Видеодневник инноваций
Подлодки Корабли Карта присутствия ВМФ Рейтинг ВМФ России и США Военная ипотека условия
Баннер
Боевые возможности кораблей, построенных в Татарстане

Новые корабли
корпорации "Ак Барс"

Поиск на сайте

Главная / Издания / Литература / Книжная полка / Клэй Блэйр. Подводная война Гитлера 1939-1942. Охотники. Часть II

План «Драмбит» в действии. Япония наносит удар. Часть 4

План «Драмбит» в действии

К исходу дня 13 января три субмарины IX серии первого эшелона вышли на позиции у восточного побережья США. U1123 под командованием Хардегена вышла к восточному окончанию острова Лонг-Айленд; U125 под командованием Фолькерса — к побережью штата Нью-Джерси; U66 под командованием Цаппа — восточнее мыса Гаттерас. В ночь на 14 января Хардеген приблизился к груженому 9600-тонному панамскому танкеру «Норнесс» и выпустил пять торпед. Три их них попали в цель, и «Норнесс» затонул на мелководье, задрав нос на сто футов над водой. На следующий день американский эсминец «Эллисон» поднял на борт двадцать четыре оставшихся в живых человека.

Отлежавшись на дне в течение всего дня, дав команде отдохнуть и сэкономив топливо, вечером 14 января Хардеген подошел к нью-йоркской гавани достаточно близко, чтобы различить огни Манхэттена. Неожиданно Хардегену в голову пришла мысль, что члены команды U123 были первыми немецкими матросами, которые увидели эту картину. Хардеген пригласил наверх остальных, включая фотографа Альвина Толле. Но для фотосъемки было слишком темно, да и лодка находилась слишком далеко(1).

Закончив осмотр достопримечательностей, Хардеген взял курс на восток, подальше от мелководья, так, чтобы Лонг-Айленд все время оставался у него с левого борта. В ночь на 15 января вахтенный заметил огни — со стороны кормы приближалось судно. Это был груженый 6800-тонный танкер «Коимбра», принадлежавший Великобритании и направлявшийся в Галифакс. Хардеген приблизился на расстояние 900 ярдов и выпустил две торпеды. Одна или обе из них попали в цель, и танкер превратился в гигантский огненный шар. Задрав нос, судно затонуло на мелководье. Погибли тридцать шесть человек; шестерых раненых удалось спасти.

Для отражения атак немецких подводных лодок на торговый флот вблизи побережья требовалось задействовать новые военно-морские округа. Введенные перед войной «прибрежные военные округа» в административном смысле подчиняли себе старые военно-морские районы. Офицеры, командовавшие этими округами, отвечали за передвижение военных и торговых судов у берега и в случае возникновения опасности принимали на себя руководство действиями по защите судоходства, а также по оказанию поддержки Атлантическому флоту, армии и другим силам, действовавшим в пределах границы того или иного округа.

Первым и самым важным был Североатлантический военно-морской прибрежный округ. Вскоре его переименовали в Восточный морской округ. Его территория простиралась от канадской границы до Северной Каролины и занимала прибрежную полосу шириной в 200 миль вдоль восточного берега США. Командовал округом однокурсник Кинга по Военно-морской академии, 63-летний Адольфус Эндрюс, энергичный адмирал и друг президента. Он расположил свою штаб-квартиру в Манхэттене по адресу: Чёрч-стрит, 90. В штаб-квартире находился командный пункт. На стене помещения висела огромная карта, на которой была отражено местонахождение всех торговых судов в пределах округа.

Вследствие недостатка новых боевых кораблей у ВМС США Эндрюс под своим началом не имел ни одного из них. Предполагалось, что в случае нападения на Восточный морской округ Эндрюс вызывал на помощь корабли Атлантического флота. Ввиду того, что Атлантический флот должен был охранять военные конвои и выполнять другие задачи, реальная возможность помощи с его стороны в случае нападения немецких подводных лодок сводилась к нулю — по крайней мере, до утверждения нового конвойного плана Кинга. Поэтому Эндрюс мобилизовал и привел в боевую готовность то, что один официальный военно-морской историк метко назвал «флотилией старых калош». Эта флотилия состояла из двадцати кораблей: семи малых кораблей ПЛО береговой охраны (один из них, «Дайони», имел 165 футов в длину, остальные шесть были 125 футов длиной), четырех довоенных 110-футовых морских охотников, трех 200-футовых кораблей ПЛО типа «Игл» времен Первой Мировой войны, двух старых (1905 года) канонерских лодок и четырех больших (от 170 до 245 футов длиной) переоборудованных яхт. Из всех этих кораблей лишь один «Дайони», имевший на вооружении одно трехдюймовое носовое орудие и бомбосбрасыватели на корме и развивавший скорость до 16 узлов, был в какой-то степени способен вступить в бой с немецкой подводной лодкой. Кроме того, лишь «Дайони» и два других корабля были в относительно хорошем состоянии.

Эндрюс также не имел в подчинении ни одного военного самолета наземного базирования. Словом, все с точностью до деталей повторяло ситуацию 1939 года в Великобритании, когда Адмиралтейство еще не имело оперативного контроля над береговым командованием. Эта ситуация — по-видимому, так и не понятая многими историками, описывавшими подводную войну с немцами, — требует дополнительных пояснений. С позиции 1990-х годов она выглядит интересной, хотя и слегка абсурдной.

Между Первой и Второй Мировыми войнами, когда стало очевидно, что авиация играет важную роль в проведении боевых операций, между командованием армией и ВМФ США возникли жаркие споры о том, кому должен принадлежать стратегический контроль над военной авиацией. В этой бюрократической войне армия одержала важную победу. Вся авиация наземного базирования, в том числе бомбардировщики всех типов, должна была подчиняться армейскому военно-воздушному командованию. Согласно достигнутому соглашению, которое имело силу закона, в подчинении ВМФ США (так же, как и военно-морского флота Великобритании) оставались летательные аппараты, базировавшиеся на крупных боевых кораблях, гидросамолеты «сандерленд», «каталина» и «маринер», большие дирижабли, малые дирижабли мягкой системы, а также несколько вспомогательных и учебных самолетов наземного базирования.

На 12 января 1942 года в составе Атлантического флота под командованием адмирала Ингерсолла находилось 150 летательных апаратов, кроме тех, которые базировались на кораблях. «Каталины», выполнявшие функции патрульных бомбардировщиков, размещались в Исландии (8 единиц), Арджентии (8 единиц), Ньюпорте на Род-Айленде (6 единиц), Норфолке (38 единиц), Сан-Хуане на Пуэрто-Рико (12 единиц), Коко-Соло в Панаме (24 единицы) и Натале в Бразилии (6 единиц). Основная задача, стоявшая перед американскими «Каталинами», так же, как и перед английскими «сандерлендами» в 1939 году, заключалась в том, чтобы вести разведку и предупреждать о приближении крупных боевых кораблей (таких, как «Тирпиц»), представлявших угрозу для Атлантического флота, Панамского канала или других важных береговых объектов. Кроме того, шестнадцать базировавшихся в Арджентии и Исландии «каталин» осуществляли ограниченное сопровождение конвоев между этими двумя географическими точками.

Вследствие передачи «каталин» англичанам(2) в рамках ленд-лиза и потерь их при атаке на Перл-Харбор, в начале 1942 года военно-морской флот ощущал острую нехватку этих аппаратов, а также патрульных бомбардировщиков «маринер». С целью ликвидировать их нехватку, с января по март 1942 года Кингу пришлось приостановить поставку англичанам летающих лодок данных типов. Несмотря на то, что в апреле поставки возобновились (достигнув 50 самолетов в месяц), такая временная задержка не понравилась Адмиралтейству и дала лишний повод для критики Кинга, посылавшего в те месяцы большую часть производившихся «каталин» в Тихий океан, чтобы возместить их потерю, понесенную во время атаки на Перл-Харбор.

Ввиду острого недостатка «каталин» в районе Атлантического океана, адмирал Ингерсолл не мог предоставить их адмиралу Эндрюсу, тем более что никакой серьезной угрозы со стороны немецких подводных лодок пока еще не было. Несколько «каталин» приняли участие в охранении военных конвоев. В итоге для патрулирования с воздуха вблизи побережья Эндрюс смог мобилизовать лишь около ста невооруженных или легко вооруженных летательных аппаратов, принадлежавших ВМФ и береговой охране, а также четыре военно-морских легких дирижабля, базировавшихся в Нью-Джерси.

Из числа этих летательных средств только дирижабли могли осуществлять патрулирование над водой и нести достаточное количество авиа- или глубинных бомб для проведения атак на немецкие субмарины. В июне 1940 года президент Рузвельт санкционировал осуществление охранения местных конвоев и патрулирование силами сорока восьми дирижаблей, однако к 1 января 1942 года только четыре из них, размещенные в Нью-Джерси, находились в боевой готовности(3). В январе 1942 года эти дирижабли участвовали в сорока пяти патрулированиях и в охранении шести конвоев.

Несмотря на кажущуюся с позиции нашего времени нелогичность и даже нелепость ситуации, непосредственно перед войной ВВС американской армии, так же, как и военно-воздушным силам Великобритании, отводилась роль борьбы с подводным флотом противника исключительно в прибрежных водах. Это произошло вследствие непродуманной стратегической доктрины, согласно которой за оборону побережья, так же, как и за оборону континентальной части страны, отвечала армия, но не флот. Несмотря на то, что в Великобритании береговая охрана подчинялась Адмиралтейству, президент Рузвельт и министр обороны Стимсон резко противились попыткам командования ВМФ внедрить аналогичную структуру подчинения в вооруженных силах США. Одна из основных причин отказа заключалась в том, что в результате такого изменения ВМС неизбежно будут претендовать на контроль над четырехмоторными самолетами наземного базирования (В-17, В-24), находившимися в подчинении исключительно ВВС США. Их перевод в подчинение флоту означал бы снижение абсолютного значения армии в решении стратегических задач военно-воздушной обороны.

Четырнадцатого января 1942 года командование ВМФ США возобновило попытки получить контроль над самолетами наземного базирования для борьбы с подводными лодками и для решения других задач. Эти попытки обрели форму просьбы, исходившей от начальника Бюро по аэронавтике ВМФ США Джона Тауэрса и адресованной командующему ВВС армии США Генри Арнольду. Джон Тауэре просил 200 самолетов дальней авиации В-24 и 900 самолетов среднего радиуса действия В-25, имевшихся у армии. Арнольд отклонил просьбу, поскольку, как он писал, был «ограничен 1190 машинами, которые совершенно необходимы для выполнения заданий, порученных ВВС армии США». Он отклонил просьбу также и потому, что она поднимает «вопрос гораздо более важный, чем возможное переподчинение самолетов» военно-морскому флоту.

Вступив в должность главнокомандующего военно-морским флотом США, Кинг повторил эту просьбу в самой энергичной и настойчивой форме, чем сильно разозлил министра обороны Стимсона, бывшего офицера национальной гвардии, который гораздо раньше (с 1911 по 1913 г.) служил министром обороны в администрации президента Тафта и мнил себя крупным военным стратегом. В результате у Стимсона развилась стойкая антипатия к военно-морскому флоту — как собственно к Кингу, порой грубому и бестактному, так и к Фрэнку Ноксу. Отношение Стимсона к военно-морскому флоту и Кингу накладывало свой отпечаток и на настроения армии. Едкая критика, содержавшаяся на многочисленных страницах его личных дневников, на протяжении десятилетий служила веским аргументом для оппонентов Кинга—в особенности, англичан. Но дневники Стимсона заставляют сильно усомниться в искренности мотивов их автора.

Противостоя Кингу, пытавшемуся получить в свое подчинение авиацию наземного базирования, Стимсон, Маршалл и Арнольд доказывали, что выполнять задачи по борьбе с подводными лодками противника, в полной мере могли и армейские ВВС. Армия, продолжали они, была способна выполнить эту работу лучше, чем военно-морской флот, у которого отсутствовала необходимая инфраструктура, а также знание специфики авиации наземного базирования. Рузвельт также придерживался этой точки зрения или же предпочитал оставаться вне накалявшихся разногласий между военными ведомствами. Как бы то ни было, решение оставалось за президентом. Очередная его ошибка состояла в том, что он недооценил угрозу, исходившую от немецких подводных лодок, и не принял соответствующих мер для ее устранения. Но и здесь он оказался вне критики.

Генри Арнольд поставил задачу по уничтожению подводных лодок противника у восточного побережья США перед Арнольдом Крогстадом, командующим 1-м соединением бомбардировщиков. Как и большинство военно-воздушных подразделений тех безумных дней, 1-е соединение бомбардировщиков находилось в подвешенном состоянии, не будучи ни полностью сформированным, ни подготовленным. Многие из его наиболее опытных летчиков были разбросаны по многочисленным подразделениям войсковой авиации, выполняя сложные боевые задания. Опытных людей в соединении оставалось очень мало, зато было много талантливых, но еще «зеленых» авиаторов. Прежде чем занять места за штурвалами сотни многомоторных бомбардировщиков, базировавшихся на четырех аэродромах восточного побережья, они нуждались в интенсивном обучении тактике ведения воздушного боя, бомбометанию и навигации. Ни один из самолетов не имел радиолокационного оборудования и не был оснащен глубинными бомбами. Ни один из авиаторов не знал, как следует искать и атаковать немецкую подводную лодку и насколько трудно пустить ее на дно. Вследствие всего этого не существовало и малейшей возможности того, что 1-е соединение бомбардировщиков могло эффективно выполнять задачи по борьбе с субмаринами.

Получив задание на борьбу с немецкими подлодками, командующий 1-ым соединением бомбардировщиков Арнольд Крогстад разместил свою штаб-квартиру в Манхэттене, в том же здании и даже в том же коридоре, где находился командный пункт адмирала Эндрюса. Тщательно соблюдая принцип разделения полномочий, Крогстад организовал независимый командный пункт, не имевший электронной связи с командным пунктом Восточного морского округа. Работая с Эндрюсом в форме свободного «сотрудничества», Крогстадт приступил к организации противолодочного патрулирования. Потопление Хардегеном двух танкеров инициировало энергичные ответные действия американцев. Эндрюс и Крогстад бросили все имевшиеся самолеты, дирижабли и малые корабли на то, чтобы найти и потопить Хардегена и тех, кто был вместе с ним. Самолеты и дирижабли ВМС патрулировали у берега; армейская авиация вела поиск в море. Поскольку никто не знал, как искать и топить немецкие подводные лодки, эти усилия оказались тщетными. Переговоры между различными береговыми соединениями и аэродромами, а также силами, развернутыми в море или в воздухе, были примитивными или неэффективными(4).

Критики Кинга продолжают обвинять его в неспособности дать в тот момент решительный отпор немецким субмаринам. Наиболее громкоголосыми оказались американцы Майкл Гэннон и Монтгомери Мейгз. Гэннон писал, что, поскольку 12 января на восточном побережье было двадцать пять американских эсминцев, командование военно-морского флота — из-за трусости или по каким-либо другим причинам — не выполнило свои обязанности по развертыванию противолодочных сил для поиска U123 и других немецких лодок. Когда Гэннон выяснил, что четыре из двадцати пяти эсминцев («Даллас», «Кирни», «Ли», «Маклиш») находились в сухом доке и могли быть использованы только в «крайнем случае», он снизил число имевшихся в наличии эсминцев до двадцати одного, но не смягчил критику в отношении Кинга и ВМФ.

Суровая критика Гэннона в отношении военно-морского флота несправедлива. Командование ВМФ Великобритании и США считало эти операции по обнаружению немецких подводных лодок бесполезными и опасными. Большинство эсминцев из двадцати одного, которые называет Гэннон, уже получили другие задания

— Тринадцать эсминцев из списка Гэннона должны были присоединиться к линкору «Техас», авианосцу «Уосп» и тяжелому крейсеру «Куинси» для охранения первого американского конвоя «АТ-10», выходившего из Нью-Йорка 15 января и следовавшего в Исландию и Северную Ирландию. В последний момент численность военных транспортов в этом конвое была сокращена до трех единиц («Шато-Тьерри», «Мунарго», «Стрэтхеард»)(5). Четыре эсминца из тринадцати («Чарльз Ф. Хьюз», «Хилари П. Джоунс», «Ингрэхем», «Лэнсдейл») получили новый приказ присоединиться к крейсерам «Винсеннес» и «Нэшвилл» для охранения другого военного конвоя, «ВТ-200», состоявшего из семи военных транспортных судов, на борту которых находились 22 тысячи человек. Он выходил из Нью-Йорка 22 января и следовал в Тихий океан.

— Два других эсминца из списка Гэннона («Мистин», «О'Брайен») получили приказ присоединиться к эсминцам «Андерсон», «Моррис» и «Хэммэн» для охранения линкоров «Айдахо», «Миссисипи» и «Нью-Мексико», осуществлявшим в январе переход из Атлантического океана в Тихий.

— Еще один эсминец из списка («Гливз») вышел из Бостона 15 января для охранения ценной 7000-тонной плавучей базы эсминцев «Мелвилл», следовавшей в Арджентию и далее в Лондондерри, где должна была быть организована база американских эсминцев. (В охранении также участвовала канонерская лодка «Ингхэм» — типа «Трежери».)

— Еще один эсминец («Бристоль»), подготовленный к выходу в море 22 октября 1941 года, осуществлял испытательное плавание из Нью-Йорка в штат Мэн.

— Другой эсминец («Эллисон»), подготовленный к выходу в море 28 ноября 1941 года, следуя из Ньюпорта в Род-Айленде и проводя морские испытания, спас оставшихся в живых людей с потопленного немецкими торпедами танкера «Норнесс».

Гэннон писал, что не было «крайней необходимости» в отправке 15 января большого военного конвоя «АТ-10» и что «ее можно было легко отложить». Таким образом, по мнению Гэннона, тринадцать вышеупомянутых эсминцев могли охотиться на немецкие подводные лодки. Однако Вашингтон видел эту ситуацию по-другому. Несмотря на то, что количество транспорта было в последний момент уменьшено, политическое и символическое значение отправки войск в Исландию и Северную Ирландию было очень велико. Эти войска должны были сдержать возможное вторжение немцев на Британские острова весной 1942 года и подготовить почву для осуществления плана «Гимнаст», частично удовлетворявшего требование Москвы открыть «второй фронт». Промедлив с отправкой конвоя «АТ-10» и не менее важного военного конвоя «ВТ-200», а также предприняв охоту за немецкими субмаринами, количество которых было неизвестно и которые потопили всего два судна, можно было не только полностью сбить график движения конвоев и военных кораблей, но и вызвать недовольство армейского командования, которое буквально ежечасно наседало на Кинга с требованиями ускорить отправку военного транспорта. Кроме того, большинство военных кораблей, находившихся в составе конвоя «АТ-10», фактически направлялись прямо в территориальные воды Канады, где к тому времени было сосредоточено наибольшее количество немецких подводных лодок.

Начало боевых действий у мыса Гаттерас Потопив танкеры «Норнесс» и «Коимбра» и тем самым осуществив психологическое воздействие на американцев, Хардеген на своей U123 покинул мелководье вблизи Нью-Йорка. В ночь на 17 января к югу от Нью-Джерси Хардеген, по его уверениям, обнаружил и отправил на дно неопознанное 4000-тонное грузовое судно, выпустив одну торпеду. В послевоенных немецких документах ему приписывается потопление 2000-тонного американского судна «Сан-Хосе». Однако Гэннон, основываясь на официальных свидетельствах тех, кто остался в живых, установил, что «Сан-Хосе» торпедировано не было. Оно столкнулось с другим судном, «Санта-Элиза», и затонуло. Судно, пущенное на дно Хардегеном, Гэннон идентифицировать не смог. В том районе в ту ночь никакое другое судно не тонуло. Возможно, Хардеген случайно стал свидетелем столкновения и решил, что его торпеда попала в «Сан-Хосе» или в «Санта-Элизу» (которая после столкновения загорелась, пылала шесть часов, но, в конце концов, добралась до Нью-Йорка).

Хардеген и Цапп достигли района у мыса Гаттерас почти одновременно — 18-19 января. Натолкнувшись на скопление освещенных судов и полное отсутствие какого-либо охранения, Цапп потопил груженый 6600-тонный американский танкер «Аллан Джексон» и 8000-тонное канадское пассажирско-грузовое судно «Леди Хокинс». Из сорока восьми человек, обслуживавших танкер «Аллан Джексон», тридцать пять погибло в пожаре. Из 312 человек команды и пассажиров «Леди Хокинс» погибло около 250.

Хардеген, у которого оставалось только пять торпед, был поражен плотностью судоходства в районе мыса Гаттерас. В судовом журнале он записал, что в пределах видимости было «не меньше двадцати пароходов; некоторые — с зажженными огнями». В ночь с 18 на 19 января в течение семи часов Хардеген, по его же заверениям, торпедами и артиллерийским огнем потопил четыре цели: еще одно неопознанное 4000-тонное грузовое судно, 5300-тонное американское судно «Сити-оф-Атланта», 3800-тонное латвийское грузовое судно «Цилтвайра» и 8200-тонный американский танкер «Мэлэй», шедший в балласте. В послевоенных документах неопознанное грузовое судно значится как 4500-тонное судно «Брэйзос», но исследования Гэннона показывают, что события опять-таки разворачивались по-другому. Как и «Сан-Хосе», «Брэйзос» затонуло шестью днями ранее вследствие столкновения с другим судном(7). Потопление «Сити-оф-Атланта» и «Цилтвайра» было подтверждено, но танкер «Мэлэй» оказался лишь поврежден; он благополучно добрался до Норфолка. Один поврежденный и три потопленных Хардегеном и Цаппом танкера были малой частью огромного потока союзнических танкеров у побережья Соединенных Штатов. Они шли из Карибского моря (от островов Аруба, Кюрасао, Тринидад) и Мексиканского залива (из Техаса и Луизианы) к портам на восточном побережье США и Галифаксу, чтобы присоединиться к конвоям, направлявшимся к Британским островам. Поскольку атаки немецких субмарин здесь должны были стать постоянными, вполне уместно будет дать описание транспортных маршрутов в данном районе.

В начале американского нефтяного бума нефть добывалась из богатых месторождений Техаса и Луизианы и отправлялась на восточное побережье по железной дороге, а в более близкие пункты — баржами по Миссисипи, Огайо и другим рекам, а также автотранспортом и по небольшим нефтепроводам. Опыт применения нефтеналивных танкеров в Карибском море и в других местах продемонстрировал, что перевозка нефтепродуктов по воде более экономична, чем по железной дороге. К июню 1941 года 95 процентов всей нефти, поступавшей на восточное побережье из Техаса и Луизианы, доставлялись по морю, 3 процента — автомобильным транспортом, баржами или по нефтепроводам и только 2 процента — по железной дороге.

К июню 1941 года администрации Рузвельта стало ясно, что перевозка нефтепродуктов является одним из самых важных мероприятий военного времени. В результате «нефтяным королем» Рузвельт назначил министра внутренних дел Гарольда Икеса, поставив его во главе управления по транспортировке нефтепродуктов. Работая в контакте с нефтедобывающей промышленностью, управление имело полное представление о тех проблемах в своей области, которые должны были быть изучены и решены в военное время. Прежде всего необходимо было резко увеличить эффективность танкерной перевозки нефти в порты Восточного побережья, а также предусмотреть запасные варианты и программы ее транспортировки. Наиболее важными программами были следующие:

— Строительство около 14 тысяч миль нефтепровода — наиболее экономичной и эффективной системы транспортировки нефти. Самым известным американским нефтепроводом, построенным во время войны, стал «Биг Инч». Протяженная магистраль из 24-дюймовых бесшовных тальных труб начиналась в Лонгвью, штат Техас, доходила до нефтепровода в Норрис-Сити, штат Иллинойс, и далее тянулась к восточному побережью. Общая ее длина составляла 1475 миль. Сама труба вмещала 3,8 миллиона баррелей сырой нефти. Как заметил один из историков, это был «нескончаемый поток нефти, [двигавшийся] на восток» и дававший ежедневно 300 тысяч баррелей. Вторым по величине был нефтепровод «Литтл Биг Инч» — магистраль из двадцатидюймовых труб для транспортировки конечного продукта (100-октанового авиационного бензина и т.п.). Он начинался в Техасе, проходил через Сеймур, штат Индиана, и также заканчивался на восточном побережье. Сама труба вмещала 2,9 миллиона баррелей нефтепродуктов, а ее производительность составляла приблизительно 235 тысяч баррелей в день. Третьим по величине был нефтепровод «Плантейшн», который начинался в Батон-Руж, проходил через Бремен, штат Джорджия, и заканчивался в Гринсборо, штат Северная Каролина. Позже его дотянули до Ричмонда и Норфолка. Производительность этого трубопровода составляла около 50 тысяч баррелей в день(8).

— Реабилитация перевозки нефти в железнодорожных цистернах. Накануне войны в Соединенных Штатах насчитывалось около 145 тысяч железнодорожных нефтеналивных цистерн. Вместимость одной цистерны составляла 215 баррелей. Для перевозки нефтепродуктов использовалось около 105 тысяч из них. Когда началась война, большинство этих цистерн стало использоваться для транспортировки сырой нефти из Техаса на Восточное побережье. Их составляли в поезда по сто штук, причем состав растягивался на целую милю. Каждый такой состав перевозил до 22 тысяч баррелей нефти или нефтепродуктов. Перевозка нефти по железной дороге возросла с 141 тысячи баррелей в день в октябре 1941 года до одного миллиона баррелей в день (около пятидесяти стовагонных составов) в марте 1943 года.

— Значительное увеличение объема транспортировки нефти баржами по рекам, озерам и водным путям, а также автомобильным транспортом. В январе 1942 года в распоряжении американских кампаний находилось 1400 барж и 106 тысяч нефтевозов. В результате предпринятых действий автомобильный транспорт стал перевозить в два раза больше нефти, чем ранее. Более того, управление по транспортировке нефтепродуктов перевело почти все нефтевозы на круглосуточный режим работы, тем самым высвободив тысячи цистерн для использования их в специальных нефтяных поездах Техас — Восточное побережье.

В то время когда разворачивался план «Драмбит», 95 процентов нефти на Восточное побережье все еще перевозилось по морю, а американский флот насчитывал около 350 современных океанских танкеров общим тоннажем около 3 миллионов брт(9). Около 260 из них использовалось для перевозки сирой нефти. Надо заметить, что из Карибского моря и Мексиканского залива в Галифакс для присоединения к конвоям шли и английские танкеры.

Узнав о возможном появлении немецких подводных лодок в прибрежных водах США, адмирал Эндрюс распорядился, чтобы танкеры и другие суда избегали следовать хорошо известными морскими путями. Командование Западным округом сначала отдало приказ английским судам оставаться в американских портах до прояснения картины с немецкими субмаринами. Однако корабли быстро выпустили в море, чтобы направить в Галифакс и на Бермуды для присоединения к конвоям, следовавшим к Британским островам. В результате в январе и феврале немцам удалось потопить у восточного побережья только один английский танкер.

У Хардегена заканчивались торпеды и топливо, и он взял курс на Францию. Отойдя на порядочное расстояние от американского берега, он послал Деницу радиограмму о результатах своих действий в прибрежных водах Америки с 12 по 19 января. Урон противнику был нанесен значительный: на дно было отправлено восемь судов, включая три танкера, общим тоннажем 53 000 тонн. Сам же Хардеген считал, что он потопил «свыше 100 тысяч» тонн и, таким образом, заслужил «Рыцарский крест». Редер и Дениц, довольные результатами, поздравили Хардегена и сообщили ему о награде(10). Однако подвиги Хардегена на этом не закончились. 25 января он потопил огнем палубного орудия обнаруженное в открытом океане 3000-тонное английское грузовое судно «Кьюлебра», а 26 января — 9200-тонный груженный балластом норвежский танкер «Пэн Норвей»(11). К счастью для пятидесяти одного оставшегося в живых члена экипажа танкера, неподалеку оказалось итальянское грузовое судно, зафрахтованное Швецией. По просьбе Хардегена оно напраилось к месту боя и подобрало норвежцев. К несчастью для Хардегена, во время боя с «Кьюлебра» на лодке взорвалось палубное орудие, тяжело ранив кинооператора Альвина Толле. Не в состоянии оказать ему необходимую медицинскую помощь, Хардеген по согласованию с командованием должен был переправить Толле на блокадопрорыватель «Шпреевальд», на борту которого находился врач.

Когда Хардеген покинул мыс Гаттерас, в район мыса подошел Рихард Цапп. 22 и 23 января он пустил на дно два американских грузовых судна — 300-тонное «Норвана», груженное сахаром, и 8000-тонное «Венор», груженное железной рудой, — а также 8100-тонный груженый английский танкер «Эмпайр Джем». После этого, испытывая нехватку топлива и торпед, Цапп также взял курс на Францию. Он доложил о потоплении пяти судов общим тоннажем 50 тысяч тонн. Его подтвержденный тоннаж составлял 33 456 тонн (пять судов). С учетом предыдущих патрулирований общий тоннаж потопленных Цаппом судов составил 75 000 тонн, чего было недостаточно для Рыцарского креста, но его успешные действия у берегов Америки заслужили похвалу Деница.

Последним к мысу Гаттерас подошел Фолькерс. Первоначально получив задание патрулировать в зоне, находящейся восточнее побережья штата Нью-Джерси, он не обнаружил там никаких транспортов. Теперь он жаждал встречи со своей жертвой. Днем и вечером 25 января Фолькерс наконец обнаружил свои первые два судна. Сначала был американский танкер «Олни», севший на мель. Фолькерс выпустил по неподвижной цели целых семь торпед, но лишь одна достигла результата — по необъяснимым причинам, как утверждал сам Фолькерс. На самом деле, согласно докладу с «Олни», все семь торпед промахнулись. Вечером того же дня Фолькерс выпустил две торпеды в 5700-тонное американское грузовое судно «Уэст Айвис». На этот раз торпеды угодили в цель, и судно затонуло в течение четырнадцати минут.

Испытывая нехватку в топливе и разочарование собой, Фолькерс взял курс на Францию. В своем рапорте Деницу он доложил, что у него осталось еще шесть торпед, но три из четырех носовых торпедных аппаратов «вышли из строя». Командование приказало Фолькерсу перегрузить торпеды в кормовой отсек на случай, если он обнаружит подходящую цель по дороге домой. Фолькерс подчинился, но больше целей им обнаружено не было.

Таки образом, в период с 14 по 24 января три подводные лодки IX серии, вторгнувшиеся в район восточного побережья США, потопили десять и нанесли повреждения одному судну. Хардеген отправил на дно четыре судна (из них два танкера). Цапп потопил пять судов (из них также два танкера). Фолькерс потопил одно грузовое судно. Урон, нанесенный этими субмаринами, был не намного больше того урона, который в декабре нанесли японские подводные лодки у берегов Калифорнии: девять поврежденных торговых судов (из них семь танкеров) и два потопленных танкера. Урон, нанесенный подводными лодками стран Оси как у Западного, так и у Восточного побережья США, стал предметом серьезной озабоченности, но никак не причиной для паники.

(1) Позже берлинская пропаганда сфабриковала фотоматериалы «огни Нью-Йорка», якобы добытые Толле. Несмотря на то, что подделка была очевидной, немецкая общественность приняла фальшивые снимки за настоящие. В 1996 году они все еще были доступны.

(2) В это время на Британских островах в подчинении берегового командования находились четыре эскадры гидросамолетов «каталина»: 209-я, 210-я, 240-я и, канадская, 413-я. Всего насчитывалось тридцать шесть летающих лодок, не считая резерва и учебных аппаратов. Остальные английские «каталины» базировались в других местах.

(3) Во Вторую Мировую войну в основном производились дирижабли именно этой модели («К»). Длина их составляла 252 фута, они были вооружены глубинными бомбами и держали на борту почтовых голубей (!) для секретной связи с базой в Нью-Джерси. В июне 1942 года Конгресс санкционировал доведение числа дирижаблей такой модели или ее модификаций до двухсот. Был подписан контракт на постройку 134 дирижаблей до конца войны, а также 149 учебных аппаратов модели «L».

(4) Все-таки непонятно, чего хочет автор: доказать, что адмирал Кинг заранее подготовился к отражению атак германских лодок, или же объяснить, почему Кинг оказался к этому не готов? Между прочим, чуть выше говорится, что англичане со своим опытом войны предлагали взять на себя руководство североатлантическими конвоями. Без сомнения, эта инициатива имела политическую подоплеку. Но столь же политическую подоплеку имел и отказ американцев от использования опыта английского морского руководства. Таким образом, перед нами наглядный пример ситуации, когда геополитические приоритеты США были поставлены выше совместных военных интересов союзников. (Прим. ред.)

(5) Три транспорта под охраной линкора, авианосца, тяжелого крейсера и девяти крайне необходимых в других местах эсминцев! Неужели на этих транспортах везли золото? (Прим. ред.)

(6) От Бостона до Нью-Йорка — полтораста миль, то есть десять часов хода для плавбазы. Почему бы не объединить эти корабли с вышедшим в тот же день из Нью-Йорка конвоем «АТ-10», идущим по тому же самому маршруту? И после этого нас пытаются убедить в организаторских талантах адмирала Кинга! (Прим. ред.)

(7) «Брэйзос» столкнулось с английским конвойным авианосцем «Арчер» в Карибском море во время испытаельного плавания.

(8) Первая партия сырой нефти была доставлена в Филадельфию по нефтепроводу «Биг Инч» в августе 1943 года. Первая партия нефтепродуктов в Нью-Джерси по нефтепроводу «Литтл Биг Инч» была доставлена в марте 1944 года. За время войны по эти двум нефтепроводам было доставлено около 380 миллионов баррелей нефти и нефтепродуктов. Нефтепровод «Плантейшн», построенный в 1941 году, набрал полную мощность в 1942 году. (Прим. авт.)

(9) Исключая панамские суда.

(10) Включая судно, потопленное Хардегеном, когда он командовал лодкой U147, общее число пущенных им на дно судов составило 11 (тоннажем 60 787 тонн). Благодаря ясному и четкому описанию потопления двух «неопознанных» судов водоизмещением 8000 тонн, сделанному Хардегеном в судовом журнале, Гэннон оказался склонен ему поверить. Американский исследователь Эдвард Рампф предположил, что теми двумя судами могли быть 1300-тонный норвежский «Октавиан» и 5300-тонный панамский «Олимпик», потопление которых приписывается другой немецкой подводной лодке.

(11) С этими двумя судами, как утверждал Хардеген, количество потопленных им судов составило десять, общим тоннажем 66 135 тонн — лучшее достижение за последний период. Окончательно подтвержденное количество потопленных им судов составило семь, суммарным тоннажем 46 744 тонн (исключая два «неопознанных» судна).

Вперед
Оглавление
Назад

Главное за неделю