Глава 12 Уходим на Север

Уходим на север.

Всё. Уходим на Север. Хотя Северодвинск тоже не юг. Не помню, писал ли я о женах офицеров, но в Таллинне сыграли одиннадцать свадеб и одиннадцать женских силуэтов провожали нас на Таллиннском причале в «Купеческой» гавани. У Валерия Петровича Крикуна была невеста Мила. Она училась на врача в Одесском медицинском институте. Среди провожающих в Таллинне она тоже была, но Северодвинск не Таллинн. После зимней сессии она приехала к Валерию Петровичу в Северодвинск. Холод, мороз, снег, почти полярная ночь. Да ещё Валерий Петрович заболел. Помучалась, помучалась Мила, да и уехала в тёплую Одессу, не дождавшись конца каникул. Офицеры тогда говорили Валерию Петровичу: «Не будет она жить в Западной Лице. Кончай». Но сердцу не прикажешь.
Прилетела Мила в город Заозёрск – военный городок в Западной Лице. Рентгенолог, а рентгеновского аппарата нет. Поликлиника есть, но без рентгена. Горд был построен на скалах в десяти километрах от базы. Планировка города не затейливая – каре домов образовывали просторные дворы. Улиц не много, планировка перпендикулярная. Дома московских проектов - пятиэтажки, но не панельные, а кирпичные. На весь город, который был городом скорее по статусу, а не по объёму, три – четыре магазина, но снабжение московское.  Город мам и колясок. Женщинам работать негде. Их задача – новое поколение, уход, образование, тепло домашнего очага, которое так необходимо морякам офицерам, ведь они служат двадцать пять лет. Город окружает довольно суровая природа. Леса нет, но есть скалы, озёра, грибов уйма. Зимой, если нет пурги, очень хорошо кататься на лыжах. Летом купание в озёрах, охота. Как-то мы ехали из Мурманска. Офицер, который нас сопровождал, вдруг увидел на придорожном озере двух селезней. «Стой», - скомандовал я водителю. Машина остановилась. Офицер выскочил из неё, на бегу выхватывая из кобуры пистолет. Он выпустил по уткам всю обойму, но так и не попал ни в одну. Я порадовался за селезней, которые дождавшись окончания стрельбы, поднялись на крыло и полетели по своим делам.
Рентген вещ нужная. На бронетранспортёре между  сопок. Три часа ходу до Мурманска. Привезли рентгеновский аппарат. Установили. Наладили. Мила заработала рентгенологом. А мы ушли в автономку. Приходим через три месяца, а Валерию Петровичу и говорят: «Ходил тут один с береговой базы часто на рентген, да и домой к тебе захаживал». Валерий Петрович нашел этого одного. Начались объяснения, скандалы. Посмотрела на всё это Мила, да и уехала. Я думаю, достал её Валерий Петрович своим нытьём. Другое дело, командир группы движения Васюк. Он женился на очень молоденькой девочке и объяснил ей: «Ты жена моряка. Я на лодке, ты на плавбазе. Отпуск только вместе». Получилась крепкая семья.
Губа Западная Лица - красивейшее место.


Большая лопатка.

База в Западной Лице разделена на несколько пунктов базирования и обслуживания дизельных и атомных подводных лодок. Это губа Малая Лопатка, губа Большая Лопатка, губа Нерпичья и Андреева губа. Несмотря на то, что мы стояли там, в 1964 – 66 гг., бурное развитие базы в Западной Лице пришлось на конец 70-х начало 80-х гг. На сегодня общая протяженность расположенных в Западной Лице береговых сооружений составляет около 20 600 метров. Западная Лица традиционно являлась местом базирования новых поколений атомных подводных лодок. Здесь базировались многоцелевые, стратегические и тактические АПЛ. Все экспериментальные, единственные в своем роде, подводные лодки классов "Папа" (К-222), "Ноябрь" (К-27) и "Комсомолец" (К-278) были приписаны к базе в Западной Лице. Малая Лопатка была первой базой в Западной Лице, оборудованной в конце 50-х г.г. Именно в Малой Лопатке базировалась первая атомная подводная лодка - К-3. Здесь до сих пор сохранился домик академика Александрова, который лично руководил испытаниями ядерной энергетической установки на подводной лодке.  В 1959 году в Западной Лице сформировано первое соединение АПЛ (К-5, К-8, К-14), впоследствии объединение. После завершения строительства комплекса сооружений в Большой Лопатке в первой половине 60-х годов, Малая Лопатка используется для ремонта кораблей. Сегодня в Малой Лопатке располагается плавучий ремонтный завод, причальная линия состоит из пяти пирсов.


Береговые скалы – лучшее место для личного времени в увольнении на берег.

 
Карта местности. Кроме Малой Лопатки я бывал в Большой и ходил или ездил в Заозёрск.


Подводные лодки у пирсов «Западной Лицы» - Большая лопатка.

Шведы и норвежцы называют это фиордами. Мы стоял в Малой лопатке. Понятно, что если была Малая, была и Большая лопатка. Закрытая от штормовых ветров скалами, с южной стороны такими, что небо можно увидеть только высоко задрав голову. На отвесной стене, на самом верху протрет Сталина и надпись «Помни войну». Между скалами и морем полоска скалистой земли метров пятьдесят шириной. Над ней нависают скалы с живописнейшими озёрами и водопадами.


Межозёрный проток вдали небольшой водопад

Перпендикулярно береговой полоске пирсы – творение рук человеческих. Дорога в горд Заозёрск проложена вдоль берега моря, затем извилисто поднимается между скал, на вершине одной из них немецкий бронетранспортер времён войны. Как его туда затащили непонятно. Бои здесь были, но это единственное место, где наши предки не отдали врагу ни пяди советской земли. С войны Западную Лицу называют «Долиной смерти». Морская пехота, сформированная в основном из заключённых, стояла здесь насмерть. Напротив пирсов из моря выступает лысая гора. Она огромна, закрывает лопатку, образуя два пролива. Один проход в Большую лопатку, другой выход, в море, минуя остров Кувшин. На лысой горе птичий базар. Птицы – чайки, бакланы, глупыши. Матросская забава. Чайку или баклана можно поймать на рыбку. Пойманной птице в клюв вставляется воронка и наливается немного разведённого спирта. Пьяный баклан летит в стаю, выписывая в воздухе кренделя. Другая развлекаловка. От тельника отрезается кусок рукава. В рукаве прорезаются прорези для крыльев. Если эту одёжку надеть на баклана, то он становится птицей – военным моряком в тельнике. Жаль, что птица в результате гибнет. Она не может снять намокшую тряпку. Можно синей краской нарисовать тельник на груди баклана, а на крыльях красной краской написать СССР. Но это трудно, перо смазано жиром, и краска ложится плохо. Замполит нам говорил, что эти жестокие шутки спровоцировали ноту протеста со стороны Швеции. Видимо, крашенные бакланы долетали до шведских берегов. Кроме ловли бакланов можно ещё ловить рыбу. Снасть для рыбной ловли – леска, один конец которой одет на палец. На другом конце гайка, к гайке привязаны  два поводка с рыболовными крючками. Можно ловить, сидя на пирсе, но есть и другой способ. Старослужащий матрос ложится на верхнюю койку в каюте плавбазы у иллюминатора. Молодой матрос сидит на нижней койке. Он нанизывает два кусочка селёдки на рыболовные крючки и забрасывает гайку с поводками в открытый иллюминатор. Дальше дело старослужащего. Он поводит вверх вниз рукой, на указательный палец которой привязан другой конец лески. Если рыба схватила добычу, это очень хорошо чувствуется пальцем. Надо подсечь - и рыба на крючке. Ловится в основном треска и пикша, но иногда попадается камбала. Если попалась камбала, кажется, что поймал слона. В первый момент она с трудом отрывается от дна, дальше планируя за леской в воде, легко вылетает из воды. Старослужащий достаёт пойманную рыбу в иллюминатор, спускает её на леске молодому матросу, тот снимает рыбу, кидает её в ведро, насаживает опять куски селёдки на крючки. С уловом молодой матрос бежит на камбуз, там либо коки, либо сам жарит рыбу. Едят рыбу вместе. В этом деле сроки службы и звания не имеют значения.
Утро. Мы стоим на пирсе. Утреннее построение на зарядку. Перед нами флагманский физкультурник. Здоровый детина в тренировочном костюме, не помню ни имени, ни звания. «Моя боевая задача, - громогласно заявляет он, - Подготовить экипаж к дальнему плаванию. В походе вы будете ограничены в движении и поэтому сейчас вы должны много и усиленно двигаться. Я окончил институт физкультуры имени Сталина. Что вы на меня смотрите? Я не боюсь этого имени. Экипаж направву! Бегом (по дороге в город Заозерск) марш!» Мы бежим в гору. Бежим не очень быстро. Вокруг скалы, дорога для автотранспорта, она круто идёт вверх. Через десять минут добегаем до поворотного камня, это от точки старта километра два. Камень огромный, он откололся от скалы когда-то давно и лежит почти на дороге. Скорее дорога обходит его. На камне надпись белой краской «Водитель – внимание! Камнепад!». От дороги с другой стороны высохшее русло, вернее, не русло, реки там нет, но кто пропилил тогда эту расщелину между скал? Возможно, вешние воды, которые здесь текут в конце мая, за многие годы пробили себе путь к морю. Поворачиваем, бежим обратно. Бежать вниз труднее, чем наверх. Вместе с нами бегут камни. Когда бежишь вверх, камни бегут вниз, и ты с ними не сталкиваешься. Когда бежишь вниз камням с тобой по пути и они, догоняя тебя, больно бьют по ногам. Внизу серия физкультурных упражнений, включая метание тяжелых камней. Здесь главное не попасть в товарища. Мне нравилась зарядка, конечно кроме бега вниз.
В выходные деваться некуда. Город Заозёрск маленький.


Военный парад в г. Заозёрск. Скорее 1мая, чем новый год, а может быть это день ВМФ, но всё равно холодно.
Кстати штатские тоже без пальто - точно день ВМФ, но почему на площади снег?

Все друг друга знают. Ну, походишь по улицам. Зайдёшь в гарнизонный магазин. Кстати сказать, снабжение города по уровню Москвы. А идти до города десять километров. Автобусы служебные, возят только по делу. Взвод шоферов набрали из литовцев, так что голосуй не голосуй, по ходу рейса не остановятся, а остановки три: Малая лопатка, Большая лопатка, город Заозёрск. Ещё одна причина не ходить в город – комендант города Юнусов. Однажды зимой я ездил в город на почту. Опоздал на автобус, а тут подъезжает к комендатуре автобус Юнусова. Делать нечего. Я осмелел. Подошел к коменданту: «Товарищ майор. Разрешите обратиться. Мне в часть 40621 на корабль. Разрешите следовать с Вами в автобусе». Юнусов смерил меня взглядом с ног до головы. «Ждите», - произнёс он и ушел в комендатуру. Прошел почти час. Холодно, зайти в комендатуру погреться – страшно, можно остаться там, надолго, придерутся к чему-нибудь. Наконец Юнусов вышел. Прошел мимо меня. Сел в автобус и уехал. Так и пришлось десять километров пешком по холоду, где бегом, где шагом. У Юнусова была ещё шутка. Он любил провожать автобус, который раз в сутки ходил в Мурманск. Картина такая. К автобусу подходит матрос с документами на демобилизацию, с проездными документами домой. У двери автобуса стоит Юнусов. «Так! Документы!» Матрос предъявляет документы. «Снять головной убор - командует Юнусов, - пострижены не по уставу. Пострижетесь, прибудете в комендатуру за документами». Куда там. Автобус уже ушел, следующий через сутки. Билеты на поезд или самолёт тоже придется перерегистрировать.  
Так что выходные дни, которых было раз, два и обчёлся,  Я любил проводить в сопках. Особенно красивы каскады озёр. Одно выше другого. Вода водопадами переливается из верхнего в нижнее, и, наконец, разбиваясь о скалы, бурным ручьём впадает в море. Вода чистейшая. Если бросить монетку, она, погружаясь, блестит на солнце почти минуту.