнизона и жителей посёлка. Он организовал художественную самодеятельность, в которой участвовали все члены нашего экипажа. Он умеет играть на любых музыкальных инструментах, а самое главное, умеет организовать коллективное творчество. Даже из не обладающих музыкальными способностями офицеров Виталий создал нечто подобное джазу. Я, например, впервые взял в руки огромную бас-балалайку и даже научился щипать её струны, извлекая из них положенные для данной мелодии звуки.
При исполнении музыкальных номеров все офицеры корабля стояли за изготовленными моряками – «умельцами» тумбами – пюпитрами и делали вид, что играют по нотам, которых у нас не было. Основную мелодию создавали гитаристы – механик и доктор, сопровождаемые аккордеоном Виталия. Впечатление, что играет профессиональный джаз, как говорили слушатели из зала, было полным.
Ракушка, 2 мая 1962 года. Эстрадный оркестр (с конферансом и солистами!) экипажа подводной лодки С-236 под руководством Виталия Ленинцева (слева) даёт праздничный концерт для личного состава 126-й ОБПЛ ТОФ и жителей посёлка. Соло на бас-балалайке исполняет старший помощник командира ПЛ капитан-лейтенант Рыжиков Рудольф Викторович (в центре фото)
В концерте были и хор, и струнный оркестр, и даже цирковые номера. Пели жёны тех же офицеров.
Срочный выход в море, а затем поход в Индонезию помешали нашему коллективу самодеятельности «блеснуть» в главной базе флота.
Служба на лодке для Виталия закончилась, когда с сокращённым штатом офицеров (без помощника и командиров групп) ПЛ ушла в Индонезию.
Положительно оценивая способности Виталия, командование назначило его помощником начальника штаба бригады подводных лодок по боевой подготовке. Так служба нас разлучила.
Далее я продолжаю свои воспоминания
Ещё пара слов о Ракушке. Жить там в то время было, конечно, очень трудно. Особенно холостякам. Ни телевизора, ни свежей прессы. Кинофильмы типа «Чапаев», «Броненосец Потёмкин», «Ленин в октябре» и тому подобные только по субботам и воскресеньям на лавочках в матросской столовой. И ещё вдруг вышла директива, запрещающая иметь радиоприёмники даже в офицерских каютах!
Собрание офицеров в очередной приезд в Ракушку члена военного совета ТОФ адмирала Захарова. Холостяки начинают жаловаться, что в свободное время нечем заняться, что в общаге комнаты на четверых без элементарных удобств, что даже приёмники иметь запретили, что… и так далее… И что ответил адмирал Захаров?
– Вы главного не знаете, товарищи офицеры, а я вам скажу. Вам весь флот завидует! Вас ведь ничто не отвлекает, вы можете постоянно заниматься боевой подготовкой и изучением марксизма-ленинизма. Повторяю ещё раз: вам весь флот завидует!
В зале раздался дружный хохот офицеров. Нормально, да?
Общая обстановка неназойливо дополнялась одинарным окладом.
Судьба играет человеком
Про Алика
После училища встретился я с Аликом в 1959 году, когда пришёл в Ракушку. Старший помощник командира подводной лодки Альберт Эдуардович Виссарионов был начищен, наглажен и благоухал хорошим одеколоном, сверкая при этом белозубой улыбкой. Чувствовалось, что он следит за собой.
Но, как оказалось, следил Алик за собой только тогда, когда его жена Галина «проживала» в Ракушке, что, к сожалению, бывало крайне редко: не более двух – трёх месяцев в году. Остальное время она предпочитала находиться в Ленинграде, где у её мамы была квартира.
Естественно, что с приходом к новому месту базирования, мы подверглись серьёзному смотру командованием бригады. Нам было рекомендовано вести журнал боевой подготовки подводной лодки (ЖБП ПЛ) так же, как на ПЛ Алика. Действительно, Виссарионов разработал много различных форм и графиков в журнале БП, которые очень помогали в учёте деятельности корабля. Нужно отметить, что он разработал и ряд таблиц, упрощающих торпедные стрельбы, и таблицы эти успешно применялись на бригаде.
Через несколько дней после нашей первой встречи Алик был хмур, неухожен и с запахом не одеколона, а более крепкой жидкости. Жена Галина вновь укатила в Ленинград. Через пару недель Алик стал помощником, а ещё спустя некоторое время был разжалован до командира боевой части.
Любовь – это когда два человека любят друг друга, отвечают друг другу взаимностью. Такая любовь возвышает, придаёт жизненные силы, окрыляет. Когда же любит только один человек, а другой эту любовь лишь терпит, такая любовь может сломать человека, унизить его, принести несчастье.
Слышал, что когда Алик приходил домой, а женился он ещё курсантом, и на его звонок дверь открывала мать Галины, она тут же захлопывала дверь, и доносился её громкий голос: – «Галинка, иди! Там твой матрос пришёл! Я ему открывать дверь не собираюсь!».
Рассказывали, что когда Галина бывала в Ракушке и по её мнению Алик был в чём-то виноват, она ставила стул посредине комнаты (была она, в отличие от высокого и стройного Алика, невысокого роста), забиралась на этот стул, подзывала Алика и хлестала его по щекам. Алик терпел и это. Он лишь приговаривал: – «Галиночка, Галиночка! Ну успокойся! Тебе же нельзя волноваться!».
Доходило до курьёзов. Например, когда лодка возвращалась в базу, а плавали в то время много (отработка задач боевой подготовки, торпедные стрельбы, различные учения, боевая служба, обеспечение науки и надводных кораблей и так далее и тому подобное), в день возвращения Алик не пил даже те пятьдесят граммов портвейна, которые ежедневно полагаются подводнику при нахождении в море. Как он объяснял: – «Чтобы не расстраивать Галочку».
Когда же Галочка уезжала, Алик мучался от любви и, видимо, от ревности, запивал и быстро скатывался со старпомовской должности до командира боевой части или даже до командира торпедной группы…
Но стоило Галине приехать, как Алик преображался! Он вновь становился деятельным, подтянутым, требовательным к себе и другим офицером, весёлым, остроумным и исключительно работоспособным.
В короткое время его восстанавливали старшим помощником командира ПЛ!
Финал жизни Алика был таков. На ноябрьские праздники в матросской столовой (клуба ещё не было) были организованы танцы для офицеров, сверхсрочников и их жён. Когда после танцев все возвращались домой, крупными хлопьями шёл сильный снег. Один из офицеров заметил рядом с дорогой припорошённый снегом ботинок и решил подфутболить его. Вместе с ботинком из-под снега появилась нога. Женщины в ужасе закричали. Мужчины бросились откапывать и обнаружили Алика. Он ещё дышал.
Его перетащили к ближайшему дому. Несмотря на все усилия врачей, которые сразу же начали бороться за его жизнь, спасти Алика не удалось. Он скончался от переохлаждения.
Выяснилось, что двое офицеров по пути на танцы зашли за Аликом, но он сказал им: – «Идите, я вас догоню», – и они ушли.
На столе в комнате Алика обнаружили недопитую бутылку со спиртом, стакан и некое подобие закуски. Видимо, Алика здорово «развезло», качнуло в снег. Он упал в метре (!) от дороги и заснул. Заснул навсегда …
Должность, которую Алик занимал на этот раз, называлась «начальник пожарной команды». Отдельной бригаде подводных лодок, в связи с её удалённостью от населённых пунктов, была положена пожарная машина, шесть пожарных и их начальник с вилочным званием по штату «младший лейтенант – лейтенант».
Когда Галина приехала забрать кое-какие вещи, мало кто с ней разговаривал… Где похоронен Альберт Эдуардович Виссарионов (Нильбо), я не знаю.
Штабная работа
Моя лодка ушла в Индонезию. Меня «уговорили», и я перешёл служить в штаб бригады. Береговая штабная работа была мне не по душе. Всегда хотелось плавать. Однако, перейти служить обратно на лодку мне не удалось.
Ракушка, 1963 год. Руководство 6-й эскадры ПЛ ТОФ и командиры подводных лодок после разбора сбор-похода и участия в учениях флота. Сидит в центре командующий эскадрой контр-адмирал Медведев. Стоит крайний справа капитан 3 ранга Ленинцев
В штабной службе много холостой работы. Об этом я написал стихи. Вот маленький фрагмент:
…Чтоб служба не казалась раем,
Мы план недельный составляем,
Хотя и знаем наперёд,
Что будет всё наоборот…
Но жизнь стала более упорядоченной. Я чаще бывал дома. Иногда даже появлялось свободное время. Валюша и дети были довольны.
Эстрадный оркестр штаба Ракушанской бригады подводных лодок, который мы создали, когда меня перевели на штабную работу
Надо сказать и о том, что с детства мне прививали любовь к спорту. Не было соревнований, на которые не брала бы меня мама. А папа устраивал со мной туристические походы, и мне казалось, что мы уходили с ним далеко-далеко.
В юношеские годы занимался боксом, баскетболом и серьёзно – волейболом и футболом. Перед поступлением в училище играл в футбол в юношеской команде мастеров «Динамо».
Не расставался с волейболом и футболом и во время службы, вплоть до перевода в Магадан. В 36 лет ещё «форму» не потерял и играл в Ракушке за сборную бригады по футболу и принимал участие в официальных соревнованиях.
Ракушка, 1966 год. Врёшь, не забьёшь! Беру «мёртвый» мяч
Начальство считало, что лучший отпуск офицера – это отпуск при части зимой.
Гуляем с Валюшей по берегу залива Владимир, так как я числюсь в отпуске. А вдалеке виден Весёлый Яр – местная столица
Наобещав «большие перспективы» в службе, начальство очередной раз добилось моего согласия о переводе в Магадан на такую же должность в штабе 171 ОБПЛ ТОФ. Других вариантов не было, а нам пора было выбираться из этой «дыры» – Ракушки, так как подрастали дети. Им нужна была нормальная школа.
Магадан, 1966 год. Офицеры штаба бригады подводных лодок в кают-компания плавбазы «Приморье». Сзади меня стоит капитан 2 ранга Ролф Цатис
К сожалению, семье пришлось жить довольно продолжительное время в четырёхместной каюте на «Приморье». Когда был сильный ветер и плавбаза «гуляла», дочку, чтобы ей пойти в школу, выгружали на пирс и загружали обратно при возвращении в грузовой сетке.
Вновь фрагмент воспоминаний Рудольфа Рыжикова
Позднее, служа в Магадане, я много хорошего слышал о Виталии, который служил здесь до меня на такой же должности . Затем, уже в Москве, я узнал, что Виталий продолжал службу в Кронштадте, а после увольнения в запас плавал на гражданских судах.
Вновь встретился с ним в Кронштадте во время моей командировки из Москвы. С тех пор, правда, не часто, видимся в Санкт-Петербурге.
Закончил я военную службу в 1975 году старшим помощником начальника штаба Кронштадтской дивизии кораблей, как только мне исполнилось 45 лет.
Кронштадт, 1975 год. Офицеры штаба Кронштадтской дивизии кораблей
С морем не расстался!
Уже на следующий день после ДМБ мне поручили дома чисто «мужскую» работу: выносить мусор, резать колбасу и сопровождать Валюшу в походах по магазинам. Месяц я выдержал, а затем взмолился и стал проситься в море. Валюша была категорически против:
– Кончай свои лейтенантские замашки. Наконец-то мы можем пожить спокойно!
Вступились дети:
– Мама! Он и тебя запилит, и нас съест…
И меня отпустили! Плавал много. Только в первый, 1976 год, дома, не считая отпуска, правда, очень большого, провёл чуть более четырёх суток… На гражданке тоже было много забавных случаев.
Эпизод из жизни гражданского моряка
Три члена экипажа нашего гидрографического судна, гостившего в американском порту Саванна, сошли на берег. Утомившись в жару осматривать достопримечательности, фотографировать и гулять по торговым заведениям, решили попробовать баночного пива, купив его в ближайшем магазине. А для короткого отдыха облюбовали в городском сквере пустующую скамью, метрах в десяти от которой мирно спал на траве какой-то бродяга.
Неожиданно возле нас затормозил легковой «Форд» и из него вылез полицейский. Оказалось, что по законам штата Джорджия в общественных местах запрещалось пить прямо из упаковки. Допускалось употребление напитков, лишь держа их в пакетах, либо наливая в стакан. Один из наших на английском языке вежливо извинился за незнание местных правил, после чего мы обернули банки газетой. Удовлетворённый полисмен поинтересовался, откуда прибыли гости. Мы ему объяснили.
– О! Я читал о вашем корабле в газете! Кем вы работаете? – спросил он собеседника.
– Старшим инженером по компьютерным системам.
– И сколько вы получаете?
– Сто пятьдесят долларов.
– В сутки?
– Нет, в месяц
– ???! – последовало лёгкое замешательство. – Смотрите! – полицейский показал на бродягу. – Вот эта обезьяна получает восемьсот баксов только за то, чтобы лежала и не возникала!
Страж порядка хлопнул дверцей и укатил прочь.
Преподаю морские науки
Однако, к сожалению, с морем мне пришлось расстаться. Подвело зрение. С 1982 года работаю в Кронштадтской мореходной школе ВМФ преподавателем. Обучаю будущее поколение моряков судовождению и морской практике. Счастлив и очень доволен. Получаю массу писем от своих бывших курсантов. Многие из них, окончив высшие учебные заведения, уже сами плавают старшими помощниками и капитанами судов. Работа с молодыми заставляет и себя держать в форме. Пока что могу перегнать, перепрыгнуть, переплюнуть и переплясать многих из курсантов. Так что стареть не собираюсь! Такое было настроение в то время.
В этот период я был счастлив! Разве не счастье всю жизнь любить и быть любимым!
Моя Валюша, Ленинцева Валентина Михайловна, администратор гостиницы.
Эта фотография в 1985 году находилась на «Доске почёта»!
Дочери нас радуют. У нас уже три внука! Старший из них, Виталий №2, продолжая семейные традиции, в 1995 году поступил в наше родное высшее военно-морское училище подводного плавания.
Санкт-Петербург, июнь 1995 года.
Незабываемый день! Принятие присяги старшим внуком Виталием №2 в стенах нашего родного училища
Появилось время для занятий своим давним увлечением – изготовлением моделей судов и чеканкой силуэтов парусников. Самостоятельно освоил много различных технологий этого дела. Потратил на эту работу много времени, но достиг определённых результатов, чем и горжусь.
Моё хобби на досуге. Одна из выполненных мной моделей – масштабная копия барка «Товарищ»
Однокашники всегда со мной
Да! Много было разных случаев за время службы. Чтобы их описать, не хватит и жизни. Но главное в том, что, где бы я ни служил, – в Севастополе, в Балаклаве, в Либаве, в Полярном, на Камчатке, во Владивостоке, в Совгавани, в Ракушке, в Магадане, в Кронштадте, – я всегда был среди друзей и товарищей по училищу, постоянно ощущая их участие и поддержку. И уж воистину наш выпуск 1953 года, первый выпуск дипломированных офицеров-подводников, служил на всех морях и океанах единой семьёй!
Не могу не сказать о тех, кто всегда со мной, на кого я всегда могу положиться. Я имею в виду однокашников. Ежегодно встречаюсь у «Стерегущего» с друзьями и товарищами, с которыми окончил 1-е Балтийское высшее военно-морское училище, и участвую в юбилейных торжествах. Встречаюсь также со штурманами, с которыми учился в училище имени М.В.Фрунзе. Кроме того, участвую во встречах однокашников по школе, в которой я учился вместе с Женей Черновым, ставшим вице-адмиралом и Героем Советского Союза. Из нашего класса вышло много выдающихся людей, но о них надо говорить особо.
Санкт-Петербург, ресторан «Националь», март 1997 года. Встреча через 48 лет! Слева направо: Виталий Ленинцев, прокурор Лёня Фёдоров и вице-адмирал Женя Чернов
1996 год. Уточнение маршрута визита в Кронштадт
дипломата ООН господина Логинова В.В., тоже однокашника
Сокращать, так сокращать!
Все мы рано или поздно понимаем значение поговорки: «От судьбы не уйдёшь!». Кажется, ещё только вчера я начал готовить свои записи для Сборника воспоминаний однокашников, но прошло уже почти четыре года. И сколько произошло событий!
Начну с того, что, выполняя нелепый призыв «Сокращать, сокращать и ещё раз сокращать всё, что относится к Министерству Обороны!», число курсантов на выпуске из нашей мореходной школы уменьшилось в десять раз! И это при том, что Лиепайская и Владивостокская школы были закрыты ещё раньше.
На профактиве Мореходной школы в 1998 году я голосовал за собственное сокращение, хотя имел преимущественное право продолжать работу, чтобы в числе оставшихся в школе преподавателей остались наименее обеспеченные.
Вскоре получил приглашение работать старшим помощником командира на океанской плавучей мастерской (ПМ-30), предназначенной для ремонта атомных подводных лодок и ракетных кораблей в море. Это большое и хорошо оснащённое судно: длина 126,7 метров, судовая команда 43 человека, специалистов по ремонту 74 человека.
Долго работал одновременно на двух судах: старпомом на ПМ-30 и третьим помощником на опытово-исследовательском судне «Иван Крузенштерн». Было трудно, но я был доволен. Поддерживало тщеславие: могу – раз!, видимо, справляюсь неплохо – два! Оба капитана знали о второй работе и не только не возражали, но в определённых случаях «прикрывали» (выход в мое, дежурство по судну и тому подобное).
После продажи «Крузенштерна», самого молодого судна из ОИСов, на металлолом, о чём вспоминаю с болью в сердце, окончательно остался на ПМ-30.
Непоправимое
3 марта 2001 года случилось непоправимое. Я потерял свою Валюшу – сердечный приступ. Это страшное горе. Я остался один… Моей Валюши больше нет. Как я это выдержал, не знаю…
Валюша подарила мне 45 лет, восемь месяцев и двадцать дней преданной любви и безграничного счастья
На нервной почве глаза у меня начали отказывать. Несмотря на две проведённые операции, правым глазом могу только подмигивать, а левый стабилизировался. Но… – глаза не напрягать, тяжести не поднимать, наклоны не производить. Врачи говорят: – «Мы можем всё, даже хрусталик заменить, но вот зрительные нервы заменять мы ещё не научились»…
Сопротивлялся собственному организму до последнего, но 31 мая 2001 года со ставшей родной ПМ-кой пришлось расстаться.
Через несколько дней предложили поработать преподавателем в Центре по подготовке иностранных моряков. Сдуру согласился. Как же – работа, которая мне нравится! Более того – преподавать с переводчиком и видеть «плоды своего труда» как бы со стороны. При проверке знаний обучаемых – ещё интереснее.
Провёл пять занятий, а с шестого меня увезли на машине. Глаза категорически сказали: – «Хватит выкобениваться и точка!». И действительно поработал я достаточно: двадцать шесть лет прослужил в Военно-Морском флоте и ровно столько же на гражданском!
Поставлена точка в трудовой деятельности.
Сейчас живу в Кронштадте вдвоём с маленьким пёсиком-пекинесом Флеем. Помогаем друг другу, друг друга поддерживаем. Я учусь готовить еду, но Флей предпочитает сухой фирменный корм.
Без Валюши очень трудно, но мы держимся. И держаться будем!!!
Полное имя этого маленького существа, как у потомственного графа: Флей Хо Глескет ФъЕгор. С ним я коротаю ныне время
Вновь рассказывает Рудольф Рыжиков
Знаю, как остро Виталий пережил большую утрату – смерть верной своей подруги Валюши. Я хорошо помню эту спокойную, красивую, искренне любящую своего Виталика женщину. Вечная ей память!
Теперь, когда Виталий чуть-чуть оправился от горя утраты своей любимой жены, он вновь поражает и восхищает меня своим умом и остроумием. Всегда рад встрече с этим незаурядным человеком. Это настоящий моряк – подводник. На таких, как он, неунывающих россиянах и держится наша жизнь!
Заканчивая свои воспоминания, хочу сказать: всё-таки, что бы там ни было, я считаю себя счастливым человеком! С детства меня окружали глубоко порядочные и разносторонне одарённые люди. Кроме любимых родителей, в моём воспитании, проходившем под лозунгом: «Всё всегда хорошо, а если трудно, то это временно!», принимали участие дедушка и бабушка по материнской линии, родные дядья и тётки. Все они передали мне долю своих талантов, за что я благодарен им всю жизнь.
Во всех отношениях моя жизнь сложилась счастливо. Я ею доволен. Ныне горюю только по своей Валюше.
Кронштадт
2003 год
.jpg)
