Видеодневник инноваций
Подлодки Корабли Карта присутствия ВМФ Рейтинг ВМФ России и США Военная ипотека условия
Баннер
Виртуальное прототипирование в Зеленодольском ПКБ

Как виртуальное
прототипирование
помогает
создавать корабли"

Поиск на сайте

В Амурском лимане и около него. Часть III

Баллада о Хусинском фарватере


В селеньях, южнее мыса Марии,
хлеба мы не смогли найти.
И ржаных сухарей,
как доложил интендант,
к обеду команде - и то не хватит...
А до Николаевска на Амуре -
почти двое суток пут
Тогда-то и решил командир,
тогда-то и сказал он мне:
- Готовься. Свернём на Хуссинский фарватер...

А фарватер этот, я вам доложу,
считался шлюпочным.
Глубины три метра там были на малую воду,
а то и меньше.
(А у нас осадка была три тридцать!
И кораблям, формально, ходить по нему запрещалось.
Но - что ни сделаешь для людей!
На переходе - по времени почти двухсуточном -
одним поворотом на запад,
учитывая особенности плавания,
на целую ночь время пути сокращалось.

И мы свернули,
произведя расчёты на среднюю воду,
рискуя посадкой,
и пошли,
через каждые пять минут определяя место
по двум углам
с помощью гониометрической сетки.
Мы с командиром были мокрёхонькие
от такой прокладки,
выкрикивая числа
как заклинания - наши далёкие предки...

А корабль двигался,
словно спичкой днищем чиркая
по песчаному грунту,
обдирая ракушку шкуркой тонкой,
и,
оставляя следы в нашей памяти,
приближался к точке,
где, вывернув круто,
мог спокойно лечь на законный фарватер
возле зелёного мыса Пронге.

Не буду касаться мелких деталей.
Всё завершилось благополучно.
В Николаевске-на-Амуре,
после швартовки,
командир отправился в штаб, как обычно,
и пробыл там долго,
и прибыл сердитым.
Сказал доверительно:
- Дали взбучку.
Выговор влепят - вот и ходи там!

Не понимаю - чего боятся?
Нами необходимость двигала.
Трусость всегда вылезала боком!
Разные могут быть обстоятельства.
А если война?
Перекроют нахоженные фарватеры -
где плавать прикажете?
... И всё же
ему объявили выговор.
Но он оказался пророком...

Завтра, т.е. 3 августа, началось удачно. В 4.47 мы снялись с якоря и в 5.43 легли на Джаорские створы Южного фарватера. Таким образом Хуссинский фарватер был успешно преодолен, и, по расчетам (ох уж эти расчеты!), мы где-то в районе двенадцати часов дня (то есть как раз к обеду) должны были бы быть в Николаевске. Настроение было великолепное, погода тоже благоприятствовала. На подходе к мысу Пронге разминулись с большим и слабо загруженным транспортом, который шел на юг. Зашли за мыс Пронге и у буя N 29, который стоял на фарватере точно по заданному пеленгу, сделали поворот вправо. Не прошло и трех минут, как мы поняли, что хода у корабля нет, что мы сели на кромку фарватера. Я тотчас определил место по трем пеленгам: оно получилось в стороне от фарватера в совершенно непонятном мне месте. Тогда я взял секстан и определил место по двум углам. Оно получилось там же. Это была какая-то нелепость, но нужно было разобраться в ней. В итоге несложного анализа выяснилось, что буй N 29 был снесен по пеленгу 104о (т.е. точно по линии фарватера) на 13 кабельтовых. По-видимому транспорт, попавший нам навстречу, зацепил его кормой, протащил по своему курсу и отцепил. А может быть буй сам отцепился и на транспорте даже не заметили того, что произошло. Так или иначе, мы сидели на мели и крепко. Дали оповещение о случившимся в штаб НАВМБ. Поработали винтами - безрезультатно. В 8.30 начали работы по заводке стоп-анкера. Спустили четверку и понтон. Понтон со стоп-анкером на буксире четверки отвели от борта в сторону фарватера и стоп-анкер сбросили в воду. Начали лебедкой выбирать стоп-анкер, а он не держит, ползет по грунту. Тогда начали заводить становой якорь. Левый становой якорь расклепали от якорной цепи, соединили его с правым швартовом, уложили на понтон, с помощью шестерки отвели от борта на глубину и сбросили в воду. Снова лебедкой начали выбирать становой якорь, корабль начал разворачиваться вправо, стали помогать машинами, дали полный ход. Якорь пополз и в конечном счете был поднят на борт. Повторили всю эту операцию, но безуспешно. В 15.20 пришлось прекратить все работы по съемке ввиду наступления малой воды, а в 16.50 шестерку под командой доктора, уже старшего лейтенанта медицинской службы Крылова, отправили в Николаевск за хлебом. Хлеб доставили только к восьми утра следующего дня, т.е. 4 августа. Попытались продолжить операции по съемке с мели с помощью станового якоря и машин. Опять ничего не вышло: нос ходил то вправо, то влево, а корма сидела крепко. В 11.30 к борту подошел речной минный заградитель “Бира”, присланный нам для помощи. Мы подали на него швартов, выбрали становой якорь, и “Бира” легко и быстро стащила нас с мели. Подняв на борт шлюпки и понтон и поблагодарив спасателей, в 13.02 мы уже шли по фарватеру в Николаевск, удаляясь от злополучного места. Но история с буем N 29 еще не кончилась. Минут через двадцать, после того как мы уже благополучно миновали буй N 30, из-за мыса Пронге вывернулся тральщик типа УМС под флагом начальника штаба СТОФ контр-адмирала И.И.Байкова - в бинокль ясно было видно на флаге одну звездочку. На этом же тральщике шел и флагманский штурман флотилии капитан 3 ранга Мушников. Командир оживился. - Смотри, - сказал он мне, - сейчас они тоже сядут. - Но мы же дали оповещение о том, что буй снесен, - ответил я. - А ты думаешь, база их уже оповестила? Черта с два! Пока там раскачаются... И он взял бинокль посильнее. Прошло еще минут десять или даже больше. Мы уже легли на Островные створы, тральщик был виден плохо. И, вдруг, почти одновременно с командиром, я заметил, что он как-то неестественно развернулся, выставляя нам правый борт, и у него из под кормы показались пенные буруны. - Сели! - закричал командир. - Смирнов, смотри, они тоже сели. Я же сказал, что оповещение не сработает! Он поставил телеграф сначала на малый ход, а потом и вовсе на стоп и стал наблюдать за манипуляциями тральщика. Так продолжалось минут тридцать. Положительных результатов у тральщика не было видно, и мы пошли дальше. - Крепко сели, - сказал командир. - Но ничего, у них машины сильные, не то что у нас: снимутся сами... Я был удовлетворен только тем, что своевременно дали оповещение и, следовательно, никакой ответственности за посадку тральщика нести не можем.

По дороге в Николаевск-на-Амуре нам пришлось завернуть в селение Красное и три часа простоять там на рейде. Все это время мы наблюдали за Амуром: тральщик не проходил. В Николаевск мы пришли в 19.00. Была суббота, командир в штаб не пошел, отложив этот поход до понедельника. Спускаясь с мостика, сказал мне: - Не вызовут - не пойду.

Тральщик пришел часа через четыре после нас, ночью 5 июля, в воскресенье. Действительно, ему удалось сняться самому.

Воскресенье прошло на рейде, под правым берегом реки Амур, на якоре. До обеда принесли приказ командира НАВМБ от 1 августа 1945 г. о переводе нашего личного состава на другие корабли и в части базы. Всего переводилось 12 человек, а один - плотник, краснофлотец Павлюков А.Ф., - увольнялся по болезни в распоряжение Трубчинского РВК Орловской области. Из моих подчиненных в этом приказе было три человека: рулевой 3 класса краснофлотец Кошкин И.П., который переводился на ТЩ-141 “для пользы службы”, и два ученика, прошедшие стажировку: сигнальщик Богданов В.И. и радиотелеграфист Полянский А.В., оба на ТЩ-142. Последний переводился вопреки моему желанию. Два человека переводились на монитор “Хасан”, два - на монитор “Перекоп”, один - на зм “Аян”, один - в охрану рейда ВМБ и двое - в тыл базы. Приказ сразу объявили, и люди начали собираться к сходу с корабля. После обеда, перед увольнением личного состава, замполит, лейтенант Игнатьев, собирал всех в кубрике для зачтения решений Берлинской конференции глав трех правительств, а после увольнения в этом же кубрике крутили кинокартину “Иван Грозный”.

У меня было сильное желание сходить на берег, но после истории с Хуссинским фарватером и буем N 29 не хотелось спрашивать на это разрешения у командира.

В понедельник, в 7.15 командир корабля на шестерке убыл в штаб ВМБ. Возвратился он оттуда в 10.20 сердитый. Вызвал меня, сказал, что ему дали выговор за плавание по Хуссинскому фарватеру, что он считает это неправильным, что надо осваивать новые маршруты, тем более, что обстановка чревата войной с Японией. И вообще - мы молодцы, что пошли по Хуссинскому фарватеру: он так считает. Кроме того, он рассказал, что контр-адмирал И.И.Байков учинил разгром и штабу, и, особенно, гидроотделу за то, что они во время не репетовали наше оповещение. - Так что, никаких разговоров о нашей посадке и в помине не было, только о Хуссинском фарватере.

Вскоре в кубрике начали читку сообщения о Берлинской конференции трех держав, после читки было всеобщее купание в благодатном Амуре, а командир снова убыл в штаб базы и возвратился только к часу дня. В тот день по кораблю дежурил Захарьян. Я поинтересовался у него, заступая на дежурство в 19.00, что сказал командир, вернувшись из штаба. Он ответил: - Ничего. Но в 19.20 мне приказано было собрать весь личный состав во 2-й кубрик на беседу. Беседу проводил лично командир. Я на ней не был, но мне рассказали, что он обрисовал общую политико-военную обстановку на Дальнем Востоке, указал на задачи, которые предположительно могут быть нам поставлены, и выразил уверенность, что личный состав корабля все поставленные задачи решит успешно. В 21.10 беседа окончилась.

Во вторник, 7 августа, во время моего дежурства, ходили на топливную базу в слободу Иннокентиева. Было приказание свыше: пополнить все запасы.

Пополнение запасов


Приказало начальство,
ненавидя балясы,
чтобы завтра к рассвету
все пополнить запасы.

Так что, следуя тем
высочайшим веленьям,
будем их пополнять мы
по всем направленьям.

Слева баржу причалим
с первоклассным мазутом,
Справа - прямо по пирсу -
сухогруз подвезут нам,

ну, а где-то к полудню,
пообедав, и - сразу -
отойдём мы от города
в минную базу...

Надо будет, пожалуй,
мне проверить компасы...
Кораблю - не проблема
все пополнить запасы:

по наряду отпустят
и оплатят без чека...
Это - для корабля,
но не для человека.

Вот, к примеру, я - штурман,
в амплуа лейтенанта.
У меня ни на что
Не хватает таланта,

Не хватает ума,
Не хватает сноровки,
недобрал я уменья
за две стажировки

ни людей понимать,
ни любить механизмы,
ни "фитиль" преломлять
через личные призмы.

Как зовут подчинённых
и то не запомнить!
Предстоит мне немедля
всё это пополнить!

О запасах ли речь!
Мне хотя б для удачи
максимально уменьшить
свои недостачи...
Я любого послушал бы
в плане совета.
А корабль - изготовим,
ещё до рассвета.

ИЗ АРХИВОВ (Архив МО, ф.132-А, оп.2642,д.39 л.162-163)

Из директивы Ставки ВГК от 7 августа 1945 г.

...Тихоокеанскому флоту перейти в оперативную готовность N 1, приступить к постановке минных заграждений, одиночное судоходство прекратить, транспорты направить в пункты сосредоточения, а в дальнейшем организовать судоходство конвоями под охраной военных кораблей, подводные лодки развернуть, боевые действия флота начать с утра 9 августа.


Утром, 8 августа, командир вместе с замполитом убыли в штаб. Пока они отсутствовали пришел семафор на мое имя: меня вызывали в гидроотдел за калькой обстановки. Пришлось идти на четверке, так как шестерка убыла с командиром и к борту пока не вернулась. Мне не очень было ясно, о какой кальке обстановки идет речь. Когда я вышел с причала на городскую улицу, возникло ощущение, что в городе как-то неспокойно, все вроде то, а вроде - не то, даже не так, как накануне вечером. Решил зайти в общежитие, к Вале. Зашел. Она была в комнате еще с одной девушкой. Обе пока в платье, но на кровати уже лежала армейская форма и около тумбочки стояли сапоги. - Вот, получили, - сказала Валя. Мы пошли с ней в парк и пробыли там около часа. Попрощались. Я объяснил ей, что тороплюсь, ушел по срочному делу, но не смог не заглянуть. Обнялись. Я ее поцеловал и заторопился в гидроотдел. Оперативный дежурный по гидроотделу вручил мне кальку, дал короткое напутствие, и я возвратился на корабль.

Калька обстановки


Стены в тёмной драпировке,
тайны сказочный полёт...
Кальку с карты обстановки
мне дежурный выдаёт.

Он штабник весьма активный,
хоть и склонен помолчать,
и его "оперативный"
все изволят величать.

- Разберись, и что не ясно -
можешь мне задать вопрос.
Но всему не верь напрасно,
это - так сказать - прогноз,

ты не будь к нему придирой,
уточняй по мере сил,
и напомни командиру,
чтобы всё нам доносил.

Уяснил? Прошу прощенья -
нечем более помочь.
Я шагнул из помещенья
в надвигавшуюся ночь,

вдоль невидимых акаций
быстро шёл я на причал.
Опасаясь отвлекаться,
ничего не замечал.

Вспоминал о разговоре,
кальку прятал на груди,
чтоб уменьшить людям в море
неизвестность впереди.

Вечером, возвратясь оттуда и сменившись с дежурства, мы с Захарьяном побывали, наконец, в городе, но очень недолго. Зашли в общежитие медтехникума к своим знакомым, поболтали и узнали, что выпускников медтехникума, к которым относились и они, одевают в военную форму и, кажется, будут присваивать какие-то звания, что, наверное, мы видим их в штатском платье в последний раз. Настроение у них было тревожное, отчасти это настроение передалось и нам. Когда мы возвратились на корабль с причала, вместе с нами на шестерке шел хлеб в количестве 300 кг, а до того, как сказал старшина 1-й статьи Новиков, бывший старшиной шлюпки, они привезли изрядное количество муки. Правда, для кого эта мука - он не знал.

Было около девяти часов вечера. Командир отсутствовал - его опять вызвали в штаб НАВМБ. Он появился в одиннадцатом часу. Я доложил ему полученную кальку обстановки, а он мне, в свою очередь, сказал, что по военно-морской базе объявлена оперативная готовность N 2, что никого на берег на увольнение приказано не отпускать и что не сегодня - завтра нужно ожидать начала очень серьезных событий.

ИЗ ОТЧЕТА по оборонительным минным постановкам Тихоокеанского флота. Оперативный отдел штаба ТОФ, г. Владивосток, 1945. (ЦВМА, ф.2450, оп.4, д.143(11), л.12).

21.00 (8.08.45г.) командир зм “Гижига” был вызван в штаб НАВМБ, где ему были вручены документы на операцию. Зм “Гижига” к этому моменту имел полный магазин мин обр.1912г. в количестве 200 шт. и стоял на якоре под правым берегом р.Амур, против г.Николаевска. Необходимо было допринять 200 штук клапанов потопления, которые были поданы из б.Кахинской на катере.

ИЗ ВАХТЕННОГО ЖУРНАЛА (ЦВМА, ф.4748, оп.1, д,317, л,88).

Николаевск-на-Амуре, 8-го августа, среда.

10.00 Отбой учебно-боевой тревоги.

Наличие: комсостав - 7, не комсостав 20/58.

Запасы: мазут 56910; соляровое масло 31750; смазочные материалы 1570; воды -; провизии 4/24.

Примечание: четыре листа из вахтенного журнала отослано начальнику оперативного отдела штаба СТОФ, см.исх. N 0194 за 1945 г.

верно писарь кф.Душин.


Вечером, вернее уже ночью, я лежал на своей койке и думал о предстоящей нашей судьбе, о Ленинграде, о доме, о маме, о любимой, о Вале и других девушках медтехникума. Что-то их всех ждет? Что ждет нас, меня? Мысли путались, и с этими путаными мыслями я заснул.

* * *


Среди любви - и грусть - оазис,
и слёзы - радости родник.
Внезапно выступят они -
и смех уснёт на полуфразе

Весь мир хотелось бы любить,
пускай - безнравственно и стыдно...
Но - утверждают - как обидно -
что этого не может быть.

А я люблю.
Ну, что ж, и пусть...
Я этот грех себе прощаю.
Я ничего не обещаю,
а лишь люблю
тебя
и грусть.


На рейде селения Сайон (западное побережье Татарского пролива)

Вперед
Содержание
Назад


Главное за неделю