Важное
Испытания МРК "Буря" вышли на финишную прямую
Пятерка кран-манипуляторов 
|
Главная / Издания / Литература / Книжная полка / Военная безопасность Российской Федерации в XXI веке
Стратегическая стабильность в эпоху глобализации: общая повестка дня для Россия и СШАСегодня мировое сообщество настойчиво ищет ответ на вопрос: каким будет мир в XXI веке? Как в условиях глобализации всех процессов мирового развития обеспечивать безопасность и стратегическую стабильность? Казалось бы, глобализация — это благо. Обмен информацией, свободные потоки капиталов и трудовых ресурсов, взаимное культурное обогащение народов и многие другие аспекты указанного процесса действительно несут в себе только положительные моменты. Однако очень много говорится и о проблемах, которые несет с собой глобализация. Лидеры «восьмерки», обсуждая глобальные проблемы, пытаются найти приемлемые для всех стран пути и способы их решения. Антиглобалисты жгут по всему миру рестораны «Макдональдс», забрасывают политиков тортами и фруктами, устраивают различные эпатажные демонстрации в весьма показном, но тем не менее вполне неистовом стремлении затормозить эти процессы или вообще повернуть их вспять. Таким образом, кто-то видит в этом процессе угрозу будущему, а кто-то — несомненное благо для человечества. В то же время уже первые результаты глобализации, являющиеся во многом следствием перемен, произошедших в мире за последние 10 — 20 лет, вполне заметны и приводят к изменению геополитической ситуации, вызывают трансформацию всей системы международных отношений, сложившихся во второй половине XX века и основанной на глобальном и региональных балансах сил, на взаимном сдерживании, в первую очередь — ядерном. Именно эти балансы и привели к той самой стратегической стабильности времен «холодной войны», которая сегодня уже вряд ли может служить основой оптимального мироустройства. Если понимать стратегическую стабильность как равенство возможностей по обоюдному взаимному гарантированному уничтожению двух сверхдержав в пекле глобальной ядерной войны, то, несомненно, такая стабильность рухнула. Если же рассматривать стратегическую стабильность как непременное условие стабильного поступательного развития всех государств мира, как залог их процветания, безопасности и предсказуемости мировых процессов, то такие подходы к обеспечению стабильности в мире в целом можно только приветствовать. Следует отметить, что термин «стратегическая стабильность» широко используется при оценке состояния положения в мире достаточно долгое время. Однако изначально он применялся только в сфере отношений двух сверхдержав — Советского Союза и Соединенных Штатов Америки и понимался как такое состояние советско-американских отношений, при котором обе стороны обладали способностью многократного гарантированного уничтожения друг друга, а заодно и всего остального мира, в глобальной ядерной войне. (С этой точки зрения можно полагать, что глобализация уже в те времена фактически имела место, правда, весьма своеобразно и, конечно, абсолютно неприемлемо с сегодняшних позиций.) Подобная стабильность возникла вследствие гонки ядерных вооружений, приведшей к ситуации паритета стратегических наступательных вооружений СССР и США и тем самым к ситуации так называемого «ядерного пата». Каждая из сторон стремилась превзойти другую в количестве и качестве своего ракетно- ядерного оружия и одновременно неосторожными действиями боялась спровоцировать контрпартнера на опережающие действия. Таким образом, сложилась «стабильность глобального страха», стабильность обоюдного недоверия, стабильность постоянной и вполне реальной ядерной угрозы. И, что самое главное, эта угроза долгое время поддерживалась наличием идеологического противостояния, нежеланием военно-политического руководства обоих государств идти на какие-либо компромиссы, а тем более договоренности по ее снижению.В то же время жить в условиях такой «стабильности» длительное время, конечно же, невозможно. Отвлечение огромных финансовых, материальных, интеллектуальных ресурсов на вооружения, грозящие одномоментно уничтожить планету, не позволяли решать жизненно важные проблемы в каждой из стран. Полагаю, именно это привело к движению навстречу друг другу с целью снижения уровня противостояния, уменьшения затрат на ядерные вооружения для достижения той же самой стратегической стабильности, но путем применения других, не силовых механизмов. Именно в соответствии с подобным пониманием начала, на мой взгляд, выстраиваться система двусторонних и многосторонних договоров, определявших сначала параметры ограничения стратегических вооружений, а затем и их постепенного сокращения. Критерий «достаточности для обороны» стал ключевым при определении требований к системам стратегических вооружений. Сегодня мы свидетели и участники перехода от старого типа стратегической стабильности времен «холодной войны» и двухполюсного мира к новому типу стабильности и, по мнению многих, стабильности однополюсного мира. И вполне резонно возникают вопросы: «На чем эта стабильность может быть основана? Реален ли сегодня однополюсный мир? И устойчив ли он?» Можно с большой степенью уверенности считать, что США как единственный полюс силы просуществовали всего лишь полтора года — от 11 сентября 2001 года до 20 марта 2003 года: от террористических актов в Нью-Йорке и Вашингтоне до начала войны в Ираке. Что позволяет сделать подобный вывод? Полагаю, тот факт, что только в это время США обладали не только самой большой военной силой, но и несомненным моральным правом возглавлять мировое сообщество в борьбе с международным терроризмом, так сказать, «легитимностью» безусловного лидера. Однако борьба с терроризмом, а затем и война в Ираке показали, что с подобной ролью даже США не может справиться в одиночку. В особенности с учетом того, что подчеркнутое стремление к фактическому игнорированию мнения других стран и откровенное нежелание хоть в чем-то поступиться собственными интересами, не способствует признанию подобного лидерства. И снова США и Россия, как преемник СССР, возглавили процесс борьбы с международным терроризмом в первую очередь благодаря политической воле своих лидеров. Наши страны прошли этот путь от эпохи разрядки через разрушение Берлинской стены к эпохе построения новой системы международной безопасности, призванной спасти человечество от новых угроз, угроз XXI века. Сегодня сама жизнь фактически сняла вопрос о будущем строении мира — многополюсным он будет или однополюсным? Мир может быть только многополюсным, иначе он не устойчив. И среди таких полюсов обязательно будут и Россия, и Соединенные Штаты. На мой взгляд, наши страны просто «обречены» на роли мировых лидеров, на роли «полюсов» многополюсного мира. Это обусловлено их крупнейшим военным, научно-техническим, ресурсным и человеческим потенциалами. Такую лидирующую роль Россия и США могут играть как самостоятельно, так и в составе различных коалиций государств. Однако, как образно отметил Жак Сантер, Россия слишком велика, чтобы стать полноправным членом Европейского Союза. И если она велика для подобной крупной организации, то с этой ТОЧКИ зрения и для любой другой ее масштабы тоже будут, по-видимому, велики. Таким образом, Россия «обречена» на самостоятельное плавание по волнам истории. В то же время без ее участия вряд ли можно что-то сделать в современном глобализирующемся мире. Поэтому и российским политикам, и лидерам других государств следует считаться с этим положением, нравится оно или не нравится. А теперь ответ на один из самых главных вопросов: «Можно ли обеспечить стратегическую стабильность и безопасность в мире без участия России?» Россия всегда играла важную роль и в мировой и в европейской истории. Она существует более тысячи лет как государственное образование, соединяющее и объединяющее Европу и Азию. Давайте на основе исторических фактов оценим роль России и то, что она сделала для человечества (хотя бы самые основные моменты). 1. История (Россия и СССР):
2. Современность (СССР в последние годы и новая Россия):
3. Цели и задачи России в будущем:
Сегодня глобализация формирует механизмы, очень тесно связывающие различные страны посредством взаимопроникновения их экономик, финансовых потоков, культур и многого другого. Таким образом, с одной стороны, потрясения, происходящие в одной из стран, тут же отражаются во множестве других государств, а ошибки одного из правительств или даже неосторожное слово какого-либо из руководителей могут привести к кризису в другой стране. Кстати, совсем недавно мы это наблюдали как в процессе подготовки и ведения Соединенными Штатами войны в Ираке, так и в ходе дискуссии в Европарламенте между премьер-министром Италии С. Берлускони и депутатами. С другой стороны, у некоторых стран, в первую очередь — наиболее сильных, может появиться желание оказать весьма эффективное, в том числе и негативное, воздействие на другие государства при обеспечении собственной безопасности и решении тех или иных вопросов межгосударственных отношений. При этом в современном мире военные способы обеспечения национальной безопасности все больше и больше выходят на передний план, в том числе и в свете борьбы с международным терроризмом. Следовательно, многие страны вынуждены искать собственные пути и методы обеспечения своей безопасности. При этом пни не обязательно должны быть военными, не обязательно силовыми. Большую роль при этом могут играть экономика, научный и культурный потенциал, политические и информационные возможности государств. Но это при обязательном условии, что в первую очередь должна «работать» международная система безопасности, основанная на добровольно принятых мировым сообществам правилах и механизмах. Да, сегодня существуют новые вызовы безопасности мирового сообщества и фактически всеми признана их реальность. Это:
Реальны и другие специфические региональные угрозы, представляющие опасность для одной или нескольких стран, и глобальные угрозы, общие для всех или большинства стран мира. Именно здесь проявляются негативные стороны глобализации процессов мирового развития, требующие глобализации усилий по предотвращению подобных угроз. Однако возникают вполне естественные вопросы: «Об угрозах чьей безопасности идет речь и откуда они исходят? Мы говорим об угрозах безопасности, одинаковых для всех стран мира, или угрозах для отдельных стран? Угрозе для Соединенных Штатов Америки? Европейских стран — членов НАТО? России? Ирака? Северной Кореи? И все ли подобные угрозы требуют парирования неадекватной военной, в том числе ядерной, мощью?» В то же время следует отчетливо понимать, что в современном мире, в котором уже практически не осталось непреодолимых экономических, культурных и информационных границ, вряд ли возможно найти обособленное решение каждой из подобных проблем. Да и только на первый взгляд они могут показаться не связанными. Глобализация накладывает отпечаток и на уровень, и на характер современных военных угроз, которые требуют поиска новых, зачастую нетрадиционных форм и способов защиты национальных интересов. Почему же старая система обеспечения безопасности не справляется с новыми угрозами? Каким может и должен быть облик новой системы безопасности? Может ли одна, пусть даже самая мощная в политическом, экономическом или военном отношении международная организация, а тем более одна страна, решать все проблемы, в том числе навязывая другим странам свои взгляды, цели и методы действий? Старые механизмы обеспечения международной безопасности, основанные на сложной системе договоров по ограничению и сокращению ядерных и обычных вооружений, фактически прекратили свое существование после выхода США из Договора по ПРО 1972 г. и принятия ими концепции превентивных силовых действий. Что же реально сегодня нам предлагается? Вот что:
Как подобные «предложения» должна и может оценивать Россия? Только как потенциально опасные для себя, как такие, которые могут перерасти в реальные угрозы ее безопасности. Уверен, что если страны действительно заинтересованы друг в друге, и у них существуют эффективные механизмы разрешения конфликтов и защиты национальных интересов, то силовые методы сначала уходят на второй план, а затем становятся и вовсе не нужными. Сегодня политическое и военное руководство России исходит из того, что у нее нет прямых врагов, но сохраняются потенциальные угрозы, которые непременно должны учитываться во всех расчетах и планах развития государства и его армии. Вот здесь сложность, ибо очень опасна недооценка военных угроз, но не менее опасна и переоценка их, так как это неизбежно приведет как к ошибкам во внешней политике России, так и созданию Вооруженных Сил сверх разумных пределов и экономических возможностей страны. Поэтому изменение в политике и военной обстановке неизбежно потребует радикального пересмотра военных доктрин большинства государств мира. Особую значимость сегодня, на мой взгляд, приобретает укрепление режима нераспространения ОМУ, предотвращение «утечек чувствительных технологий» в ядерной и ракетной области. Это обусловлено тем, что эволюция системы международных отношений в свете изменения обстановки в мире в последнее десятилетие привела к тому, что сформированный к концу 80-х годов XX века режим нераспространения ОМУ, стабильность которого обеспечивалась двумя сверхдержавами (США и СССР), значительно ослаб. Вследствие разрушения биполярной системы у многих государств усилились существующие и возникли новые стимулы к приобретению как ядерного оружия, так и ОМУ в целом, а способность к противодействию этому снизилась. Это связано с тем, что раньше (во времена «холодной войны») биполярная система обеспечивала не только принуждение, но и определенную защиту от нападения. Это относилось и к странам «третьего мира»: супердержавы подозрительно следили друг за другом и старались блокировать применение силы против так называемых «нейтралов», которое могло привести к усилению противостоящего блока. Сегодня же в условиях снижения роли ООН в вопросах контроля применения силы объективно создаются стимулы для создания или приобретения как ядерного оружия, так и других видов ОМУ государствами, не вошедшими в так называемую «зону американского влияния». Быстрая эволюция обычных вооружений, отрыв по качеству ведет к тому, что страны, опасающиеся применения против них силы, ищут более привлекательное и доступное им по цене ОМУ, в том числе ядерное. Это связано с тем, что ЯО, возникнув в середине прошлого века как оружие богатых государств, все больше становится оружием бедных государств, обеспечивающим им возможность достаточно надежного парирования военных угроз со стороны более развитых стран. При этом технический прогресс делает ЯО технологически более доступным, не говоря уже о химическом и биологическом оружии. С этой точки зрения нас не может не беспокоить стремление США, Великобритании приписать ядерному оружию роль сдерживания других видов ОМУ, что противоречит принципу «негативных гарантий» для неядерных государств. В этом же ряду стоит и стремление США создать в соответствии с их новой ядерной доктриной ядерные боезаряды малой и сверхмалой мощности, для нанесения точечных, в том числе превентивных, ударов с «благородной» целью — борьбы с терроризмом. Таким образом, новые угрозы и вызовы безопасности заставляют многие страны в большей мере полагаться на ядерные арсеналы, что косвенно увеличивает вероятность распространения ЯО, которое в свою очередь ведет к ухудшению положения дел в сфере стратегической стабильности и снижению уровня безопасности. Следовательно, нераспространение ядерного оружия и других видов ОМУ должно стать одним из приоритетных направлений политики национальной безопасности ядерных государств. При этом наше несогласие с тем или иным решением администрации США вовсе не означает, что мы отрицаем необходимость и важность стратегического партнерства наших стран, тем более при решении вопросов обеспечения безопасности. Российская Федерация к такой работе, как можно видеть, готова. Наша страна взяла твердый курс на интеграцию в мировое сообщество, на поиск взаимоприемлемых и взаимовыгодных путей сотрудничества с любым государством или коалицией государств, в таком сотрудничестве заинтересованных. В прошлогоднем послании Президента Российской Федерации Федеральному собранию говорится: «Наши цели неизменны — демократическое развитие России, становление цивилизованного рынка и правового государства. И самое главное — повышение уровня жизни нашего народа. ...Мы должны сделать Россию процветающей и зажиточной страной. Чтобы жить в ней было комфортно и безопасно. Чтобы люди могли свободно трудиться, без ограничений и страха зарабатывать для себя и своих детей». В послании Президента РФ Федеральному собранию этого года сказано еще более конкретно: «... Все наши решения, все наши действия необходимо подчинить тому, чтобы уже в обозримом будущем Россия прочно заняла место среди действительно сильных, экономически передовых и влиятельных государств мира». В то же время, как писал еще в 20-х годах XX века выдающийся русский военный теоретик Александр Свечин, в военной сфере «стратегическая линия поведения должна являться проекцией на вооруженный фронт общей политической линии поведения». Именно с этой точки зрения наши долгосрочные политичен кие и экономические приоритеты определяют наши стратегические приоритеты в военной сфере. Эти приоритеты достаточно полно и четко обрисованы в документах, принятых на российско-американском саммите в Москве 24 мая 2002 года — «Совместной декларации Президента В.В.Путина и Президента Дж.Буша о новых стратегических отношениях между Российской Федерацией и Соединенными Штатами Америки» и «Договоре между Российской Федерацией и Соединенными Штатами Америки о сокращении стратегических наступательных потенциалов». Признав, что нынешняя ситуация в области безопасности коренным образом отличается от эпохи «холодной войны», Россия и США предпринимают шаги с тем, чтобы отразить в военной области изменившийся характер стратегических отношений между ними, сформировать новую систему обеспечения стратегической стабильности и международной безопасности. Конечно, стратегические приоритеты России во многом зависят от складывающегося геополитического положения нашей страны, конкретной внутренней и внешней обстановки и главных задач, решаемых нашим государством на современном этапе. Эти задачи определяются его фундаментальными, стратегическими национальными интересами как совокупностью объективных сбалансированных потребностей личности и общества в наиболее важных сферах общественной жизни. Национальные интересы отражают национальные особенности, историю и геополитические интересы государства, носят долгосрочный, среднесрочный, текущий характер, определяют основные цели и задачи внутренней и внешней политики государства. Определив вектор развития нашего государства, стратегию его национального развития, направленную на превращение Российской Федерации в мощное современное демократическое государство с высокоразвитой экономикой, передовой наукой и культурой, мы адекватно оцениваем широкий спектр внутренних и внешних угроз, которые способны воспрепятствовать достижению поставленных нами целей. Наши стратегические приоритеты отражают основные национальные интересы России, охватывающие три взаимосвязанные сферы: внутреннюю — собственно национальную (государственную), и две внешние — региональную и глобальную. Российская Федерация занимает уникальное геополитическое и важнейшее геостратегическое положение в мире. Следовательно, стратегические приоритеты России на современном этапе определяются стратегическими целями и главными задачами, решаемыми нашим государством как в политике и экономике, так и в сфере национальной безопасности. На национальном (государственном) уровне важнейший национальный интерес состоит в становлении и развитии российского государства, экономически мощного и социально-ориентированного на удовлетворение потребностей и чаяний всех народов и народностей Российской Федерации, всех социальных групп. В неразрывной связи с этим национальным интересом является и другой приоритетный национальный интерес — обеспечение надежной оборонной мощи Российской Федерации, сохранение и поддержание военного потенциала России на уровне, адекватном существующим и возможным военным угрозам. Таким образом, к стратегическим приоритетам России на национальном уровне относятся:
На региональном уровне приоритетным направлением деятельности является развитие добрососедских отношений с со предельными государствами с учетом интересов России:
К глобальным приоритетам России сегодня относятся:
Конечно, и у Соединенных Штатов Америки существуют свои приоритеты. В чем-то они совпадают с российскими, в чем-то отличаются. Однако уже и сегодня можно полагать, что обеспечение безопасности в мире останется одним из важнейших приоритетов американского военно-политического руководства. Россия со своей стороны готова внести свой вклад в построение новой системы международной безопасности, пройти свою часть пути. Главное в такой работе, на наш взгляд, это наличие общего понимания проблемы и стремления разных стран к выработке единых подходов к парированию угроз и предотвращению конфликтов. Не надо разрушать единство Европы от Атлантики до Урала. Не надо стараться исключить Россию из мирового сообщества. Надо строить единую систему безопасности с участием всех стран. Тем более, что основа для всего этого есть. Она заложена год назад в Римской декларации. На наш взгляд, военный аспект такой работы должен обеспечить в первую очередь:
Конечно, все это потребует серьезной работы и ответственного отношения к решению данных вопросов со стороны всех стран мирового сообщества. Да, безопасность стоит недешево, однако обеспечивать ее необходимо. Эту задачу мы сможем решить тем успешнее, чем более полным будет наше взаимопонимание и более тесным наше сотрудничество. Сложение научно-технических, финансовых и организационных возможностей России, США и всех других государств облегчит достижение поставленной цели. Вперед Содержание Назад
|
