Важное
Главное в военных СМИ за неделю: перестановки на верфях ОСК, робот-эвакуатор для передовой, закладка танкера проекта 23630
Единый день 
|
Игорь Кравченко. Русский остров Игорь Кравченко 1936 Майор медицинской службы ОКЕАНМежду Россией и Америкойлежит Великий океан. Вода прозрачная у берега — и в день погожий, и в туман. Но сколько темного и смутного в его холодной глубине... А по орбитам мчатся спутники, как голуби в голубизне. И мысль вперед ведет, как азимут, (такая уж сейчас пора) в культуры древние Евразии и в микрокосмосы ядра. И сколько новых тайн изучено, и теорем разрешено! Но немы донные излучины и Тускароры тускло дно. Дрожит обшивка в напряжении, и в батискафе тишина. Очередное погружение — вдруг в этот раз достигнут дна? И там, среди нагроможденья обломков скал найдут вулкан. Он, волны приводя в движенье, штормит Великий океан. Цунами от пролива Беринга до австралийского песка идут тараном в оба берега и точат два материка. РУССКИЙ ОСТРОВЭтот остров у края России,видно, Русским был назван не зря. Здесь косые дожди моросили и неяркая тлела заря. Стая ландышей летние росы в белых клювах несла на весу. На обрывах качались березы, сыроежки краснели в лесу. От земли, маслянистой и жирной, поднимался туман до звезды, мельтешила крылатая живность у тяжелой от рыбы воды. Так лежал неразгаданный остров, словно в поле оставленный плуг, словно лемех отлаженный, острый, ждущий крепких и опытных рук. Вился пух над полянами птичий, плуг проваливался по рукоять. Но издревле ведется обычай — на границе дозором стоять. И отложены плуг и лопата — чернозем заковался в гранит. И границы российские свято этот остров столетье хранит. Потому со скалистых утесов, оттесняя орлов с высоты, над телами российских матросов сквозь туман проступали форты. А вверху полыхали Стожары, вышины голубые столбы, словно отблеск великих пожаров славных дел и нелегкой судьбы. БАЛЛАДА О КОМАНДОРЕНад волнами берег далекийнатянут, как витый канат. Скользит мимо острова легкий, пронизанный ветром, фрегат. Над зыбкою палубой вздуты, как тучи, его паруса. Бежит от бушприта до юта лучей золотых полоса. В закате проходит он бухту. Вдоль борта, как в свете костра, мерцают то медные буквы, то пушки «Святого Петра». На палубе тень командора. Сквозь пенистый гулкий прибой он берега ловит узоры граненой подзорной трубой. Он видит тесовый поселок, куда-то идущих людей... Но где силуэт треуголок, где быстрый аллюр лошадей? Он слышит протяжные звуки, у пристани что-то дымит... Где Стеллер? Где муж сей науки? Наверное, он объяснит? Кто островом ныне владеет? Что в небе летит над водой? И тень командора редеет, как в полдень туман голубой. Под утро в песчаную землю, как велено, надобно лечь. Но каждому шороху внемля, он ловит далекую речь. А ветер несет ему глухо, как зреет у сопок трава. Но Беринг слабеющим слухом вдруг русские слышит слова. Они его вновь воскресили! Исчезли сомненье и страх. Так, значит, поныне Россия на этих стоит берегах! На волнах далеким пожаром закат предосенний дрожал... Он верил, он знал, что недаром в земле этой дальней лежал. КИТЫПо волнам ночного океана,под покровом звездной темноты, движутся загадочно и странно исполины — синие киты. Напрягая плавники стальные, спорят с океанскою волной, словно убегают от стихии, что была им некогда родной. Что их гонит? Что животным надо? Логике природы вопреки, день и ночь плывет куда-то стадо, впереди бессменно вожаки. Но зрачки китов не ловят солнце, сохнет в зеве сморщенный язык, потому что из планктона стронций в печени гигантские проник. И тогда инстинкт, что жил от века, что дремал огнем в сухой золе, их погнал к стихии человека, к теплой и загадочной земле. Может есть надежда на спасенье там, на грани моря и земли? Метеоров огненных каменья рушатся за волнами вдали. К берегу приблизясь на рассвете, совершив последний разворот, преодолевая рифы, ветер, стадо устремляется вперед... Вновь прибой тревожит наши души, чаечий протяжно стонет хор. И лежат киты на кромке суши — тучи мух летят с окрестных гор. Вперед Оглавление Назад
|
