Видеодневник инноваций
Подлодки Корабли Карта присутствия ВМФ Рейтинг ВМФ России и США Военная ипотека условия
Поиск на сайте

Главная / Издания / Литература / Книжная полка / В.А. Есаков, А.Ф. Плахотник, А.И. Алексеев. Русские океанические и морские исследования в XIX - начале XX в.

ИССЛЕДОВАНИЯ МОРЕЙ ДО 60-х ГОДОВ XIX в. Часть 1

Балтийское море

Успешно начатые А. И. Нагаевым гидрографические исследования были в начале XIX в. продолжены Г. А. Сарычевым. Балтийское морс в течение всей истории России являлось наиболее оживленным морским путем, но мореплавание на Балтийском море связано с рядом трудностей. Многочисленные острова, мели, узкости делают его весьма трудным для мореплавания. Поэтому была необходима точная карта моря. Между тем мореплаватели продолжали пользоваться картами, составленными старыми методами (без градусной сетки, по компасным пеленгам). Исходя из новых требований, в 1802 г. Адмиралтойств-коллегия постановила: «Морские карты, изданные покойным адмиралом Нагаевым, по многим открывшимся в них неверностям и недостаткам исправить; а для того определить положение берегов Балтийского моря и Финского залива по геодезическим правилам и астрономическим наблюдениям; потом сочинить вновь морские карты, со означением на них широт и долгот с показанием глубины, грунтов и склонения компасов»(1). Составление новых карт было пор учено Г. А. Сарычеву, который со своими помощниками Е. И. Абросимовым и А. Е. Колодкиным в 1802—1807 гг. переснял Финский залив и исправил ошибки на картах Нагаева. Во время этих работ, производившихся с применением секстана и хронометра, астрономически были определены 28 пунктов, к которым и были привязаны другие пункты, измеренные по углам и по пеленгам.

Необходимо отметить, что уже в 1803 г. Г. А. Сарычев ввел в гидрографию задачу Потенота, в которой положение точки определялось посредством измерения двух углов между тремя предметами, значительно опередив французского гидрографа Веаиtemps-Beaupre (Ботан-Бопре), заявившего об аналогичном способе в 1808 г. Вот что по этому поводу писал Г. А. Сарычев: «Гардемарины сочинили план Травеминдской рейды по новоизобретенному мною способу (подчеркнуто нами.— А. А.), не сходя на берег, только помощью одних пеленгов и измерения углов секстаном, взятых с судов»(2). Способом Сарычева гидрографы всего мира в продолжение почти столетия производили морскую съемку.

Результаты многолетней работы Сарычева получили отражение в новом атласе Балтийского моря, изданном в 1809 г. под названием «Морской Атлас всего Балтийского моря с Финским заливом и Каттегатом; заключающий в себе генеральную меркаторскую и 12 частных карт с видами берегов, вновь исправленный по Высочайшему повелению Вице-Адмиралом, непременным членом Государственной Адмиралтейств-Коллегий, Почетным Членом Государственного Адмиралтейского Департамента и Императорской Академии наук, Гидрографом и Кавалером Гаврилом Сарычевым», и новой лоции под названием «Лоция или путеуказание к безопасному кораблеплаванию по Финскому заливу, Балтийскому морю и Каттегату» (1817).

Появление атласа Сарычева знаменовало собой новый этап географического изучения Балтийского моря. Более точно были определены самые важные для мореплавания мысы, вершины, острова, подводные и надводные камни, мели. В последующие годы систематически проводились работы гидрографических экспедиций или партий. В результате работ офицеров Фондезипа, Купреянова, Захарьина, Тыртова и других Л. В. Снафарьевым был подготовлен и в 1814 г. выпущен новый атлас под названием «Атлас Финского залива, означающий северный и южный берега, с прилежа щими островами, от мыса Люзерорта и Оландских островов до Кронштадта...» на 14 листах, переизданный с новыми корректурами в 1823 г. В эти же годы, наряду со съемочными и промерными работами на Балтийском море, стали все шире вестись триангуляционные работы. Была создана точная основа для новых гидрографических исследований. Большое значение имело градусное измерение, производившееся В. Я. Струве (1821 — 1827) по берегу .1ифлиндии и закончившееся на острове Гогланд.

Решающую роль при новой организации работ на Балтийском море сыграло то обстоятельство, что во главе Гидрографической службы страны в это время находился Г. А. Сарычев, ревностный сторонник применения новейших инструментов, новой методики, применения триангуляции и ведения систематических исследований при широких гидрографических работах.

В 1828 г. создана «Съемка(3) Балтийского моря», во главе которой стал известный геодезист Ф. Ф. Шуберт. Его помощниками были В. В. Врангель, ведавший астрономическими и триангуляционными работами, и М. Ф. Рейнеке, руководивший съемкой и промером. О размахе работ говорят следующие цифры: в течение 35 лет были исследованы и засняты Финский, Рижский заливы и отдельные участки моря, ежегодно в работах участвовало от 3 до 5 шхун, 2—3 парохода, до 35 гребных судов (по числу производителей работ) и от 400 до 600 человек команды.

Для увязки астрономических пунктов по берегам Балтийского моря по долготе в 1833 г. была организована специальная хронометрическая экспедиция под руководством Ф. Ф. Шуберта. В работах этой экспедиции принимали участие, кроме России, прибалтийские государства — Пруссия, Дания и Швеция. В распоряжение экспедиции был выделен пароход «Геркулес». Долготы — как разность местных времен основного пункта и пункта искомого — определялись путем перевозки хронометров из одного пункта в другой. В распоряжении экспедиции имелось 32 настольных (или столовых) и 24 карманных хронометра, которые ежедневно между собой сравнивались. Экспедиция в пунктах, где были созданы временные обсерватории, одновременно со свозкой хронометров на берег, определяла астрономическим путем широту данного пункта. С этими пунктами тригонометрически были связаны еще 22 пункта. Балтийское море получило взаимную астрономическую связь на 40 пунктах. Экспедиция продолжалась 115 дней(4). Создание опорной сети на Балтийском море продолжалось и позже вплоть до 1839 г. К этому году опорная сеть была получена по всем берегам и островам, принадлежавшим России (кроме Ботнического залива, Абосских и Аландских шхер).

По готовности опорной сети производились съемка и промер. Съемка велась в местах, где она не производилась военными топографами, с помощью мензулы в масштабе 1 : 42000 (I верста в дюйме), а для гаваней, шхерных фарватеров — наиболее ответственных участков — в масштабе 200 саженей в дюйме. Рельеф рисовался на глаз в узкой береговой полосе. Промер производился со шлюпок параллельными галсами. Производился с парусных ботов и судовой промер.

В -результате многолетних трудов экспедиции Ф. Ф. Шуберта (которого сменил В. В. Врангель) были составлены съемочные и промерные планшеты на все русское побережье Балтийского моря (350 планшетов) в масштабе 1 : 16800 (200 саж. в дюйме). На основании этих работ Гидрографический департамент в течение 1834—1854 гг. составил и издал 26 карт и 3 плана Финского и Рижского заливов. Несмотря на недостаки (малая ширина береговой полосы и малая точность рисовки рельефа), карты экспедиции Ф. Ф. Шуберта в течение 80 лет служили мореплавателям как лучшие в миро карты этих районов по своей точности и подробности(5). Начиная с 1853 г., экспедиционные гидрографические работы на Балтийском море были резко сокращены и возобновились в начале XX в. В это время действовала постоянная гидрографическая служба, которая поддерживала на необходимом уровне состояние гидрографической изученности моря. В 1857 г. Лоцманским и Маячным ведомством Финляндии была начата и успешно продолжалась опись Ботнического залива.

К началу 60-х годов на Балтийском море мензульной съемкой были сняты: весь Финский залив от Невской губы по северному берегу до полуострова Ханко, а по южному — до Моонзунда и далее береговая черта до Внндавы; все острова Финского залива, Моонзунда, Рижского залива и Финские шхеры до Ханко; в открытом море и Ботническом заливе сняты часть побережий острова Оланд, а также к югу от Торнео и у городов Улеаборг и Брагестад. Совместно со съемкой произведен судовой и шлюпочный промер всего Финского залива со шхерами до Ханко, Моонзунда и отдельные участки у берегов островов Эзеля и Даго (с запада) и в Ирбенском проливе (до Виндавы). Всего обследовано кроме ром 42285 кв. верст(6).

Среди гидрологических наблюдений следует особо выделить наиболее систематически ведшиеся наблюдения за колебаниями уровня Балтийского моря. Одним из важнейших районов, где из-за частых наводнений необходимы регулярные футшточные наблюдения, был Финский залив (наблюдении в Кронштадте производятся с начала XVIII в.). Большую роль сыграла реализация предложения А. И. Нагаева о проведении ежечасных отсчетов высот воды, чтобы иметь возможность привести результаты промеров к ординару, и работы М. Ф. Рейнеке, который рассмотрел и вычислил наблюдения над колебаниями уровня в русских портах за 15-летний период (1825—1840). В 1815 — 1817 гг. штурманы Хале зов, Кузьмин и Бабошин при консультации акад. В; М. Севергина производили наблюдения над магнитной стрелкой в районе острова Юсари и установили, что «неправильное действие магнитной стрелки простирается от острова Юсари к тогу в Финский залив не далее 7 верст»(7).

В первой половине XIX столетия, кроме лоций и картографического материала, появилась обобщающая русская работа о Балтийском море П. Соковнина, в которой приводятся исторические сведения и анализируется степень состоя пня изученности моря(8).

Белое море

Уровню изученности моря к началу XIX в соответствовала карта, составленная в результате съемки 1798—1801 гг. и выпущенная в 1806 г. под руководством Л. И. Голеннщева-Кутузова, основанная на 16-тн астрономических определениях широты идол готы. Наряду с астрономическими определениями систематически определялось склонение компаса, прикладной час и высота прилива. У берегов производился шлюпочный промер. Недостатком описи следует считать то, что не обследовались банки и рифы в открытом море. Генеральная карта Белого моря 1806 г. вскоре оказалась практически не пригодной из-за больших ошибок, допущенных при астрономических определениях. Особенно велики были ошибки при определении долготы — они достигали одного градуса. Случаи аварий и гибели кораблей из-за неточности карты моря побудили предпринять новые гидрографические исследования. Обследовались в первую очередь наиболее трудные для мореплавания места. Так, в 1816 г. капитан-лейтенант Сорохтин сделал промер у мыса Воронова; в 1823 г. капитан-лейтенант Домогацкий занимался гидрографическими работами у берега между устьем р. Поной и мысом Орлова, при этом обследовал две банки".

Следующий этан исследования Белого моря связан с именами Ф. П. Литке и М. Ф. Рейнеке. Ф. П. Литке во время своих четырехлетних исследований Баренцова моря и берегов Новой Земли попутно занимался гидрографическими работами и в Белом море. В 1824 г. лейтенант Д. А. Демидов, работавший под начальством Ф. П. Литке, определил астрономически несколько важных пунктов (Три Острова, Сосновец, остров Жижгин и др.), затем в наиболее оживленных местах, на якорных стоянках (рейда Трех Островов, Сосновца и пр.), сделал шлюпочный промер и описал берега. Кроме того, Демидов произвел судовой промер на Большой Орловской мели и в некоторых других местах Горла Белого моря. Ф. П. Литке производил промер от Святого Носа к Канинскому берегу и определил несколько долгот. В том же 1824 г. Литке на основе всех имевшихся материалов составил новую карту восточной части Белого моря, которая в значительной степени исправила неточности карты Голенищева-Кутузова. Тем не менее карта Литке нe обеспечивала потребности мореплавания, год от году обширно развивавшегося. Назрела необходимость в более всесторонних исследованиях Белого моря. С этой целью, по предложению Ф. П. Литке, была организована Гидрографическая экспе диция, во главе которой был поставлен М. Ф. Рейнеке.

Экспедиция М. Ф. Рейнеке работала в течение семи лет, с 1826 по 1832 г. В 1826 г. исследования велись у Мурманского берега. В следующие годы производилась опись Белого моря. С 1827 по 1829 г. исследовалось преимущественно Горло Белого моря. В течение трех последующих лет работы велись в Онежском, Кандалакшском, Мезенском заливах и в устье р. С. Двины. Рейнеке определил астрономическим путем 31 пункт. Берега были заново отрекогносцированы и сверены с прежней картой; якорные места обследовались шлюпочным промером; были обследованы и Северные кошки в Горле Белого моря.

Во время производства гидрографических работ М. Ф. Рейнеке много внимания уделял гидрологическим и метеорологическим наблюдениям(10). В частности, в 1827 г. во время работ в открытой части Горла и Воронки Белого моря М. Ф. Рейнеке с борта шхуны производил (с помощью лота) наблюдения над «возвышением прилива», которые, по свидетельству В. А. Снежинского(11), следует считать первыми в мире наблюдениями над колебанием уровня в открытом море. Для уточнения наблюдений по береговым футштокам Рейнеке предложил прикреплять к ним металлическую трубку-успокоитель. Подобный прибор за границей начал применяться только в 1840 г. Рейнеке и его помощнику И. Казакову принадлежит и первая попытка устройства прибора для измерения течений(12). В Белом море Рейнеке производил измерения температуры воды на разных глубинах. Обстоятельные наблюдения велись Рейнеке и над прозрачностью и цветом морской воды. Он не только отмечал глубину исчезновения белого диска, но и глубину и грунт дна в месте наблюдений, высоту глаза наблюдателя и состояние неба (облачность). Это была первая в истории океанографии систематическая съемка прозрачности и цвета морской воды(13).

Рейнеке проводил эти наблюдения за 35 лет до наблюдений Секки в Средиземном море, именем которого совершенно несправедливо принято называть диск. В различных пунктах Белого моря Рейнеке проводились магнитные наблюдения.

В результате экспедиции М. Ф. Рейнеке в 1833 г. был издан атлас карт Белого моря и Лапландского берега(14), составивший Рейнеке заслуженную известность. Карты Рейнеке служили до 1910 г. Приложением и существенным дополнением к атласу было «Гидрографическое описание северного берега России», удостоенное Академией наук в 1851 г. полной Демидовской премии.

Естественно, что после таких капитальных исследований долгое время на Белом море систематических работ не производилось. Имели место гидрографические работы преимущественно в устье Северной Двины и в Двинском заливе.

Для изучения природы побережья Лапландского берега Белого моря большое значение имели экспедиция К. М. Бэра в 1837 г. на Новую Землю и в 1840 г. совместно с А. Ф. Миддендорфом на Кольский полуостров (см. в разделе, посвященном изучению морей Северного Ледовитого океана).

Итак, с океанографической точки зрения Белое море, благодаря главным образом трудам экспедиции М. Ф. Рейнеке, оказалось значительно лучше изученным, нежели другие моря, омывавшие Россию, за исключением, может быть, Балтийского. Было осуществлено надежное картографирование Белого моря на основе триангуляционных съемок, астрономических определений и промера; были получены первые точные данные о приливо-отливных явлениях и элементах земного магнетизма этого моря; наконец, в достаточной морс был обследован наиболее сложный в навигационном отношении участок Белого моря — его Горло.

Баренцево, Карское, Лаптевых, Восточно-Сибирское и Чукотское моря

На всем протяжении Северного Морского пути исследования в первой половине XIX столетия велись преимущественно в Баренцевом и Карском морях. На остальных морях этих работ было значительно меньше.

Для Баренцева моря исследования XIX в. начались экспедицией горного чиновника Лудлова, отправленного в 1807 г. на Новую Землю па тендере «Пчела» для геологических изысканий, главным образом для поисков серебряных руд. Тендером командовал штурман Поспелов. Экспедиция вышла из Колы 11 июля 1807 г., подошла к Костину Шару и достигла Маточкина Шара. Серебряных руд обнаружить Лудлову не удалось, в западной части побережья Маточкина Шара нашел он только серу и медный колчедан. Штурман экспедиции Поспелов сделал опись большей части пройденного берега Новой Земли и определил широты некоторых пунктов, в результате чего им была составлена «изрядная» карта этой части берега(15).

Полной же описи Новой Земли, а следовательно, и карты се не существовало. Поморы плавали по Баренцеву морю и подходили к Мурманскому берегу, Шпицбергену и Новой Земле по приметным местам, только им известным наброскам карт. Для съемки Новой Земли в 1819 г. был послан на бриге «Новая Земля» лейтенант Ан. П. Лазарев. Экспедиция эта была крайне неудачной. Из-за болезни личного состава (многие болели цынгой) и неблагоприятной погоды Лазареву удалось только при близиться к Новой Земле, но к описи он так и не приступил и в эту же навигацию возвратился в Архангельск.

Выполнение описи Новой Земли было поручено Ф. II. Литке, в течение четырех лет работавшему в Белом и Баренцовом морях (1821 —1824) на бриге «Новая Земля». Одной из главнейших задач экспедиции Литке было обогнуть с севера Новую Землю и по возможности описать восточное побережье островов, наблюдать за состоянием ледового покрова в Карском море. Эта задача осталась невыполненной. Из-за тяжелых льдов севернее мыса Нассау в период всех плаваний Литке побывать не удалось. Но зато он успешно справился с описью западного берега островов Новой Земли от Карских ворот до мыса Нассау. Это было проделано в основном в навигации 1821 и 1822 гг. В следующих 1823 и 1824 гг. Литке пытался через Карские ворота проникнуть в Карское море, но тяжелая ледовая обстановка препятствовала плаваниям.

В результате четырех плаваний к Новой Земле Ф. II. Литке написал и в 1828 г. издал труд «Четырехкратное путешествие в Северный Ледовитый океан на военном бриге «Новая Земля» в 1821 —1824 годах». В нем даны исторический обзор исследований Новой Земли, ход плаваний Ф. П. Литке в 1821 — 1824 гг. и изложены научные итоги экспедиции.

Ф. П. Литке удалось на основе астрономических определении во многом исправить несовершенство карты западного побережья Новой Земли, он первый в Баренцовом море сделал попытку измерить температуру на различных глубинах.

Много было сделано Ф. П. Литке и по описи Мурманского берега Баренцева моря. Обычно до отправления в плавания к Новой Земле весенние месяцы использовались для исследований. В раз личные годы периода 1821 —1824 гг. Литке описал все острова от Св. Носа до Оленьего острова, остров Кильдин и Екатерининскую гавань, берег от Семи Островов до Оленьего, берег от Иоканьги до границы с Норвегией. Во время описных работ определялись элементы земного магнетизма и велись наблюдения за приливами. Но окончательная опись Мурманского берега была завершена в 1826 г. экспедицией М. Ф. Рейнеке, описавшей участок от Кольского залива (включая его) к западу до границы с Норвегией. Здесь Рейнеке определил 13 астрономических пунктов, на которых и основывалась опись.

В течение 30-х годов состоялось несколько экспедиций на Новую Землю, которые продолжили исследования Ф. П. Литке. Эти исследования связаны с именем замечательного исследователя П. К. Пахтусова. Первая экспедиция под его начальством состоялась в 1832—1833 гг. На карбасе «Новая Земля» под командой П. К. Пахтусова, шхуне «Енисей» под командой В. А. Кротова и в сопровождении поморской ладьи под управлением И. Я. Гвоздарева экспедиция вышла из Архангельска 1 августа 1832 г. и у Канина Носа суда разошлись. «Енисей» направился к Маточкину Шару, а «Новая Земля» — к Карским воротам. «Енисей» пропал без вести, а Пахтусов зазимовал на юге Новой Земли. Весной он начал опись восточного берега и успешно довел ее до Маточкина Шара, описал сам пролив и возвратился в Архангельск 21 ноября 1833 г. Таким образом, обойдя южный остров Новой Земли, П. К. Пахтусов завершил опись этого острова. Во время экспедиции производились регулярно, через каждые два часа, метеорологические наблюдения. Важен был вывод, сделанный Пахтусовым о том, что «при лучших средствах для зимовки Новая Земля не столько страшна, как нам показалось в бедном пашем жилище, устроенном из сырого плавника»(16).

В 1834—1835 гг. П. К. Пахтусов возглавил следующую экспедицию, имевшую целью продолжить опись северного острова Новой Земли. На шхуне «Кротов» и карбасе «Козаков» П. К. Пахтусов 24 июля 1834 г. вышел из Архангельска и вернулся обратно 7 октября 1835 г. Совместно с А. К. Циволькой ему удалось с большими трудностями перезимовать у западного входа в Маточкин Шар, а с весны описать северный берег пролива и восточный берег северного острова Новой Земли до 75° с. ш. Ранняя смерть помешала П. К. Пахтусову продолжать исследование Новой Земли. В 1837 г. для исследования Новой Земли была снаряжена экспедиция Академии наук под руководством акад. К. М. Бэра на двух судах (шхуна «Кротов» и ладья «Св. Елисей»). Командиром был назначен А. К. Циволька.

Главной задачей экспедиции было изучение Новой Земли в естественно-историческом отношении и особенно в геологическом, ботаническом, зоологическом. Циволька занимался описью берега, метеорологическими и гидрологическими наблюдениями только в местах стоянки шхуны. Бэр выполнил крупное исследование и внес за короткое время такой вклад в изучение Новой Земли, что, по отзывам многих авторитетов, его работы составили целую эпоху не только в изучении Новой Земли, но и вообще полярных стран(17). В 1838—1839 гг. исследования Новой Земли были продолжены А. К. Циволькой и С. А. Моисеевым на шхунах «Новая Земля» и «Шпицберген» (рис. 1). Им предписывалось сосредоточить главное внимание на западном и северо-западном побережье северного острова Новой Земли. Эта экспедиция проходила в трудных условиях: во время зимовки умерло 8 человек; она не сумела выполнить поставленной задачи и описала лишь часть побережий от Крестовой губы до губы Машигина (почти до 75° с. ш.).

Основным итогом всех предпринятых для изучения Новой Земли экспедиций в первой половине XIX в. было описание большей части ее побережья, составление карт, удовлетворяющих запросы мореплавания, изучение ледового режима в северной части Баренцова моря, наблюдения за погодой и гидрологические наблюдения (в основном приливо-отливные течения и температура воды). Необходимо отметить также факт, отрицательно сказавшийся в дальнейшем на развитии мореплавания по трассе Северного Морского пути. Тяжелая ледовая обстановка в Карском море, сопутствовавшая экспедиции Ф. П. Литке, подтвержденная К. М. Бэром, П. К. Пахтусовым и А. К. Циволькой, на долгие годы задержала изучение этого моря и создала ложное представление о его непроходимости.


Рис. 1. Описные работы П. К. Пахтусова, А. К. Цивольки и С. А. Моисеева на Новой Земле

Тем не менее все острее чувствовалась необходимость организации морского сообщения от Архангельска до устья Оби, а по ней с центральными районами Сибири. Еще в 1821 —1822 гг. штурман И. Н. Иванов начал опись северных берегов России в районе устья Печоры и должен был выяснить возможность вывоза корабельного леса из бассейна Печоры. Ему удалось описать только восточный берег Печоры от Пустозерска до устья. В 1824 г. было решено эти работы продолжить. В распоряжении Иванова были П. К. Пахтусов и Н. М. Рагозин. Общее руководство по организации описи было возложено на Ф. П. Литке. Иванов описал в 1824 г. все устье Печоры, берег к востоку до Югорского Шара, восточный берег острова Вайгач и берег к западу от устья Печоры до Колоколовской губы. Зиму экспедиция провела в Пустозерске, а летом 1825 г. была вынуждена прервать работу для выполнения срочной описи устья Северной Двины.

Опись побережья к востоку от Канина Носа удалось продолжить только в 1826 г., когда было образовано два отряда: западный под начальством И. А. Бережных и восточный — И. Н. Иванова. В работах отрядов принимали участие П. К. Пахтусов и Н. М. Рагозин. Экспедиция продолжалась до 1828 г. и выполнила основную свою задачу — довела опись побережья до устья Оби. На протяжении от Канина Носа до устья Оби (с прилегающими островами) были определены астрономически широты 61 пункта и долготы 33 пунктов. В 31 пункте определено склонение компаса. В 9 пунктах велись наблюдения за приливами. К сожалению, описные работы, производившиеся по берегу на оленях, не дали никаких сведений о гидрологическом режиме Карского моря. Съемка была основана на использовании секстанов, хронометров, искусственных горизонтов, пелькомпасов и пр.(18) И. Н. Иванов составил карту от Архангельска до Оби. Дальнейшее исследование этих районов (устья Печоры) связано с именем П. И. Крузенштерна, который в 1843 г. изучал бассейн Печоры и определил течение реки. В 1850 г. П. И. Крузенштерн изучал возможности речного сообщения по внутренним водным путям района Печоры с Северной Двиной и в связи с этим производил магнитные и гидрологические наблюдения в некоторых пунктах побережья (Сорока, Кемь, Мезень и др.).

Для того, чтобы закончить обзор исследований вдоль берегов Карского моря, необходимо упомянуть об известной экспедиции А. Ф. Миддендорфа н В. В. Ваганова па Таймырский полуостров, которая принесла много ценного для изучения северо-западной части полуострова.

Хуже обстояло дело с исследованием морей Восточно Сибирского , Лаптовых и Чукотского . Ни о каком изучении морей как таковых здесь вообще говорить нельзя. Лишь в некоторых участках громадного берегового пространства производилась опись. Открытие островов Новосибирского архипелага привело к тому, что в 1809, 1810 и 1811 гг. М. М. Геденштром в сопровождении геодезиста М. Пшеницына и землемера И. Кожевина произвел опись всех найденных промышленниками островов (Фаддеевский, Новая Сибирь, Большой и Малый Ляховские) и участка побережья материка к востоку от устья р. Яны. Геденштром и его спутники правильно определили расстояния между островами — ширину проливов, они дали первое представление о ледовой обстановке в районе Новосибирских островов, составили карту этих островов. Определения координат оказались неточны ми, так как астрономических определений было мало. Ошибки по широте достигали 1°; следовательно, и вся опись экспедиции Геденштрома не могла быть признана удовлетворительной. Пшеницын, кроме того, составил первое физико-географическое описание Новосибирских островов, охарактеризовал рельеф, описал животный мир острова, представил сведения о геологическом его строении(19).

В связи с новыми открытиями в данном районе (острова Семеновский и Васильевский) Адмиралтейским департаментом была организована экспедиция под руководством П. Ф. Анжу (Янский отряд) и Ф. II. Врангеля (Колымский отряд), работавшая в течение 1820—1824 гг. Янский отряд должен был описать побережье Ледовитого океана и островов, лежащих к северу от устья р. Яны (Ляховских, Котельского, Фаддеевского, Новой Сибири), и земель, расположенных к северо-западу от Котельного и ксеверо-востоку от Фаддеевского острова.

Восточный или Колымский отряд должен был: «Определить положение Шелагского мыса, произвести опись берега к востоку от него и тем окончательно решить вопрос о соединении Азии с Америкою, описать Медвежьи острова, устья Колымы и берег к западу от нее; кроме того, попытаться открыть землю, виденную, по старинным преданиям, к северу, на океане»(20).

В составе отрядов работали И. А. Бережных, П. И. Ильин, Ф. Ф. Матюшкин, П. Т. Козьмин, А. Е. Фигурин, А. Кибер и другие. Отряды были снабжены первоклассными по тому времени инструментами и передвигались на собаках, о чем прямо предписывалось в инструкции, ибо, по опыту прежних мореплавателей, было выведено заключение о невозможности производства описи с судна, даже в летнее время, из-за тяжелой ледовой обстановки. Янским отрядом была составлена новая карта Новосибирских островов и берега материка от р. Оленек до р. Индигирки. Новых земель отыскать не удалось. Было определено 65 астрономических пунктов. Колымский отряд описал материковый берег от Индигирки до острова Колючина и Чаунскую губу.

По сведениям, полученным от местных жителей, Ф. П. Врангель приблизительно нанес на карту к северу от мыса Шелагского землю — будущий остров Врангеля. Опись Врангеля и Матюшкина положена на 110 астрономических пунктов. Врангелю и Матюшкину удалось напасть на след экспедиции Н. П. Шалаурова пропавшей без вести в 1765 г.

Деятельность Янского и Колымского отрядов сопровождалась наблюдениями над склонением магнитной стрелки, метеорологическими наблюдениями и, что особенно ценно, гидрологическими — точнее ледовыми наблюдениями. Анжу удалось на своем участке установить границу берегового припая, наметить примерные сроки вскрытия и замерзания моря. Ф. П. Врангель в замечательном описании своего путешествия неоднократно приводит картины состояния льда в различное время года(21).

Этой экспедицией по существу и заканчивается исследование морей Северного Морского пути в первой половине XIX столетия. Как уже отмечалось, нельзя характеризовать эти исследования, за некоторым исключением (Литке, Рейнеке), как морские. Но на данном этане было бы трудно ожидать других. Исследование любого моря начинается с его описания, с нанесения на карту береговой черты, поэтому в первой половине XIX столетия гидрологические исследовании па северных морях не велись. На этих морях (как, впрочем, и на дальневосточных) в течение всего XIX столетия преобладали гидрографические работы, сопровождавшиеся единичными гидрологическими и метеорологическими наблюдениями.

Только одной экспедиции удалось в рассматриваемом периоде побывать в восточном секторе Арктики. Это кругосветная экспедиция М. Н. Васильева и Г. С. Шишмарева на шлюпах «Открытие» и «Благонамеренный». Экспедиция должна была, войдя в Берингов пролив, попытаться отыскать проход в Атлантический океан к северу или востоку. И если О. Е. Коцебу, имевший аналогичную задачу, пошел в 1816 г. на восток, вдоль берегов Северной Америки, то Васильев и Шишмарев пошли в разных направленлях. Васильев от Берингова пролива прошел па восток до мыса Ледяного. Шишмареву удалось пройти вдоль северных берегов Чукотки до мыса Сердце-Камень, но произвести каких-либо серьезных исследовании им не удалось.

(1) М. Белов , К. Плансон , М.Клыков . Краткий исторический очерк гидрографии русских морей, ч. III, 1902, стр. 4.

(2) П. И. Кузнецов . Руководство к съемке берегов и промеру. Второе издание. СПб., 1879, стр. 173.

(3) Съемка — это общее официальное название постоянно действовавших гидрографических экспедиций.

(4) Ф. Ф. Шуберт . Тригонометрическая съемка берегов Балтийского моря с 1829 по 1838 годы.—Зап. Гндрогр. депо, ч. III. СПб., 1838.

(5) К. А. Богданов. Морская картография, ч. I. Изд. ГУ ВМС, 1954, стр. 32.

(6) Отчет директора Гидрограф, департамента :т 1881 г (1116. 188:; стр. XVI—XVII.

(7) Записки Государственного Адмиралтейского департамента, ч. 4. СПб 1820, стр. 157.

(8) П. Соковнин. Записки о Балтийском море. СПб., 1831.

(9!!) М. Белов , К. Плансон , М. Клыков . Краткий исторический очерк гидрографии русских морей, ч. I, 1896, стр. 65.

(10) Метеорологические наблюдения М. Ф. Рейнеке широко использовались акад. К. С. Веселовским в его труде «О климате России». СПб., 1857.

(11) В. А. Снежипский. Практическая океанография, изд. 2-е. Л., 1954, стр. 277.

(12) Там же, стр. 323.

(13) Там же, стр. 627.

(14) Атлас Белого моря составлен при Гидрографическом Депо Главного морского Штаба Е. И. В. по наблюдениям и промеру, произведенным с 1827 по 1833 гг., под начальством капитан-лейтенанта Рейнеке. Гравирован 1833 годом.

(15) М. Болов , К. Плансон , М. Клыков . Краткий исторический очерк гидрографии русских морей, ч. I. СПб., 1896, стр. 16.

(16) Записки Гидрограф, департамента, ч. I. СПб., 1842, стр. 134.

(17) М. М. Соловьев . Бэр на Новой Земле. Л., 1934, стр. 42.

(18) Опись берегов Северного океана от Канина Носа до Обдорска штурманов Иванова и Бережных 1826—1828 гг.—Зап. Гидрограф, департамента, ч. V. СПб., 1847.

(19) М.И. Бол о в. История открытия и освоения Северного Морского Пути, т. I. М., 1956, стр. 500.

(20) М. Белов , К. Илансон , М. Клыков . Краткий исторический очерк гидрографии русских морей, ч. I. СПб., 1896, стр. 12.

(21) Ф. П. Врангель . Путешествие по северным берегам Сибири и по Ледовитому морю, совершенное в 1820, 1821, 1822, 1823 и 1824 гг. экспедицией под начальством флота лейтенанта Ф. П. Врангеля, изд. I. СПб., 1841.

Вперед
Оглавление
Назад

Главное за неделю