Важное
Экипаж поднялся на борт первого патрульного ледокола "Иван Папанин"
Линейка комплексов 
|
Вопроcъ о загражденіи Босфора.Перемиріе 19-го января 1878 года. — Политическія осложненія. — Опасенія раз-рыва съ Англіей и Турціей.—Входъ англійской эскадры въ Мраморное море.— Прибытіе главной квартиры въ С.-Стефано.—Мѣры для обороны черноморскихъ портовъ. — 0 загражденіи Восфора. — Укрѣпленія Восфора.—Значеніе амбарка-ціоннаго пункта для успѣшности загражденія Босфора. — Загражденіе Босфора съ берега.—Роль Турціи и турецкаго флота въ вопросѣ о загражденіи Босфора.— Отношеніе новаго главнокомандующаго графа Тотлебена къ вопросу о заграж-деніи Восфора___М. Д. Скобелевъ—начальникъ авангарда для занятія пролива.Военныя дѣйствія закончились перемиріемъ, заключеннымъ 19-го января 1878г. Но политическая борьба длилась еще весьма долгое время. Турція, подстрекаемая Англіею, затягивала до безконечности переговоры о мирѣ и опасность разрыва съ одной изъ этихъ дер-жавъ или съ обѣими вмѣстѣ становилась для насъ весьма вѣ-роятною. Еще 18-го января кн. Горчаковъ увѣдомилъ главнокомандую-щаго о вмѣшательствѣ англійскаго правительства въ наши перего-воры съ Портой и о намѣреніи его послать эскадру въ Дарданеллы, для охраны, будто бы, британскихъ подданныхъ въ Константино-полѣ. Объ этомъ было заявлено въ парламентѣ и сообщено всѣмъ великимъ державамъ. А 29-го января уже сама Порта извѣстила главнокомандующаго о попыткѣ англичанъ пройти черезъ проливъ и о своемъ отказѣ въ пропускѣ. Должно быть, однако, протестъ Порты не отличался особой внушительностью(1), такъ какъ англій-ская эскадра изъ 4-хъ броненосцевъ и 1 парохода, подъ командой адмирала Горнби, 3-го февраля вошла въ Мраморное море и стала на якорь у Принцевыхъ острововъ. Здѣсь не лишнимъ будетъ напомнить, что еще задолго до войны, лѣтомъ 1876 г., когда въ Средиземномъ морѣ сосредоточился довольно значительный международный флотъ, та же Англія весьма ревниво охраняла неприкосновенность проливовъ(2). Это не помѣшало ей, однако, два года спустя, переступить за-повѣдную грань, когда захватъ русскими войсками Константино-поля представился ей не только возможнымъ, но и вполнѣ есте-ственнымъ(3). Чтобы парализовать этотъ рѣшительный и вѣрный ходъ англій-ской политики, главная квартира русской арміи заняла «предмѣстіе Константинополя»—С.-Стефано. Но это фиктивное «предмѣстіе» слишкомъ далеко отстояло отъ стѣнъ города и по своему стратеги-ческому значенію ни въ какомъ случаѣ не могло служить намъ компенсаціей за утерянные проливы. По собственному признанію главнокомандующаго, наше военное положеніе послѣ занятія Адріа-нополя, т. е. въ январѣ 1878 года, «вполнѣ благопріятствовало за-хвату Галиполи, Царьграда и обоихъ проливовъ, дабы имѣть ихъ въ нашихъ рукахъ, какъ цѣнный залогъ при могущихъ возникнуть политическихъ усложненіяхъ»(4). Но тогда мы не были расположены къ такимъ рѣшительнымъ мѣрамъ, а послѣ было уже поздно. Любопытнѣе всего, что наша дипломатія поспѣшила даже обмѣ-няться съ Англіею обязательствами не занимать Галиполи и не дѣйствовать противъ него. Какъ будто мыслимо было ставить въ этомъ вопросѣ обѣ державы на одну доску! Какъ бы то ни было, фактъ совершился и теперь оставалось лишь напречь всѣ усилія, чтобы не допустить прорыва англійскаго флота въ Черное море и повторенія Крымской катастрофы. Нужно было позаботиться прежде всего о загражденіи минами Босфора и черноморскихъ портовъ: Бургаса, Варны, Бальчика, Кю-стенджи, Сулина и проч. Само собой разумѣется, что загражденіе Босфора представлялось дѣломъ первостепенной важности, какъ по своему стратегическому значенію, такъ и по трудности выполненія. Отвѣтственная задача эта возложена была на генералъ-адъю-танта, вице-адмирала А. А. Попова. Въ распоряженіе его назна-чены были пароходы «Вел. Кн. Константинъ» и «Веста», апомощ-никомъ—капитанъ 2-го ранга Верховскій(5). Поповъ прибылъ со своимъ временнымъ штабомъ 14-го февраля въ С.-Стефано и со свойственной ему энергіей тотчасъ же принялся за дѣло. При общей длинѣ въ 16 морскихъ миль, ширинѣ отъ 2 миль до 3 кабельтовыхъ и глубинѣ по серединѣ въ 25 — 55 морскихъ са-женъ, Босфоръ представляетъ весьма извилистый каналъ, плаваніе по которому еще затрудняется весьма капризнымъ теченіемъ: верх-нимъ—изъ Чернаго моря въ Мраморное и нижнимъ — обратнымъ. Скорость его около 4-хъ морскихъ миль въ часъ, а мѣстами, какъ напримѣръ у Арнаутъ-Кіоя (такъ называемое «Шайтанъ-Акынты», т. е. чортово теченіе), она достигаетъ даже 6-ти миль. Грунтъ раз-нообразный, но преобладаетъ илъ, песокъ и глина, мѣстами съ ра-кушкой. Проливъ съ давнихъ поръ защищался значительнымъ количе-ствомъ фортовъ и батарей, расположенныхъ на обоихъ его бере-гахъ. Правда, многіе изъ нихъ ко времени войны значительно уже устарѣли, но рядомъ съ ними возникали новые. Такъ, напримѣръ, въ Румили-Хисаръ (на европейскомъ берегу) возведена была, судя по описаніямъ, земляная батарея на двѣнадцать 10-дюймовыхъ орудій Армстронга, поставленныхъ въ амбразурахъ и съ травер-сами; на томъ же мыскѣ установлено было еще шесть 12-дюймо-выхъ такихъ же орудій барбетныхъ, по два орудія на каждомъ фасѣ. Батарея снабжена была брустверомъ толщиной 36 и высотой (надъ уровнемъ моря) 40 футъ. Принимая во вниманіе различныя мѣстныя условія, адмиралъ Поповъ пришелъ къ заключенію о необходимости располагать для загражденія Босфора 240 сфероконическими и 80 гальваническими минами(6), для которыхъ требовалось 780 пудовъ пироксилину и весьма значительное количество проволочнаго троса, такъ какъ обыкновенный не годился на такомъ сильномъ теченіи и большой глубинѣ(7). Миннаго запаса не было,и ничего другого не остава-лось, какъ таскать мины изъ поставленныхъ загражденій въ черно-морскихъ портахъ, утѣшая себя тѣмъ соображеніемъ, что надежная защита Босфора сдѣлаетъ послѣднія совершенно излишними. Ко-нечно, въ случаѣ прорыва англійскаго флота въ Черное море или возобновленія враждебныхъ дѣйствій со стороны турецкаго флота, наши порты очутились бы въ довольно незавидномъ положеніи, но теперь некогда было объ этомъ думать. Съ пироксилиномъ дѣло обстояло не лучше и его приходилось спѣшно выписывать круж-нымъ путемъ изъ Германіи, а пока что, разряжать мины балтійской обороны и отправлять полученпый такимъ путемъ пироксилинъ въ Черное море(8). «Въ день моего пріѣзда въ главную квартиру,—писалъ адмиралъ Поповъ 18-го февраля адмиралу Лесовскому,—въ здѣшнихъ газе-тахъ была воспроизведена рѣчь кн. Бисмарка, въ которой онъ весьма сильно выражается относительно занятія нами проливовъ. Рѣчь эта произвела весьма большое впечатлѣніе на начальника штаба и послу-жила главнымъ аргументомъ противу немедленнаго занятія нашими войсками верхней части Босфора и загражденія его минами»(9). «Я уже доносилъ вашему превосходительству,—читаемъ мы въ слѣдующемъ письмѣ адмирала отъ 24-го февраля,—что по пріѣздѣ моемъ вт. главную квартиру, идея загражденія Босфора минами не была встрѣчена полнымъ сочувствіемъ со стороны начальника штаба на томъ основаніи, что предпринимаемыя для этого мѣры могутъ помѣшать успѣшному окончанію мирныхъ переговоровъ. Заключеніе мира повидимому утвердило Его Высочество въ мнѣ-ніи, что минное загражденіе вовсе ненадобно»(10). А между тѣмъ, съ момента подписанія С.-Стефанскаго трак-тата, вопросъ о загражденіи Босфора, превратившись изъ русско-турецкаго въ общеевропейскій, значительно ослолшился. Переставъ пользоваться симпатіями главной квартиры, онъ сталъ въ то же время замѣтно привлекать къ себѣ вниманіе нашего правительства. «Ты уже знаешь,—написалъ Государь 3-го марта на докладѣ генералъ-адмирала,—что загражденіе Босфора я считаю не-обходимымъ и потому одобряю всѣ мѣры, предложенныя Попо-вымъ»(11). А три дня спустя, генералъ-адъютантъ Лесовскій, по Высочай-шему повелѣнію, уже запросилъ Попова, можетъ ли онъ съ имѣющи-мися у него средствами приступить къ загражденію Босфора, на что получилъ слѣдующій отвѣтъ: «Готово восемьдесятъ минъ, но это слишкомъ мало; ожидаю изъ Севастополя пироксилинъ для двух-сотъ. Обстоятельства не дозволяютъ судамъ стоять въ Буюкдере; главнокомандующій приказалъ держать въ Царьградѣ»(12). Неблагопріятныя обстоятельства эти заключались въ новой и весьма чувствительной неудачѣ, испытанной русской дипломатіей въ переговорахъ съ Портою объ амбаркаціи нашихъ войскъ въ Буюкдере. Правда, отъ предположенной въ половинѣ марта отправки войскъ въ Россію все равно пришлось на время отказаться, въ виду различныхъ политическихъ осложненій, но Буюкдере могъ быть намъ весьма полезенъ и въ другомъ отношеніи. По справедливому замѣчанію адмирала Попова, посадка войскъ въ этомъ пунктѣ (хотя бы только для виду) дала бы имъ благовидный предлогъ для владѣ-нія верхнею частью Босфора, что при тогдашнихъ условіяхъ ява-лось бы весьма цѣннымъ залогомъ успѣшности всей операціи по загражденію пролива(13). Послѣ обычныхъ провслочекъ, Турція, ссылаясь на угрозы Ан-гліи занять своей эскадрой Босфоръ въ случаѣ посадки тамъ рус-скихъ войскъ, 6-го марта категорически отказала въ разрѣшеніи воспользоваться для этого Буюкдере. «Запугали они бѣдныхъ турокъ страшно»,—писалъ главнокомандующій Государю 16-го марта,—«такъ что, несмотря на то, что они и насъ боятся, все-таки страхъ отъ Англіи преобладаетъ»(14). При разработкѣ всевозможныхъ проектовъ и комбинацій, ка-сающихся загражденія Босфора, возникъ, между прочимъ, весьма интересный вопросъ по международному праву: можемъ ли мы, въ случаѣ войны съ Англіей и нейтралитета Турціи, воспользоваться 24-часовой стоянкой въ портахъ послѣдней, дозволяемой трак-татами, для того, «чтобы набросать минъ въ Босфорѣ?» Ставя этотъ вопросъ управляющему морскимъ министерствомъ, адм. Поповъ добавляетъ: «Если война случится внезапно, то я, конечно, не за-труднюсь отдать по этому предмету самыя положительныя настав-ленія, но, если есть еще время, то покорнѣйше прошу немедленно увѣдомить меня по телеграфу о вашемъ рѣшеніи этого вопроса». «Воспользоваться 24-часовымъ срокомъ такъ, какъ вы пред-полагаете»,—послѣдовалъ отвѣтъ,—«Генералъ-Адмиралъ не счи-таетъ возможнымъ допустить. Но рѣшеніе этого вопроса зависитъ для васъ единственно отъ Главнокомандующаго». Главнокомандующій разрѣшилъ: «24-часовой срокъ по меж-дународному праву употребить на загражденіе»(15). Вмѣстѣ съ тѣмъ, справедливо опасаясь помѣхи со стороны ан-глійскаго флота постановкѣ минъ съ нашихъ судовъ, адм. Поповъ 18-го марта представилъ главнокомандующему подробныя сообра-жения объ устройствѣ загражденія съ берега, подъ прикрытіемъ осадной артилеріи и при помощи тѣхъ перевозочныхъ средствъ, ко-торыми удастся завладѣть войскамъ на мѣстахъ ихъ расположенія въ моментъ разрыва. Обѣ поповки еще раньше получили приказа-ніе быть въ полной готовности явиться въ Босфоръ по первому требованію. Мины къ этому времени были готовы и ихъ имѣлось достаточ-ное количество(16). Предположенія адмирала Попова удостоились одобренія главнокомандующаго и Государя, но къ исполненію ихъ безъ приказанія не разрѣшалось приступать даже въ концѣ марта(17). А время между тѣмъ шло, съ каждымъ днемъ росли препятствія и дѣло до нельзя усложнялось. «Резюмируя все сказанное»,—писалъ главнокомандующій во всеподданнѣйшемъ донесеніи своемъ отъ 21-го марта,—«я могу обрисовать положеніе такъ: Занятіе еврОпейскаго берега Босфора почти обезпечено. Бы-строе занятіе его можетъ совершиться только полевыми войсками и полевыми орудіями. Привозка моремъ и постановка на берегу орудій большого ка-либра подвержена сомнѣнію. Привозка таковыхъ орудій сухимъ пу-темъ еще болѣе затруднительна. На загражденіе пролива минами, несмотря на всѣ наши уси-лія, вполнѣ разсчитывать нельзя. На связанное съ этимъ утвержденіе на азіатскомъ берегу слѣ-дуетъ еще менѣе разсчитывать. Въ случаѣ разрыва съ Англіей нельзя считать Турцію нашею союзницей. Она по всей вѣроятности будетъ нейтральною»(18). Успѣхъ загражденія, такимъ образомъ, зависѣлъ, прелсде всего, отъ того, удастся ли его сдѣлать до прибытія англійскихъ броне-носцевъ, подъ огнемъ которыхъ производить работы было бы, по справедливому замѣчанію Великаго Князя, немыслимо. По примѣр-ному разсчету, сдѣланному 28-го марта генералъ-адъютантомъ Ле-совскимъ для доклада Государю, англійскому флоту потребовалось бы около 20-ти часовъ для нефорсированнаго перехода при благо-пріятныхъ обстоятельствахъ изъ Безика въ Терапію(19). Для надеж-наго загражденія Босфора, т. е. такой установки минъ, которая бы гарантировала ихъ дѣйствительность, этого было слишкомъ недо-статочно. Къ тому же не надо забывать, что стоявшій у Принце-выхъ острововъ авангардъ англійской эскадры могъ явиться къ мѣ-сту дѣйствія всего черезъ какихъ-нибудь 3 — 4 часа. Съ другой стороны, въ вопросѣ о загражденіи Босфора должна была играть первостепенную роль Турція. Но она продолжала по прежнему вести свою двойную игру и столковаться съ нею не было, очевидно, никакой возможности. Не входя въ разборъ производив-шихся по этому поводу дипломатическихъ сношеиій, мы отмѣтимъ лишь значеніе турецкаго флота въ предстоявшемъ намъважномъ дѣлѣ. Еще въ телеграмѣ своей къ главнокомандующему, отъ 18-го марта, Государь приказалъ потребовать отъ Порты категорическаго отвѣта: какъ она намѣрена дѣйствовать въ случаѣ разрыва нашего съ Англіей. Союзъ или нейтралитетъ? Въ обоихъ случаяхъ рекомендовалось по-требовать отъ Турціи немедленной передачи въ наши руки укрѣпле-ній Босфора, по крайней мѣрѣ на европейскомъ берегу. Въ качествѣ союзниковъ, турки должны были бы, конечно, помогать намъ, для чего необходимо было войти съ ними въ соглашеніе относительно распредѣленія ихъ военныхъ и морскихъ силъ. Въ случаѣ же ней-тралитета, ихъ слѣдовало заставить «разоружить остающіяся въ Черномъ морѣ суда и поставить ихъ въ тѣ порты, которые нами бу-дутъ указаны, и воспретить своимъ подданнымъ всякое участіе во враждебныхъ дѣйствіяхъ»(20). Но на заключеніе союза съ Турціею давно уже не было ника-кой надежды, а на нейтралитетъ ея разсчитывать тоже не много имѣ-лось основаній. Слѣдовательно, разрывъ съ Англіей повлекъ бы за собой, по всей вѣроятности, и разрывъ съ Турціею. А какую роль сыгралъ бы тогда турецкій флотъ? Къ сожалѣнію, надъ этимъ ни-кто, повидимому, не задумывался въ то, поистинѣ тяжелое, время. Мы очутились бы въ самомъ ужасномъ положеніи, и наши моряки, находясь подъ перекрестнымъ огнемъ съ англійскихъ и турецкихъ судовъ и береговыхъ укрѣпленій, не въ состояніи были бы поста-вить ни одной мины. Да и какой смыслъ могло имѣть въ этомъ слу-чаѣ загражденіе, если бы какимъ-нибудь чудомъ и удалось его устроить. Развѣ только какъ преграда для сношенія морскихъ силъ обоихъ нашихъ противниковъ, и то временная, такъ какъ минное загражденіе, безъ соотвѣтствующаго артилерійскаго прикрытія и сильной флотиліи сторожевыхъ минныхъ судовъ, было бы, конечно, весьма скоро уничтожено. Но и до этого турецкій флотъ, обезпе-ченный съ тыла англійскимъ, получилъ бы возможность нанести намъ на Черномъ морѣ жестокіе удары. Отвратить эту опасность въ свое время было весьма не трудно— стоило только, во что бы то ни стало, настоять на уступкѣ намъ по С.-Стефанскому договору турецкаго броненоснаго флота и, уком-плектовавъ его русскими командами, немедленно изготовить къ бою. Не можетъ быть никакого сомнѣнія, что въ рукахъ нашихъ моря-ковъ эти прекрасные броненосцы оказали бы Россіи въ тѣ роко-вые дни неоцѣнимую услугу. Но «то благопріятное для насъ время, когда мы въ январѣ могли сдѣлать все, что хотѣли,—прошло безвозвратно»(21). Къ такому же печальному выводу пришелъ въ концѣ концовъ и новый главнокомандующій, генералъ-адъютантъ Тотлебенъ. Въ письмѣ своемъ къ Государю отъ 27-го апрѣля онъ излагаетъ по этому поводу слѣдующія любопытныя соображенія: 1) Приступить къ загражденію можно лишь тогда, когда ини-ціатива открытія военныхъ дѣйствій будетъ у насъ. Только при этомъ условіи возможно прибытіе нашихъ миноносныхъ су-довъ въ Босфоръ ранѣе англійскаго флота. 2) Но и этого мало. Англійскій флотъ можетъ явиться черезъ 3—4 часа, но даже, если бы онъ далъ намъ цѣлую ночь, то мы успѣли бы только выброситъ (но не установить какъ слѣдуетъ) до 150 минъ. Такое минное загражденіе легло могло быть уничтожено. 3) Если бы у насъ оставался кромѣ ночи еще и цѣлый день, то воспользоваться имъ было бы въ виду непріятельскаго броненос-наго флота почти невозможно. 4) Турки занимаютъ оба берега пролива. Артилерійскимъ и пѣ-хотнымъ огнемъ они легко могутъ разрушить всю работу и пото-пить суда. 5) Нѣкоторые шансы на успѣхъ возможны лишь при нейтра-литетѣ Турціи, на который разсчитывать невозможно. 6) Для занятія Босфора силою, необходимо войскамъ 5 дней, а загражденіе должно быть окончено не позже какъ черезъ день послѣ разрыва. Принимая все это во вниманіе и основываясь на мнѣніяхъ мор-скихъ и сухопутныхъ спеціалистовъ, Тотлебенъ пришелъ къ убѣж-денію, что «загражденіе Босфора минамипри настоящихъ обстоя-тельствахъ естъ дѣло немыслимое»(22). Съ этимъ вынужденъ былъ согласиться и главный руководитель дѣла, генералъ-адъютантъ Поповъ. Судя по значительному количеству весьма энергичныхъ и на-стойчивыхъ представленій адмирала, надо полагать, что ему не легко было присоединиться къ такому заключенію. Во время своей почти 3-мѣсячной напряженной работы, при самой неустойчи-вой политической обстановкѣ и другихъ неблагопріятныхъ усло-віяхъ, онъ, между прочимъ, близко сошелся съ генераломъ М. Д. Ско-белевымъ. Случай поставилъ ихъ рядомъ на самомъ передовомъ и опасномъ посту, и скоро они поняли и оцѣнили другъ друга. «Молодой Скобелевъ назначенъ начальникомъ авангарда для занятія пролива», — писалъ адм. Поповъ управляющему морскимъ министерствомъ 29-го марта 1878 года,—«слѣдовательно, придется имѣть дѣло съ нимъ непосредственно. Я съ нимъ спѣлся до такой степени, что совершенно увѣренъ въ успѣхѣ загражденія съ берега, если теперь подумаютъ о необходимыхъ средствахъ и дадутъ ихъ. Узнавши теперь его очень близко, я восхищаюсь не его храб-ростью, а умомъ, энергіею, предусмотрительностью въ мѣрахъ, обез-печивающихъ успѣхъ; однимъ словомъ, тѣми качествами, которыми обладалъ въ такой высокой степени Наполеонъ I, и которыя я ставлю выше его побѣдъ»(23). Съ этимъ-то генераломъ, который, по выраженію одного хро-никера, «въ состояніи сдѣлаться глухимъ и слѣпымъ даже въ то время, когда ему прикажутъ остановиться и не идти далыпе»(24), адм. Поповъ надѣялся даже въ концѣ марта овладѣть Босфоромъ. Тѣмъ удобнѣе было, конечно, сдѣлать это въ то «невозвратное время», о потерѣ котораго такъ горько сокрушался Великій Князь. Но тогда не было подъ рукой всѣхъ нужныхъ средствъ и, что важ-нѣе всего, не было яснаго сознанія въ необходимости смѣлаго и быстраго овладѣнія проливомъ. Впослѣдствіи явились средства, хотя и не вполнѣ удовлетворительныя; но постоянное, и притомъ ка-призное, вмѣшательство политики разрушало наилучшія стратеги-ческія комбинаціи и держало наши боевыя силы въ состояніи ка-кой-то изнурительной моральной лихорадки. (1) Для характеристики поведенія Турціи въ этомъ дѣлѣ можетъ служить слѣдующее офиціальное сообщеніе Саида турецкимъ министрамъ, отъ 11-го сен-тября 1877 г.: «Такъ какъ Галиполи совершенно открытъ съ сухого пути, то, если непріятель овладѣетъ проливами, помощь, которую какое-либо государетво захотѣло бы оказать Турціи, пользуясь морскимъ путемъ, сдѣлается невозмож-ною. На этомъ основаніи, необходимо немедленно возвести тамъ укрѣпленія, чтобы русскіе, отъ чего Боже упаси, не могли овладѣть Галиполи, такъ какъ въ такомъ случаѣ мы потеряемъ и столицу». (Сб. турецк. докум. «Зубдетуль-Хакаикъ», стр. 38). (2) Н. К. Гирсъ писалъ по этому поводу управляющему морскимъ министер-ствомъ 7-го іюня 1876 г. за № 1564: «Англійское правительство, отправивъ зна-чительныя морскія силы въ турецкія воды, снабдило начальниковъ этихъ силъ надлежащими инструкціями относительно точнаго соблюденія условія трактата, заключеннаго 5-ю державами 3-го іюля 1841 года, о воспрещеніи входа ино-страннымъ военнымъ судамъ въ Босфоръ и Дарданеллы, подтвержденнаго въ трактатахъ 1856 года и 1874 г.», и проч. Вслѣдствіе ходатайства англійскаго правительства, такой же инструкціей снабженъ былъ и адмиралъ Бутаковъ. (М. арх. секр. дѣло к. м. м. № 38, распор. отд.). (3) Какъ оцѣнивали англичане значеніе Константинополя и проливовъ для Россіи, можно видѣть изъ передовой статьи газеты «Standart» 20-го апр. 1877 г. «Никакая великая держава не согласилась бы смиренно на такое заключе-ніе, если бы только она видѣла впереди основательную надежду вырвать изъ рукъ врага ключи проходовъ, черезъ которые только одни она можетъ вступить въ сношеніе съ внѣшнимъ міромъ». «...пока Константинополь остается въ рукахъ турокъ, морское величіе Рос-сіи будетъ продолжать находиться въ зачаточномъ, искалѣченномъ видѣ; прибли-женіе Россіи къ Константинополю будетъ предвѣщать для Англіи или непрерыв-ную опасность и безконечные расходы, или же, въ весьма близкомъ будущемъ отчаянную борьбу». (4) Особое прилож. къ описанію войны 1877 —1878 гг., вып. II. (5) Суда и офицеры впослѣдствіи мѣнялись. Такъ, напр., «Весту» замѣнилъ «Владиміръ»; въ концѣ марта отправленъ былъ въ С.-Стефано кап. 2 ранга Ди-ковъ съ мин. грузомъ и т. д. (6) Таковъ былъ предварительный разсчетъ кап. 2-го ранга Верховскаго. Но уже 6-го марта адмиралъ Поповъ, имѣя 100 сферок. минъ, просилъ о доставкѣ ему еще 300 штукъ, на что послѣдовало и согласіе главнокомандующаго. Аркасъ же, въ январѣ, находилъ достаточнымъ и сотню. (7) Въ январѣ 1878 г. кронштадтскому канатному заводу заказано было 5,000 саж. проволочнаго троса, а всего заготовлено было впослѣдствіи около 17,000 саж. (8) Туда отправлено было изъ Петербурга въ январѣ 40 сферок. минъ, 400 запаловъ и 200 пудовъ пироксилина. А 16-го февр. Лесовскій уже телеграфи-ровалъ Аркасу: «Здѣсь пироксилина болѣе нѣтъ; сдѣлайте что возможно». (М. арх. секр. дѣло к. м. м. № 1, регистр.). (9) М. арх. секр. дѣлъ канц. морск. мин., регистр., № 1. (10) Іb. (11) М. арх. секр дѣло, канц. морск. мин., № 1, регистр. (12) Іb. (13) М. арх. секр. д. к. м. м. № 1, регистр. зап. Попова, предст. главнокоман-дующему 26-го февр.-1878 г. Въ ней адмиралъ мотивируетъ свое предложеніе еще и тѣмъ соображеніемъ, что, благодаря посадкѣ въ Буюкдере, мы избѣжали бы движенія войскъ мимо столицы и получили бы такимъ образомъ возможность оказать уваженіе къ національному чувству турокъ. Но, какъ мы видѣли, сами турки меныне всего объ этомъ заботились. (14) Особ. прилож. къ «Сб. матер. по исторіи войны», вып. III. (15) М. арх. секр. д. к. м. м. № 1, регистр. (16) Особ. приб. къ «Описанію исторіи войны», вып. II, всепод. донес. глав-нокомандующаго отъ 21-го марта 1878 г. (17) Тедегр. упр. м. м. адмиралу Попову отъ 28-го марта № 65 (М. арх. секр. д. к. м. м. № 1, регистр.). (18) Особ. приб. къ «Описанію войны», вып. II. (19) Везикъ—Дарданеллы=24 мили, Дарданеллы=33 м., Дарданеллы—Кон-стантинополь=114 м., Константинополь—Терапія=10 м. Всего около 181 м.мили (М. арх. секр. д. к. м. м. № 1, регистр.). (20) Особ. прилож. къ «Описанію войны», вып. II. (21) Особ. приб. къ «Описанію войны>, вып. II. (22) Тоже, вып. III. (23) М. арх. секр. д. к. м. м. № 1, регистр. Послѣ войны именемъ Скобелева названъ былъ старый деревянный корветъ «Богатырь». Теперь его уже нѣтъ, какъ нѣтъ и того чудо-богатыря, который далъ ему свое славное имя. Мы по-зволимъ себѣ высказать здѣсь нашу глубокую увѣренность въ томъ, что русскій флотъ съ гордостью и любовью принялъ бы въ списки своихъ судовъ это доб-лестное имя. (24) Череванскій. «Подъ боевымъ огнемъ», Спб. 1896 г., стр. 208. Вперед Оглавление Назад
|
.jpg)