Важное
Заместитель Сергея Шойгу задержан по подозрению в коррупции
Передовые решения 
|
ДАЛЬНИЙ ВОСТОК НАКАНУНЕ КРЫМСКОЙ ВОЙНЫВажнейшим событием в истории не только Дальнего Востока, но и всей страны в годы, непосредственно предшествовавшие Крымской войне, было воссоединение с Россией Амурского края.Международное положение России к тому времени сильно осложнилось не только на Ближнем и Среднем Востоке, но и на Тихом океане. Резко обозначились агрессивные замыслы европейских держав и США на Дальнем Востоке. Защита северо-восточных владений России стала в этих условиях насущной задачей, а для упрочения российской власти в этих владениях требовалось прежде всего окончательно закрепить за Россией все Приамурье и Сахалин. В связи с этим громадное значение приобретал вопрос о свободном выходе по Амуру в Тихий океан. Между тем бездарное царское правительство, пренебрегая этими существеннейшими для государства задачами, не предпринимало никаких начинаний для разрешения так называемого Амурского вопроса. Правительство относилось отрицательно к новым попыткам выяснить возможность судоходства в устье Амура и распорядилось прекратить дальнейшие исследования реки. Наряду с опасением возможных осложнений на Востоке, связанных с такого рода исследованиями (довод, выдвинутый царским министром иностранных дел Нессельроде, игравшим на руку англичанам, которые сами стремились проникнуть на Амур), причиною отрицательного отношения к исследованию Амура послужило ошибочное, но прочно установившееся в то время мнение о недоступности для плавания устья Амура. То обстоятельство, что одна и та же ошибка была повторена в разное время авторитетными мореплавателями: Лаперузом (1787 г.), Броутоном (1789 г.) и Крузенштерном (1805 г.), еще более укрепило уверенность, что Сахалин соединен с материком Азии, а устье и лиман Амура недоступны для плавания и с севера и с юга. В связи с этим на всех географических картах того времени неизменно фигурировали полуостров Сахалин и Татарский залив. Иначе относились к Амурскому вопросу лучшие представители русской общественности того времени. Необходимость тщательно и полностью исследовать пограничные с Китаем районы и особенно Амур —.единственную магистраль, соединявшую Сибирь с Тихим океаном, — оживленно обсуждалась на страницах прогрессивной печати и в передовых военных и военно-морских кругах. Мысль о необходимости нового исследования Амура и выхода по нему в Тихий океан всецело овладела капитан-лейтенантом Г. И. Невельским, которым и был окончательно разрешен Амурский вопрос. Имя Невельского по праву заняло почетное место в отечественной истории. Изучив отчеты всех предшествовавших исследований и экспедиций, Невельской пришел к твердому убеждению, что сложившееся в результате их мнение о непроходимости устья Амура ошибочно. Добившись своего назначения командиром транспорта «Байкал», отправлявшегося с грузом на Дальний Восток, Невельской после разгрузки в Петропавловске-на-Камчатке летом 1849 года подошел на «Байкале» к Амурскому лиману. Тщательно исследовав устье реки, Невельской установил, что вход в Амурский лиман и реку Амур доступен для морских судов и что Сахалин представляет собою остров, отделенный от материка проливом. 1 августа 1850 года на мысе Куегда(1) в устье Амура, Невельской заложил первый военный пост, названный им Николаевским, и поднял русский военный флаг. Одновременно Невельской, по собственной инициативе, объявил местному населению и иностранным кораблям о присоединении к России Приамурского края, берегов Татарского пролива и Сахалина. Смелая патриотическая инициатива Невельского, проявившаяся в его самовольном, вопреки «высочайшему повелению», исследовании и занятии устья Амура, Татарского пролива и Сахалина, была поддержана генерал-губернатором Восточной Сибири Н. Н. Муравьевым (впоследствии Муравьевым-Амурским), считавшим необходимым точно определить границы с Китаем и открыть путь по Амуру для выхода в Тихий океан. Экспедиции Невельского и его сподвижников (лейтенанта Бошняка, майора Буссе, прапорщика Орлова, мичмана Чихачева и др.), продолжавшиеся с 1849 по 1855 год, опровергли своими исследованиями установившееся мнение о положении Сахалина и устья Амура и определили действительное направление Хинганского хребта. Сахалин оказался островом, Татарский залив — проливом, а устье и лиман Амура — доступными для морских судов. Действительная граница России с Китаем не направлялась от верховьев реки Уда на северо-восток, к Охотскому морю, а простиралась далеко на восток и на юг, к Японскому морю и Корее. Следовательно, весь нижнеамурский и уссурийский бассейны до самого моря принадлежали, по точному смыслу Нерчинского договора, России. Вскоре после того как были заложены первое русское зимовье на берегу Сахалинского залива (Петровское зимовье) и первый военный пост в устье Амура (Николаевский), появились новые русские посты на Амуре (Марийский), на побережьях Татарского пролива (Константиновский, Александровский) и на острове Сахалин (Ильинский, Муравьевский). В 1854 году из Шилки вниз по Амуру были отправлены первые воинские части (сводный линейный батальон, конная сотня забайкальского казачества и дивизион горной артиллерии), соединившиеся в устье Амура с отрядом Невельского. Через несколько лет Айгунским трактатом с Китаем (1858 г.) и дополнительными договорами, Тяньцзинским и Пекинским (1860 г.), были окончательно закреплены исторические права России на обширную область: бассейны правых притоков Уссури, Южно-Уссурийский край и побережье Японского моря. Так завершилось беспримерное в истории трехсотлетнее движение русских на восток, к Тихому океану. Вместе с тем в 40-х годах XIX века заметно возросла агрессивность иностранных держав на Тихом океане. Франция посылает на Амур с целью разведки миссионеров из Маньчжурии, ее агентура усиленно работает в Китае, а военные суда появляются у берегов Кореи. Небывалых размеров достигает хищничество иностранцев в Охотском море, являвшемся в то время внутренним русским морем. Сотни промысловых шхун, под флагами всех наций, увеличивали из года в год хищническую добычу китов и ценных пушных животных — морских бобров и котиков. Самыми наглыми хищниками оказались, однако, американцы. Китобойные американские суда орудовали и в северных водах Берингова пролива и спускались далеко к югу, к Шантарским островам и Сахалину. Русские военные корабли, крейсировавшие начиная с 1822 года в Тихом океане, постоянно сообщали о дерзких налетах американцев на русские владения. Американские пираты массами истребляли промысловых зверей, высаживались на берега, устраивали предприятия для вытопки жира, вырубали леса, грабили население, разоряли селения, насиловали и увозили женщин. Громадные прибыли, извлекаемые от хищнических промыслов, усиливали стремление американцев к захвату русских владений. «Деловые круги» США начинают открыто требовать «укрепления позиций США» в северозападной части Тихого океана, и в 1852 году американское правительство снаряжает туда две большие экспедиции. Одна, в составе десяти военных судов, отправилась для установления сношений с Японией, другая, «ученая», на четырех судах (в числе их был военный шлюп) предназначалась «для обозрения берегов Тихого океана до Берингова пролива» включительно. В замыслы этой экспедиции входил, видимо, захват бухт в Татарском проливе и на Сахалине. Очень соблазняли американцев, как это видно из опубликованных работ участников экспедиции, и богатства Шантарского архипелага. «Ученые изыскания» американцев не увенчались, однако, успехом, так как к тому времени в этих местах были уже заложены русские посты. Но наиболее опасным врагом России на Дальнем Востоке была в те годы капиталистическая Англия. Закончившаяся в 1842 году англо-китайская война укрепила позиции Англии на Тихом океане. Стремясь к полному подчинению Китая и опасаясь больше всего русского влияния на Дальнем Востоке, англичане пытались изолировать Россию от Великого океана и вытеснить ее совершенно с Востока. Особенно большой интерес проявляла в это время Англия к бассейну Амура и Камчатке с ее незамерзающим портом (Петропавловском) — этим «ключом» к Тихому океану. Англия напряженно следила за действиями русских в Приамурье, в Татарском проливе, на Сахалине и Камчатке и прибегала к самым надуманным и нелепым поводам, чтобы заслать свою агентуру на русский Дальний Восток. В конце 40-х — начале 50-х годов англичане особенно усиливают свою разведку как на суше, так и на море. Восточно-Сибирская администрация сообщала, что путешествующие по Сибири англичане собирают различные сведения о Камчатке, Сахалине и Амуре и о возможности сообщений этих районов с Восточной Сибирью. Под видом «бесхитростных туристов или невинных ревнителей науки» или «как бы из любезности давая уроки английского языка», эти непрошенные гости проникали в разные слон общества и занимались шпионажем. Таковы были и «путешественник» Гиль и «геолог-исследователь» Остен. В 1845 году бесследно исчезла известная полярная экспедиция Франклина. Этот факт послужил предлогом для появления в русских водах Тихого океана многочисленных английских кораблей, в том числе и военных, производивших разведку в Авачинской губе и заходивших в поисках Франклина даже в Амурский лиман и Татарский пролив. Тогда же приехал в Россию английский офицер Пим, стремившийся попасть во что бы то ни стало в Восточную Сибирь «для поисков Франклина с сухого пути». Настойчивые домогательства Пима перед русской администрацией о разрешении проехать для этого в Восточную Сибирь не увенчались успехом. Адмирал Литке писал по этому поводу генерал-губернатору Муравьеву: «Пим отправился восвояси с носом и досадою в сердце. России, и Европейской, и Азиатской, конечно, от него порядком достанется, но это невинное удовольствие можно ему охотно предоставить, оно безвреднее, чем те пакости, которые он мог бы построить, если бы пробрался к вам. Идея искать Франклина на собаках от устья Колымы до того сумасбродна, что в практической голове англичанина могла она возникнуть только с целью служить ширмою какой-нибудь другой задней мысли, менее наивной, но более натуральной». Для удобства разведки в русских водах англичане прибегали даже к такому недопустимому приему, как пользование чужим флагом. В 1851 году в Петропавловск пришел сильно вооруженный люгер под флагом США. Документы судна оказались не в порядке, и местные власти решили его осмотреть. Тогда корабль поднял другой, английский флаг. Прибывший к торговым властям с английскими документами некий Стротен объяснил, что капитаном является он, а отнюдь не американец Геджес, первоначально выдававший себя за капитана и оказавшийся простым пассажиром. Наблюдая со времени своего назначения генерал-губернатором Восточной Сибири (1847 г.) за происками Англии, Муравьев опасался, что отсутствие русской власти в Приамурье и Приморье может привести к захвату этих пустынных берегов англичанами. Этим объясняются и энергичная поддержка, оказанная Муравьевым Невельскому, и неоднократные его предупреждения правительству об английской угрозе на Дальнем Востоке. В одном из своих докладов в 1849 году он писал: «Ясно, что все будущее благоденствие Восточной Сибири заключается в верном и удобном сообщении с Восточным океаном... И вот в последние годы, а особенно в прошлом, возникло не безосновательное предположение, что англичане займут устье Амура... Каких тогда потребуется сил и средств от правительства, чтобы Восточная Сибирь не сделалась английскою, когда в устье Амура станет английская крепость, и английские пароходы пойдут по Амуру до Нерчинска и даже до Читы. Что без устья Амура англичане не довершат своего предприятия на Китай,—это естественно; что восточная оконечность Сибири в последние годы занимает англичан, — это несомненно. Если бы вместо английской крепости стала на устье Амура русская крепость, равно как и в Петропавловском порте в Камчатке, и между ними ходила флотилия... то этими небольшими средствами на вечные времена было бы обеспечено для России владение Сибирью и всеми неисчерпаемыми ее богатствами...» О грозящей Амуру английской и американской опасности предупреждал и другой доклад Муравьева в том же 1849 году: «Что для вящего и подлинного обладания торговлею в Китае англичанам нужно устье Амура и плавание по этой реке — это неоспоримо; если бы Амур не была единственная река, текущая из Сибири в Восточный океан, то мы могли бы еще к предприятиям их быть снисходительнее... Кто будет владеть устьями Амура, тот будет владеть и Сибирью, по крайней мере до Байкала, и владеть прочно... Со всею вероятностью можно сказать, что лишь только мы оставим Амур, то и англичане или американцы немедленно завладеют им и уже не будут так вежливы с соседями...» Между тем средства обороны российских владений на Тихом океане были совершенно ничтожны. Так называемая «сибирская флотилия», действовавшая главным образом в охотско-камчатских водах, состояла в 1850 году из двух транспортов («Иртыш» и «Байкал») и двух ботов («Кадьяк» и «Камчадал»). Суда эти служили для доставки продовольствия и всего необходимого снабжения в немногие, расположенные в этих водах пункты: Аян, Охотск, Тигиль, Большерецк, Петропавловск, а равно для исполнения административных поручений. Сухопутные силы южных районов (нижнего Амура, его лимана и Татарского пролива)(2) были сосредоточены на постах и в экспедиции Невельского и состояли весною 1854 года из 73 человек команды, вооруженных кремневыми ружьями и тремя трехфунтовыми пушками. Во всей экспедиции было полтора пуда пороха и по 25 снарядов на каждую пушку. Эти средства обороны находились в постах Петровском, Николаевском, Мариинском и Александровском. Вполне понятно, почему Муравьев так настойчиво добивался усиления обороноспособности Дальнего Востока: увеличения военно-морских и сухопутных сил, организации регулярного крейсерства, устройства укрепленных постов и т. д. Прибывшие летом 1854 года из Шилки по Амуру первые воинские части хотя и недостаточно, но все же значительно увеличили русские сухопутные силы. Мариинский пост (а вместе с ним и Александровский в заливе Де-Кастри(3)) был усилен конной сотней и горным дивизионом. Николаевск получил 200 человек из сводного батальона, состоявшего из 800 штыков. Увеличены были команды в Петровском зимовье и на Константиновском посту, сооружены укрепления и поставлена батарея на подступах к Амуру (на мысе Куегда и мысе Лазарева, в Петровском посту). Из состава того же сводного батальона были выделены подкрепления для старых портов: Петропавловска, Аяна, Ново-Архангельска. На Камчатку, в частности, отправлено было в июне 1854 года на транспорте «Двина» 350 человек сводного батальона для усиления камчатского флотского экипажа. С ними следовали капитан 2 ранга Арбузов, назначенный помощником камчатского военного губернатора и командиром 47-го флотского экипажа, и инженерный поручик Мровинский, посланный для руководства инженерными работами. Существенное значение для обороны имело строительство дороги от озера Кизи (соединяющегося с Амуром около Мариинска) до залива Де-Кастри (поста Александровского) — одной из лучших гаваней Татарского пролива. Сооруженная летом того же 1854 года, дорога эта обеспечивала снабжение поста Александровского и давала возможность в случае нападения врага на стоявшие в заливе Де-Кастри суда поддержать этот пост силами Мариинска. Морские силы увеличшшеь благодаря прибытию в 1853 году на Тихий океан эскадры адмирала Путятина, посланной в Нагасаки для переговоров с Японией о заключении торгового договора. Эскадра состояла из фрегата «Паллада», винтовой шхуны «Восток» и присоединившихся к ним в Тихом океане корвета «Оливуца» и транспорта Российско-американской компании «Князь Меньшиков». В июле 1854 года в состав флотилии вошел фрегат «Диана», отправленный из Кронштадта на смену «Паллады». Кроме того, в 1853 году прибыл транспорт «Двина» для службы в Петропавловске, а в следующем году — фрегат «Аврора» для крейсерства в охотско-камчатских водах. Базами русского флота были как новые приморские посты (Александровский и Константиновский в Татарском проливе, Петровское зимовье в заливе Счастье), так и старые порты (Аян, Охотск, Петропавловск, Ново-Архангельск). После того как в мае 1854 года было получено сообщение о войне, объявленной России Англией и Францией, значительная часть Тихоокеанского флота сосредоточилась в южных водах: в устье Амура, заливе Де-Кастри и особенно в Константиновской бухте Императорской (ныне Советской) гавани. Константиновскую бухту Путятин выбрал местом укрытия для своих кораблей еще годом раньше, когда узнал о предстоящем разрыве с европейскими державами. Этим-то весьма ограниченным морским силам предстояло оборонять от англо-французского флота и американских хищников громадные пространства, начиная от Сахалина, Татарского пролива и Амурского лимана и кончая Камчаткой. Даже в Русской Америке, несмотря на объявленный нейтралитет(4), также ожидалось нападение неприятеля. Между тем англичане и французы сосредоточили к 1854 году на Тихом океане мощную эскадру, превосходившую, как это будет, видно, во много раз силы русских и базировавшуюся на различные американские порты. (1) Куегда — мыс на левом берегу Амура, у Николаевска. (2) О сухопутных силах Камчатки см. ниже, стр. 41. (3) Залив Де-Кастри расположен на побережье Татарского пролива, к югу от устья реки Амур (4) Российские владения в Америке были изъяты из сферы военных действий по соглашению о нейтралитете между Росоийско-американской и Гудзонбайской компаниями, утвержденному правительствами России и Англии. Вперед Оглавление Назад
|
Важное
Важное
Для ледокола "Виктор Черномырдин" изготовили систему управления и машинное отделение главного крана
Важное
SIPRI: общемировые военные расходы установили новый рекорд
Важное
Главное в военных СМИ за неделю: перестановки на верфях ОСК, робот-эвакуатор для передовой, закладка танкера проекта 23630