- Какие курсанты? – спросила она и вся как-то насторожилась, приподняв
голову и разглядывая мою личность.
- Из Фрунзе, третий курс, - прошептал я ей в лицо.
- Боже мой, фрунзаки! – совсем по-нашему произнесла она это прозвище и в голосе звучала непонятная мне истома по каким-то воспоминаниям.
– У вас там такие хорошие ребятки учатся!
Она вообще разговаривала со мной, как учительница со своим
школьником, отчего я сообразил, что дама вполне зрелая и
самостоятельная.
Когда музыка отзвучала своей синевой, она обняла меня и, уткнувшись
мне в лицо своими ароматными локономи, манерно растягивая слова
приказала:
- Всё... Сегодня ты идёшь меня провожать. Жди меня у выхода, когда
оркестр закончит свою работу.
- Сима, ты посмотри на этих амбалов, которые сидят с ней за столиком.
Опять тебя несёт куда-то не в ту степь, - выдал мне друг, когда я,
одухотворённый танцем, приземлился на стуле рядом.
Оркестранты уже уложил свои инструменты в футляры и собирались
расходиться, а я занял свою неуверенную позицию у выхода из ресторана
и нервно курил.
Сквозь стеклянные двери я видел, что к выходу приближается моя
Натали в сопровождении своих амбалов. Я уже и сам стал понимать, что
меня несёт куда-то не в ту сторону, но отступать было поздно.
Как только она вошла в вестибюль, а сопровождающие её лица
увидели у выхода мою фигуру, два амбала взяли её под руки и повели на
выход. Я с тоской наблюдал эту печальную картину. А что я мог в такой
неординарной ситуации?
Натали забрыкалась в крепких руках своего сопровождения и,
вырвавшись со скандалом из-под опеки, подошла ко мне не совсем
уверенной походкой и виновато произнесла на прощание:
- Прости дружочек, меня муж не отпускает. Чао!
Тут же ко мне подлетел Лёха и, взяв по локоток, понёс свои
наставления:
- Сима, хорош дурака валять. Пошли отсюда побыстрее, пока нам по
рожам не настучали.
Лёха – он и есть Лёха. Он всегда прав. И мы рванули как, зайцы,
подальше от вокзала. Благо, что его дом был совсем недалеко.
А уже на следующий день я уехал на поезде к своим родителям
в Армавир, увозя с собой незабываемые впечатления о добрых и
гостеприимных кировчанах и Лёхиных родителях.
Дома в нашем дворе произошло множество изменений. Наши дворовые
девчонки, с которыми раньше гоняли мяч в волейбол и играли в другие
детские игры, повыходили замуж за наших местных курсантов авиаучилища
и стали неузнаваемыми дамами, а некоторые уже и мамами.
Женька Пудовкин и Игорь Протасов теперь учились тоже в этом
училище, да всех изменений и не перечислить.
На площади Ленина я случайно встретил Алку. Она стояла около
скверика и кого-то ждала. Сразу завибрировали коленки и по голове
грохнули нежные воспоминания о первой школьной любви.
- Девушка! Вы случайно, не меня ждёте? – изобразил я откровенное
удивление такой неожиданной встречей.
И она тоже вышла замуж за Валеру Коба, сынка местного партийного работника. Когда она мне это сказала, я был настолько поражён этим
событием в её жизни, что не представляя себе последствий, напрямик
высказал всё что думал по этому поводу:
- Алл, что же ты наделала!? Я этого кадра прекрасно знаю. В детстве
приходилось сталкиваться. Это такое дерьмо, что ещё поискать такое
нужно. Он такой высокомерный и так много о себе мнит. Ты только на
меня не вздумай обижаться! Я ведь твой характер прекрасно знаю. Но,
как ты! Ты могла с ним на всю жизнь связать себя. Как ты с ним будешь
жить?
- Так и буду! Как все живут, так и я! Пока всё нормально. Живём в
его квартире. Мои родители получили квартиру в новостройках на улице
Новороссийской дом 90 квартира 27. Будешь в отпуске, заходи к ним и
через них можешь узнать обо мне. Вон идёт мой муж, я его тут поджидаю,
- показала она на приближающегося нарядного пижона.
'Вообще-то она знает, что я прямолинейная дубина и мог ляпнуть всё,
что угодно. Вот дурак-то, столько не виделись, а наговорил ей целую кучу
глупостей. Что она обо мне теперь думает', - опомнился я, когда мы с ней
уже расстались, поскольку к нам приближался её муж, а общаться с этим
человеком мне ну вовсе не хотелось.
Дома с мамой было хорошо, но вот только одна мысль о скором отъезде
не давала покоя. Чтобы уехать, нужны билеты на поезд, а Армавир - это
ведь промежуточная станция, и билеты летом на проходящие поезда
приходилось доставать с великим трудом.
Студент и друг мой Колька Негодов тоже оказался дома у родителей, и
мы с ним договорились вместе заказывать билеты.
Когда мы с ним подошли к зданию касс предварительной продажи
билетов на улице Мира, то были весьма поражены толпой народа,
прибывшей сюда с аналогичной целью. Вся эта толпа горела желанием
уехать на поездах.
- Да! Тут можно простоять до морковкиных заговений и ещё не известно,
чем всё это стояние закончится, - продираясь сквозь толпу, сокрушались
мы с Колькой, в поисках крайнего человека в этой неорганизованной
очереди.
Оказалось, что организация этой очереди очень чётко налажена. Нужно
записаться в бесконечно длинный список очередников и указать номер
поезда и дату отъезда, а потом периодически приходить и отмечаться в
этих списках для корректировки очерёдности.
Пока мы на жаре стояли, как пеньки, у этого важного для нас здания,
я как обычно рассматривал наш советский народ, в его едином порыве
ехать всё дальше и дальше. А что ещё можно было придумать лучшего в
это время вынужденного безделья.
И Хачики и Вачики, отдыхающие и работяги, домохозяйки и студенты,
вроде нас, все побросали свои дела, и все были прикованы к этому
важному процессу обилечивания, всем нужно было куда-то ехать и чем
быстрее, тем лучше.
Стоять на жаре под полуденным армавирским солнцем занятие не из
приятных, поэтому мы с Колькой кое-как укрылись в тени огромных
каштанов, растущих по соседству, среди множества таких же жаждущих уюта людей. В этой обстановке безошибочно можно было определить
местных жителей и тех кто приехал отдыхать.
Приезжих выдавали тёмные от пота пятна, как правило, в области
подмышек и спины, и наличие зонтиков или, в крайнем случае,
журнальчиков или газет, которыми они заботливо создавали тень для
своей драгоценной головы.
Мой взгляд исследователя неожиданно остановился на скромно
стоящих в общей массе путешественников двух девушках, которым, как и
нам с Колькой было невмоготу стоять на этом армавирском пекле и ждать
неизвестно чего. По неюжному загару и их поведению под горячими
лучами солнца я сообразил, что это девы неместного происхождения,
скорее из более северных широт.
Та, что была помоложе, уж очень напоминала мне недавнюю кировскую
подругу. Под простым коротеньким ситцевым халатом угадывалась
стройная, но уж никак не тощая, а скорее спортивная фигура и красивые
строевые ноги.
Я стал посматривать в их сторону и дождался момента, когда наши
взгляды встретились. Тут уж я не отводил своего взгляда, как бывало со
мной раньше. И мы постепенно всё чаще и чаще стали ловить взгляды
друг друга.
Колька заметил моё пристальное внимание, обращенное в их сторону,
и спросил:
- Вов, ты кого там всё высматриваешь? Твои знакомые, что ли?
- Да какие там знакомые. Первый раз вижу. Но девочка красивая, вот и
смотрю на неё. Интересно, долго мы тут ещё загорать будем? – надоела
мне эта бессмысленная трата драгоценного свободного времени.
Странно, но вскоре очередь дошла и до нас, и мы записались на скорый
поезд 'Кисловодск – Ленинград', но только на разные даты, и в принципе
на сегодня наша задача была выполнена.
- Коля! Пошли, подвалим к подружкам! Познакомимся, их ведь двое,
- предложил я своему другу.
- Не! Я потопал домой, а ты сам действуй по своему усмотрению. Выбор
одобряю. Ни пуха, ни пера тебе, - пожелал мне Колька удачи и пошёл в
сторону дома.
Я набрался наглости и подошёл к девушкам. Где это было видано, чтобы
у меня хватило смелости, вот так запросто, подойти к понравившейся
девчонке, да ещё прямо на улице. Наверно повзрослел и охамел за время
учёбы в училище.
- Девушки! Далеко собрались ехать? – спросил я, несколько смущаясь,
у подруг, которые, по-моему, уже нисколько не сомневались в том, что я
всё же подойду к ним.
Наверно поэтому они и отвечали мне так, словно мы уже были, по
крайней мере, знакомы:
- В Москву! А вам куда ехать?
- Жаль, что нам не по пути. Мне в Ленинград надо, скоро отпуск
кончается. А вам ещё долго ждать свою очередь? Можно я вас провожу
до дома? – совсем обнаглел я и выдал своё желаемое за действительное.
- Можно, но придётся подождать, - странно улыбнувшись и переглянувшись, ответила мне старшая из подруг.
Когда она пошла записываться в свою очередь я и вовсе осмелел и
спросил:
- А как вас зовут?
- Меня Надя, а мою сестру - Татьяна. А вы в Ленинграде где учитесь?
– в свою очередь задала мне вопрос моя новая знакомая.
- Да есть там одно учебное заведение. Вы ведь всё равно его не знаете.
Училище имени Фрунзе вам что-нибудь говорит? – с полной уверенностью
отрицательного ответа сказал я.
- Конечно, говорит! Это самое старейшее военно-морское училище в
нашей стране. У нас там один знакомый учится, - совершенно неожиданно
для меня показала свою осведомлённость Надежда.
Я был сражен наповал. Ну, надо же! Девчушка знает!
А у нас в Армавире кому ни скажи 'училище имени Фрунзе', никто ни
в зуб ногой. Все считают, что Фрунзе – значит обязательно сухопутное
училище, а что это детище Петра I вообще никто и не догадывается.
Фрунзе и военно-морской флот у нашего простого обывателя почему-то
никак не вязались между собой.
- Тебя пора убивать – ты слишком много знаешь! – совсем плоско
пошутил я, но шутка прошла незамеченной.
Татьяна записалась в свой московский список, и мы вместе пошагали
по улице Мира в сторону базара.
Когда пришли на автовокзал, то сёстры стали со мной прощаться и
сели в автобус. Я даже не обратил внимания на маршрут автобуса и вслед
за ними заскочил в отходящий автобус.
- А куда едем? – удивленно спросил я.
- В Новокубанку! Мы там, у родственников живём, - ответила
Надежда.
- Чего ж сразу-то не сказали!? Думали, я от вас отстану? Я в Новокубанке
ещё ни разу не бывал. Я с вами. У меня там, кстати, тоже какие-то
родственники проживают, но я у них ни разу не бывал, - уселся я на
свободное место позади сестёр.
Автобус выехал на дорогу за городом и, дребезжа своей стариной,
понёсся мимо с детства знакомого водохранилища, а дальше вдоль
Кубани.
- Вот тут, в этих самых лужах всё моё детство прошло, на этом самом
водохранилище и Кубани.
А вот на этих полях мы собирали патиссоны, и ещё свеклу, кажется,
когда в школе учился.
А вон там, за Кубанью на горе есть селение Форштад, где мы ломали
кукурузу. И из всей этой нудной работы я запомнил только то, что нас та-а-к накормили... Борщ наливали в такие огромные миски, что маленькие
тазики. Со свежим кубанским караваем и тремя кружками свежего
молока. В общем, мы после такого обеда уже и стоять-то не могли, а не
то, что работать. Расползались в лопухи на четвереньках, - рассказывал я
девчонкам свои воспоминания об этих местах.
Расстояние в 15 км до станицы Новокубанской автобус проскочил
минут за 20, и мы быстро оказались около их дома.
Нужно было как-то договариваться на будущее, но сестра Татьяна
стояла рядом, а я застеснялся при ней назначать рандеву.
Когда она отошла к дому, то я быстренько сориентировался и предложил
Надежде встретится завтра на этом самом месте. Она утвердительно
кивнула головой, и мы расстались.
А уже завтра я стоял в своей наглаженной белоснежной форменке
и в бескозырке у дверей этого дома. Нужно же было показать себя в
истинном обличии и заодно пофорсить своей красивой формой перед
моими знакомыми.
Я постучал в косяк открытой двери, завешенной тюлевой занавеской
от мух.
Хозяйка, высунувшаяся на стук, настолько была поражена видом гостя,
что только и произнесла:
- Сейчас! Сейчас, позову!
И хотя я не сказал, кого мне нужно, она позвала Надежду. Значит, уже
все знали, что к чему. Обрадованный предстоящей встречей, я стоял под
дверями, но вышла старшая из сестёр и, внимательно разглядывая мой
внешний вид, начала своё неожиданное давление на меня:
- Я, конечно, отпущу погулять Надю с тобой. Она меня сама об этом
упросила. Но ты знаешь, сколько ей лет? – спросила Татьяна и сама же
продолжала. – Ей всего тринадцать лет! Скоро четырнадцать будет. Она
ведь ещё совсем дитё. Смотри у меня, мореман! Ты мне за неё будешь
отвечать по полной программе!
Важное
.jpg)
Важное
Важное
Важное
