- Лёха, вот тут мы после 9 класса дикарями отдыхали. Вот было время! Море, солнце и первая любовь! Никаких тебе забот, рядом корейшая
подруга. Хочешь, загорай, а хочешь, на танцы в студенческий лагерь
иди. Вон там за мостиком под деревьями у нас стояли три палатки, - с
нескрываемой тоской делился я нахлынувшими воспоминаниями своему
другу, глядя на проплывающий мимо знакомый пляж.
В Джубге местность, на которую мы десантировались с Лёхой в
точности напоминала посёлок Новомихайловский. Здесь также протекала
маленькая речушка Джубга, и через неё был тоже переброшен висящий
на тросах на высоте 3-х метров воздушный мостик.
Мы поставили палатку на правом берегу речушки в пятнадцати метрах
от моря. Слева от палатки в 5 метрах протекала Джубга, а справа от нас
была гора под названием Ёжик. Она и действительно со стороны походила
на этого безобидного зверька, так как лысый нос выдавался в море, а
деревья на горе в точности сходили за ёжиковы иголки.
Лишние вещи нам мешали, а прятать их было некуда, места в двухместной
палатке и для нас то было маловато, а тут ещё два чемодана. Путём опроса
местного населения мы установили дом, в котором проживали наши
курсанты, и завалились с чемоданами в этот муравейник.
Моня, Рарик, Попов и фантомас наш Вася проживали здесь на птичьих
правах в самом настоящем курятнике, срочно переоборудованном
предприимчивым хозяином в трехместное жильё для неприхотливых, а
главное малоимущих курсантов.
Но, как не маскируй курятник, он всё равно остаётся курятником.
Куринным пометом высшей пробы от него несло за пять метров, запах
в курсантском нумере стоял весьма специфический. Кроме маленького
столика и стула на земляном полу в их аскетическом жилье стояли
раскладушки, и на этом набор платных услуг заканчивался.
Мы рассказали ребятам, где поставили свою палатку и пригласили
вечером заходить на новоселье, а свои чемоданы со шмотками и формой
поставили им под раскладушки. Так будет надёжнее, чем хранить
чемоданы в палатке.
Моня поведал о своей весёлой жизни в этом курином котухе и
пожаловался, что всё время хочется жрать. Хозяйка их не кормит, а в
столовой харч настолько отменный, что уже через час хочется повторить
заход.
Очереди из отдыхающих в столовой тоже нужно отстоять, поэтому
они закадрили себе подружек-пэтэушниц из столовой, которые утроились
туда работать на курортный сезон. Они им по вечерам любовь, а те в ответ
подкармливают отощавших курсантов.
- Ну, что, проглоты, отощали тут от любви и подножного корма. Тащите
вечером пару пузырей, а жратву и закусь мы вам с Лёхой гарантируем.
Накормим вас, а то, что это за любовь у вас такая получится на голодный
желудок, - взбодрил я своих коллег.
Дикарь на море это самый лучший вид современного отдыха. Ведь
только слившись с природой, человек полностью отключается от мирской
суеты и своих постоянных забот, висящих над ним дамокловым мечом.
Здесь же остаётся только одна извечная проблема - что мы сегодня жрать
будем. Да, ещё одна забота отхожего места, чтобы тебя не заметили, когда ты торопишься в кусты на Ёжик по большой естественной нужде, с малой
справлялись гораздо проще.
Загорали и купались мы с другом сколько хотели, на нашем биваке это
всё было. Правда, в магазин за продуктами сгоняли в местный 'центр' и
закупили в расчёте на неделю крупы, картошки и консервов. Пришлось
купить кастрюлю и котелок. Лёха по этой части был великий мастер, и к
вечеру у нас была готова каша перловая, салат и консервы в виде кильки
в томатном соусе.
Первым на наше новоселье прибежал Моня и принёс настоящую
курицу, которой он свернул голову в своём хозяйском курятнике.
Бедная бездомная курица по старой привычке зашла на своё старое
обиталище и попалась в цепкие Монины ручонки, а дальше уже дело
простое.
Мы быстренько ощипали бедную животину и забацали из неё такое
душистое варево, что соседи–дикари, обратив взоры в нашу сторону,
бесплатно вдыхали ароматы курятины, исходящие от костра возле нашей
палатки.
Когда спустилась ночь, на наше стойбище прибежали, клацая зубами
от голода, наши остальные гости: Гого, Вася и Рарик. Новоселье
отметили по высшему разряду, если не считать, что стаканов у нас с
Лёхой было только два. Поэтому пить тосты приходилось по очереди, но
нас это обстоятельство абсолютно не смущало. Какая разница чокаться
одновременно или по очереди со всеми большими пальцами гостей по
донышку стакана, означающему у подводников пожелание успешного
всплытия.
Когда голодные друзья утолили свой вечный голод, то, почувствовав
силу и уверенность, разбежались по своим пэтэушницам
А мы с напарником, как последние скупердяи, посчитали, во что нам
обошёлся праздничный вечер на нашем новоселье, и сразу смекитили,
что такой симбиоз нам очень выгоден. Они бутылки, а мы закуску.
Смешного мало, когда на всё про всё в кармане лежали 60 рублей
материнских денег, которые были оторваны от скромного семейного
бюджета ради двухнедельного отдыха на море своего младшего чада. У
Лёхи была тоже примерно такая же сумма, а ему ещё нужно было ехать
домой в Киров.
Мы кроме купания и загорания ничем другим не занимались, и, в
основном, всё остальное время проводили около палатки, готовя себе
опостылевшую жратву. Мы ж привыкли к распорядку дня и трехразовому
питанию. Конечно, постоянное употребление в пищу макарон и каши,
которые нам уже в училище надоели, нам тоже быстро набили оскомину.
Но походы в столовую убедили нас в том, что мы всё-таки стоим на
правильном пути. Уж лучше жрать то, что приготовили сами и то, что у
нас есть, чем втридорога, да в огромной шумной толпе стоять в очереди.
А потом за минуту проглатывать обед, приготовленный пэтэушницами,
который совсем не отличался кулинарными изысками. Те же макароны
или рис, но только с жидкой приправой, называемой подливкой.
Среди бела дня, в самую жару мы пошли с Лёхой за продуктами на
базар. Чтобы не терять время зря разделили свои обязанности. Лёха двинул на базар, а я в магазин за более прозаичными продуктами, хлебом
и консервами. Место встречи было у хлебного магазина.
Я вышел с авоськой из ржаного аромата крохотного магазина и стоял,
ждал Лёху с базарными покупками.
Минут через пять ко мне во всю прыть несётся главный заготовитель
с сумкой через плечо. Глаза, как полтинники, весь мокрый по пояс и
кричит:
- Сима! Полный атас и полундра! На базаре рухнула стена, и весь базар
смыло в реку. Бабы там попрыгали на свои прилавки, и всё равно стоят в
воде. Рвём когти к нашей палатке, её ведь тоже может смыть в море.
- Лёха, это вот эта-то сраная речушка такого переполоху наделала?
Неужели такое может быть? Это же нужно воде подняться метра на три,
чтобы смыть базар, - всё не укладывалось в моей голове состоявшееся
стихийное бедствие.
- Бабы на базаре говорят, точнее визжат, что где-то севернее прошли
сильные ливни, и речушка мгновенно отреагировала своим уровнем, -
выдавал на бегу Лёха свои разведданные с местного базара.
Мы проскочили по мосту через Джубгу, пока его ещё не успело снести,
и побежали по её правому берегу, заросшему высокой травой, к своей
палатке, до которой было километра два. В это время речушка на глазах
разливалась в ширину и затапливала всё подряд.
Навстречу по лугу, продираясь сквозь траву в человеческий рост,
ускоренным маршем двигались три солдата. Выцветшая форма одежды
на них была мокрой по грудь.
- Мужики, что там уже глухо, что ли? Можно как-нибудь проскочить?
– спросил я у запыхавшихся служивых.
- Берите ещё правее, тогда, может быть, и пройдёте, а здесь уже всё
затопило, - ответил мокрый сержант, и они побежали дальше.
- Хреновые наши дела! Лёха, чего теперь торопиться, один чёрт палатку
уже в море смыло, - раздосадовано высказал я свои предположения о
судьбе нашего жилища.
Мы взяли курс ещё правее и, как могли, понеслись к морю со своими
полными котомками. Пробегая мимо висячего мостика, мы заметили,
что все доски с него снесло водой, а от мостика остались одни троса.
Через нижние два троса переливалась несущаяся с огромной скоростью
грязная вода нашей речушки. Стальные тросы резали этот поток грязи,
набегающий на них, и вибрировали от сумасшедшего напора стихии.
Мокрые и взмыленные мы прибежали к нашей палатке и обалдели от
увиденного пейзажа. Наша маленькая зелёная палаточка в целостности и
невредимости стояла на своём месте. Она стояла такая маленькая и родная,
как ни в чём не бывало, на том самом месте, где мы её водрузили.
- Мама мия! Нам с тобой несказанно повезло, - обрадовано заорал Лёха,
и мы, как папуасы, начали скакать в непонятном танце дикой радости.
Проведённая разведка на местности позволила нам сделать целые
научные выводы из области гидродинамики.
По всем законам этой науки река, текущая в русле с крутыми берегами,
подняла свой уровень и вышла из берегов в узком русле, а в месте
впадения реки в море русло было широкое, и ширина в этом месте была намного большая, чем в верховье. Поэтому уровень в устье реки почти не
поднялся, а только речушка разлилась немного в ширину.
- Лёха, ты прямо гений, что выбрал именно это место нашей стоянки
для палатки, - хвалил я за осмотрительность своего кореша.
Вид на море был бесподобный! Мутная вода потока нашей грязнухи
ворвалась в чистую прибрежную полосу моря и оно пестрело всеми
цветами радуги на фоне принесённой грязи.
Содержимое прилавков базара теперь было в наших руках, точнее у
моря. Весь прибрежный район пляжа с обеих сторон речки был завален
плавающими в воде арбузами, дынями, яблоками, грушами, абрикосами,
персиками и прочими деликатесами, которые мы по своей нищете до этого
не покупали, так как считали, что дорого. А теперь вот они на халяву
приплыли сами, бери сколько хочешь!
А поток гостинцев всё прибывал и прибывал, словно речушка решила
накормить целое Чёрное море дармовыми овощами и фруктами.
Мы срочным порядком принялись собирать на мелкоте дары природы
и сносить их к своей палатке. Особо-то мы не жадничали и сделали
скромные запасы прямо в кустах у палатки, всего понемногу. Но нам
хватило и этого.
Теперь наши челюсти без устали принялись за уничтожение нежданно
свалившихся нам на голову богатых даров кубанской земли. Ели всё
подряд, пока на следующий день на нас не напал страшный, выражаясь
медицинским термином, понос.
Животы болели не переставая, и съеденное добро выскакивало из нас
с периодичностью 30-40 минут. Мы по очереди со страшной скоростью
выбегали из палатки и неслись к спасительному Ёжику.
Добежать до Ёжика сил хватало, а вот бежать ещё и вверх, и там
прятаться в зарослях, чтобы сделать своё грязное дело, уже было
невмоготу, поэтому мы сокращали свой маршрут, как только могли.
- Лёх, помнишь, Чукмасов драл нас на крейсере за общий котёл? А
мы ещё смеялись над его страшилками. Вот теперь, наверняка, настал
момент истины, о котором он говорил, - вспомнил с тоской я своего
командира роты и принял низкий старт, пролезая через двери палатки,
для очередного броска на Ёжик.
Лёха на следующий день не выдержал этой изнуриловки и сбегал
в аптеку, уложившись в отведённые организмом 30 минут. Он купил
каких-то таблеток и, как настоящий доктор Айболит, лечил меня от этой
страшной диареи.
Таблетки сделали своё дело, и мы значительно повеселели, но теперь
уже побаивались прикасаться к своим запасам, на случай рецидива.
По ночам мы подолгу сидели у собственного костра и вели долгие
беседы с другом или нашими одноклассниками, заскочившими к нам на
огонёк. По этой самой причине по утрам мы просыпались уже совсем не
с первыми петухами, а гораздо позднее.
Солнце уже выползало над высоким восточным берегом и начинало
тщательно прогревать нашу палатку. В ней становилось невыносимо
душно и вот в эти моменты начиналось наше утро. Мы выползали в узкую
щель двери и вприпрыжку неслись к прохладе моря.
Я заплывал метров на сто от берега и украдкой наблюдал за одинокой
фигуркой молоденькой девочки, сидящей на пляже недалеко от нашей
палатки.
Она приходила сюда каждое утро и в одиночестве загорала, сидя на
своем большом махровом полотенце. На вид ей было лет 15-16, она была
прекрасно сложена и внешности была тоже привлекательной. На спине
и животе у неё резко выделялись большие коричневатые пятна какой-то
кожной болезни, то ли проказы, то ли лишая.
Она тоже разглядывала мои одинокие дельфиньи кувыркания на глади
спокойной воды, но вся её поза и вид словно передавали мне её огромное
горе одиночества. Получалось, что я, как влюблённый дельфин, исполнял
свой брачный танец перед русалкой, сидящей у воды.
Желание заговорить с ней и познакомиться было огромное, но какой-то маленький детский чур заставлял меня обходить её стороной. Проказа
и лепрозорий для меня было чем-то страшным с детства.
- Лёш, такая красивая девочка! - восхищался я перед другом после
своего очередного утреннего танца на воде. - А вот не повезло с этой
заразой.
- Она сюда, наверное, лечиться и приехала. Может и повезёт ещё, -
успокаивал меня мой личный доктор.
Наши соседи, две какие-то девушки, видя наш аскетический образ
жизни, вечером предложили прогуляться по берегу. Мы любезно
согласились, благо животы уже пришли в свой меридиан.
Тогда, прогуливались по берегу девчонки показали нам, на что способна
человеческая алчность, и какие несметные запасы фруктов лежали у
некоторых палаток, стоящих на побережье.
Предприимчивые граждане не стеснялись в своих пороках жадности и
выкладывали целые горы дармового продукта у своих временных жилищ,
а потом мешками отправляли, кто, как мог, по своим домам и квартирам.
- Давайте понадкусываем все яблоки вот из этой кучи. Вот пускай утром
этот жадина переживает, что продукт попортился. Куда ему целые горы
яблок, - внесла своё предложение одна из подруг.
Важное
