Важное
Испытания МРК "Буря" вышли на финишную прямую
Новая "литейка" 
|
Все золото "Черного принца" Это было в декабре 1923 года. Инженер В. С. Языков, худой, в длинном, не по сезону тонкого сукна пальто, из-под которого чуть выглядывали над поношенными штиблетами брюки, в широкополой шляпе, натянутой на уши, с ветхим портфелем под рукой, топтался у подъезда ОПТУ, не решаясь открыть дверь. Было холодно. Он крепко прижимал портфельчик, где лежала обыкновенная канцелярская папка с исписанными листами — доказательством о кладе, что покоится на дне Черного моря со времен Крымской войны. ...Волею судьбы ноябрь 1854 года стал роковым для многих экипажей вражеских судов, находившихся на рейде перед осажденным Севастополем. Их было около тридцати, французских, английских, американских транспортов с боеприпасами, зимним обмундированием для армии, фуражом для кавалерии. Они отстаивались на рейде потому, что вход в Балаклавскую бухту был перегорожен специально затопленными русскими кораблями. 13 ноября, как писала английская газета «Таймс», над лагерем осаждавших «...разразилась буря. Она началась около семи часов утра. Ей предшествовал дождь и шквал. Около десяти часов положение было безнадежное». Суда, стоявшие на рейде, срывало с якорей. Погиб «Прогресс», потом «Резолют» с грузом пороха... Всего 27 единиц флота. Один из первых в мире железных винтовых пароходов, «Принц», лишился якорей. Капитан Христа приказал рубить рангоут, чтобы меньше кренило. Такелаж, упавший за борт, намотало на винт, и судно понесло на скалы. Через несколько минут «Принц» оказался на дне со штабом госпиталя, складом медикаментов, снаряжением на сотни тысяч долларов, первым полевым электрическим телеграфом и подводным аппаратом, предназначенным для расчистки входа в Балаклавскую бухту. И чем дальше отдалялась дата гибели «Принца», тем ярче разгоралась легенда о золоте, хранившемся в его трюмах. Та же «Таймс» сообщила, что пароход затонул с 500 тысячами франков, затем сумма увеличилась до пяти миллионов фунтов стерлингов, которые якобы предназначались для уплаты жалованья осаждающим и флоту.  Этим останкам судна, поднятого со дна Днепра, более двух с половиной веков С годами вместо «Принца» в людской молве появился «Черный принц». Водолазы, пытавшиеся проникнуть на него, утверждали, что он лежит на 30-саженной глубине под толстым слоем ила с кормой над пропастью. К 70-м годам прошлого столетия море вернуло все суда, кроме... «Принца». Авантюристы и кладоискатели всего мира следили за историей легендарного парохода. Его искали французы, англичане, итальянская фирма «Рестуччи». Мысль о богатствах, скрытых под водой, не давала покоя и В. С. Языкову, который собрал массу сведений и объединил свои усилия с талантом другого корабельного инженера — Е. Г. Даниленко. Никто не верил «бывшим», считая их авантюристами, прожектерами. И тогда они решились пойти в ОГПУ, к самому Дзержинскому. Точнее, решил это сделать он, Языков. Феликс Эдмундович принял инженера. — ...Подводный аппарат конструкции Даниленко,— от теплоты кабинета, заинтересованности слушателей, из которых он знал по портретному сходству только Дзержинского, голос у Языкова становился увереннее, а речь убедительней,— рассчитан на глубины до восьмидесяти саженей. Три наблюдателя будут связаны с поверхностью грузовым тросом, телефоном, шлангом подачи воздуха и вторым — для выхода отработанного. Иллюминаторы обеспечат почти круговой обзор. Все это облегчит поиск и подъем золота. Языков умолк. Он смотрел на Феликса Эдмундовича, внимательно разглядывавшего чертеж-схему водолазного колокола Даниленко. Дзержинский поднял глаза от бумаг и ободряюще взглянул на инженера.  Памятники искусства античных мастеров оказались настоящим сокровищем — Продолжайте. — Принцип аппарата не нов, но имеет свои достоинства перед иностранными: свободная циркуляция воздуха, механическая рука для захвата груза... Дзержинский потер правой ладонью подбородок. Окружающим был знаком этот жест признак активной работы мысли. — Значит, вы предполагаете, что при помощи этого аппарата можно будет в кратчайшие сроки осмотреть рейд Балаклавской бухты? Верно я вас понял? Языков молчал, лихорадочно обдумывая ответ. Все-таки это десятки квадратных километров. — Относительно. Нам нет необходимости исследовать весь рейд. Вот здесь,— он развернул вдвое сложенный рисунок тушью,— очерчен предполагаемый район поиска. — А почему вы решили, что именно здесь? — Предположительное место гибели «Принца» составлено по данным отчетов экспедиции, рассказов очевидцев, прессы.  Языков зачитал несколько страниц, посмотрел на Дзержинского. Председатель О ГПУ помолчал некоторое время, изучая схему, потом спросил: — Вы понимаете, в какое время пришли к нам с проектом? — Да. Понимаю. Это стоит денег, которых, возможно, не так много у республики. Но нам некуда больше идти, и мы надеемся, что вы поймете суть предложения. Она кроется не только в золоте «Принца»: дно морей — это настоящие кладовые. Непочатые кладовые. Рассчитано верно, отметил про себя Дзержинский: золото — это хорошо, но и поднятые суда избавят нас от многих расходов. Перед собравшимися сидел уже не глава ОГПУ, а будущий председатель ВСНХ СССР, один из первых советских организаторов производства. — Что вам нужно для этой экспедиции — назовем ее Экспедицией подводных работ особого назначения — ЭПРОНа? В первый раз на бледном лице Языкова выступил лихорадочный румянец. — Самое малое: баржу с лебедкой, двух водолазов, несколько такелажников, катер, который будет буксировать баржу со спущенными под воду наблюдателями... Первый советский водолазный доктор Константин Алексеевич Павловский вспоминал впоследствии: «Нас было около тридцати, первых эпроновцев, а в распоряжении экспедиции — испытанный снаряд Даниленко, баржа «Билиндер» с лебедкой и буксирный катер. Нам казалось, что найти «Принца» будет не так уж и трудно: он был единственным железным судном, погибшим в том урагане. Подходы к Балаклавской бухте были разбиты на квадраты, и начались поиски. Дно моря было сплошным кладбищем деревянных кораблей. Поначалу мы проходили мимо остатков из мореного дуба, цепей, якорей, мачтовых поковок, но кто-то предложил заняться попутно подъемом всего ценного, что встречалось на пути. В конце концов операции эти настолько развились, что понадобилось увеличить число водолазов и образовать специальную подъемную группу».  Так современная техника помогает аквалангистам расчищать наносные слои песка, ила. В середине 1924 года группа перешла в Севастопольскую бухту, набитую после Крымской, мировой и гражданской войн остовами различных судов, кабелями, тросами, противоминными сетями и десятками затонувших и притопленных барж, катеров и военных кораблей. На северном рейде лежало несколько подводных лодок и выброшенный на берег эсминец «Гневный», в южной части — миноносец «Заветный», а у входа в бухту проглядывался затопленный дредноут «Императрица Мария». Не было в ту пору цены тому, что поднималось со дна и снова служило людям. Эпроновцы возвращали к жизни малый флот. Многое из прошлого ушло под воду. Руины архитектурных, портовых и других сооружений, древние корабли... И только технический прогресс в последнее столетие создал условия для развития подводной археологии. Когда-то у историков и философов было не так уж много источников, которыми они оперировали в поисках истины. Потом пришла на помощь археология с дешифрованными египетскими иероглифами, клинописью Двуречья, расшифровкой священных книг «Попольвух» — «Книга народов» индейцев Киче и т. д. и т. п. Сегодня у человека на вооружении и подводная техника, которая уже раскрыла и поможет раскрыть еще не одну тайну. Мы до сих пор не знаем, почему критская культура минойского периода не имела ничего общего с греческой и римской. А они располагались рядом. Буквально «за углом»! Но возможно, что эти культуры разделяла пропасть времени, многие тысячелетия? Говорим же мы сейчас о родстве языков народов Индии и Мадагаскара, опираясь на схожесть фауны и флоры Мадагаскара с индийской, а не африканской. А с другой стороны Африки находятся Канарские острова, аборигены которых — гуанчи — вообще не имели средств передвижения по воде! Снова пропасть? Кто нам поможет восстановить былое, рассказать о величии опустившегося на дно в Сухумской бухте города Диоскурия и продолжении порта Кальяо, обнаруженного на глубине в две тысячи метров? Вот почему уже в 20-е годы внимательно следили за работой ЭПРОНа ученые. Изучая случайные находки водолазов, профессор Р. А. Орбели пришел к мысли о необходимости «перевернуть страницу» в истории этой подводной организации, отнюдь не отвлекая ее от насущных задач. Он предлагал поставить рядом с геологическими, гидрологическими, гидротехническими и флоро-фаунистическими изысканиями исторические подводные изыскания с использованием средств того времени. Он мечтал о Музее подводных изысканий, призывал к массовому походу в изучении « подводной старины». Великие народы, культуры и цивилизации, мало того — целые периоды прошли по степям и лугам, по морям, рекам и озерам Советского Союза,— говорил в те годы профессор Орбели. Его первый доклад о подводной археологии перед краснофлотцами ЭПРОНа был поддержан начальником ЭПРОНа Фотием Ивановичем Крыловым: -«Согласен использовать на практике учеников ВМВТ под руководством профессора Р. А. Орбели». Пятого августа 1937 года был подписан приказ № 100: «Придавая исключительное значение производству научно-исследовательских работ с целью изучения находок под водой и в грунте, относящихся к древности, а также происшедших в береговой полосе изменений с целью последующего укрепления берегов, по инициативе проф. Р. Орбели приступить к обследовательским работам близ Керчи, Феодосии, Херсонеса и Ольвии...» Профессор Орбели стал готовиться к первой экспедиции. В Одессе организовывалась плавучая база для изысканий в Ольвии. Однако в это время поступили сведения о пяти «запорожских или турецких судах», потопленных в «давние времена» на реке Буге близ города Первомайска, а также о затонувшем в том же Буге около села Сабатиновка челне. Это были первые сведения, полученные от населения после многих научно-популярных лекций профессора об исторической важности подводных находок. Экспедиция — «грузовая машина с персоналом и аппаратурой» — направилась в село Сабатиновка. У развернувшегося лагеря на крутом берегу Буга день и ночь толпились люди, наблюдая за работой невиданных в тех краях водолазов. Они уходили под воду с «Мельницкой кручи». Затянутый илом челн лежал килем вверх в ста метрах от древнего водопоя, под которым впоследствии были обнаружены следы стоянки первобытного человека. Чтобы не повредить находку, решили не применять лопат, а попробовать промывание, в котором участвовали десятки колхозников. Работы начались в пять часов утра, и к десяти челн при помощи заведенных под него водолазами талей был поднят на берег. Дальнейшие исследования установили, что челн был сделан из узкослойного дуба, возраст которого равнялся 360 годам. Древесина имела большую зольность и содержала больше железа, чем древнейшие из лодок, известные до того человеку. Челн был собратом ладожскому, найденному в 80-х годах прошлого столетия профессором А. Иностранцевым, но в два с половиной раза крупнее. Свою лодку Иностранцев относит к временам, «когда уровень Ладожского озера стоял ниже, чем в современную нам геологическую эпоху, когда не было ни реки Невы и никакого другого сообщения Ладожского озера с бассейном, лежащим от него к западу, и когда, может быть, было сообщение и с системами наших южных рек, из которых и заимствовались некоторые представители водной фауны». Это даль в пять тысяч лет. Таковы были итоги первой советской подводной археологической экспедиции, которая имела минимальное оснащение для производства подводных поисков. Сегодня в распоряжении советских археологов современная поисковая аппаратура, землеройные и землесосные снаряды, эжекторы, всевозможное водолазное снаряжение, подводные обитаемые и управляемые аппараты, позволяющие увидеть человеку то, что ему было абсолютно недоступно еще несколько десятилетий назад. И наконец, акваланг, появление которого совершило революцию в подводной археологии. Благодаря применению акваланга стала возможна Пантикапейская экспедиция 1957 года, в которой участвовали историки и археологи МГУ, а также студенты Московского авиационного института. Было исследовано дно, прилегающее к древним городам Нимфею и Пантикапею. В 1958 году аквалангисты освоили семнадцать подводных гектаров древней Фанагории — второй столицы Боспорского государства. Экспедиция из тридцати аквалангистов Керченского историко-археологиче-ского музея исследовала рифовые зоны недалеко от Тамани. Со дна моря были подняты якорные камни, свинцовые и каменные штоки весом до двухсот килограммов, рыбацкие грузила, был обнаружен двухметровый слой пустых устричных раковин, амфоры из Хиоса, Фасоса и Синопа. Находки говорили об активной жизни побережья Тамани в IV— III веках до нашей эры, о существовании якорных стоянок и гаваней в зоне мысов Тузла-Панагия. Не менее удачной была экспедиция археологов-подводников из клуба «Скиф» при Запорожской областной федерации подводного спорта. Коварство днепровских порогов известно давно. Всем, кто проходил здесь, приходилось разгружать перед ними суда и тащить через пороги волоком. При благополучном переходе у Священного дуба на острове Хортица в знак благодарности богам совершались жертвоприношения. Но до экспедиции аквалангистов из «Скифа» существовало всего два вещественных доказательства о величии этого пути и о значении на нем острова Хортица. В начале XIX века в районе порогов со дна Днепра был поднят сосуд с византийскими монетами X века. Во время строительства Днепрогэса было найдено шесть мечей того же времени. Исследования археологов-любителей 4Скифа» позволили ученым заглянуть в глубь веков этого края. Было обнаружено энеолитическое поселение среднестоговой культуры — остатки жилищ, более десятка орнаментированных сосудов, изделия из кости, кремня и камня. Аквалангисты наткнулись также на кладбище керамики и целых гераклийских амфор IV—III веков до нашей эры, на якоря, орудия и ядра более поздних времен. Находок было столько, их значение так велико, что Министерство культуры Украинской ССР приняло решение о создании на острове Хортица музея древних судов. Немало тайн оставили нам античные географы. Загадочно упоминание Плиния Старшего об острове тирагетов: «За Истром же находятся города Кремниски, Эполист, горы Макрокремны, известная река Тира, давшая имя городу на том месте, где, как говорят, прежде была Оффиусса; обширный остров на этой же реке населяют тирагеты. Он отстоит от Псевдостомы, устья Истра на 130 миль». В течение столетия одна гипотеза о местонахождении острова сменяла другую. Может быть, он между Днестром и его рукавом — Турунчуком? Другие отождествляли остров с Тендрой, третьи считали таковым среднюю часть пересыпи Днестровского лимана, отделенную от остальной косы Цареградским и Очаковскими гирлами. Но комплексное изучение всех геолого-археологических данных помогло получить палеографическую реконструкцию Нижнего Поднестровья античного времени. Учитывая факт Фанагорийской трансгрессии — максимального понижения уровня Черного моря в IV—III веках до нашей эры,— ученые пришли к выводу, что древние очертания Поднестровья выглядели по-другому. За это говорило и молчание древних писателей, упоминавших реку Тиру и «забывавших» о Днестровском лимане. Возможно, его и не было? Научный сотрудник Одесского музея М. Агбунов обратился к средневековым картам северного Причерноморья. Плиний оказался прав: на итальянских порто-лонах и других картах вместо Днестровского лимана была изображена дельта реки: два рукава и остров между ними, который исчез, видимо, под водой?! — Да,— утверждает председатель комиссии по подводной археологии Института археологии Академии наук СССР А. С. Голенцов.— Исчез. Днестровский остров уже не одно столетие находился под водой. Его поверхность перекрыта толстым слоем ила, и найти остатки древних поселений оказалось нелегко. Да и как их искать? Прочесывать дно лимана — дело безнадежное: работы десяткам аквалангистов не на один год. Ведь длина острова достигала тридцати, ширина восьми, а местами до двадцати километров. И тут нам повезло: мы познакомились с краеведом А. Рогачевым, который все свободное время посвящал изучению истории и природы своего края. Несколько лет назад он впервые нашел на днестровской пересыпи выброшенные морем после большого шторма обломки древнегреческих амфор. Поиски захватили, увлекли, и каждое лето Рогачев нырял и доставал со дна моря древнюю керамику, а после штормов собирал ее на самой косе.  Свидетель трагедии — Каспийское море Приморский край острова находится на дне моря на глубине до пяти метров примерно в километре-двух от современной береговой линии. Этот район и предстояло исследовать. Только на третьем погружении аквалангистов посетила удача. Попался небольшой обломок амфоры. Невзрачный, сильно окатанный, зеленоватый от водорослей. Потом еще два небольших обломка, еще один... Но всех волновала навязчивая мысль: а не следы ли это кораблекрушения? Как всегда, победили настойчивость, вера: вместе с обломками амфор стали попадаться фрагменты гетских и скифских сосудов, однако на греческом судне не могло быть посуды местных племен. Значит, найдено поселение! За несколько дней аквалангисты исследовали большой участок, собрали более сотни черепков, составили общий план, определили границы распространения керамики. Поселение оказалось чрезвычайно интересным. Среди находок стали попадаться малоокатанные черепки с острыми краями старых сколов. Это говорило о том, что на дне моря под слоем песка мог сохраниться не размытый волнами культурный слой. Найденное поселение оказалось не единственным. В километре западнее и в двух километрах восточнее удалось отыскать следы еще двух поселений. Вероятно, это и есть остров тирагетов. Его открытие станет важным не только для археологов и историков, но и для геологов, геоморфологов, палеогеографов. От древнескифского челна до возможного острова тирагетов, от мечты профессора Р. Орбели о музее подводных находок до десятков музеев, в которых хранятся редчайшие реликвии, добытые со дна, от двух тысяч водолазов до появления мощной организации подводных строителей Подводречстроя, чьи отряды поднимают суда, тянут по дну рек и морей России глубоководные выпуски, газо- и нефтепроводы, кабели всех систем, прокладывают подводные тоннели, стапели, строят причалы и портовые сооружения — таков итог создания ЭПРОНа. А что же с золотом « Черного Принца»? Последней его искала японская фирма «Синкай когиоесио лимитед». Ее представители обратились с ходатайством к Советскому правительству о разрешении работ у Севастополя. Взорвав массу подводных скал, промыв и просеяв через специальное сито тысячи тонн песка, истратив около трехсот тысяч долларов, фирма подняла со дна Балаклавской бухты... семь золотых монет времен Крымской войны с изображением профиля английской королевы. Но настоящим золотом для народного хозяйства первой социалистической республики обернулись поднятые эпроновцами со дна морей и рек корабли и суда. Только в Черном море к концу гражданской войны их насчитывалось более трехсот пятидесяти единиц! Источник: , автор: Н. Виссарионов
|
