Противолодочный корабль в поисковом строю при работающей
гидроакустической станции и на ходу 14 узлов слышен подводной
лодкой на дистанциях равных половине моря. Понятно, что она первая
обнаруживает угрозу, которая её ожидает в ближайшем будущем. Чего
же ждать - пока тебя обнаружат, поэтому лодка подходит на дистанцию
стрельбы и первой атакует поисковый строй кораблей.
Молча приближающаяся на скорости 25 метров в секунду к борту
твоего корабля, коварно готовая вот-вот влепить тебе все 300 кг боевого
зарядного отделения, торпеда – это тихий ужас в боевой обстановке. Тебе
нужно любым путём достать и потопить лодку, а тут ещё нужно успеть
уничтожить выпущенную в тебя под водой стрелу противника. Но самое-то главное обнаружить её на дистанции, позволяющей успеть принять
срочные меры к выживанию.
Манёвр кораблём для уклонения от торпеды – это ещё только полдела.
Торпеда, если даже сойдёт с кривой погони, и пролетит мимо, то тут же
снова зайдёт на тебя в расширенном поиске сбежавшей от неё цели и всё-таки доставит свой заряд к подводной части корабля. Она от тебя просто
так не отстанет, на то она и торпеда.
Наши системы управления стрельбой реактивными бомбами типа
ПУСБ 'Буря' предусматривали вариант стрельбы по торпеде. Если
торпеда идёт в упреждённую точку встречи с целью, то считается, что
она ещё не перешла в режим самонаведения.
А уж если пеленг на торпеду практически не меняется, а дистанция
резко уменьшается, то тут туши свет – торпеда наводится на тебя и
через минуту другую будет твоим последним приветом от коварных
подводников.
Тут и нужно палить за борт между торпедой и кораблём даже свою
последнюю оставшуюся в установке бомбу с глубиной взрыва 15
метров.
Пусть даже бомба не уничтожит торпеду, но она своим взрывом хорошо
тряхнёт всю её начинку и оглоушит на некоторое время. Облако газовых
пузырьков от взрыва и гидродинамический удар по голове торпеды
обязательно приведут к сбою работы аппаратуры самонаведения, пусть
хоть и кратковременному, но ты уже отдалил свой конец света на некоторое
время. А за это время можно многое ещё, что успеть сделать...
Даже человек, если ему двинуть по центральной нервной системе,
теряет ориентацию или отключается на некоторое время. А тут техника,
железо. От сотрясения отойдёт контакт или лопнет какой-нибудь резистор в схеме или еще, какая хрупкая деталь отскочит – вот и сбой в работе и
потеря информации. А потом, пока она снова оглядится и, если удастся
восстановить заново потерянную информацию, то считай, повезло. Ей,
конечно, торпеде.
Вот и предстояло мне, как учёному мужу, в своей работе оценить
потенциал корабля по защите от торпед и по возможности спроектировать
счётно-решающий прибор для выработки данных стрельбы для установок
РБУ по ужасному подводному снаряду, стремящемуся уничтожить
корабль.
Хорошо бы, конечно, как у братьев Стругацких – нажал кнопочку
и вокруг корабля создаётся непробиваемый кокон гравитационного
поля, от которого эти торпеды отскакивают как от стены и не могут
исполнить своё коварное предназначение. Но, ни ума, ни талантов на
такие фантастические вещи у меня не хватало и пришлось, как всегда,
модернизировать то самое 'колесо', которое изобрело человечество без
нашего участия.
Не я был первый и не я был, очевидно, последний человек, сломавший
свою буйную голову на этой проблеме. Руководителем и старшим
советником дипломной работы был наш преподаватель капитан 2 ранга
Успенский Г.В.
Он читал у нас приборы управления стрельбой торпедным и бомбовым
оружием и был весьма и даже очень грамотным в своей специальности
педагогом, да и вообще это был очень порядочный и жизнерадостный
человек. Великий оптимист, он внушил мне, что я с успехом справлюсь с
поставленной задачей, и мы родим вместе новый прибор, облегчающий
жизнь на море противолодочным кораблям. Торпеды противника не
пройдут, а если и пройдут, то обязательно мимо.
В первом семестре учебного года мы писали курсовую работу по теме
диплома, а уже во втором - все силы и знания были брошены на доработку
курсовой работы до уровня дипломного проекта и его защиту.
К началу 5 курса у нас в классе уже примерно половина была серьёзными
женатыми людьми. А у курсантов, имеющих свою семью, был явный
стимул к хорошей учёбе.
Нет задолженностей – можно хоть каждый вечер бежать вприпрыжку
к своей любимой, а у кого уже были, и к маленьким детям. Но, если ты
должник и у тебя появились 'хвосты', то оставалось только воровски по
ночам сбегать с плавказармы в самоволки, так как увольнительные билеты
всех задолжников по учёбе лежали у Куликова в опечатанном сейфе. Я
хоть и не числился в списке женатиков, но и в списках задолжников тоже
никогда не значился, а все работы я всегда выполнял в установленные
сроки.
В конце октября, а точнее 30 числа, когда пришёл срок сдачи первого
этапа курсовой работы, все, кто ещё не успел сдать свою работу, сидели
в классе и судорожно пытались наверстать упущенное время. Я сидел за
своим столом и откровенно бил балду, поскольку всё сделал вовремя, и
совесть меня нисколько не мучила.
В класс вбежал Рарик и, размахивая рукой с какими-то маленькими
клочками бумаги, патетическим баритоном произнёс целую тираду:
- Мужики! Долой подзаборное пьянство и бескультурье! Пора культурно
проводить своё свободное время и приобщаться к нашей современной
цивилизации. Да здравствует наша советская культура и искусство!
- Рарик, заткнись! Дай спокойно поработать людям. У тебя, что там,
понос? – оборвал его пыл обычно спокойный Прилищ.
- Я не понос. Я Рарик! Девушки 3 курса института Культуры им.
Н.К.Крупской прислали нам свои пригласительные билеты через капитана
1 ранга Колодезного. Правда, не в зал консерватории, а в обычный 'красный
уголок' общежития на проспекте Смирнова дом 9, - продолжал свою речь
Аристархов. – Товарищи, нужно всячески крепить смычку культуры и
флота и поддерживать связь с представителями нашего авангарда. Прошу
проявить сознательность и принять участие в мероприятии.
Нашего болтуна несло на такие возвышенные материи, что мы невольно
прислушались к его выступлению.
- Ну, вот! Институт Культуры – это же второй институт благородных
девиц. Там нам сейчас покажут концерт художественной самодеятельности,
сыграют на скрипочке и прочтут стихи Есенина и Рубцова, - представил
картину встречи Федя. – Сима, пошли, сходим! Хоть на живых культурных
людей посмотрим, а через часик сбежим с этого мероприятия по домам.
Такая возможность пораньше сорваться домой предоставляется не часто.
- Уговорил. Пошли, сходим, но только нам ведь там тоже в ответ нужно
будет что-то изображать и показать, что мы не лыком шиты. Что мы там
покажем? – спросил я в свою очередь засуетившихся коллег.
- Если будет гитара, споём им наши флотские и училищные песни. Это
будет достойный ответ на их классику, - предложил Федя свой вариант.
На этот званый вечер нас собралось из нашей роты человек 12 и кроме
меня, Шуры Четверикова, Гого и Протаса все остальные были 'женатики'.
Так уж получилось потому, что у всех остальных не были сданы курсовые
работы.
На проспекте Смирнова Федя предложил зайти в гастроном и купить
пару бутылей по 0,7 'Биле мицне'. Недалеко от общежития, на лавочке под
завывание холодного, почти ноябрьского ветра, в антисанитарных условиях
и прямо из горла мы приняли на душу дешёвое белое вино молдавского
розлива для храбрости и повышения собственной толерантности.
Фрунзаков вообще-то всегда считали мальчиками гордыми и с чувством
знающих себе цену женихов. Уже в слегка раскрепощённом виде,
довольные жизнью и в меру весёлые вошли в двери большого старинного
здания общежития.
Не так-то просто, оказалось, попасть в тот самый красный уголок,
где нас ждали. За стеклянной загородкой с турникетом сидела пожилая
бабулька, которая при виде нашей курсантской толпы враз перекрыла все
входы и выходы.
- Вы это к кому? Так вас много! – изумлённо спросила вахтёрша.
- Мы на вечер в красный уголок. У нас и пригласительные имеются,
- гордо показал Федя невзрачные бумажки, исполняющие роль
приглашений.
- По пригласительным, не пропущу. Давайте разрешение от коменданта,
- решительно остановила нас своей грудью маленькая хозяйка большого дома.
- Это к нам на вечер гости из училища прибыли. Пропустите! У нас есть
разрешение, - внесла ясность в нашу заминку перед строгим контролёром
сбегающая по лестнице девушка.
Бабулька тщательно нас пересчитала и по одному пропустила через
таможню мимо своего оконца.
- Ну, у вас тут и порядки. У нас в училище на КПП до сих пор не
додумались поставить такую вертушку, а у вас в простом общежитии
прямо, как на сортировке какой, - выразил Гого своё недовольство такой
проверкой.
Свалив в кучу на чью-то кровать в комнате свои бушлаты и фуражки,
мы вошли в то помещение, которое числилось 'красным уголком'.
Красным цветом здесь и не пахло, обычное казённое помещение и не
более. Вдоль трёх окон стоял длинный ряд столов, почти как на свадьбе,
и стулья. А на столах центральное место занимали чайники, три простых
общепитовских чайника, проще и не придумаешь. Стояли тарелки со
скромной студенческой закуской, чайные чашки и пирожные, сложенные
на подносах. В левом углу было небольшое возвышение, напоминавшее
некое подобие сцены, на котором стоял стул с проигрывателем и
пластинками.
- Хорошо, что мы немного согрели души свои, а то, я смотрю, здесь
только чаем встречают, - рукой потрогал чайники Гого, пытаясь их теплом
согреть замёрзшие на ветру руки.
- Странно, чайники холодные! А так хотелось горячего чайку, - с
сожалением продолжил разведку на столе Серёга и, подняв крышку,
заглянул в чайник.
- Сим, ты посмотри какой находчивый народ эти студентки от культуры.
Тсс, там вино, а не чай! – доложил Серёга результаты осмотра.
Заиграла пластинка и на свободную середину помещения вышла
пара. Он и она. Стройные и величавые они утонченными пластичными
движениями профессиональных балетных танцоров исполнили какое-то
подобие латиноамериканской румбы. У них это так красиво получилось,
что всем тоже захотелось так же красиво подвигаться в танце.
Вино из чайников наливали кто в стаканы, кто в чайные чашки. Выпили
за знакомство и новые шефские связи моряков и работников искусства.
- Мужики, на жратву особенно не налегать. Студентки потратили
деньги, и мы вообще-то сюда не жрать пришли, - тихонько изрёк свою
умную мысль Юрка, видя как уплетают со стола бутерброды с колбасой и
ветчиной голодные студентки.
Выпитое вино создало непринуждённую обстановку и в
импровизированном красном уголке пропало обычное стеснение молодых
людей в незнакомой обстановке.
Все заговорили разом, появилась гитара с голубым бантом, и началось
песнопение ещё не спевшегося хора. Закурили почти все сразу, и дым
сизым туманом окутал хор, исполняющий прекрасные слова Пахмутовой
'Надежда – мой компас земной'.
Славка Лепаев от добавки красного вина из чайника здорово прибалдел.
Немного, оказывается, было нужно для этого замученному учёбой и семейной жизнью женатика. Я подвёл его к окну и открыл форточку.
Влажная струя воздуха с улицы омывала его кучерявую голову, и он
глубоко дышал, как вытащенный из воды карась.
- Симочка, как же я домой к жене пойду? Я что-то совсем окосел от
студенческого чая, - выкладывал мне свои опасения Славка.
- Слава, постой тут и подыши поглубже, пройдёт твой кайф через пять
минут, - пытался я успокоить озабоченного мужа.
Вдруг неожиданно распахнулась дверь, все замерли в ожидании какой-
нибудь каверзы со стороны коменданта общежития или 'Комсомольского
прожектора'. Но, вместо ожидаемых неприятностей в двери вошли две
опоздавшие к началу мероприятия миловидные студентки. Хор облегчённо
выдохнул и продолжил нестройную мелодию.
Я хорошо разглядел вновь прибывших подруг. Та, что была поменьше
ростом, несла на своей голове целый водопад волнистых тёмно-русых
кудрей ниже плеч. Да и фигурка в облегающем сиреневом костюме
отличалась в лучшую сторону от её подруги.
'- Ничего себе кудри вьются у голодных студентов', - только и
промелькнула у меня в голове оценка нового явления.
- Слава, смотри какие ценные кадры прибыли, а ты уже к жене собрался,
- пытался я растормошить Славку, мотающего головой и отгоняющего
таким новым способом одолевающего его Бахуса.
Шум встречи, словно век не виделись:
- Ах, Тамарочка! Ах, Светочка пришли! – и снова музыка вперемешку
с оживлёнными разговорами и дым сигарет коромыслом заполнили
помещение.
Подружки уселись на места за столом, и кудрявая оказалась рядом
с нашим доморощенным Чубайсом, в смысле цвета причёски, Шурой
Четвериковым. Шура вообще-то был не особо разговорчив, а тут надо
же… - разговорился и заворковал с соседкой.
Я заметил, что кудрявая взяла и неумело вставила в рот длинную
сигарету, чтобы добавить и без неё хватавшего в комнате дыма. Ну, а Шура,
как галантный кавалер, чиркнул спичкой, хотя сам никогда не куривал.
Я встал и сзади подошёл к ней, ловким движением руки конфисковал
её сигарету и потушил о блюдечко, исполнявшее роль пепельницы.
- Девушка! Вы так молоды и вам совершенно не к лицу сигарета во
рту. Вы лучше курите трубку, а поскольку трубок у нас ни у кого нет, то
пойдёмте лучше танцевать, - поражаясь своей собственной наглостью в
общении с незнакомым человеком, предложил я.
Важное
