Видеодневник инноваций
Подлодки Корабли Карта присутствия ВМФ Рейтинг ВМФ России и США Военная ипотека условия
Баннер
Новые средства контроля радиационной обстановки

Новый измеритель ИМД-9
засечет любую
радиационную угрозу

Поиск на сайте

Глава 4. Я вижу море

02.03.11
Текст: Владимир Викторович Дугинец
Художественное оформление и дизайн: Владимир Викторович Дугинец
К сожалению своего чемодана с наилучшими своими вещицами моего гардероба я, там где его оставил, не обнаружил.

- Наверно старшекурсники спёрли твой чемодан, - успокаивал меня Лёха. – Им ведь нужнее, а тебе, зачем гражданские шмотки?

- Лёха, там у меня и часы лежали и ещё кое-что помимо шмоток, - откровенно сожалел я о потере.

Очень жаль было своих модных корочек-туфель и других вещей, которые мать на последние шиши покупала мне в дорогу. Но зато отпала необходимость отправлять посылку домой или где-то прятать свой чемодан от административного взгляда.

25 сентября 1966 года состоялось событие, которому мы можно считать посвящали свои молодые жизни.

На Парадном дворе, под звуки фанфар училищного оркестра и прочих, выдувающих медь духовых инструментов, мы со своим автоматами на груди, начищенными по этому случаю до безобразия, по очереди торжественно клялись до последнего дыхания быть преданными своему народу, своей Советской Родине и Советскому правительству.

По такому случаю в училище пропустили всех желающих родителей и родственников новоиспечённых защитников Родины. Так уж получилось, что кроме нашей личной росписи о приёме присяги, этот момент был запечатлён многими свидетелями нашей клятвы, и уж отказываться от своих слов, произнесённых при таком количестве свидетелей, было просто немыслимо.

После праздничного обеда, посвященному всё этому же событию в нашей жизни, нас отпустили в первое своё увольнение в город. Ошарашенные полнейшей свободой аж до 24 часов мы с Юркой и Лёхой, после такой длительной аскетичной жизни и не подозревали, как распорядиться своим свободным временем за воротами училища.


Первый курс

Вот она свобода! Делай, что хочешь в рамках советских законов. А делов-то, на те деньги, которые звенели в наших карманах, оказалось слишком мало. Конечно, наша толпа решила увековечить свои физиономии на память об этом событии и послать их своим родным и близким.

Мы зашли в фотоателье на Невском и, пригладив свои упрямые перья и сдув пыль с погон, предстали перед мастером. Мужик прицелился своим профессиональным глазом и посоветовал:

- Вы бы бескозырочки свои надели и в них я вас и запечатлю. А то ведь у вас кроме головного убора нигде не написано, из какой вы бурсы сбежали.

Честно говоря, мне моя бескозырка не нравилась, уж больно я в ней на салажонка похож, но раз мастер советского фото рекомендует, ничего не оставалось делать, как напялить свою беску, и сесть на стул. Так и вышел на этом фото, словно у меня впереди безбрежный океан или, по крайней мере, Балтийское море.

Теперь у нас был свой отец-командир роты, живой и полный оптимизма капитан 3 ранга Чукмасов Владимир Петрович. Его колоритная фигура в офицерской форме с орденскими планками при появлении создавала впечатление узости пространства ротного коридора. Поэтому невольно возникало желание расступиться и дать побольше места его энергии и темпераменту. Его большой лысоватый череп ничем не отличался от академического, а большой лоб подразумевал кладезь человеческих мыслей и афоризмов.

- Да уж... - впервые осматривая строй своих новых подчинённых, задумчиво произнёс Владимир Петрович, особо внимательно разглядывая шкентель, где собрались все кому бог недодал строевой стати.

- Что-то курсант нынче у нас пошёл мелкий, саковитый и прожорливый... Одно слово - дети голодного послевоенного времени.


Чукмасов Владимир Петрович

Так оно и получилось, и уже в первое знакомство мы знали, что 'море любит ребят солёных, с обветренной грудью, с кривыми ногами', а 'курсант ныне пошёл мелкий, саковитый (любящий бездельничать) и прожорливый'. Смех - смехом, но этот флотский фольклор был совсем недалёк от нашей реальной действительности.

Где-то местами это походило на истину нашего положения в стенах училища и у нас не возникало противоречий по оспариванию этих догм. Неиссякаемый запас чукмасовских афоризмов, накопленный за службу на флоте и в училище, мы слушали, как музыку полкового оркестра еще в течение двух лет.

В конце сентября в училище стали съезжаться с флотской практики курсанты, и училище ожило, как гигантский муравейник, мельтешащий синими воротниками гюйсов загорелых и полных энергии ребят.

Прибыли к нам и наши младшие командиры, которые исполняли должности командиров отделений и взводов и нам даже представили старшину роты. Смотреть на них было очень даже отрадно, они были все такие загорелые и сильные ребята. Сразу было видно, что это не салажата типа нас, а уже настоящие с просоленной грудью моряки, у некоторых даже усы были, которые подчеркивали бравый вид третьекурсника.

Старшина роты - высокий и статный мичман с пятого курса со значком бывшего 'питона' на форменке - Изотов Александр.

Мой командир 3-го отделения теперь был симпатичный третьекурсник старшина 2 статьи Моргунов Сергей. 2-ым отделением руководил настоящий маленький кореец с нежной и краткой, как пневматический выстрел, фамилией Дю, Станислав Хвоирович.

Младшие командиры заняли свои койки в нашем кубрике вместе с нами и с этого дня они были для нас самыми непосредственными начальниками. Теперь все вопросы от самого малого до серьёзных жизненных проблем мы решали только с ними или через них.

Вот тут-то мы впервые на деле узнали, что такое организационный период. Для сколачивания воинского коллектива и наведения настоящего уставного порядка в кубриках и помещениях роты в начале учебного периода обучения объявлялся этот самый строгий период.

В это время все должны неукоснительно исполнять требования уставов и невидимых нашему глазу директив, и любое отступление от их требований молниеносно предусматривало соответствующее проступку наказание.

Во-первых, всё обмундирование, тумбочки, рундуки, в которых размещалась наша форменная одежда и некоторые личные вещи должны быть строго помечены барками с твоей фамилией.

Если на деревянной поверхности эту бумажку приклеить было секундным делом, то тряпочные злосчастные бирки нужно было пришивать на всю одежду и даже одеяло.

Под руководством наших старшин мы сидели, словно в швальне, и своими ручками нашивали эти пометки на форму. Главным делом в этой операции было знать размеры, и от какого ориентира сколько миллиметров отступать, чтобы всё было по-уставному и старшина не мог ни к чему придраться. Ни в одном уставе я не нашёл описания этих бирок и места их дислокации, и у меня появился первый служебный вопрос к своему старшине:

- Товарищ старшина 2 статьи! А зачем эти бирки нужны? В уставе про них ничего не сказано.

- Дугинец! Тебе что больше всех надо? Сказано пришивать там, где положено, вот и пришивай. Кроме уставов есть ещё и директивы флотские и начальников по Высшим военным учебным заведениям. Там всё прописано. Шей, сынок, шей!

И мы шили непослушными в наших руках иголками, все пальцы искололи с непривычки этим колючим швейным инструментом.

И погоны, и курсовки на левом рукаве форменки старшины нас заставили перешить, тоже по-уставному, а не так, как нам казалось, будет выглядеть красивее и с форсом. Ведь все старшекурсники перешивали свои погончики с некоторым шармом флотского шика. Но... оказывается, что положено годку, то не положено салаге. И с этой догмой приходилось смириться и помалкивать, придерживая свои демократические взгляды на мир в своём кармане.

Настало время и вместо одного мичмана за нашим контингентом и днём, и ночью следили и подгоняли в вопросах повседневного распорядка дня сразу девять старшин. Сразу девять пар старшинских глаз бурили пространство и замечали малейшие отклонения от норм поведения и правил ношения формы одежды.

У меня создавалось впечатление, что и по ночам наши начальники спят только одним глазом, а второй недремлющий зрачок постоянно сканирует поверхность девяти коек своих спящих подчинённых.

Попробуй тут сачкани или что-нибудь сделай не так. Опоздал в строй или на приборку – моментально тебя настигала суровая кара секущего старшинского меча в виде наряда на работу или что-нибудь построже. Делалось это очень даже просто на общем построении на вечернюю поверку. Сразу после проверки личного состава по списку начиналась вечерняя раздача слонов своим подчинённым.

- Курсант Дугинец!

- Я! – отвечал я на обращение старшего по званию.

- Выйти из строя, - командовал Моргунов.

- Есть! – я выходил из строя в ожидании своего пункта по прейскуранту.

- За опоздание на приборку объявляю один наряд на работу. Репетовать, встать в строй, - выносил приговор командир отделения и все дела. Репетовать это означало повторить для ясности, я тоже уже по интуиции понял, что это так.

- Есть один наряд на работу, - уже без всяких энтузиазмов репетовал я и вставал на своё место в строю.

Это наказание исполнялось тут же, не отходя от помещений роты. Когда все по команде 'Отбой' в 23 часа ложились спать, дежурный по роте собирал всех местных нарушителей, помеченных нарядом на работу, и с удовольствием предоставлял нам свой инвентарь. А у дежурного инвентарь один – приборочный материал и швабры. Дежурными по роте стояли только командиры отделений – наши старшины и у них никому никаких поблажек не было. И понеслась ночная приборка в гальюне и умывальнике. Здесь после исполнения курсантами вечерних водных процедур перед отходом ко сну, да такой массы народу, уборки хватало на час и более. Вот уж где наплюёшься:

- И чего столько воды разливают мимо раковин? А уж мимо унитазов, неужели в такую дыру попасть не могут. Да ещё и орлом сидят на унитазах, где только их воспитывали.

Повозишь так вечерок шваброй и толчки почистишь с писсуарами заодно, сразу возникает желание быть как все – в койке и давить харю на бок вместе со всеми.

В нашем ротном умывальнике не было горячей воды и поэтому мы умывались, брились и стирались только холодной водой. Чистить зубы, и умывать холодной водой своё личико было просто издевательством над организмом.

Моргунов и другие старшины по утру сами лично приходили в умывальник и заставляли нас снимать тельняшки и обливаться холодной водой.

По началу для меня это было равносильно купанию в проруби, и я всячески пытался уклоняться от таких водных процедур, но старшину не проведёшь - они сами недавно такими были. Вот почему пол в умывальнике был всегда залит водой, которую приходилось осушать на уборках.

Шура Изотов пытался воспитывать нас в лучших флотских традициях. Там, на флоте по трапам всегда бегают бегом. А чем училищные лестницы хуже трапов. Иногда на переходе строя из столовой в ротное помещение, когда надо было подниматься по лестнице на третий этаж, давал команду:

- Рота-а-а, по трапу бего-о-м, марш! - и тут же добавлял. – Последнему, один наряд на работу.

И рота неслась вверх по трапу, словно за ней вышагивал не старшина роты, а нёсся целый разъярённый рой пчёл. Не дай бог оказаться последним. Но по неписанным законам один из нас последним всегда был.

Последний он и за столом обычно был последним. За обеденным столом все должны были принимать пищу со скоростью, задаваемой тем же старшиной роты. Изотов особым аппетитом не страдал, но насыщался изящно и поспешно. Поэтому основная масса курсантов вращала своими челюстями со скоростью голодного кролика. Не успел доесть - это уже твоё дело.

Старшина, отобедав сам и дав небольшую паузу для замедленных, безжалостно давал команду:

- Рота-а-а! Встать! Выходить строится!

С 1 октября у нас начались занятия, постепенно всё утряслось, и мы стали настоящими первокурсниками со всеми вытекающими отсюда последствиями. А последствия таковы, что 1-ый и 2-ой курсы считаются в училище 'без вины виноватыми', так как в основном на них ложится всё бремя нарядов, хозяйственных работ и приборок в общественных местах пользования и прочих дворов и помещений. А их в училище...

'Система' - так иногда мы называли наше училище. Да, это была действительно сложнейшая административно-хозяйственно-педагогическая система. Отработанная столетиями организация этой системы с точностью часового механизма ежеминутно отрабатывала свои действия и практически не давала сбоев. Вся дежурно-вахтенная и караульная служба, пожарные подразделения, организация питания и снабжения, учебный процесс и весь распорядок дня курсантов был настолько отлажен и просчитан наперёд, что порой казалось всё это катится само собой, без всяких усилий и ни от кого ничего здесь не зависит. Казалось...

Страницы 5 - 5 из 16
Начало | Пред. | 3 4 5 6 7 | След. | Конец | Все 



Оглавление

Читать далее

Предисловие
Глава 1. Страна голубых озёр, лесов и аэродромов
Глава 2. Кубань - жемчужина России
Глава 3. Вот она какая - первая любовь
Глава 4. Я вижу море
Глава 5. Море любит ребят солёных
Глава 6. Дальний поход
Глава 7. 'Океан' в океане
Глава 8. Ах! 5-ый курс!


Главное за неделю