Видеодневник инноваций
Подлодки Корабли Карта присутствия ВМФ Рейтинг ВМФ России и США Военная ипотека условия
Баннер
Импортозамещенные системы водоочистки

Судовые системы
водоочистки
защитили от санкций

Поиск на сайте

Прекрасные маргиналы


Кадр из фильма "Пираты Карибского моря" // Buena Vista International

Романтические корсары доживут свой век в забвении
Пиратство существовало с самых древних времен. Египетские фараоны снаряжали против морских разбойников карательные экспедиции, а древнегреческий историк Фукидид именно набегами пиратов объяснял специфическое расположение большинства эллинских поселений — их стремились строить не прямо на берегу, а немного в глубине суши, подальше от опасного побережья (именно так были расположены, в частности, древние Афины). Если же говорить о временах римского господства, то успешная борьба с корсарами в сицилийских и африканских водах стала переломным моментом в ослепительной карьере римского полководца Помпея — разгромив морских разбойников и уничтожив их основные сухопутные базы в Киликии, он стал национальным героем и de facto самым влиятельным человеком республики.

В темные века и раннее Средневековье на море господствовали скандинавы-норманны (в русской традиции их чаще именуют викингами), практиковавшие совершенно пиратские методы ведения войны и успешно терроризировавшие всю прибрежную Европу до Сицилии включительно. Особенно доставалось мирной Ирландии, едва ли не половину которой викинги ежегодно предавали огню и мечу.

На секретной службе Ее Величества

С усилением роли централизованных государств менялось и пиратство. Так, в XVI веке оно на некоторое время стало формой государственной службы: знаменитые англичане Фрэнсис Дрейк и Уолтер Рейли грабили испанские галеоны с негласного благословения королевы-девственницы Елизаветы I. Тогда же, кстати, изменилась и стратегия пиратов (или, как их стали именовать, корсаров): если раньше главной мишенью для них служили прибрежные поселения, то теперь основные усилия морских разбойников были направлены на корабли неприятеля.

Схожие принципы позднее исповедовали каперы — разбойники с правительственным патентом, дававшим право грабить нейтральные или враждебные суда (естественно, взамен государство-патентодатель рассчитывало получать некоторую долю захваченной добычи). В отличие от патриотичных корсаров, работавших исключительно на собственную страну, каперы сотрудничали с разными государствами и меняли патрона в зависимости от того, кто мог им предложить более выгодные условия. Больше других отличились на ниве каперства голландцы — в XVII веке их суда вели бои даже на стороне Испании (заклятого и исконного врага Нидерландов), нападая и сжигая британские торговые корабли. А в начале XIX веке каперами стали многие датские моряки, принявшие участие в войне Наполеона против Англии и Швеции.

Однако, несмотря на долгую и разнообразную историю пиратства, вплоть до начала XIX века оно никогда не становилось объектом романтизации и возвеличивания. Для того чтобы это произошло, потребовались значительные общественные метаморфозы.

Другие люди

Эпоха романтизма стала для Европы временем глобальных сдвигов. Впервые за всю историю человечества голод и природные катаклизмы перестали быть фактором, влияющим на жизнь каждого конкретного человека и представляющим непосредственную и реальную опасность для его жизни. Существенно уменьшилась детская смертность, а вследствие Великой французской революции 1789 года начали всерьез трансформироваться правила и стереотипы, регламентировавшие до этого момента все области человеческого поведения. Стремительно росло число социальных лифтов. Однако для того, чтобы качественно адаптироваться к меняющимся условиям, требовались люди нового склада — способные демонстрировать альтернативное, подчас едва ли не девиантное поведение: только у таких людей был шанс встроиться в новые реалии и помочь в этом деле своим современникам. Именно по этой причине главными героями романтиков становятся разного рода маргиналы — и не в последнюю очередь пираты.

Начало этому тренду положил Джордж Байрон — его поэма «Корсар» (1813) сформировала ключевые признаки романтического пирата: одиночество, наличие в прошлом некоего трагического опыта, благородство, совмещенное с сумрачным нравом и неприятием социальных условностей. Весь этот набор примет почти на двести лет стал обязательным для любого произведения на пиратскую тему. В искусстве и общественном восприятии наступила эра повсеместного владычества благородных и возвышенных корсаров.

Поточное производство

Возникнув в качестве значимого социального тренда, привычка романтизировать пиратов благополучно перекочевала в область коммерческой литературы и, позднее, кинематографа. И хотя спорадические вариации внутри магистральной темы всё же допускались (так, пираты у Стивенсона в «Катрионе», «Похищенном» и в первую очередь «Острове сокровищ» описаны с изрядной долей иронии), господствующим оставался образ одинокого, благородного, страдающего и бесстрашного разбойника.

В наиболее совершенном виде он проявился в романах Рафаэля Сабатини. Их герой Питер Блад (принято считать, что под этим именем писатель вывел Генри Моргана — одного из величайших флибустьеров золотой эпохи этого промысла, а впоследствии губернатора Тортуги) — истинное воплощение всех пиратских добродетелей. Ту же тему развивал и другой автор с итальянской фамилией — Эмилио Сальгари. Его разноцветные (красный, черный и зеленый) корсары, их дети и товарищи не только успешно бороздили воды Карибского бассейна, но и служили ролевой моделью для нескольких поколений подростков. Таким же романтичным (хотя и несколько более мрачным) выведен капитан Джеймс Крюк в культовой детской повести «Питер Пэн»: с глазами как незабудки и черными локонами, своей волнующей темной харизмой Крюк выгодно оттенял белокурого и жизнерадостного Питера.

Вплоть до последнего времени отступления от канона были крайне редки — Хорхе Луис Борхес в одном из рассказов сборника «Всемирная история низости» создал образ безжалостной и кровожадной пиратки, однако перенес место действия на Дальний Восток, на побережье Китайского моря. Очевидно, вообразить подобного персонажа в более привычных для европейского глаза декорациях не смог даже великий аргентинец.

Грустный Роджер

Подлинно новую эпоху в восприятии пиратства ознаменовала, разумеется, кинотрилогия «Пираты Карибского моря» режиссера Гора Вербински с Джонни Деппом, Орландо Блумом и Кирой Найтли в главных ролях. Три фильма, повествующих о приключениях капитана Джека Воробья и его друзей-врагов, подняли поистине беспрецедентную волну пиратомании. Подобное увлечение было вполне понятным и объяснимым: во времена всеобщей экономической, политической и социальной стабильности, которой Запад наслаждался последние десять лет, спрос на бунтарей-одиночек, протестующих против господствующего режима, был предсказуемо высок.

Однако, вглядевшись повнимательней, заинтересованный наблюдатель мог без труда различить в «Пиратах Карибского моря» все признаки упадка классического корсарского жанра. Настоящие, профессиональные пираты (и в первую очередь, конечно же, блистательный Джек Воробей) выведены в фильме без малейшего намека на романтизацию — они смешны, уродливы и нелепы. И в этом смысле служат постоянным источником разочарований для мечтательницы Элизабет, воображавшей морского разбойника куда более галантным и утонченным. Во-вторых, герои фильма заняты не столько своим прямым делом — морским разбоем, — сколько выяснением отношений между собой. И наконец, в-третьих, уже начиная со второй части «Пираты» всё меньше соотносятся с жанром историй о пиратах, постепенно превращаясь в обычное сказочное фэнтези.

Иными словами, складывается ощущение, что классическому флибустьерскому мифу в современном мире приходит конец. И в контексте нынешней экономической нестабильности, помноженной на разгул пиратов настоящих, невыдуманных, этому факту трудно всерьез удивиться. Да и в целом нельзя требовать чрезмерной живучести от жанра, изобретенного «к случаю» без малого двести лет назад. Он и так неплохо нам послужил.

Источник: www.chaskor.ru, автор: Галина Юзефович


Главное за неделю