Случилось сие «знаменательное» событие на заре атомного флота Камчатки. Лодок было меньше трёх, а женщин на
берегу пока не насчитывалось и одной. Общепринято, что в
отсутствии прекрасного пола сильный пол почти деградирует. И «шуточки», имеющие хождение между ними, принимают, мягко говоря, удивительнейшие формы. К примеру, могут
заспавшегося по подъёму молодого матроса (это в назидание
другим и вовсе не больно, проверено лично на себе) выбросить в открытое для проветривания казармы окно третьего
этажа в глубочайший камчатский же снег . К концу физзарядки бедолага выбирался на поверхность с красными, как у гуся
лапы ногами. Стресс напрочь исключал простуду.
Зато информация о таковом прочно оседала в подкорке
испытуемого и матрос, даже став старшиной, при команде
«подъём» буквально взлетал над коечкой. И, лишь став первостатейным старшиной и выше, а тем более утвердившись в
мысли, что он «годок» и ему «положено», блаженно обнимал
подушку и после подъёма минут эдак тридцать с гаком.
Здесь оговоримся, что на службе не редкость делать
эпистолярные, а то и вовсе исторические надписи, наколки.
Самые популярные три буквы, одни абсолютно цензурные -
это ДМБ, сиречь демобилизация. Другое троебуквие не
шибко литературное, но чаще употребляемое, случается, что
даже внутрь. А так как ложки, равно как и чашки на береговом камбузе подводников общеармейского образца, т.е.
алюминиевые, то уж на них-то выплёскивали перлы из числа
«ну надо же такому!». Кроме вышеописанных букв пользовались спросом (особенно в учебках): «ищи, курва мясо!», «не
промахнись!». Но были ложки - раритет.
Но вернёмся к нашим баранам, вернее к одной из тех
многочисленных комиссий, которые наезжают на Камчатку
почему- то именно в период хода лососёвых. Мы их, честно
говоря, не переваривали: у нас столуются, и нас же, грубо
говоря, сношают… Но ведь служба и есть служба. На ней всё
как бы «положено», а положенных, как известно, как раз и…
В общем, привели наши начальники прибывших инспектирующих уже высоких начальников в новую столовую
попотчевать. А чёрт их принёс к нам по настоянию главенствующего над комиссией адмирала: «Хочу попробовать
матросскую пищу!». А чего её пробовать, когда паёк подводников одинаковый: что у офицеров, что у личного состава.
Одним словом кормят на убой, а то и больше. Всего вдосталь:
буженина, молоко цельное, сгущёнка, уйма соков, сметана,
варенья всякие, а уж масло и сахар мало кто и потреблял.
Фрукты, овощи и мясо и вовсе не поедались. А в походе
баловали вином и шоколадом. Офицеры питались из одного
котла, как в море, так и на берегу. Вот только на офицерской
посуде шиш с два что накарябаешь, - она в береговой кают-кампании фаянсовая.
Быстренько, с флотским шиком накрыли столы на всю
комиссию. Всё было вкусно и сытно: к борщу - сметана,
компот из свежих фруктов, закуска отменная, вот только
ложки и чашки - алюминиевые. Не нами заведено: что имеем,
в том и подаём. Не бежать же за посудой к офицерам. Да и
сами напросились.
Да и ничего, едят, не брезгуют (адмирал-то ест!). Дежурный по камбузу в позе гарсона подле начальства: мало ли что!
Впрочем, где вы видели камбуз без «стасиков»? То бишь без
тараканов. Правда, даже старпом, снимая пробу, шибко не
возмущался их присутствию в супе, а молча выплёскивал суп
с насекомым дежурному на ботинки. И всего-то! Но тут…
Адмирал, начав, что называется «с места в карьер», видно
проголодался на свежем воздухе, вдруг вроде приостановился, словно озадачился подобно Шекспиру: «Есть или не
есть?!». Да так швырнул ЛОЖКУ в борщ, что вся курточка
дежурного старшины окропилась свежим блюдом свекольно-сметанного цвета. Наш дежурный старшина был на этот
момент по званию «главным» и нам подумалось, что теперь
не бывать ему даже старшим матросом.
Адмирал, со словами: «Ну, накормили, мать вашу наперекосяк и в триполундры бряк!!!», вскочил из-за стола. Комиссия тотчас удалилась вослед адмиралу. А мы всем камбузным
нарядом сгрудились возле адмиральско-матросской чашки.
Но криминала, как не искали, не нашли. Так ПОЧЕМУ он
всё-таки швырнул ложку?
И тут нас осенило: «Ах, да, ведь ЛОЖКУ!». Ну, конечно
же, впопыхах из сотен ложек попала именно она, с надписью
из трёх букв с рекомендацией: «в рот». Старшина побагровел
и выразился, не стесняя себя в этажности мата. Как ни странно, но «разбора полетов» не было. Просто обед перенесли в
офицерскую кают-кампанию, откуда довольно долго был
слышен басовитый смех адмирала и его сподвижников.
Наверняка вспоминали свои курсантско-матросские приключения. А воспоминания молодости непременно сопровождаются заразительным флотским смехом. Сие рангами и
чинами не регламентируется.