Важное
Испытания МРК "Буря" вышли на финишную прямую
Пятерка кран-манипуляторов 
|
Главная / Издания / Литература / Книжная полка / Загадка таинственного исчезновения полярной экспедиции Г.Л. Брусилова на шхуне «Святая Анна»
Уход АльбановаОтправление назначили на вечер 23 апреля 1914 года. Маршрут штурмана Альбанова и его спутников Когда сервировали стол для прощального обеда Ерминия приложила все усилия, чтобы капитан и штурман расстались дружески. Брусилов передаёт штурману жестяную банку: в ней особый пакет на имя начальника Гидрографического управления, выписка из судового журнала. Капитан и штурман расстаются дружески и надеются встретиться через год в Петербурге. В это время «Святая Анна» находилась на 83 градусе семнадцати минутах северной широты и 60 градусах восточной долготы.  Карта дрейфа «Св. Анны» до момента ухода с нее группы штурмана В. Альбанова Многие из тех, кто занимался исследованием экспедиции Г. Брусилова, считают, что он передал В. Альбанову, помимо официальных документов - выписки из судового журнала на 18 листах, которую сделала Е. Жданко, таблицы промера глубин за время дрейфа «Святой Анны», рапорта Брусилова начальнику Гидрографического управления генералу М.Е. Жданко, личных документов всех, кто покинул 23 апреля 1914 года шхуну и по льду отправился к мысу Флора на Земле Франца-Иосифа, также и личные письма членов экспедиции, которые странным образом не дошли до адресатов и породили массу легенд и домыслов. И это бросало тень на Валериана Альбанова, который, мол побоялся, что в личных письмах будет содержаться много подробностей о том, что происходило на шхуне, их конфликте с Брусиловым и поэтому уничтожил эти письма, а донес до Большой земли и передал только официальные документы экспедиции. Думаю, что это не так, и вот почему. Скорее всего, сам Брусилов не осмелился дать эти письма Альбанову, а передал их одному из своих доверенных людей, который уходил со шхуны вместе с Альбановым. Он не думал плохо о штурмане, но, видимо, посчитал, что человек, не имеющий отношения к их конфликтам, будет более надежным почтальоном в данном случае… Этим человеком вполне мог быть старший рулевой Петр Максимов, которого он знал давно, еще по службе на «Вайгаче»… Вот ему он, видимо, и передал личные письма. Но Петр Максимов не дошел до мыса Флора, а погиб со своей береговой партией где-то на мысе Гранта. Вот, видимо, там и могут быть эти личные письма членов экспедиции. Еще раз внимательно перечитав дневник Альбанова, я уверен, что это близко к истине. В дневнике Альбанов говорит об этом так: « Я твердо ему (М. Денисову – гарпунеру шхуны, с которым у него были очень хорошие отношения – А.С.) пообещал, что куда бы не попал, постараюсь, чтобы почта дошла до адресата». Так, что письма экспедиции, как и останки П. Максимова и его спутников Луняева, Регальда, Губанова, Смиренникова, Архиреева, которые шли берегом нужно видимо искать на мысе Гранта. Тему этих писем, не дошедших до адресатов, использует в своем романе «Два капитана» и Вениамин Каверин, только там шхуна была «Святая Мария», ее капитан - капитан Татаринов, а штурман - Климов. Четырнадцать членов экипажа во главе со штурманом Валерианом Ивановичем Альбановым покинули «Св. Анну», надеясь добраться по льду до мыса Флора на Земле Франца-Иосифа. Трое через 10 дней вернулись обратно на шхуну. Тяжелый переход - более 400 километров - по дрейфующим льдам к Земле Франца-Иосифа штурмана Альбанова и его спутников вписан золотыми буквами в историю отечественных полярных исследований. Переход Альбанова и его спутников по дрейфующим льдам - отдельная тема. О нем много рассказано и, прежде всего, в дневнике Альбанова, который неоднократно переиздавался, начиная с 1917 года. Запаянная жестяная банка являлась самым ценным грузом, который вез штурман Альбанов на Большую землю.  Рисунок Валериана Альбанова Для штурмана Альбанова банка с документами имела особое значение. Ведь судно покидал он из-за конфликта с капитаном. Брусилов ознакомил штурмана с официальными документами, которые ему предстояло нести к земле. За исключением личных писем… А что содержали личные письма? Можно только предположить, что писали в своих письмах остающиеся на шхуне измученные и обессиленные двумя зимовками люди. Наверное, это были описания их тяжелейшей жизни на корабле, страх перед неизвестным будущим и надежа на спасение, встречу со своими близкими. Не исключено, что были в этих письмах и упоминания о тех ссорах и конфликтах, которые возникли среди членов экспедиции, прежде всего между Альбановым и Брусиловым и истинных причинах ухода группы Альбанова. Но 30 июня 1914 года, после двух месяцев изнурительного пути, из группы сбежали два человека, прихватив с собой запас еды, бинокль с компасом, оружие. Это были Конрад и Шпаковский. В своем дневнике В. Альбанов не называет имена этих людей, но они ясны из сопоставления его дневника и записей, которые вел Александр Конрад и которые находятся в Музее Арктики и Антарктики. Беглецы унесли с собой и банку с документами. Видимо, они отлично представляли себе, что эти документы послужат им индульгенцией, что они совершенно законно покинули шхуну и являются посланниками руководителя экспедиции. Сбежавшие взяли самое необходимое, самое важное. «Все порывались сейчас же бежать в погоню, — отмечает Альбанов в дневнике, — и если бы их теперь удалось настигнуть, то, безусловно, они были бы убиты». Все запасы продовольствия кончились, но удачная охота на белых медведей спасала оставшийся отряд Альбанова от голодной смерти. 8 июля 1914 года Альбанов с группой добирается до земли Александры — одного из многочисленных островов архипелага Франца-Иосифа. И на берегу случайно встречаются с беглецами, застав их врасплох. Те молят о пощаде. Банка с почтой цела и не вскрыта. Последнее слово за Альбановым. И его мнение — простить. «Ради прихода на землю...» Теперь матрос А. Конрад, которому Альбанов подарил жизнь, становится его вечным должником, и можно предположить, что этот факт и сыграл свою роль в дальнейшем, и может быть этим и объясняется последующее молчание Конрада. А до мыса Флора на острове Нордбрук, где находилось зимовье английской экспедиции Джексона — конечной цели похода — еще сто пятьдесят километров. Альбанов решает разделить группу. Он вместе с матросами Конрадом, Луняевым и Шпаковским поплыл вдоль побережья на двух каяках. Вторая группа, которой командовал самый опытный матрос, полярник Ольгерд Нильсен, отправилась пешком по берегу островов и ледовым перемычкам. Но на мысе Флора, в хижине зимовавшей здесь когда-то английской экспедиции Джексона, где, как и предполагал В. Альбанов, остался запас продовольствия, оказываются только двое — Альбанов и Конрад. Всех остальных участников ледового похода навечно приняла Арктика. В это время участники экспедиции Г. Седова к полюсу, похоронив своего умершего капитана, повернули обратно и корабль Седова «Святой великомученик Фока» зашел к зимовью Джексона, на мысе Флора за топливом. Мыс Флора дал спасение Альбанову и Конраду, как 18 годами раньше Нансену и Йохансену, и здесь пересеклись две неудачные российские экспедиции — Седова на «Святом Фоке» и Брусилова на «Святой Анне». 2 августа 1914 года В. Альбанов и А. Конрад были на борту «Святого Фоки». Остались в живых из всей ушедшей группы только двое человек и в наличии один пакет - официальный, предназначенный для передачи начальнику Гидрографического управления. Владимир Визе и Николай Пинегин, одни из тех, кто встретили Альбанова на «Св. Фоке», подобравшем штурмана и матроса на мысе Флора, упоминают — пакет с выпиской из судового журнала находился у Альбанова на груди. Пакет этот и был им отправлен в Петроград. Как видим, при встрече у Альбанова был пакет, а не запаянная банка с документами. Где и когда была вскрыта эта банка, и куда подевался пакет с письмами? И были ли вообще у Альбанова письма? Помимо известного и много раз переиздаваемого дневника Альбанова, сушествует еще один, почти неизвестный дневник - записки А. Конрада, которые хранятся в Музее Арктики и Антарктики. Но в этих записках, также как и в дневнике Альбанова, нет никаких данных о человеческих взаимоотношениях, как на «Св. Анне», так и вовремя ледового похода этой группы. Причем эти записки написаны чернилами, то есть уже после возвращения Конрада на Большую Землю, и, видимо, он составлял их на основе дневника, который вел в походе и, конечно же, не чернилами, а карандашом. Но его походного дневника нет… После своего счастливого спасения Конрад хранил молчание. Уклонялся от всех расспросов о подробностях дрейфа и ледового похода к земле. В Петрограде родственники Ерминии Жданко и Георгия Брусилова безуспешно пытались увидеться с ним, расспросить о своих близких. Не единожды договаривались о встрече по телефону. Но в условленные места Конрад не являлся. В тридцатые годы брат Брусилова Сергей, будучи в Архангельске, разыскал Конрада. После разговора с ним он пришел к твердому убеждению, что на «Св. Анне» разыгрались поистине трагические события, которые Альбанов и Конрад имели все основания скрывать. С родственниками Жданко и Брусилова охотно и подолгу беседовал Альбанов. О судьбе частных писем официально никто и не допытывался. Возможно, мало кому приходила мысль об их существовании. В выписке из судового журнала о письмах упоминалось одной фразой: «...остающиеся на судне деятельно готовят почту». Ни слова не сказал о письмах и Брусилов в официальном рапорте. В письме из Архангельска матери Брусилова Альбанов пишет: «Сегодня я отправляю пакет начальнику Гидрографического управления, и я предполагаю, что Вы узнаете от него все подробности». Вот сопроводительная записка Альбанова начальнику Гидрографического управления: «Покидая шхуну «Св. Анна», я получил от командира, лейтенанта Брусилова, прилагаемый при сем пакет. Что заключается в этом пакете, я наверное не знаю, но думаю, что донесение о плавании и дрейфе шхуны...» В семейном архиве Брусиловых хранится письмо М.Е. Жданко — дяди Ерминии Жданко — к матери Георгия Львовича Брусилова. «Милостивая государыня Екатерина Константиновна. Штурман Альбанов доставил мне выписку из дневника, который Ваш сын вел во время плавания на шхуне. Сняв с этой части дневника... копии подлинник... имею честь препроводить при сем в Ваше распоряжение...» Долгие годы Екатерина Константиновна как реликвию хранила эту выписку из дневника, а затем передала ее в Музей Арктики и Антарктики. Но писем от сына она не получила... Версия Альбанова о событиях дрейфа стала основополагающей для всего, что написано об экспедиции. На факт исчезновения писем никто внимания не обратил, т.к., видимо, никто не знал об их существовании, кроме Альбанова. Стало известно об одной записке Альбанова, датированной 1917 годом и отправленной из Ревеля Л. Брейтфусу - заведующиму гидрометеорологической службой Главного гидрографического управления России, который впоследствии написал предисловие к изданному дневнику В. Альбанова. «Г-н Брейтфус. Сообщаю Вам, что Георгий Львович вручил мне на шхуне жестяную банку с почтой. В Архангельске я вскрыл банку и пакет отправил М.Е. Жданко. С уважением, В. Альбанов». Где же письма и где была вскрыта банка - в Архангельске, как это следует из этой записки, или раньше, на мысе Флора? Ведь Владимир Визе и Николай Пинегин, одни из тех, кто встретил Альбанова на мысе Флора, говорили, что пакет с выпиской из судового журнала, а не жестяная банка - находился у Альбанова на груди! Этого нам уже не суждено узнать, если только когда-нибудь на мысе Флора или в другом месте не приоткроется закрытая крышка шкатулки Пандоры, возникнут из небытия эти письма, и тогда мы сможем прочесть о том, что же в действительности произошло на шхуне до 23 апреля 1914 года - до момента ухода группы Альбанова. На «Св. Фоке» Альбанов и Конрад вернулись на родину. Они оказались единственными людьми из всего экипажа «Св. Анны», которым удалось спастись и сохранить для науки ценнейшие материалы почти двухлетних гидрометеорологических наблюдений в совершенно неизученных районах Северного Ледовитого океана, которые внесли большой вклад в науку об Арктике. Таким образом, тяжелейший поход по дрейфующим льдам к Земле Франца-Иосифа совершался Альбановым и его спутниками не только ради спасения от смерти, но и ради науки. Нужно прежде всего признать необыкновенное мужество этого человека. Он ведь решил идти в путь по льдам один, не зная еще, что к нему присоединятся члены экспедиции, и шел он с группой, практически не имея карты, но все же дошел до Земли. Единственным «путеводителем» Альбанова в его путешествии была карта-схема Земли Франца-Иосифа, составленная Фритьофом Нансеном во время его неудавшегося путешествия к Северному полюсу в 1897 г. На этой «карте», которая оказалась непригодной для практического использования, были также обозначены Земля Петермана и Земля короля Оскара, в существовании которых были уверены почти все западные географы. Путешествие Альбанова полностью развенчало миф о существовании этих островов. После возвращения на Большую землю Альбанов служил на севере. А в 1918 году внезапно, что не раз случалось в его беспокойной кочевой жизни, перебрался на Енисей, в отряд гидрографической экспедиции. Вместе с матросом Конрадом – так уж крепко соединил их тот переход по дрейфующим льдам – они будут плавать на ледорезе «Канада», впоследствии известном «Литке». По одним сведениям, Альбанов погиб осенью 1919 года на тридцать восьмом году жизни на станции Ачинск при взрыве поезда с боеприпасами, стоящего на соседних путях, подорванного партизанами, возвращаясь из Омска в Красноярск - в то самое время, когда разгромленная армия Колчака стремительно откатывалась на восток. По другим данным, в том же поезде Альбанов умер от тифа. Но одна из знакомых его сестры Варвары Ивановны утверждала, что видела бывшего штурмана в конце тридцатых годов... Конрад пережил штурмана на двадцать лет. И все годы молчал. На этом как бы завершается история экспедиции «Св. Анны», подтвержденная на сегодня в основном и документально. Судьба Г. Брусилова, Е. Жданко, остальных членов экспедиции, самой шхуны до сих пор неизвестна и полна загадок. И дальше могут продолжаться поиски писем, документов, ожидание того, что, может быть, Ледовитый океан когда-нибудь вернет людям остатки экспедиции, как это неоднократно бывало в истории исследования Арктики. Надо ждать и искать! Ведь это славная страница истории России! Вперед Содержание Назад
|
