3 сентября 2017 года - 9-й день ухода нашего брата - подгота-первобалта, офицера-подводника, командира подводной лодки и начальника штаба бригады, председателя Оргкомитета сообщества "46-49-53" и руководителя Всеподготского сообщества Валерия Яковлевича Ходырева.
30 августа родные и близкие, однокашники, друзья и сослуживцы проводили Валерия Яковлевича в последний путь.
Валерий Яковлевич окончил Ленинградское военно-морское подготовительное училище (ЛВМПУ), затем 1-е Балтийское военно-морское училище. Придя в далёком 1953 г. на службу лейтенантом, он прошёл все ступени этой самой тяжёлой на флоте службы и окончил её капитаном 2-го ранга в 1975 г. Основные вехи пути: начало службы на Тихоокеанском флоте в Находке, на лодке-малютке. Затем - Кронштадт, на лодках С-168 и С-189. Окончание службы в должности начальника штаба бригады подводных лодок в Палдиски на Краснознамённом Балтийском флоте.
21 октября 1964 г. Валерий Яковлевич стал командиром подводной лодки С-189. Впоследствии он спасёт этот боевой корабль, свою лодку, от печальной участи окончить путь на свалке металлолома. Нынче эта лодка стоит у причала набережной лейтенанта Шмидта в Санкт-Петербурге, являясь музеем боевого корабля и подводных сил России. Инициатором спасения лодки был Валерий Яковлевич.
После ухода со службы Валерий Яковлевич работал в гражданских организациях, большей частью в Санкт-Петербургском Государственном Университете водных коммуникаций.
Государственный университет водных коммуникаций
После ухода на пенсию в 2015 г., он возглавлял ветеранские организации: сначала подготов-первобалтов, а затем и Совет ветеранов-выпускников ВМПУ, принимая самое активное участие в жизни сообществ. Такие выдвижения ярко характеризуют Валерия Яковлевича как моряка, имеющего безупречную репутацию и уважение среди однокашников, сослуживцев и в военно-морском сообществе в целом.
Заседание Совета подготов в кают-компании на крейсере "Аврора"
После прощания в 26-й городской больнице, Валерий Яковлевич был похоронен с воинскими почестями на Северном кладбище на участке 13-й зелёный рядом с перекрёстком 10, 12 и 11, 13-го зелёных участков.
Во время поминального ужина прозвучали воспоминания самых близких друзей Валерия Яковлевича, душевные слова о муже, брате, дедушке, друге, моряке, профессионале. Но никакие слова не смогут выразить скорбь по ушедшему человеку, который отдал свою жизнь полностью и без остатка служению Родине и людям, подарившего своим близким яркую вселенную, наполненную его мудростью и добротой.
Совет ветеранов-выпускников ВМПУ присоединяется к соболезнованиям и скорбит вместе со всеми об этой утрате.
Фотографии, использованные в , предоставлены Наталией Михайловной Чужовой, Борисом Мосиным, Олегом Горловым и Игорем Лесковым.
Продолжаем публикацию книги Владимира Константиновича Грабаря "Морская школа России"
Ссылки на предыдущие части
Часть 7 Морская академия после Петра
• Размещение Морской академия при Анне Иоанновне
По прибытии в Санкт-Петербург императрица Анна Иоанновна побывала во многих местах и везде давала указания по исправлению запущенности города. Правительству пришлось искать место для двух учебных заведений: в 1730 г. – для Сухопутного корпуса, а в 1732 г. – для Морской академии. В 1731 г. в Морской академии по штату Сиверса насчитывалось всего 150 учеников, но фактически в последующие годы бывало вдвое меньше.
На размещение Морской академии повлияла начавшаяся в 1727 г. реконструкция Адмиралтейства. В нижний этаж Кикиного двора, где раньше находился рапирный зал, перевели адмиралтейскую аптеку, а в классных помещениях гардемаринской роты, где стояла модель корабельного кузова (корпуса) корабля, разместились конторы Адмиралтейской коллегии. Директор академии представил в Адмиралтейство план исправлений дома, поместив всех учеников в одно помещение, отдав половину здания под классы; в другой расположилась квартира Фарварсона. Классы малолетних учеников размещались в мазанках. В 1730 г. Академическая экспедиция просила о починке мазанок или постройке нового каменного здания (С 1715 г. аптека находилась в Адмиралтействе (Краеведческие записки. Вып. 6. СПб., 1998. С. 252; ЖАК. 1730. Дек. № 8975). А с возвращением царского двора в 1732 г. началось возведение Зимнего дворца по проекту Ф.-Б.Растрелли и двор Кикина разрушили.
Для учеников сначала хотели нанять частный дом, но потом императрица пожаловала для Морской академии и адмиралтейской аптеки каменный дом князя Долгорукого. Два дома Долгоруких, Василия Лукича и Алексея Григорьевича (Долгоруких в 1730 г. сослали в Березово), и дом Г.И.Головкина стояли на набережной Васильевского острова, между 3-й и 4-й линиями. Дом Академии, судя по рисункам из коллекции Берхгольца, располагался на углу 4-й линии. Переезд вошел в историю со слов Ф.Веселаго, он же приметил первое несоответствие. В «Журнале Адмиралтейств-коллегии» дом Долгорукова назван в одном месте каменным (Запись № 3841 июня 1732 г.), в другом – деревянным. Веселаго принял это разночтение за ошибку, но есть и другие несоответствия. При осмотре дома советником коллегии Арсеньевым и аптекарем о размещении Морской академии не упоминалось. Веселаго сообщает, что новое помещение Морской академии было тесное, хотя дом Долгорукого имел фасад на Неву в 13 осей и еще больше протянулся вдоль 4-й линии – это немало. Для того чтобы разместить здесь учеников, понадобились переделки, которые тянулись с 1733 по 1738 гг.
Приведем еще одно важное обстоятельство. Известно, что ученики Академии окормлялись в полотняной церкви Св. Николая Чудотворца (на месте дома № 67 у Синего моста) на Морском полковом дворе, который в то время находился у Исаакиевской церкви, за Мойкой. Из-за трудностей переправы через Большую Неву, особенно весной и осенью, удобней было найти подходящую церковь на Васильевском острове. Рядом стоял Сухопутный кадетский корпус с двумя церквами, кстати, об этом соседстве не упоминается. Более того, сухопутным кадетам разрешалось бесплатно проходить по наплавному мосту через Неву, а гардемаринам академии нет – и наверняка потому что Морская академия в то время находилась на левом берегу, на Адмиралтейском острове, где в Морской слободе жило большинство учеников. Ряд обстоятельств позволяют предположить, что он мог располагаться в мазанках Меншикова.
Княжеские мазанки построили в 1710 г. для размещения приезжих иностранцев. Через 20 лет под Княжескими мазанками подразумевался целый комплекс зданий. В школе лепки и художественной резьбы Леблона готовили мастеров по убранству зданий и кораблей. В 1730 г. сюда, к Исаакиевской церкви, перевели Почтовый дом. В 1739 г. переведена Адмиралтейская аптека (ОР РНБ. Ф. 40. Архитектурные чертежи. № 193. Л. 1-2). Не исключено, что в лабиринте Княжеских мазанок, пожалованных в 1732 г. А.И.Остерману, нашлось место и для Морской академии, тем более что Остерман был в то время генерал-адмиралом, а академия была малочисленной.
Последний аргумент – место для Морской академии вновь стали искать после произошедших на Адмиралтейской стороне пожаров 1735 и 1736 гг. В 1737 г., в ходе последующего переустройства города, Адмиралтейская коллегия в своем требовании заявляла о намерении поместить академию и школу для обучения учеников на полковом дворе, уже новом, размещенном вокруг будущего Никольского собора (Указом от 9 июля 1737 г. было предписано расположить казармы по правому берегу Глухой речки (канал Грибоедова), за домами, стоящими по Мойке (см.: Петров П.Н. История Санкт-Петербурга. 1703-1782. С. 246, 248). Сзади казарм для сбора людей на учение отводилось место у Глухой речки, 100х130 саженей, и место для 4000 чел. за речкой в 194 покоях). Комиссия о С.-Петербургских строениях предлагала каменный дом за Фонтанкой, где ранее помещались прядильный двор и фабрика, за Калинкиной деревней. Речь шла о довольно удаленном месте (ныне – наб. р. Фонтанки, 166). Он представлял собой «каменное здание в два этажа, длинное, с шестью комнатами внизу и столькими же наверху…». Несмотря на репутацию дома (в бывший прядильный дом заключали женщин за разгульную жизнь), его расположение оказалось удачным. Недалеко от него, на песчаной косе небольшого острова, стоял Подзорный дворец Петра I, откуда «можно наблюдать окраину города, вход в Галерную гавань и все предморье до самого Кронштадта» (Берк К.Р. Путевые заметки о России. СПб., 1997. С. 298). Но императрица сочла одинаково невозможным держать академию на Морском полковом дворе – «по неотделению учащихся детей благородных от низших классов» и на бывшем Прядильном – по отдаленности (Петров П.Н. История Санкт-Петербурга. 1703-1782. С. 248).
Подзорный дворец
Коробов Иван Кузьмич
В 1738 г. архитектор И.К.Коробов закончил переделку дома Долгорукова, и академия, наконец, переехала на Васильевский остров. В доме находились морская аптека (до 1739 г.) и академическая типография. В 1740 г. Сенат рассматривал планы и сметы строительства нового здания и не одобрил их, в результате чего было приказано сочинить новые. На следующий год, 22 октября 1741 г., Комиссия С.-Петербургских строениях представила план и смету и даже выделила деньги, но Сенат повелел с тем строением вновь академии до рассмотрения обождать.
В 1744 г. Адмиралтейств-коллегия предложила во избежание больших расходов определить для Морской академии один из конфискованных домов: дом Остермана, дома Долгорукова и графа Головкина (ЖАК. 1740. Дек. № 5296 (или 5276); ЖАК. 1741. 22окт. См.: Веселаго Ф.Ф. Очерк истории Морского кадетского корпуса. С. 85). По существу, это были два варианта размещения. Первый – поместить академию в стоящих у Адмиралтейства бывших княжеских мазанках Меншикова – Остермана, рядом с которым академия, быть может, ранее располагалась. Второй вариант – прибавить к имевшемся дому на Васильевском острове два соседних: Долгорукова и Головкина (Согласно рисункам из коллекции Берхгольца, рядом с домом академии стоял Вратиславов дом, принадлежавший ранее А.Г.Долгорукову; по данным Веселаго, этот дом принадлежал В.Л.Долгорукову). Впоследствии эти здания вместе с домом Морской академии заняла Академия художеств.
• Проблемы Морской академии при Елизавете
Начало правления Елизаветы для Морской академии было нелегким. Немалые проблемы возникли с уходом из жизни профессора А.Д.Фарварсона. Он читал лекции по рукописным конспектам, писал учебники на латыни и оставил богатую библиотеку на разных языках. Часть книг перевел , часть переводов оставалась в рукописях, а многие тексты остались не переведенными из-за отсутствия сведущих переводчиков (В марте 1730 г. изданы «Тригонометрия плоская и сферическая», «Большая астрономия», 17 лекций «К пользе мореплавания», Фарварсон редактировал 8 книг в переводе Сатарова и 2 книги Магницкого). Курс наук, ранее читаемый Фарварсоном, разделили между учителями Ушаковым, Кривовым и Шишковым. Затем начался поиск профессоров. Желательно было иметь англичанина, но, как сообщал посланник в Лондоне С.К.Нарышкин, трудно найти человека, соединяющего в себе хорошее знание математики и морских наук, и если такие люди есть, то согласятся ехать в Россию за большие деньги и на определенный срок. Так что спустя шесть лет такого не нашлось.
Тогда послали своих учителей учиться в Англию. Первых трех учителей послали в 1745 г. на три года, они вернулись в 1750-м. Кривов представил переводы на русский «О взыскании длины (долготы места) на море», а Четвериков – «Теорию вождения кораблей, приложенную к практике». Эти книги напечатали. Из преподавателей того времени известны еще учитель математических и навигацких наук Шишков и подмастерья Бильцов и Бухарин. В 1746 г. принят геодезии прапорщик с подмастерьем Василием Красильниковым. В 1748 г. в учениках подмастерья Бухарина ходил , возглавивший в будущем весь учебный процесс.
28 августа родные и ученики Наталии Владимировны Дубровиной отметили её юбилей.
Среди гостей нахимовцев-выпускников 1965, 1968, 1970 годов были: Владимир Грабарь, Александр Кулин, Юрий Юрьев, Сергей Астапов, Владимир Фортов, Олег Горлов.
Наталия Владимировна Дубровина, её дочь Татьяна, племянница Нина (справа) с детьми - Сашей (старший), Мишей и Настей.
Наталия Владимировна выразила благодарность всем своим ученикам, друзьям, сослуживцам по Ленинградскому Нахимовскому военно-морскому училищу за поздравления в её адрес. Пожелала всем здоровья, успехов, исполнения намеченного.
