Важное
Испытания МРК "Буря" вышли на финишную прямую
"Торнадо-С" вооружили 
|
Семен Ботвинник. О том, что не сбылось, печалиться не надо Семен Ботвинник 1922-2004 Старший лейтенант медицинской службы ВОТ ЖИЗНЬ МОЯ...Вот жизнь моя: студеные ветра,Расплывчатый маяк, да ночью мглистой С гуденьем вылетают катера Из гавани пустой и каменистой... Вот жизнь моя: каюта в пять шагов, Похрустыванье льдинок на бушлате... Мы день и ночь на заданном квадрате Несем дозор вдали от берегов. И все ж я лучшей доли не ищу; Пускай вода стекает по плащу, Пускай совсем не в книжной красоте Нас вверх и вниз швыряет непогода,— Я нужен здесь. Таков приказ народа. И оттого в каютной тесноте Великая открыта мне свобода. ОТКРЫТОЕ МОРЕКуда ни посмотришь — вода...Вода на рассвете седа, Вода при закате багрова... Вода — и любовь и беда, И нежит и треплет суда, Взлетает и падает снова... Куда ни посмотришь — волна. За нами родная страна. Мы помним военные годы: В тяжелом угаре атак Немало ты дрался, моряк, За выход в открытые воды. Какие пред нами пути! И лучшей судьбы не найти, Чем трудная служба на флоте... Я светлой мечты не таю: Учиться у моря упорству — в работе, Великому гневу — в бою. * * *Немых предметов не было и нет.Шурша, ползет сиреневый рассвет, Гудят леса, не ведая покоя, Всю ночь бубнит ворчливая вода, Свистят снаряды, стонут провода И мертвые кричат на поле боя. * * *Берлин горит. Подтаявшая тьмаВсе выше поднимается и выше... Огонь вошел в угрюмые дома, И с тяжким гулом оседают крыши, И наземь балки падают, звеня, И жаркий пепел сыплется за ворот... Я много видел пепла и огня; Я видел свой, войну познавший, город, И пламя, полыхающее в нем... Берлин горит совсем другим огнем. * * *Еще дымится городок,Синеет площадь в свете лунном, И Фридрих на коне чугунном Упрямо скачет на восток. Еще железом и золой Пустая улица покрыта, А конь заносит над землей Свои тяжелые копыта. Вверху, с клинком, как будто врос, Летит седок, готовый к схватке, Но меч у самой рукоятки Осколок начисто отнес! * * *Тут липы цветут,— но повсюду заборы,Закрытые окна и плотные шторы; Квадратные клумбы, в горшках — маргаритки, И ночью — собаки у каждой калитки. Железные ставни, скрипящие тяжко, Дубовая дверь на новейшем запоре. И рад я тут видеть морскую тельняшку, Которая сохнет на остром заборе. БЛОКАДНЫЙ ХЛЕБНе слышал Ленинград о легком хлебе...Я не забыл блокадный трудный хлеб, и посвист «мессершмидта» в чистом небе, и город, что в потемках не ослеп; весомость помню пайки стограммовой, и саночки тяжелые в снегу, и теплый взгляд, и тот мороз суровый, и девушку, что встретить не смогу... Тяжелый снег на братских на могилах, и тяжесть бомб, и на асфальте кровь — и с той поры душа принять не в силах и легкий хлеб, и легкую любовь. Доносится мотив из городского сада, Проходят времена, скрипит земная ось... О том, что не сбылось,— печалиться не надо: а если бы сбылось? А если бы сбылось? Как музыка легка, звучавшая в начале! Как музыка горька, звучащая в конце... А если бы сбылось? Другие бы печали остались на душе, остались на лице. Не то чтобы душа судьбе сдалась на милость, не то чтоб мы дорог друг к другу не нашли — оно прекрасней так, все то, что не случилось,— дороже сердцу то, что видится вдали... О том, что не сбылось, печалиться не надо — наверно, не дала судьба другого нам. Иль мало нам тепла и ласкового взгляда? Но все ж по временам... Но все ж по временам... Приснилось, что тебя вчера я снова встретил, и наши две тропы не разбегались врозь, и музыка плыла, был вечер тих и светел... А если бы сбылось? А если бы сбылось? Вперед Оглавление Назад
|
