- Чего меня искать, я никуда специально не прятался. А на танцах я,
кстати, уже давно не бывал. Делать там нечего. Слушай, мне в училище
надо спешить, времени уже много, - спохватился я, что уже осталось всего
15 минут моей свободы.
- Вовулечка, не обижайся на меня! Я тебе тогда наговорила глупостей, а
сейчас всё время жалею об этом. Прости меня! Я сама никогда не думала,
что может так всё получиться. Давай встретимся в субботу в 19 часов под
нашими часами у редакции. Придёшь? – нежнее нежного лепетала мне
Зина.
- Приду. В субботу, в 19.00, - ответил я Зине и побежал на КПП
училища.
Когда лёг спать, то в тишине спящего кубрика долго не мог заснуть, и
всё осознавал двурушничество своего положения.
А как же Лариска? Она же меня любит и ждёт моего отпуска и нашу
встречу. Правда, в последнее время в её письмах начала проступать какая-
то едва заметная между строк неуверенность в своих чувствах, но оно
ведь так и должно быть. Прошло уже четыре месяца, как мы расстались,
и всё это время кроме писем ничего другого нет. У меня даже фотографии
её не было. По каким-то непонятным женским суевериям она не дала мне
своё фото.
Мне всё чудились её красивые глаза, во взгляде которых было полно
укора и грусти, и тут же перед глазами стояло видение красивого тела
женщины, которая была первой в моей юности. Тело Зинки, которое так
и манило к себе своей доступностью и теплотой. А в ухо настойчивый и
какой-то подленький голосок твердил, что Лариска далеко, а тут рядом
настоящая женщина со всеми её ласками и чудным телом.
Как я только не обзывал себя в душе. И подлецом, и ловеласом, но
меня тянуло, как магнитом, на встречу с Зинулей. Сомнения ещё долго
мучили мою юную разрывающуюся пополам душу, но видимо инстинкты
тоже никуда не денешь и против них трудно устоять.
Конечно, я пошёл в субботу под знакомые часы, и мы встретились с
Зинулей, и уже никаких недомолвок и противоречий, как не бывало. Как
будто не было этих полгода, которые мы даже не виделись с ней.
Мы снова носились с ней по театрам и представлениям ленинградских
богоугодных заведений и где только можно было прижимались и
целовались, словно наверстывая упущенное время.
По вторникам у нас в училище работала театральная касса, где мы
обычно на свою скромную зарплату уже в 15 рублей покупали билеты.
Билеты продавали тоже хитро. Если покупаешь на какой-то нашумевший
в народе спектакль или какое выступление иностранных артистов, то в
придачу тебе нужно было купить билет на неходовой товар, то есть не
пользующееся в народе популярностью представление типа народного
хора Бурятии или ещё что-то в этом роде.
Когда покупал билет на венский балет на льду 'Айс ревю', то мне
подсунули в нагрузку билеты на белорусского эстрадного певца Виктора
Вуячича. Я слышал его мощный мужественный голос, но большого
желания сходить и послушать его в концертном зале почему-то не
возникало. Кстати, два билета на Венский балет стоили 6 рублей, а на
Виктора Вуячича всего 2 рубля.
Но раз билеты были, то мы с Зиной и поехали в Театр Эстрады.
Троллейбус подъехал к остановке у Казанского собора, и мы с подругой
выпорхнули из него и нос к носу столкнулись с Колькой Негодовым и
Малышем, стоящими на остановке.
- Ба! Вот это встреча! Никогда не думал, что в Питере вот так можно
запросто встретить хоть кого-то из своих знакомых, - оторопело пролепетал
я от неожиданной, да, в общем-то, и нежелательной для меня встречи.
Мы дружески поздоровались, и мне ничего не оставалось, как
представить школьным друзьям свою спутницу:
- Ребята, познакомьтесь! Это Зина! Мы тут собрались в Театр
Эстрады.
- Вов, ты чего к нам не заходишь? Уже давно у нас в общаге не бывал.
Заезжай, не забывай старых друзей, - пригласил меня на прощание друг
мой Колька.
Когда мы расстались с одноклассниками и шли с Зиной к театру по
улице Желябова, я вдруг представил себе возможную картинку событий.
Малыш приезжает домой в Армавир на зимние каникулы и рассказывает
о нашей неожиданной встрече на Невском кому-нибудь из одноклассников,
у него не заржавеет. Он хуже базарной бабы. А тот кому-то другому и так
'сарафанное радио' сработает и дойдёт до Лариски.
С какой же рожей я должен буду смотреть ей в глаза при нашей встрече.
Ужас! Ничего страшнее нарочно не придумать.
Оказывается теория вероятности, которую мы так досконально
изучали на втором курсе, всё это только наука. Вероятность встретить
знакомого человека в многомиллионном городе, тем более, когда их пути
практически не пересекаются, по этой науке составляет тысячные доли
процента. А вот в жизни всё так запросто: вышел из троллейбуса, а он
тебя уже ждёт на остановке.
Пока в зале театра бушевал и давил своей мощью голос Вуячича,
исполняющего свою лирико-патриотическую тематику эстрадного
жанра, все эти два часа я сидел и переживал свою сложную жизненную
ситуацию.
- Вовуля, ты чего такой серьёзный вдруг стал, - шептала мне на ухо
Зина, прижавшись тёплым плечом ко мне и ухватившись за меня двумя
руками.
- От таких песен станешь серьёзным и задумаешься раньше о Родине, а
потом о себе, - отшучивался я, пытаясь успокоить подругу.
Короче жадность опять фраера сгубила. Я не хотел потерять ни ту, ни
другую. Зина была моя первая женщина, с которой я познал все прелести
настоящей взрослой любви. Вот она тут, вот рядом, протяни руку и вот
она настоящая женская грудь, настоящее красивое тело. А Лариска, моя
давняя юношеская мечта и тонкая интеллектуальная натура, красивая,
как богиня, и любящая меня, там далеко в краю нашего детства.
Покорил я себя, покорил за малодушие и дурацкое двурушничество и
покорился судьбе. Да будь, что будет. Менять я ничего не буду.
Новый год мы встречали с Зинулей вместе, как и прошлый год, но
только на этот раз с нами была ещё её подруга, которую мы впрочем, не
особо стеснялись и вели себя вполне непринуждённо.
Когда утром к 10 часам 1 января я прибыл в училище, то нам сообщили
ужасную новость о смерти нашего курсанта с 1 факультета.
В параллельном классе с Титом учился кореец по фамилии Тхор. Он
отмечал Новый год в компании своих земляков-корейцев в столовой
'Ленфильма'.
Никто сначала и не заметил его состояния, он сидел на стуле за столиком
и вроде бы спал. Когда стул случайно задела танцующая пара, Тхор
упал с него на пол, но был уже мёртв. Врачи ничего сделать не смогли и
констатировали смерть от передозировки алкоголя.
Видимо, корейцу по сравнению с нами немного нужно было для
смертельной дозы. Оказалось, что всё-таки действует в жизни точное
правило 'что русскому хорошо, то корейцу смерть'.
Пришёл Новый 1969 год, а потом и очередная сессия, а уж за ней опять
каникулы и долгожданный отпуск в феврале с выездом на Родину.
Я приехал домой, и уже на следующий же день выпросил у матери
денег на дорогу в Краснодар. Мать, конечно, совсем не так представляла
мой отпуск, но пошла мне навстречу и я полетел к своей Лариске.
Я летел на крыльях любви в форме биплана самолёта АН-2 в Краснодар,
где ни разу не бывал и толком, где и что, совсем не представлял.
'Кукурузник' трясло, совсем как торпедный катер при его выходе на
редан. Вдобавок он проваливался в какие-то затяжные воздушные ямы,
отчего казалось, что я сижу на своём крейсере в носовом кубрике и жду,
когда вот-вот подкатит момент брать бумажный пакет и повторять те же
действия, которыми занимались окружающие меня пассажиры.
Особенно тряска и качка усилилась, когда старый видавший виды
лайнер оказался над новым Краснодарским морем.
Переблевались все 10 человек из 13 пассажиров. Выдавали - кто во
что горазд: кто в своё родное полотенце, кто в пакет или иную посуду.
Глядя на окружающий народ, беснующийся в предсмертных судорогах,
я тоже позорно ждал этот приближающийся момент, но видимо совсем
маленькая флотская закалка позволила мне не опуститься до уровня
укачавшегося салажонка.
А тем более я летел в Валеркиной модной чёрной куртке, из-под
которой была видна тельняшка и курсантская форма. Может быть, только
поэтому я продержался до самой посадки, но флот не опозорил.
Поплутав по Краснодару я всё же нашёл частный дом на улице
Селезнёва, в котором Лариска снимала комнату со своей сокурсницей по музыкальному училищу, и ждал её у калитки этого дома.
Когда я увидел Лариску с подружкой, то здесь никаких раздвоений
личности и душевных смятений уже не испытывал.
Конечно Ларка! Куда мои бесстыжие глаза только смотрят. Какая может
быть Зинуля! Но оказалось не так всё просто в этой жизни.
При встрече от наших нежных былых чувств не осталось никакого
следа. Обычные отношения бывших одноклассников и не больше. И ту я
понял, что произошло что-то ужасно непоправимое в наших отношениях.
Я со страхом подумал о той самой теории вероятности и сарафанном
радио. Неужели всё так и произошло с моими опасениями!?
- Ларис, что случилось? Я тебя совсем не узнаю. Скажи, что произошло
за эту неделю, - пытался я прояснить обстановку.
- Вовочка, я тебе потом всё объясню. А сейчас пошли к нам домой.
Переночуешь у нас, а завтра полетишь домой, - совсем ошарашила меня
своим бескомпромиссным заявлением Лариска.
- Я тебя полгода не видел, а ты меня уже завтра домой отправляешь.
Что так скоро? Объясни, в конце концов, что случилось? – продолжал
настаивать я для прояснения её непонятного поведения.
Девчонки завели меня в свои апартаменты, которые состояли их
чердачного помещения над комнатами хозяина. Было просторно, но
чердак есть чердак и его конусом сходящаяся крыша ограничивала
пространство у стен. Они меня чем-то кормили, но я уже существовал
в состоянии непонятного безразличия, перемешанного с ожиданием
смертного приговора.
Своей настойчивостью я всё-таки вынудил Лариску объяснить
положение дел, и она рассказала мне целую историю.
Буквально за 10 дней до моего прилёта в Краснодар они собрались
своей студенческой компанией и отмечали какою-то дату. Лариска была
вообще слаба для алкоголя, а здесь её же друзья музыканты-лабухи
намешали какой-то коктейль типа 'Северного сияния' и напускали в него
ещё и сигаретного дыма. Лариска мужественно приняла на грудь этот
эликсир и отключилась из этого пространства.
После такого напитка богов любой обалдеет, а не только опьянеет. Они
видимо хотели использовать беспомощное состояние Лариски в своих
мужских забавах. Что можно сделать с невменяемым человеком? Да всё,
что угодно, тут тебе никакого сопротивления она не окажет.
Вот в такой момент нашёлся хороший парень Серёга, и он увёл
Лариску из этой шумной компании, от этих придурков. Отвёл к себе
домой, уложил спать и тем самым предотвратил возможное унижение со
стороны загулявших музыкантов.
И вот Лариска влюбилась в этого спасителя по имени Серёга Коваль и
души в нём теперь не чает. Он был под тот самый стандарт её понятий о
мужском идеале - и статен, и ростом высок, да и коллега по профессии.
Лариска рассказывала всю эту историю настолько правдоподобно,
что у меня рассеялись опасения своей вины. Но, где-то там, в далёких
подкорках у меня всё же закралось сомнение. Сомнение в том, чего я
больше всего боялся в своей жизни. Вот и вся любовь наша закончилась
так, словно её и не было вообще.
- Вовочка, ты такой славный и хороший мальчик! У тебя ещё будет
впереди, большая настоящая любовь и всё у тебя будет в жизни хорошо.
Прости меня, если можешь. Да я для тебя уже старая, я ведь старше тебя.
А ты найдёшь ещё себе молоденькую и хорошую девочку, - пыталась хоть
как-то загладить свою неловкость в нашем разговоре Лариска.
Я сидел и слушал это бормотание дорогого мне человека, но даже в
мыслях у меня не было каким-то образом противиться случившемуся.
Что я мог?
А утром я в дюже подавленном состоянии летел обратно в Армавир, на
том же самом 'кукурузнике', только мне уже была и бортовая, и килевая
воздушная болтанка по фигу, я совсем её не замечал. И совсем не заметил,
как прошли 40 минут не комфортного полёта на историческом лайнере 20
века под простонародным кубанским названием. Так его прозвали за то,
что на этих самолётах держалась вся агрохимия необъятных кукурузных
полей Краснодарского края.
Чтобы не сойти с ума от постигшей меня потери, я поехал в станицу
Родниковскую к своему деду с бабушкой. Там, не смотря на непролазную
весеннюю почти по колено грязь, тишина и покой. Постаревшие старики
очень обрадовались моему приезду.
Первое, что бросилось мне в глаза в их неухоженной комнате, над
кроватью деда висел мой портрет, увеличенный с обычной фотографии.
На этой фотографии я в курсантской форме и очень похож на своего отца.
Такого почёта к своей персоне от моего деда я, ну, никак не ожидал.
Первый совсем неожиданный вопрос задал мне дед:
- Ты где работаешь и какую пенсию получаешь?
- ? – не понял я.
Положение этого странного зазеркалья выручила бабушка:
- У него развился склероз, и он местами ничего не помнит, так что он
тебе ещё не такой вопрос задаст. Если ещё ноги носят, а руки что-то могут
делать, то голова совсем варить отказывается.
Точно, ровно через 10 минут, дед, собравшись с мыслями, повторил
свой вопрос в несколько другом варианте:
- Ты откуда приехал и кто ты такой?
После этого вопроса я понял, что у деда совсем не осталось памяти, а
ведь была такая, что можно было просто завидовать. Он же помнил все
даты исторических событий по всем учебникам истории.
Бабушка рассказывала о дедовских заскоках - вроде и смешно, но тут
уж было явно не до смеху.
По утрам в 5 часов дед обычно вскакивал с постели и начинал бриться
и одеваться.
- Отец, ты куда собираешься? – спрашивала его бабушка.
Важное
Важное
Важное
Важное
