Важное
Для ледокола "Виктор Черномырдин" изготовили систему управления и машинное отделение главного крана
"Торнадо-С" вооружили 
|
Главная / Издания / Литература / Книжная полка / А.Д. Санин. Полярная одиссея Святой Анны и штурмана Альбанова
За 11 дней перехода прошли около 40 верстДневной привал. Все сидят с подветренной стороны каяков, жуют сухари.Альбанов заполняет дневник перехода. К нему подходят матросы Шабатура, Пономарев и Шахнин, смущенные, опустив голову… - Валериан Иванович! - обращается Шабатура. - Вот ведь нам Георгий Львович что говорил? Дней через пять-шесть мы достигнем земли. А гляди, вот уже одиннадцать дней идем, а землицы то и не видать… Мы решили вернуться назад, на шхуну. - Я вам этого не обещал… - отвечает Альбанов. - Пошли со мной вы добровольно, поэтому неволить вас я не имею право. Вижу только, что вы все не слабее других. До земли Александры еще далеко. Решайте сами. Шабатура, ожидавший более резкой реакции Альбанова, с явным облегчением говорит: - Тогда с Вашего разрешения мы уйдем… - Можете взять один каяк и нарты. - Да нет. Налегке сподручнее… Вот только винтовочку не дадите с собой, а тот ведь и с медведем можно повстречаться? - Хорошо, берите. Метели пока не было, думаю, наши следы сейчас хорошо видны, идите по ним. Думаю, за сутки вы доберетесь. Если заплутаете, то учтите, мы будем сутки еще на месте, так что можете вернуться… Пономарев, вот возьмите письмо, передадите господину Брусилову. Здесь я пишу о нашем сегодняшнем положении. Трое прощаются, встают на лыжи и уходят на шхуну. Альбанов дает распоряжение разобрать два каяка и двое нарт на топливо. - Ломать – не строить, это мы мигом! - замечает Архиереев. Разбираются нарты и каяки, все нужное перекладывается в другие каяки. 11 человек продолжают свой путь во льдах. Идет отряд, тащат пять каяков. На каяках поставлены паруса. Ветер дует северный и хоть чуть-чуть, но помогает людям. На небе ни облачка, солнце ослепительно светит. Большое ровное поле с неглубоким снегом, вдали чуть видны хребты торосов, между которыми попадаются очень высокие холмы. Снег только начал покрываться тонкой, гладкой матовой коркой, очень сильно отражающей свет. У всей группы болят и слезятся глаза, солнцезащитных очков нет. Передний каяк тащат "зрячие", которые более или менее могут смотреть. Альбанов идет вторым в группе - он ничего не видит и вынужден идти с закрытыми глазами, как и остальные, идущие за ним - они только изредка приоткрывают глаза, чтобы посмотреть, куда идут… У Альбанова начались галлюцинации. Ему представляется жаркое южное лето, он идет по набережной, в тени высоких каменных домов, ощущает ароматный запах свежих фруктов. Одуряюще пахнет апельсинами, персиками, сушеными яблоками, изюмом и гвоздикой... Он спотыкается, хватается за каяк, останавливается. Идущий рядом с ним Нильсен спрашивает: - Что случилось? Вам плохо? Альбанов приоткрывает глаза: - Нет, ничего! И мысли его понеслись в другую сторону. Он тянет лямку каяка и думает: - Если я благополучно вернусь "домой", то обязательно поеду на юг или даже поступлю на службу где-нибудь на Черном или Каспийском море. Тепло там... В одной рубашке можно ходить и даже босиком... Неужели и правда можно? Странно... Сейчас здесь так трудно себе представить это, что даже не верится этой возможности. Зачем я пошел в это плавание, в холодное ледяное море, когда так хорошо плавать на теплом юге? Как это глупо! Теперь вот и казнись, и иди, иди, иди, подгоняемый призраком голодной смерти. Не искушай судьбу; так тебе и надо, и ты даже права не имеешь жаловаться на несправедливость ее. Вперед Оглавление Назад
|
