Но даже после этой передачи, которая мне испортила настроение, я все
равно остался горячим поклонником этого фильма и Вертинской. Да и до
сих пор считаю её внешний облик идеалом юности и красоты.
Вот так с мечтами о голубых просторах моря и воздушного
океана я плавал и тренировался в своём летнем бассейне, который в
действительности был серым от цвета цемента. Вдобавок, если вдруг
нечаянно соприкоснёшься телом, а ещё чего доброго лицом с шершавой
стенкой или дном сооружения, то на теле или лице оставались следы,
именуемые в простонародии как 'асфальтовая болезнь'.
Да, действительно, наш бассейн был только летним, а на улице
наступала глубокая осень и вода постепенно становилась всё холоднее и
холоднее.
Подогрева воды не было, и температура её уже достигала 14С. Прямо
скажем, в такой воде тренироваться стало не совсем комфортно.
Во-первых, не хотелось прыгать в такую воду и плавать в ней долго.
А, во-вторых, быстро возникало желание прекратить это издевательство
над собой и втихаря спрятаться от всевидящего тренерского ока в тёплом
душе и побалдеть под струёй горячей воды.
Из нас готовили же не моржей, а обычных пловцов и ватерполистов,
мы и замерзали, как обыкновенные южные люди. И стуча зубами от
холода, мы лелеяли свою крохотную мечту о тёплом душе и скорейшем
окончании этой водной процедуры.
Что мы, разумеется, и делали. Поэтому к середине тренировки в душе
постепенно собиралась вся наша группа, и там мы продолжали активно
'тренироваться' уже под горячей струёй душа.
Мы умудрялись по пять человек под одним распылителем душа,
обнявшись для экономии места под 'солнцем', согревать свои продрогшие
тела.
Чугунов, постоянно занятый своими делами, как директор бассейна,
особенно нас не третировал. Ему это как будто и не нужно было, он от нас
и не старался добиваться рекордных результатов.
Но нам то, как раз нужен был нормальный тренер, а не тренер–администратор.
Группа наша состояла из пловцов от 13 лет и до 18. Поэтому с нами
тренировались и уже более именитые спортсмены. Правда, ни одного
Мастера спорта среди нас не было. Были перворазрядники Алик Станкевич,
Вовка Гусев и почти перворазрядники Арбитман, Вовка Ратнер и Толик
Строганов, а остальные были спортсмены–любители, официально пока
не имеющие спортивных разрядов.
На тренировки с нами ходили и девчонки, и я впервые увидел здесь
живого Мастера спорта Роводину Людмилу. Мне было странно видеть
девчонку моего возраста, но уже обладающей такими результатами, что нам и не снилось, хотя и женские нормативы были значительно ниже,
чем мужские.
Я всегда с завистью смотрел на работу её ног, когда она плывёт.
Создавалось полнейшее впечатление, что у неё не ноги, а какой-то
моторчик постоянно работает сзади и он её прямо-таки толкает и несёт
вперёд, как торпеду.
Наконец вода становилась всё холоднее, и мы переходили к сухим
тренировкам на стадионе или в спортивном зале. Своего спортзала у
бассейна не было и нам приходилось заниматься, где придётся.
Сначала сухие тренировки проходили на территории стадиона. Дали
нам нового, но по внешнему виду пожилого, тренера Николая Николаевича
Плотникова.
Длинный и худой, как высохшая прошлогодняя щепка, с лысой головой в
форме туркменской дыни и свистком на шее. Он гонял нас общефизической
подготовкой, как сидоровых коз, до полного изнеможения. То, что он в
своей спортивной карьере был явно не пловцом, доказывала его метода
тренировок.
Основу каждой тренировки составлял бег, который я терпеть не мог со времён 'попыток установить рекорды в барьерном беге' в ДСШ, ещё
вместе с Гершом. Тренер нашёл старое футбольное поле за стадионом,
по периметру которого были насыпаны целые холмы земли. Очевидно,
хотели делать насыпь для установки зрительских лавочек, а сделали
пыточную трассу для нас. Холмы эти уже заросли травой и бурьяном и
представляли собой прекрасную трассу для бега с препятствиями.
Плотников Николай Николаевич
Бежишь себе и бежишь по узенькой протоптанной нами тропинке, то
вверх, то вниз и снова, то вниз, то вверх. Сердце стучит и молотит, пот
течёт в три ручья, а Плотников знай себе покрикивает тенорком:
- Давай, давай! Ребятки, веселей!
Изматывает такая беготня, ну просто неимоверно. Тренеру очень
понравилась эта узкокалейка для наших тренировок, и он приступил к
методичному и систематическому выматыванию наших сил именно этим
садистским способом.
Сначала два круга, потом четыре и к концу зимы мы уже бегали по
десять и более таких круговых трасс. Это примерно получалось около 8-
10 километров.
Из меня бегун-то был не особо, но к концу зимы я ни в чём не уступал
своим товарищам по группе и наравне с тем же Толиком Строгановым
нашим знатным брассистом, рост которого составлял 190 см и 45 размер
обуви, как говорится, рвал когти впереди собственного визга.
После таких нагрузок и выполнения различных силовых упражнений
в заключение тренировки наступало время активных игр. Тренер делил
нашу группу на две команды по 7 -10 человек и уж тут мы отрывались на
полную катушку игрой в футбол на небольшом поле, покрытом опилками.
Откуда брались ещё силы, но и здесь мы выкладывались до полного
изнеможения.
Игра в футбол это ведь тоже довольно-таки интеллектуальная игра, а
тут на тебя несётся Витёк Арбитман, вес которого составлял 106 кг при
росте 180 см. Куда деваться от такой стены? Да он по тебе пройдет, как
бегемот, и от тебя мокрое место останется.
Или Лопан по кличке 'Слон'. Лопан это тоже кличка, а на самом деле -
Москалёв Вовка. Тот шёл в атаку, как горилла средних размеров, да у него
и фигура в точности такая была. Сильные опущенные плечи и длинные
мощные ручищи и под конец косолапые ноги, которыми он мог сломать
тебе запросто не только ногу, но и что повыше, потому как задирал их
вверх выше головы, лишь бы достать мяч, рукой то ведь нельзя.
Слоняра был, конечно, страшной пробивной силой своей команды,
правил для него почти не существовало и, можно сказать, он просто
изуверствовал при игре. К нам не подходи, а то… получишь. И вот такой
красавец носился по полю, да к нему страшно было приблизиться, а не то,
что мяч вырвать из его мёртвой хватки.
Посмотреть, как мы отчаянно играли в футбол, приходили лёгкоатлеты
и другие спортсмены, тренирующиеся на стадионе.
Какие тут выдавались финты и кульбиты. Нам, почему-то, совсем
было не страшно падать в бросках на мяч и ударах через себя, не берегли
мы себя. Поэтому футбол в исполнении группы пловцов выглядел всегда
эффектно. Даже тренер всегда восхищался нашей бесшабашно удалой
игре.
Когда тренировки проходили в спортивном зале Дома культуры завода
'Армалит' или в школе №8, то мы обычно заканчивали тренировки игрой
в баскетбол. Здесь я был пока не дока, приходилось учиться ведению мяча
и броскам по корзине, так как ранее в эту игру играть не приходилось.
Нагрузки на тренировках были сумасшедшие, мы уставали, но
молодость брала своё и мы как-то очень быстро восстанавливались, ночь
поспал и снова в бой.
Как-то после тренировки вечером мы пошли с Гершом погулять по
местному Бродвею. Так в шутку называли улицу Ленина, точнее участок её в центре города. Сюда по вечерам стекалась передовая молодёжь города
и шлифовала эту улицу туда и сюда, и обратно.
Пацаны и девчонки бесцельно дефилировали по улице и проводили
рекогносцировку: кто с кем, высматривали себе девчонок и наоборот.
Короче убивали свободное время.
Мы с Гершом тоже чинно походили туда–сюда, но быстро надоело
слонятся, и уже собирались домой, как вдруг Гершу захотелось попить.
На площади Ленина подошли к автомату с газированной водой и бросили
мелочь в автомат, но он по какой-то причине не желал делиться с нами
своей водой, а деньги назад тоже не возвращал.
Я врезал ему оперкот в то место, где была щелочка для монеты, и он таки
выдал нам и воду, и наши монетки. Выпили по стаканчику прохладной
воды с сиропом и газом. Стало хорошо.
Гершу на халяву ещё захотелось, задаром ведь в тебя всегда больше
влезает. Ну, что для друга не сделаешь, я двинул автомат ещё раз в его
больное место и снова добыл стакан воды из этого жадного устройства.
В этот момент меня кто-то сзади крепко схватил за воротник рубашки,
аж ворот затрещал. Я, еще не видя напавшего, понял, что рука железная и
против такой силы не попрёшь, бесполезно.
Герш рванул, как прокажённый от своей болезни, только я его и видел, а
меня оставил один на один с серьёзным дяденькой-наладчиком автоматов,
который крепко ругался и всю дорогу, пока тащил меня за шиворот в
милицию, причитал:
- Ну, сволочь! Попался наконец-то! Я ведь тебя уже целую неделю
выслеживаю. Попался-таки, голубчик! Сейчас тебе в милиции объяснят
твои права и обязанности.
Я сделал попытку сказать что-то в своё оправдание, но воротничок на
рубашке ещё сильнее затрещал от мертвой хватки цепких рук слесаря.
Так прямо за шкирку, как нашкодившего щенка, он привел меня в штаб
ДНД на площади Ленина, совсем рядом от места захвата.
Там сидели два старших лейтенанта милиции. Они начали свой
беспристрастный допрос и делали запись в протокол:
- Ф.И.О.? Домашний адрес? Комсомолец?
- Да, - с содроганием в сердце ответил я.
Именно в этот момент я увидел между шторами окна на улице Герша,
который смотрел на меня в эту щель и что-то показывал руками.
Милиционеры сидели спиной к окну и не могли видеть в окне
моего напарника. Но, очевидно, мой пристальный взгляд в одну точку
насторожил их и один из офицеров встал и вышел на улицу. Как раз в этот
момент Герш опять во время сделал ноги.
Милиционер возвратился в помещение и спросил:
- Это твой друг там так рванул, что на мотоцикле не догонишь. Что он у
тебя такой трусливый? Хулиганили вместе, а отвечать будешь только ты.
- Где у тебя отец работает? Наверно коммунист? – началось давление
на болевые места.
- На ЗИМе, коммунист и фронтовик, - отвечал я сущую правду, так как
понял, что врать и изворачиваться тут не стоит.
Милиционеры видели мою искренность и то выражение глаз, в которых стояли слёзы, когда стали давить на болевые точки.
- Вот представь, что мы напишем письмо о твоём поведении отцу
на работу. Как ты на это смотришь?- уже окончательно добивали меня
блюстители порядка, понявшие, чем меня можно достать.
- Не надо никакого письма! Я больше никогда не буду таких вещей делать.
Я и без письма понял, что совершил большую глупость. Не надо писать...
- Простите меня! - уговаривал я и, как оказалось, небезрезультатно.
- Ладно, иди домой. Уже поздно. Тебя там друг на улице где-то ждёт,
- поверили мне милиционеры и даже проводили до выхода.
На улице подбежал Герш, который прятался всё это время здесь в
кустах поблизости у тоннеля, и мы пошагали домой.
Только здесь на улице я облегчённо вздохнул и словно с плеч сбросил
давящий меня всё это время позор моего поступка.
Собственно, если подумать, то таких потрошителей автоматов, как я,
в городе было полным полно. Эти автоматы стоят почти везде и зачастую
простая домохозяйка, решившая утолить свою жажду где-нибудь на
базаре, тоже колотила по нему, в надежде выбить из него хотя бы свои 3
копейки, раз уж он не наливает своей газировки.
Только теперь я сообразил, что ведь это был настоящий привод в
милицию, теперь моя фамилия будет значиться в их картотеке. И, конечно,
промелькнула мысль, что хитрожопый Герш мог и сам прекрасно стукнуть
по автомату, но ведь он почему-то этого не сделал, хотя попить на халяву
хотелось ему.
Целую неделю я прожил в ожидании предстоящего крупного разговора
с родителями, но мои опасения оказались напрасными, и никакое письмо
из милиции никому не пришло.
Весной, в марте, когда меня вызвали в поликлинику, как допризывника,
на медицинскую комиссию, то врач-терапевт написал мне диагноз
'юношеская гипертония', я с удивлением спросил, что это такое и как
мне дальше жить с такой болезнью.
Она коротко пояснила, что чуть-чуть подскочило давление до 130.
Очевидно, это произошло от чрезмерных физических нагрузок и нужно
попить лекарства и в течение месяца прекратить тренировки и спать
побольше, не менее 10 часов в сутки.
- А как же мои тренировки? – ещё никак не мог дойти до меня строгий
приговор врача.
- Ничего не случится с твоими тренировками. Немного отдохнёшь, у
тебя сейчас возраст такой, что нужно немного поберечься, - выдала на
прощание мне суровая пожилая докторша.
Целый месяц я исправно пил, какие-то бромсодержащие лекарства и
ложился спать, как примерный школьник, в 21 час. Только бы давление
пришло в норму. Я так переживал, скучал по своим спортивным друзьям,
что мечтал быстрее встать в их строй.
А тут как раз новая весна набирает обороты, скоро будет совсем тепло
и заполнят водой наш бассейн. Дождался! Давление встало на норму -
110, и мне дали добро продолжать занятия спортом. Но где-то в глубине
души я понял и другое. Тренер может не только сделать тебя чемпионом,
но и загубить своими нагрузками молодой организм.
Придя в бассейн, я обнаружил большие перемены. К нам пришёл
новый тренер Михаил Юсупович с несколько странной на первый взгляд,
очевидно, осетинской фамилией - Тхуго.
Тхуго так Тхуго, главное, что он был относительно молодой и сам в
недалёком прошлом успешный пловец. Он приехал на работу со своей
женой, которая была тренером по прыжкам в воду и одновременно
спортивным врачом.
Важное
.jpg)
Важное
Важное
Важное
