Видеодневник инноваций
Подлодки Корабли Карта присутствия ВМФ Рейтинг ВМФ России и США Военная ипотека условия
Поиск на сайте

Глава 8. Ах! 5-ый курс!

02.03.11
Текст: Владимир Викторович Дугинец
Художественное оформление и дизайн: Владимир Викторович Дугинец
Но тут был как раз тот случай, когда прихорашивайся – не прихорашивайся, панорама внешности от этого нисколько не страдала. Нинка поступала проще, она прикрывала свои белеющие из-под халата ноги одеялом и замирала в этой позе с умной книгой в руках. Человек изучал учебник по истории искусства.

После кратких возгласов приветствий в комнате повисала непонятная неловкость и подруги делали вид, что заняты своими делами. Конечно, я замечал скованное поведение Тамары в этой обстановке, которую вносил своим присутствием в установившиеся порядки местной обители. Но ведь не до такой же степени стесняться своих подруг.

Элеонора, хоть и была для меня отрицательным персонажем в этом квартете, но, видимо, её мудрость подсказывала, что нужно внести какую-то разрядку в повисшем молчании.

- Владимир! – обращаясь ко мне вполне официально на вы, заговаривала со мной эта дама. – Как вы относитесь к импрессионистам? Как на ваш взгляд творчество Моне, Ренуара или Дега?

'- Вот кикимора-то! Куда её несёт! И эта туда же - в интеллигенцию прописываться...,' - печально соображал я про этого уникума с рыжим налётом интеллигентности и, сев на её койку рядом с ней, держал неожиданный удар с её стороны.

- Моё мнение об импрессионистах положительное. Конечно до определенных рамок. Каждый художник он свободная личность и пишет то, что ему заблагорассудится. Impression – это впечатление. В первую очередь впечатления самого художника. А что тебя интересует в этих мастерах?

- Мне бы хотелось узнать, как ты понимаешь это искусство? – не унималась моя интеллектуалка.

- Так и понимаю, что они внесли много передового в изобразительном творчестве. Если полотна Да Винчи, Рубенса, Рафаэля и многих других средневековых художников содержали в основном коричневые тона, то эти, разложением сложных тонов на чистые цвета, накладываемые на холст отдельными мазками, создали всё богатство красок и теней. Живопись стала содержать солнечный свет и живые краски природы. Только смотреть на полотно, нужно было издали, чтобы эти мазки сливались воедино, создавая общий фон картины. Но ведь не всем могут нравиться картины Клода Моне. Француз визжал от удовольствия, изображая Лондонские туманы. Или его серия картин, где изображены копны хлеба на хлебном поле в разные времена года и разные часы дня. Это уже какие-то исследования, а не живопись.

На лице у Элеоноры постепенно появлялась мина удивления моими познаниями в этом сложном для неё вопросе и вопросы сами собой отпали.

- Элеонора, ты вот лучше мне объясни супрематизм Казика Малевича. Нарисовал мужик ещё в 1915 году чёрный квадрат на белом фоне и все до сих пор бегают вокруг него и признают за мировой шедевр. Это что нормальные люди?

Светка Мелехова внесла в комнату большую сковородку с жареной картошкой, залитой яичницей, и водрузила её на стол. Все присутствующие резко оживились и засуетились, разыскивая свои большие вилки. По этой причине наши умные разговоры со старшекурсницей были срочно отложены до следующего удобного случая.

В комнате аппетитно запахло картошкой, и подруги заняли свои места вокруг сковороды.

- Володя садись с нами, покушай, - предложила мне Светка.

- Спасибо, девочки! Я уже каши в училище отведал. Вы на меня внимания не обращайте. Работайте по своему плану, а я тут почитаю ваши умные книги.

Я устроился на Светкиной кровати подальше от стола и погрузился в чтение специального журнала под названием 'Библиотекарь'. Оказывается, даже такие журналы бывают. В нём шли скучные описания каких-то каталогов и правил заполнения каталожных карточек, поднимались вопросы библиографии, от которых я был весьма далёк. Девчонки шустро шевелили своими челюстями, а за столом воцарилось сосредоточенное деловое молчание, прерываемое редкими репликами подруг.

Журнал был скучный и я поверх его украдкой разглядывал вечернее пиршество голодных студентов. После чаепития все словно по незримой команде резко покинули свои места за столом и заняли прежние возлежащие позиции на своих койках.

Тут уж мне вообще стало непонятно поведение насытившихся студенток. В комнате снова повисла гробовая тишина, и до меня только теперь дошло, что нужно убирать со стола и мыть посуду, но желания ни у кого из них заняться этим грязным делом не возникало.

'- Помыть им посуду, что ли?' – невольно возникали нелепые мысли. – 'Ну и коллефтивчик бабий тут собрался!'

Меня начало раздражать такое необъяснимое поведение, я ведь почувствовал себя абсолютно лишним человеком в этой комнате.

- Ладно! Я пошёл. Пока! – встал я с койки и, набросив шинель, вышел из комнаты.

Через полузакрытую дверь сзади себя я услышал шум и возню в комнате, сквозь который прорвался надрывный крик Тамары:

- Светка! Верни его! Он ведь больше никогда не придёт!

На лестнице меня догнала Мелехова и, нахально схватив под руку, остановила.

- Володя, не уходи! Там Тамара плачет… Ну, ты, прости нас, мы такие дуры.

Светка цепко удерживала меня от возможных дальнейших шагов по лестнице и совсем припёрла к стене.

А через минуту появилась заплаканная Тамара и мы выясняли свой первый и последний жизненный конфликт.

Мой молчаливый выпад в защиту мужского достоинства был воспринят правильно, и при мне в комнате №29 больше таких ситуаций в дальнейшем не возникало.

А уже в конце марта мы подали заявление во Дворец бракосочетания им. Петра Лаврова, а сам я уехал на корабельную стажировку в Лиепаю.

Снова знакомый город под липами. Но только липы ещё были голые, и весна только начинала вступать в свои права, отвоёвывая природу у зимы.

На причале 56 Зимней гавани стоял дивизион малых противолодочных кораблей проекта 204. Корабли, привязанные за нос и корму к стенке причала стальными швартовами, стояли по парам лагом к причалу и напоминали парные конные упряжки с натянутыми вожжами.

Стремительные в своих очертаниях обводов типа 'двойного клина' кораблики с двумя горбами воздухозаборников на корме особо, конечно, не впечатляли после тех больших кораблей, на которых мы проходили практику в последнее время. Но выглядели они словно красивые и большие отполированные модели кораблей в кружке судомоделизма Дома пионеров.

Мы прибыли на стажировку вчетвером: Нечаев, Рыков, Зиновьев и я. Мы с Толей Рыковым попали на малый противолодочный корабль под тактическим номером 102. На его бортах красовался аккуратно белеющий эмалью бортовой 140.

Наш корабль был совсем новенький, выпуска 1968 года, и командир был наш фрунзак выпуска 1969 года, тоже совсем молодой. Так вот этот самый молодой фрунзак, целый старший лейтенант Кличугин Юрий Авенирович для нас теперь был и бог, и царь. Почти месяц мы должны были стажироваться на должность командира минно-торпедной боевой части этого противолодочного корабля.

После крейсеров и БПК, на которых мы проходили практику, этот корабль смотрелся, словно большая игрушка. Он был такой аккуратненький и хрупкий на вид, что на первый взгляд казалось, что он не может противостоять штормовому морю. Но это только на первый взгляд.

За три дня мы облазили все корабельные помещения с носа в корму, от цепных ящиков до румпельного отделения. Всей его длины-то было 58 метров при ширине 8 метров. Несмотря на свой игрушечный вид, техники на корабле при его малых габаритах было напихано ничуть не меньше, чем на больших кораблях.

Поэтому его можно рассматривать, как пример удачного проектирования высокоскоростного специализированного корабля прибрежного плавания для поиска и уничтожения подводных лодок вероятного противника. Автоматическая двухорудийная артустановка АК-725, четыре однотрубных малогабаритных торпедных аппарата калибра 40 см, две РБУ-6000, две гидроакустические станции, три РЛС, то есть корабль мог решать задачи поиска и уничтожения подводных лодок в прибрежной зоне с большой эффективностью.

На корабле стояли системы управления стрельбой, которые я так добросовестно изучил в училище, так что ничего здесь нового для меня не было.

Корпус корабля был выполнен в противоатомном варианте. При полной герметизации корабля включались фильтровентиляционные установки, обеспечивающие замкнутый цикл обитаемости внутри корпуса. А для преодоления полосы радиоактивного заражения имелась система водяной защиты корабля и системы обработки корабля от радиации и отравляющих веществ.

Корабль понравился, но только всё было какое-то миниатюрное, словно действительно игрушечное. Каюты офицеров были такие малюсенькие, но при этом очень аккуратные, что действительно складывалось впечатление, что это всё не настоящее, а какое-то модельное.

Оказалось, что корабль при проектировании действительно не был рассчитан на постоянное проживание экипажа на корабле. Предполагалось, что после прихода корабля с моря, экипаж будет проживать в казармах на берегу, как это делается у подводников. Ну, а когда запустили в серию эти корпуса, то казармы строить никто и не думал по месту базирования кораблей, а личный состав стал проживать на кораблях при всех имеющихся для этого неудобствах. Короче, о людях в то время мало кто думал.

Мы спрашивали у мичманов и офицеров, где нам найти нашего непосредственного начальника командира БЧ-3. На что они, странно улыбаясь, говорили, что он пока отсутствует на корабле. Нами поэтому никто толком не руководил, и мы выполняли только разные поручения командира Кличугина.

На корабле было всего-навсего 5 офицеров: командир, штурман, минёр-артиллерист, связист он же РТС и механик. Должность командира БЧ-3 была совмещена и с БЧ-2, и он один был самым боевым офицером и специалистом по всему оружию на корабле. Начиная от стрелкового оружия и пушки, и всё противолодочное оружие, включающее торпеды и бомбы, принадлежали на корабле только одному ему. Как потом выяснилось, командиром БЧ-3 был некий лейтенант Виктор Сазонов, которого мы за всю стажировку видели только два раза.

Утром мы проснулись в 'грабарне', так кратко называлась мичманская каюта, находящаяся во втором кубрике личного состава. В этой самой 'грабарне' находилось шесть коек расположенных в два яруса, и поскольку на корабле было только три мичмана, то нас и поместили на жильё в эту каюту.

Пожалуй, это было самое зачуханное жилое помещение на корабле. Мичмана особо не следили за порядком и чистотой в своей каюте, а приборщики особого энтузиазма не проявляли в наведении должного лоска и чистоты.

Разбудило нас несколько шумное появление какого-то гражданского мужика.

- Это кто это на моей койке дрыхнет? – задал он сразу вопрос, который так и повис в спёртом воздухе малогабаритной каюты.

Когда мы после умывания в умывальнике личного состава вернулись в каюту, то на нижней койке за столом, расположенным между коек, с видом хозяина положения дел сидел вполне симпатичный с виду утренний гость в клетчатой рубашонке. Он, с довольным своей жизнью лицом, рассказывал мичману что-то весёлое и наверно интересное.

- Ну что, мужики, давайте знакомиться! Я ваш командир БЧ-3. Виктор! – запросто представился он и вместо руки протянул нам по кружке, в которую было что-то налито, но только, конечно, не чай.

Мы в свою очередь представились своему долгожданному начальнику, который и должен был руководить нашей стажировкой на корабле.

- Ну, мужики, поехали! За знакомство! – чокнулся он с каждым из нас своей кружкой и залпом выпил содержимое стандартного корабельного сосуда.

Смачно крякнув при этом и запив водой тост за знакомство, он вопросительно уставился на нас с Рыковым.

Начальник есть начальник, и даже совет его является приказом для подчинённого. Мы под пристальным взглядом своего руководителя опрокинули в себя по сто грамм этой ужасно огненной воды 96% корабельного шила.

До этого мне как-то не приходилось пивать неразбавленную гордость военно-морского флота и с непривычки мы с Толей поперхнулись этой крепостью.

- Ничего, пацаны, привыкнете, а сейчас быстренько водичкой запить это дело по всем правилам корабельного этикета, - руководил нашими неумелыми действиями старший по званию.

- С утра на голодный желудок пить такую гадость, да ещё по приказу своего начальника, - заработал мой оконфуженный неудачей разум. - Знать начальник у нас попался не совсем правильный. Чёрт бы его побрал, этого пьяницу.

Страницы 6 - 6 из 13
Начало | Пред. | 4 5 6 7 8 | След. | Конец | Все 



Оглавление

Предисловие
Глава 1. Страна голубых озёр, лесов и аэродромов
Глава 2. Кубань - жемчужина России
Глава 3. Вот она какая - первая любовь
Глава 4. Я вижу море
Глава 5. Море любит ребят солёных
Глава 6. Дальний поход
Глава 7. 'Океан' в океане
Глава 8. Ах! 5-ый курс!


Главное за неделю