П. Стрельцов. " Уголовное дело в отношении себя самого". Продолжение. Приказано выжить.

Далее… А далее жизнь  моя пошла противолодочным зигзагом.
Приказано выжить

« Я, гражданин Союза Советских Социалистических республик, Стрельцов Пётр Петрович, вступая в ряды Вооружённых Сил СССР,  принимаю Присягу и торжественно клянусь быть честным, храбрым, дисциплинированным, бдительным воином, строго хранить военную и государственную тайну, беспрекословно выполнять все воинские уставы и приказы командиров и начальников. Мужественно переносить все тяготы и лишения воинской службы.
    Я клянусь добросовестно изучать военное дело, всемерно беречь военное и государственное имущество и до последнего дыхания быть преданным своему Народу, своей Советской Родине и Советскому Правительству.
Я всегда готов по приказу Советского Правительства выступить на защиту моей Родины - Союза Советских Социалистических Республик и, как воин  Вооружённых Сил, я клянусь защищать её мужественно, умело, с достоинством и честью, не щадя своей крови и самой жизни для достижения полной победы над врагами.
Если же я нарушу эту мою торжественную присягу, то пусть меня постигнет суровая кара советского закона, всеобщая ненависть и презрение трудящихся.»

  (12.00 часов 15. 09. 1974 года. Новый Петергоф. ВВМУРЭ им. А.С. Попова).


 В 1974 году  поступил в Высшее Военно-Морское училище радиоэлектроники
им. А.С. Попова на радиотехнический факультет в роту гидроакустиков, класс ГАС ПЛ.
 «вечный голод»  и «угнетение»  кафедрами “черных полковников” ( Тактики морской пехоты)
и  кораблевождения, бесконечный «месяц без берега» для всей роты, за исключением старшин,
в течение  всего первого курса.
Грязь необъятных полей Родины, запахи камбуза и овощных баз по субботам и воскресеньям, пожарные подразделения и караулы второго курса.
Самовольные отлучки, внешние объекты с пивными ларьками и подогретым пивом, скрытные перебежки в котельную училища на период утренней физической зарядки, дежурство по клубу в воскресные  и Праздничные дни, уборки по окончании танцевальных вечеров женского гальюна – третьего.
Патрули и уклонения от встречи с ними, свадьбы, первые отцы и дети – четвертого. Бесконечные строевые смотры и дежурства, игры в футбол и баскетбол между “женатиками” и “правильными курсачами”, заканчивающиеся неизменными победами последних по причинам всевозможных истощений организмов первых - выпускного  пятого курса.
  А. хотя, может быть, необходимо вспомнить  как оно было, просто по курсам, только о курсантах, не задевая преподавателей:
  Из первого ( по курсантски «ПРИКАЗАНО ВЫЖИТЬ!») - постоянное ожидание кормёжки, бесконечные наряды, мокрые ботинки « прогары», вечный холод, ну и, действительно, желание выжить.  В нашей «Системе»  первый курс проживал отдельно от остальных - в здании бывшей школы. Эта богадельня так и называлась ОУБ ( отдельный учебный батальон), командовал этим притоном полковник морской пехоты  Богданов. Это был, в нашем понимании, очень страшный человек. Седой, с постоянно подозревающими глазами и вечно всем недовольный. Попасть к нему в лапы значило, однозначно, отчисление из училища.
Но когда мы были уже на пятом курсе и заступали помощниками дежурного по ОУБу, Богданов нас всячески жаловал, приглашал попить с ним чайку. Вот в своём кабинете он нам и поведал, что его седина это результат пятиминутного прохождения по Красной площади в 1952 году, на Параде в честь ДНЯ ПОБЕДЫ. Палашом он при отмашке задел по фуражке и думал, что она свалилась с головы. Это было уже напротив Мавзолея, где стояли Сталин, Берия, Ворошилов и т.д. Не обернуться и не проверить левой рукой наличие, либо отсутствие головного убора. Он себя уже похоронил, пока прошёл триста метров. Но оказалось, что от удара палаша только слегка повернулся козырёк фуражки и ничего более. Всё на месте, всё в норме… кроме того, что вся голова стала седая.
  После смены с  первого караула  решили пойти на танцы в актовый зал. Приятная на вид девушка, приглашаю на танец. Она взяла меня за рукав суконки, развернула к себе курсовкой, хмыкнула и сказала, чтобы я отвалил до четвёртого курса, как минимум. Очень стыдно было…Да, на тот момент мы из себя представляли мидий, у которых ещё не отросла раковина, но это я уже значительно позже понял. Командиром взвода у нас был главный старшина Матушкин ( в простонародье Мамочкин). Отбой. Все по своим койкам. Тишина в кубрике. Делаем вид, что спим. Мамочкин уходил с годками ( это те, которые поступили в училище из Вооруженных Сил) курить в умывальник. А когда возвращался, то с разбегу прыгал в свою коечку. С учётом того, что до Нового года у нас было только одно увольнение после принятия Присяги, терять нам было нечего. Мамочкин «окучил» весь взвод. У нас на круг было объявлено лет семь - восемь «без берега». Сашка Каштанов ( через двадцать шесть лет его дочка выйдет замуж за сына Матушкина - вот же жизнь!) и я, сменившиеся дневальные по роте, подставили под койку Мамочкину две банки ( табуретки). Он пришел после перекура, разделся и прыгнул на свою кроватку! Хруст развалившихся банок и дикий вой! Вернулся из санчасти через неделю. В гипсе. Молчал с неделю. Потом начал мстить. Конечно, никто нас с Сашкой не сдал. За это взвод не увольнялся еще два месяца ( по Уставу, вообще-то, групповые наказания однозначно запрещены, а  Мамочкин на это наплевал). Но личный состав с упоением смотрел на гипсовые повязки этого сатрапа и только улыбался, что последнего  бесило несказанно! Совесть курсантская в нём проснулась уже только в летнюю сессию. Будучи тупой, как пробка, пытался проконсультироваться у молодых.
Ответы были в соответствии с отношением:
-Сам не знаю!
-Я сам не понимаю…
Мамочкин присел за свой самый дальний стол, у освещённого уже тёплым солнцем окна, и…, минут через десять, упал в обморок. Изо рта пошла пена. Никто даже не пошевелился
В класс вошёл дежурный по роте Витька Тюрин (погиб на третьем курсе):
- А где командир взвода ваш? Командир роты вызывает его на ковёр.
Дежурный по классу Максим Тищенко:
- Да вон он, между столами валяется».
-Какого хрена сидите? Матушкин загибается! Срочно к дежурному!  Скорую немедленно!    
Увезли Мамочкина в госпиталь. Вернулся он через две недели. И, что нас поразило, вошёл в класс, с порога снял бескозырку, поклонился и сказал:
- Братва, простите меня, если можете. Я по отношении к вам вёл себя, как последняя сволочь!
 Мы посмотрели друг другу в глаза. Кто потом опустил голову, кто уставился в окно, кто на потолок… Да как же не простить после такого?  Простили и обиды забыли, экзамены за него сдавали всем взводом.    
 И  ещё в памяти - учебные стрельбы из автоматов на полигоне. Руководители - полковник морской пехоты Дунаев ( начальник кафедры морской пехоты) и полковник Андронов- старший преподаватель. Так, как они стреляли - в жизни не видел! С колена, от бедра, спиной вперёд при помощи зеркала! Все мишени просто перерезали пулями:
 - Учитесь, пацаны! А кто учиться не хочет и служить на Флоте, снимайте гюйс, надевайте сапоги, берите берданку и шагом марш в армию!
    Потом, уже летом, была комендатура города Героя Севастополя. Я прибыл туда, как положено, «взяться» на учёт в связи с нахождением в отпуске. Дежурная морда старшего лейтенанта из окошечка приёма документов :
- А ну-ка, товарищ курсант, зайдите в дежурную часть! По какой причине, объясните, у вас в бескозырке одна пружина?»
- А нам такие выдали!
- А почему Вы в форме три, хотя по гарнизону введена форма два?
- А форму два нам вообще не выдавали. Ведь в Ленинграде прохладно.
- А мне до Феньки, что у вас там творится. Да и штанишки у вас значительно шире, оговоренных Уставом! Да и курсовой знак обшит кантом, погоны шелковые! Трое суток ареста! Шагом марш в камеру!!!
    Слава Богу, этот идиот сменился через три часа. Заступил капитан третьего ранга. Вызвал меня, спросил:
- Ну и откуда  я , такой орёл? На тебя старлей рапорт накатал на имя коменданта. Ну и что я сотворил? Какая система? Питер? Домой в отпуск?
- ВВМУРЭ имени А.С. Попова. Первый факультет. Рота 11-а. В отпуск. Давно дома не был. Вот и съездил…
- Аа-гааа, акустик! Считай, что твой билет сегодня выиграл. Значит так, молодой, рапорт я разрываю и выбрасываю в гальюн, а ты сейчас пилишь бегом домой на Остряки огородами. Не влети на коменданта, через Исторический бульвар дуй. По Севастополю в форме не шастай, если какой-  либо начальник патруля крикнет: « Товарищ курсант! Ко мне!»- ты не реагируй, не поворачивайся и следуй дальше спокойно. У местных гадов имеется такая подлая  привычка. Я тебя на учет поставил и снял. Числа ставь сам. Всё, выполнять! По возвращении в Систему, передавай привет от меня самой Системе, капитану первого ранга Корякину-Черняку и капитану второго ранга Маслёнкину, это мой командир роты.
-Товарищ капитан третьего ранга, от кого, как доложить?
-Скажи от Васьки Кошмара, они оба поймут. После того, что я вытворял в Системе - они меня на всю жизнь запомнили, да и мои автографы тоже! Всё, молодой, отваливай, время пошло!
  По прибытии в училище, я доложил начальнику факультета:  
 - Товарищ капитан 1 ранга! Разрешите Вам передать, как приказано, привет от  капитана 3 ранга …Васьки Кошмара! Он сказал, что Вы его помните.
    Эффект был поразителен!  КЧ (Корякин – Черняк)  враз выпрыгнул из кресла, забегал по кабинету, выскочил в коридор, вернулся, отер пот со лба и просипел:
   - Где эта падла?! Его здесь нет?
   - Нет. Он исполняет служебные обязанности. Дежурит по Севастопольской  комендатуре.
    - А Флот Черноморский стоит?    
    - Так точно, стоит!
    - Он что, его ещё не взорвал? Бред! Не может быть такого, если Кошмар на Флоте, а все корабли целы! Полный бред! Такого просто- напросто, быть не  умеет! Кошмар- это полный ужас  первого факультета! Запомни, курсант, это очень страшный человек!  Он такое выделывал! Но тебе, Стрельцов, этого  лучше не знать!
     Я, возвращаясь в свою роту, зашел в канцелярию капитана 2 ранга Маслёнкина ( ну надо же исполнить просьбу старшего по званию!). Он был на своём рабочем месте. Но когда услышал слово « Кошмар», его смело из кабинета, как метлой! Вернулся и с обалденной отдышкой:
- Где эта сволочь?
- В Севастополе, дежурит по комендатуре.
- А Черноморский Флот???
- Стоит. Что ему станется!
- Такого быть не может, если там процветает Кошмар!
    Интересно, что же вытворял этот паренёк, будучи курсантом! Но об этом уже никто и никогда не узнает. А жаль, очень жаль!
Потом была практика. Это тоже как «песня без баяна»! По пути в Лиепаю, торчали часов пять в Риге. Наш командир  и командир 11 роты укушались «в дребезги». Мы их еле успели спрятать от комендантского старшего офицерского патруля. Зашхерили  на третьей полке в вагоне и принайтовали своими ремнями, чтобы они не высыпались на головы подполковников со свирепыми повязками «КОМЕНДАНТСКИЙ ПАТРУЛЬ». Но эти два клоуна каким-то образом ночью развязались, «построили», не стесняясь в лексиконе, дневальных по вагону, добили своё спиртное и начали орать, чтобы мы развернули поезд в обратную сторону, так как они забыли взять с собой какую-то Марту. Когда мы их убедили, что та самая Марта едет в соседнем вагоне - так как у нас нельзя- воинский вагон, они сразу угомонились и «срубились». В последующее время об этой Марте они ни разу не вспомнили. Вот это орлы - перехватчики!
 До  крейсера «Свердлов» мы, таки, добрались. А он стоял в сухом доке. Что это для корабля  ремонт подводной части? Для личного состава вечная мука. В гальюн - по команде, в корпусе грохот от работающих пневмоинструментов, пыль и духота!
Кое-как выжили. Дальше - морская пехота в Хмелёвке. Это километрах в двадцати от Балтийска (бывший Пиллау). Поселили нас- 2 роты в помещении бывшей бани на трехъярусные нары. Воды нет, командиры срыли в Балтийск и не вернулись. Жрать нечего. Взяли автоматы и пошли искать продукты. Километрах в десяти нашли какой- то хуторок. Коровы пасутся, запах свежевыпечённого хлеба, мешки с картошкой…Покричали, посвистели. Двери дома открылись и на пороге застыли две тетки. Ну чисто - туши  свет! Страшенные, как моя жизнь, корявые с мордами  коней! Но накормили, напоили молоком, воды и хлеба дали с собой.
  А через сутки нас с Вороной ( Николай Александрович Воронин) украли морпехи. У них, как оказалось, были показательные учения перед броском в Сирию. А мы ходили вдоль берега. Как нам сказали - пожарный наряд. Что можно тушить на пляже абсолютно необитаемом? Но приказ есть приказ. Вот мы парами круглосуточно и выписывали круги. Единственная отрада - янтаря там, как грязи! Весь берег усыпан. Ну, нас подводные диверсанты и спёрли. Увезли на свой аэродром. На следующее утро старшина первой статьи ( виноват,  сержант морской пехоты Дважды Краснознамённого Балтийского Флота) предложил нам промести взлётно- посадочную полосу и дал голики (мётлы). Сердца будущих офицеров такой наглости воспринять ну никак не смогли:
-Да сам метлой паши! А мы - скоро станем офицерами и хана тебе!
- Ладно, раз так. На борт немедленно!
На нас с Вороной надели какие-то рюкзаки и загрузили в «АН-12-БД». Заставили молча сидеть и ждать. Мы сидели и ждали до момента открытия аппарели самолёта. Представьте себе, зад у самолета раскрывается и в глазах только облака и , между ними, синее небо… Но мы-то с Вороной знали, что нас трогать нельзя! С привеликим удовольствием пронаблюдали десантирование двух  взводов морской пехоты, здорово! Орлы прямо! Но тут к нам подошли два сержанта и просто-напросто выкинули нас с Вороной из борта. Вот это была труба!!! Орали мы как резаные поросята. Я-то упал на землю, а Ворона повис на яблоне! Еле его снял. Бросили купола и ходу к своим. Этого счастья нам хватило на всю оставшуюся…

To be continued (Продолжение следует)