Важное
Экипаж поднялся на борт первого патрульного ледокола "Иван Папанин"
КМЗ: 
|
Главная / Издания / Литература / Книжная полка / В.В. Дугинец. Корабельная Фанагория / Глава 4. Железяка
Глава 4. Железяка
Текст: В.В. Дугинец. "Корабельная фанагория"
- Сергей, что это ты за агрегат изобретаешь? - спросил я у конструктора,
заинтересовавшись непонятным сооружением.- Это будет шедевр противолодочной мысли, - самодовольно высказывался Денисюк о своем будущем детище. - Это будет переносной планшет для расчета вероятности обнаружения подводной лодки при поиске в районе и по вызову. - Не великоват ли по размерам планшет, получается? - подколол я Серегу. - По Сеньке и шапка. Для кого-то великоват, а для моего роста в самый раз. Если бы найти лампочки меньшего размера, то, конечно, можно было сделать его и более миниатюрным. Но... и так сойдет, - успокоился себя молодой рационализатор. - Ладно, не отвлекай меня от работы. Доделаю - оформлю рацуху, потом покажу, как он действует, - углубился в свое занятие Денисюк, припаивая провода к патронам огромным молотковым электрическим паяльником. - Серег, таким паялом кастрюли да ведра паять, а ты маленькие лампадки..., - намекнул я лудильщику на мощность паяльника, которая была никак не меньше 200 ватт. - Бляха муха, все тут такие умные! Ты уже третий, кто мне про это сообщает. Я что еще паяльник буду покупать... Какой нашел в БЧ-5, таким и паяю. Не мешай, вали отсюда по своим делам, - заволновался и огрызнулся рационализатор. Когда через две недели Денисюк продемонстрировал мне работу своего новшества противолодочной мысли, то я вначале поразился простоте расчетов. Сначала рассчитал по таблицам поисковый потенциал, а потом ткнул кончиком провода в другой контакт клетки, на пересечении нужного поискового потенциала кораблей, участвующих в поиске, и времени поиска в районе - в верхнем ряду загорался квадратик с подсветкой, на котором высвечивалась цифрами сама вероятность поиска. Ошеломляющий эффект в быстроте расчетов этот вычислительный шарабан давал только в первый момент, а потом, когда разберешься в вычислениях, то сразу становится ясным, что это абсолютное излишество, так как такая же таблица находится в приложении 'Наставления противолодочным кораблям'. Нужно просто открыть нужную страницу и по таблице сделать то же самое, но только без паяльников и лампочек. И идею этого изобретения я тут же понял. В детстве у нас была такая же игра. На планшет с кнопками контактов ложился лист, отверстия которого совпадали с блестящими кнопочками. На листе были картинки с изображением предметов или животных, и, читая вопрос в столбике, ты касался контактом единственного провода кнопочки у правильного ответа на вопрос. Если ты отвечал правильно, то сверху загоралась лампочка, подтверждающая правильность твоих мыслей. Уж если говорить откровенно, то примитивные действия этого планшета определенно пускали 'пыль в глаза' офицерам с большими погонами, проверяющими действия кораблей при принятии решения на поиск ПЛ. Увидев эту супертехнику расчетов, светившуюся из этого огромного чемодана, проверяющие, как и я в первый момент, приходили в небывалый восторг и произносили высокопарные слова об автоматизации сложных расчетов. Но Серега от души гордился своей 'карманной' ЭВМ и для подтверждения ее эффективности всегда брал ее с собой на выход в море походного штаба на поиск подводной лодки. В это лето в водах Балтики у наших территориальных вод, словно неуловимый призрак, стала появляться новая немецкая подводная лодка типа U-206. Сразу в среде противолодочников стали ходить настоящие легенды об этой маленькой и бесшумной дизельной подводной лодке, которая в 1973 году была принята на вооружение ВМС ФРГ. Длина лодки составляла 49 метров, а водоизмещение 500 тонн. Особенностью U-206 была ее сверхмалая шумность и способность развивать подводную скорость до 18 узлов. Видеть ее пока никто не видел, и про нее только ходили всевозможные слухи. Вот нам и 'повезло' впервые. После обеда нашей дежурной КПУГ совсем неожиданно сыграли боевую тревогу. По данным разведки в миле от границы наших территориальных вод, и как всегда в зоне ответственности нашей вмб, авиацией был обнаружен перископ предположительно подводной лодки U-206. Как уж они там по перископу определили проект подводной лодки, но на то она и разведка.  Дизельная подводная лодка ВМС ФРГ проекта U-206 Нельзя сказать, что нас это несказанно обрадовало, но корабли резво рванули в район северо-западнее нашего приемного буя. Стандартные размеры этого района, которые определил Денисюк, составляли на момент подхода к району поиска 15×20 миль. По прибытии в район, корабли выстроились в строй фронта и начали поиск лодки опускаемыми гидроакустическими станциями. Михневич был достаточно опытным противолодочником - уже не одну 'собаку съел' на таких поисках и своим интуитивным нюхом он решил, что лодка с началом ее поиска начнет уклоняться в более глубоководные западные районы моря. 'Вам занять точку шапка..., добро... (шапка - широта, добро - долгота). С приходом в точку опустить опускаемую и обследовать район с координатами...,' - прозвучала в ЗАСе нам команда от Михневича. Мы заняли точку, указанную Батькой, и застопорили ход. Чеклецов вывалил за борт грузовую балку станции и завизжал своей лебедкой, опуская излучатель станции на глубину 70 метров. На лице мичмана выражалось явное нетерпение и готовность, наконец-то, достать эту неуловимую U-206 своей акустической посылкой. К одной из 4-х откидывающейся лап обтекателя штурман привязал термобатиграф для замера гидрологического разреза водной среды. Этот прибор, хоть и был далек от совершенства, но он позволял произвести замеры температуры воды по всей глубине его погружения. На стеклышке термобатиграфа четко просматривалась кривая загогулина графика распределения температуры воды, и ясно был виден слой скачка температур на глубине 50 метров, а это значило, что лодка обязательно будет прятаться под ним и уходить от преследования на глубинах 60 метров и ниже. - Алексей Алексеевич, нужно излучатель станции опускать ниже 50 метров, под слой скачка, и тогда уж мы лодку точно обнаружим, - посоветовал я своему командиру, как уже бывалый поисковик. Михневич оказался прав на 100%: лодка, вытесняемая из района, где своими акустическими станциями прощупывали подводный горизонт сразу два корабля, пошла на нас. - Пеленг 30, дистанция 52 кбт. Предполагаю контакт с подводной лодкой. Эхо слабое, - жизнерадостно доложил Чеклецов из рубки акустиков. - Э оборотное раздел 30, раздел 52, - моментально прошел доклад по радио на флагманский корабль. - Держать... Мы на подскоке, - орал в трубке восторженный голос Батьки. - Лодка зависла на месте, - неслось от акустиков странное сообщение. - Как это зависла? - спрашивал меня Железнов. - Стоит на месте на глубине без хода, - объяснял я командиру, хотя и сам не мог себе представить такое внезапное зависание без хода. - Лодка дала ход в обратном направлении, пеленг 48, дистанция 65 кбт, - вновь ожил Чеклецов. - Штурман, определил курс и скорость цели? - запросил командир притихшего штурмана. - Пока по таким разбросам данных ничего не могу определить, - прокричал штурман из ходовой рубки. И вновь лодка начала удивлять своим неадекватным поведением. Она вдруг резко набрала скорость до 12 узлов и пошла навстречу кораблям, следующим на полных ходах в нашу сторону. - Это она маскируется под шумы наших кораблей, этак мы ее сейчас потеряем. Нужно Михневичу передать, чтобы застопорили ход и начали поиск, лодка идет на них, - просил я Железнова, передать комдиву мое предположение. - Теряю контакт. Лодка идет на вас курсом 60, скорость 12. Слово исполните, и начните поиск, - успел передать радио командир, прежде чем мы потеряли цель. - Чеклецов, поднимай станцию! - приказал Железнов. - Какое время контакта? - Десять минут! - доложил мичман время поддержания контакта с лодкой. Как только излучатель показался из воды своими паучьими лапами, корабль дал ход и мы пошли догонять уходящую от нас лодку. - Железнов, вам 'слово исполнить' (застопорить ход) и оставаться в точке, ждать дальнейших указаний, - последовала команда с флагманского корабля голосом Денисюка. 'Сколько мы тут будем лежать в дрейфе?' - сам себя спросил командир, когда мы без толку пролежали в дрейфе полчаса, и тут же дал команду: - Дугинец, отдавай правый якорь! Какая тут глубина места? - Товарищ командир, да здесь глубина большая - 90 метров, - пытался я остановить командира. - На клюз 140 метров, - на полном серьезе командир решил встать на якорь на такой глубине. Спорить с командиром я и не собирался, но нутром уже чувствовал, что такая стоянка на якоре добром не закончится. Над морем спустились низкие черно-синие тучи, отчего резко потемнело, и наступила небывалая тишина. Боцман в полутьме, наступившей над морем, отдал тормоз шпиля и в воду плюхнулся якорь, увлекая за собой цепь. Небывало долго грохотала якорь-цепь в палубном клюзе, пока ее не остановил Самохин. Как он там, в темноте успевал замечать маркировку на мелькающих звеньях цепи, но доложил он четко: 'На клюзе 140 метров'. На карте у штурмана я посмотрел на нашу точку стоянки и совсем случайно обратил внимание на барограф. Синяя линия, оставляемая пером на ленте, за каких-то полчаса круто упала вниз и замерла в нижней точке параболы. -Володя, - толкнул локтем я штурмана, - ты чего молчишь? Смотри, что твой барометр выписывает. Давление всего 960 милибар (720 мм.рт.ст), сейчас же черти что начнется! Линия фронта циклона через нас проходит. Корабль мгновенно оказался в полутемной замкнутой сфере. Низкие облака, словно обволакивая корабль, сливались с чернотой воды резко сблизившегося горизонта, и, казалось, проносились над самой мачтой. Полыхнул яркий электрический разряд вольтовой дуги и со страшным громом врезал свою мощь в поверхность воды в нескольких сотнях метров от корабля. И началось настоящее светопреставление из каскадов молний, которые вырывались из облаков и врезались в воду вокруг корабля. Раскаты грома грохали, словно орудийные залпы, с такой силой, что корабль вместе с притихшим морем вздрагивал от его небывалой звуковой мощи на фоне поразительно мертвого штиля тишины. - Ну, гад, сейчас как врежет в мачту! Такие разряды! Он, что там с ума сошел, - кивал я наверх и делился страхами с притихшим в своем кресле Железновым. - Отойди от поручней и не прикасайся к железу, - предупредил я на всякий случай рулевого Сафаралиева, задумчиво стоящего без дела и подпирающего плечом стойку мачты. - А почему? Что-то может случиться? - на всякий случай встрепенулся и отошел Сафик от металлической стойки. - Ударит разряд молнии в мачту и сгоришь в сей момент. Останется от Сафаралиева кучка пепла, - запугал я рулевого своей физикой. Да мне и самому страшновато было наблюдать, как молнии с интервалами в несколько секунд сверкали светящимися бело-голубыми зигзагами стрел и вонзались в поверхность моря, словно пытаясь прострелить его глубину. Непонятно было, почему они обходят стороной наше корабельное железо - все стрелы шли вокруг да около нашего притихшего корабля. А он торчал над гладью воды всеми своими 17-тью метрами высоты мачты, хотя по всем законам статического электричества разряд должен был проскакивать по кратчайшему расстоянию. Но молнии явно не обращали на нас никакого внимания, они словно искали, как и мы в пучине ту самую U-206, которая так просто оторвалась от нас и исчезла. Мне все казалось, что вот-вот сейчас из этой космы огромной тучи, накрывшей нас, вырвется и опустится гигантская вращающаяся воронка смерча и засосет наш утлый перед этой бушующей стихией кораблик в свою гигантскую трубу водоворота. Но, вместо смерча, небо, закончив свои испытания статическими разрядами, обрушило на корабль настоящий ливень. Крупные капли дождя стояли стеной, и в трех метрах от корабля ничего не было видно. Вода вокруг нас просто кипела от этого водопада, низвергающегося на притихшую в испуге морскую гладь. А наш корабль, обливаемый потоками воды, в этой кипящей от пузырей равнине торчал, как прыщ на ровном месте, и ничего стихия с ним поделать не смогла. Ливень нескончаемыми потоками омывал корабельную краску и железо палубы и надстроек и, словно душем, смывал с них нагрузки, полученные за день, а заодно вводил корабельный люд в задумчивое полусонное состояние своей барабанной дробью. 'Эх придавить бы сейчас пару часиков на каждый глазок', - мечтательно выдохнул Железнов и совсем затих в своем кресле. В этом пляшущем по подволоку ходового мостика шуме дождя я и вспомнил эту трагедию двух сосен на нашем пляже. На пустынном берегу пляжа, раскинувшемся перед нашим домом, были только два приметных ориентира, которые четко просматривались с моего балкона. Это бетонная пятиметровая коробка бывшего наблюдательного пункта береговой батареи, помеченная на своих стенах отметинами пуль и снарядов, оставшихся еще со времен войны и непотребными граффити местной детворы. Да две сосны, растущие на песчаных дюнах неподалеку от этого невзрачного серого монумента. Вот об этих соснах и речь. Одна из сосен была несколько корява, с толстым стволом, покрытым коричневой грубой корой, потрескавшейся глубокими бороздами с подтеками прозрачных ручейков смолы. Нижние огромные, мохнатые и с длинными иголками лапы нагло тянулись к стройному стволу своей соседки и едва не касались его. Ну, сущий охальник и рукосуй. Эта, вторая сосна-соседка была настоящей корабельной - ровный ствол, покрытый рыжими чешуйками молодой коры, уходил в небо и там, на макушке, словно красивая прическа, развевались по ветру ее ярко зеленые ветви. На этом стволе не было видно ни одной слезинки янтарной смолы, и дерево смотрелось на фоне своего соседа стройной красавицей-недотрогой. Сколько лет они простояли так своей странной парой в этом уединении? 30, а может быть и все 60 лет, но расстояние между ними от этого не уменьшалось. Когда ветер своими порывами с неистовой силой гнул оба дерева, то он протягивал все свои мощные ветви в сторону красавицы и своими махровыми лапами пытался достать, приобнять свою недотрогу. А может он просто хотел закрыть подругу своим телом и уберечь ее от буйных притязаний невидимого силача. Недотрога, тоже грациозно изгибаясь, словно убегала от этих нежностей соседа, и уклоняла свою причесанную ветром макушку от назойливых объятий мужика. Похоже, что именно в эти моменты на его стволе и появлялись янтарные слезы неразделенной любви. А когда ветер дул в обратную сторону, что бывало совсем уж редко, и заставлял непокорную склонять свою голову к единственному в их мире соседу, то его лапы уносило ветром от своей невольной благоверной и снова смоляные слезы бессилия выступали на его стволе. Сколько бы могла еще продолжаться эта молчаливая безответная почти человеческая драма... Лето было засушливое, и от жары даже зелень хвои посерела. После такой жары обычно бывают сильные грозы. Молния огромной святящейся стрелой с неимоверным треском обрушила свое острие разряда прямо в середину ствола красавицы, выгнутого порывом ветра. От удара этой страшной силы ее гибкий стан расщепился надвое, и кудрявая прическа сосновой хвои на макушке загорелась рыжим огнем. Прощаясь с могучим соседом, она, наконец-то, преклонила свою непокорную голову на крепкое плечо соседа, и он полыхнул вместе с ней в последнем прощальном объятии. Черные обгоревшие стволы сосен еще долго находились в такой трагической прощальной позе, но это были уже обгоревшие головешки почти человеческой трагедии. Все кончилось в одно мгновение - небо опять прояснилось и только легкий ветерок, пронесшийся вслед за уходящими тучами, напомнил о только что творившемся беспределе воды и вольтовых дуг статического электричества. 'Железнов, вы там живые, раздел вопрос, - прорвался голос комдива в трубке ВПС. - Вам исполнить цепочку (вернуться к своему соединению). Как понял? Прием'. - Дугинец, снимайся с якоря! - ожил прикорнувший в своем кресле командир. - Боцман, с якоря сниматься..., - дал я по трансляции команду боцману. Вот тут и началось. Самохин долго молча возился на баке с гудящим шпилем, но не было слышно привычного лязганья звеньев цепи в клюзе и только после моего вопроса о якоре доложил: - Шпиль не тянет якорь-цепь! Железнов, услыхав эту новость, выпрыгнул из своего кресла и сам побежал на бак. Он имел такую привычку - во всем разбираться личным присутствием. А по радио в закрытой сети уже неслись в эфире ебуки Михневича: - Вы, что там копаетесь? Я вам дал команду следовать ко мне! Чего непонятно!? Буки-буки (ускорить маневр)!!! - Исполняю буки-буки! - ответил я комдиву и сам побежал следом за командиром на бак. Здесь уже творилось столпотворение - вся баковая группа в полном составе, Витвицкий с Берендяевым, бегали вокруг шпиля, а он еле-еле вращал свой баллер под многотонным весом якорной цепи. - Алексей Алексеевич, там батька на связи уже из штанов выпрыгивает! Ебуки сплошные и буки-буки приказывает исполнить. Я сказал, что исполняем буки-буки, - доложил я раздраженному такой небывалой обстановкой командиру. Электродвигатель шпиля разогрелся до предела от небывалой нагрузки, взваленной на него, но пока держался. Витвицкий сообразил, что еще пару минут таких перегрузок и двигатель просто-напросто сгорит. Он заставил боцмана найти ватный матрас и, намочив его водой, положил на корпус мотора. От матраса повалил пар, и вода с него испарялась на глазах. Берендяев принес два углекислотных огнетушителя, и они с механиком по очереди стали поливать мотор струей углекислоты из раструба для его охлаждения. -Боцман доставай вымбовки (деревянные рукоятки для вращения шпиля вручную)! - приказал я Самохину. За вымбовки встали 6 человек матросов, среди которых к рукояткам прилепились боцман и сам Железнов и, наваливаясь на них всем телом, стали помогать двигателю вращать баллер шпиля. Я тоже пристроился к краю деревянной рукоятки и навалился как бурлак на лямку троса от баржи. - Володя, иди на мостик и от Михневича там отбрехивайся. Без тебя тут справимся, - распорядился мной командир. Уж лучше здесь крутить своими руками шпиль, чем на ГКП выслушивать комдивские 'буки-буки' и врать ему, что мы уже исполняем дачу самого полного хода. Батька же не дурак, он на РЛС прекрасно видит, что мы как стояли на месте, так и продолжаем стоять. Дело пошло веселее, но не так быстро как бы нам хотелось и минут 10 потребовалось для того, чтобы шпиль смог самостоятельно выбирать цепь. Батька на своем корабле уже забрызгал слюной всю трубку ВПСа и дошел до открытого мата. Вот бы в этот момент находился рядом с ним Железнов - точно запустил бы в него этой увесистой трубой. На выходе группы кораблей основой успешного управления в море спокон веку была связь. Так вот, когда в море внезапно пропадала связь, то крайним из походгого штаба был всегда связист Федя Ратников. В такой момент комдив доходил до белого каления и искал глазами дивизионного связиста, чтобы запулить в него тяжеленную трубку молчащего выносного поста связи. Федя тоже был стреляный воробей и именно в такие моменты давал тягу в радиорубку, подальше от разъяренного батьки, низвергающего в пространство свое возмущение и готовность к физической расправе со связистом. - Что вы там делаете? Мать вашу... Буки-буки исполнить! - орал в эфире зычный командный голос комдива. Я сомневаюсь в том, что Железнов, когда отдавал якорь, помнил, что он находится не на своем 'Донце', где стоят огромные мощные брашпили, а на малом корабле, на котором мощность электрического шпиля не шла ни в какое сравнение с лебедками кабельного судна. За два года моей службы ни разу не было случая, чтобы мы вставали на якорь на такой большой глубине. В якорной стоянке, где мы обычно стояли в точках рассредоточения, глубина была не больше 15-20 метров. Полчаса мы снимались с якоря и, наконец, присоединились к своим кораблям и возобновили поиск в районе. Три корабля щупали море своими опускаемыми ГАС и ворошили винтами воду на переходах между точками опускания станций всю ночь напролет, но лодка как провалилась сквозь толщу воды. Даже подобия ложного контакта не наблюдалось ни на одном корабле. Утром мы вернулись в базу, и комдив сразу устроил показательный разбор действий кораблей при поиске иностранной подводной лодки. Денисюк повесил на доску в тактическом кабинете кальку маневрирования кораблей в районе поиска, и командиры начали отчитываться в своих действиях. Только Железнов мог с гордостью доложить о 10 минутах поддержания контакта с U-206. 'После обнаружения контакта с лодкой в 17.50. она внезапно зависла на месте и через две минуты дала ход 15 узлов. Впечатление было такое, что она развернулась на месте, не совершая циркуляции для покладки на обратный курс, и пошла на прорыв строя кораблей. По пеленгу 48 на дистанции 65 кбт контакт был потерян. Общее время поддержания контакта составляет 10 минут', - докладывал Железнов свои небывалые успехи. Михневич нашел в себе силы и поздравил Железнова с небывалым успехом: это был первый корабль, который имел хоть и кратковременный, но уверенный контакт с новейшей немецкой лодкой. - Железнов, вы мне только объясните, чего мне Дугинец по радио все врал, что вы исполнили 'буки-буки'. Я ему 'буки-буки' исполнить, а он мне - 'буки-буки' исполнил. Что вы там торчали на месте как привязанные. У вас, что дизеля не работали или что? - допытывался комдив. - Товарищ комдив, это я отдал якорь, пока мы ждали ваших указаний. А когда стали его выбирать, то шпиль не тянет, двигатель перегревается. Пришлось вручную вымбовками подрабатывать, - оправдывался Железнов. - Думать надо! На такой глубине отдавать якорь!? Хорошо, что не спалили шпиль, да не пришлось отдавать скобу жвака-галса и вываливать за борт всю цепь вместе с якорем. Тут я и решился напомнить командиру о представлении на звание. Мы с Железновым после окончания совещания подошли к комдиву. - Виталий Адамович, тут у меня Дугинец просит представление написать на старшего лейтенанта. Как вы к этому отнесетесь? - уж больно неуверенно спросил Железнов у комдива. - О! А он у нас единственный остался ненаказанным? Меня старого придурка наказали, всех наказали за смерть матроса Баужи, а твой помощник командира остался чистым? Так дело не пойдет! - неожиданно начал комдив. - Дугинец, до меня тут еще и слух дошел, что ты 'не собираешься загибаться на корабле от служебных натуг в 25 лет'?! - Никак нет, не собираюсь! - имел наглость отвемтить я комдиву. - Я вам объявляю выговор за низкую организацию службы на корабле. Железнов, как только исправиться наш товарищ, тогда и будем писать на него представление, - завершил Батька свою речь. У меня от удивления такому неожиданному решению вопроса с моим очередным воинским званием и вылетевшей у комдива моей же фразы, невольно открылся рот, поэтому я только и смог произнести: - Есть, выговор, - а сам лихорадочно стал соображать, откуда комдив мог знать про это мое высказывание насчет 'не собираюсь загибаться на корабле от служебных натуг в 25 лет'. Было дело. Совсем недавно от минутного лейтенантского отчаяния, задолбанный выходами в море и бесконечными нарядами, я вслух произнес такую аполитичную крамолу, когда мне рассыльный матрос сообщил, что я завтра заступаю в патруль по городу. В этот момент у меня и вырвалась эта невольная фраза возмущения очередным препятствием к своему дому: 'Опять в наряд!? Задолбали уже этими нарядами! Я не собираюсь загибаться на корабле от служебных натуг в свои 25 лет'. И вот сейчас именно эти свои слова я вдруг слышу уже из уст комдива. Откуда и кто меня так дешево заложил... Со мной был рядом только Витвицкий и наш штурман Михно, а в кают- компании в дверях стоял вестовой матрос Мешкаускас. Вот и реши, попробуй ребус с тремя неизвестными. Сколько теперь еще придется ждать, когда мои начальники соизволят подписать обычную бумагу, называемую 'Представлением к очередному воинскому званию'? В конце лета - начале осени начинаются отработки совместных стрельб и выполнение боевых упражнений в составе корабельной группы. Вот мы и вышли в море на выполнение совместной артиллерийской стрельбы по воздушной цели. По условиям стрельбы огонь по мишени, которую на буксире тащил за собой самолет, должны были одновременно вести сразу три корабля нашего дивизиона. Сложность этого упражнения состояла в том, что мишень мишенью, но буксировал-то ее настоящий самолет, которым управлял экипаж. Система управления стрельбой 'Барс' была настолько чувствительна, что она даже отражения импульсов от троса буксировщика воспринимала как цель и автоматически могла по тросу переброситься на самолет-буксировщик. По этой причине мишень, после ее обнаружения, нужно было обязательно сопровождать по курсовому углу вручную, а когда буксировщик увеличит длину буксирного троса до максимальной и угол между мишенью и самолетом увеличиться на угол больше чем 200 т.д. (12°), то только тогда можно было открывать огонь на поражение. Комбриг, обеспокоенный неукоснительным соблюдением этих мер безопасности, насажал на все корабли специалистов от артиллерии, чтобы те следили за соблюдением этих мер и не допустили непредвиденных возможных случайностей при стрельбе. Со мной на стрельбу в море пошел флагманский артиллерист бригады капитан 3 ранга Ефимов. Куда уж еще опытнее, чем он, можно было ожидать для себя инструктора по всем артиллерийским вопросам. Жизнерадостный и красивый с виду Ефимов действительно выглядел очаровательным офицером ВМФ. Человек кроме своей службы уделял достаточно внимания своему внешнему виду. На его белую флагманскую фуражку было приятно смотреть - она всегда выделялась своей стремительностью и белоснежной чистотой чехла, на котором блестел позолотой шитый 'краб'. Одни ефимовские усики, чего только стоили! Они тоненькой подбритой ниточкой растягивались над верхней губой и свидетельствовали о его франтоватости и трепетном отношении к своей офицерской форме. Эта полоска усов подпрыгивала и изгибалась в такт движения губы и весьма выгодно подчеркивала его красивое тонкое лицо с ровным носом. Ефимов знал полный джентльменский набор самых последних анекдотов и всегда бесплатно делился ими с приятными собеседниками, когда находился в благодушном настроении. Выход на ответственную стрельбу как раз соответствовал его такому настроению, и он балагурил с нами на мостике, пока мы держали курс в полигон. 'У меня жена какими-то неведомыми мне путями засекла, что я ей в получку не отдаю 'морские'. Начала меня упрекать и ставить в пример своих знакомых примерных семьянинов. В этот отпуск мы с ней отдыхали в Сочи. Я подобрал прогулочный катерок размером поменьше и, когда на море стали появляться барашки, предложил ей покататься с ветерком вдоль побережья. Согласилась моя благоверная, а уже через полчаса нашей удивительной прогулки по морю выпала в осадок и лежала в лежку на лавочке. Когда я ее, как истинный лыцарь, на руках выносил с катера, то она меня поразила в самое сердце: 'Подавись ты своими морскими деньгами, я только теперь поняла, что такое эти ваши 'морские' и эта твоя прогулка'. 'С тех пор я с чистой совесть заначиваю положенные мне за страдания в море 57 рублей и трачу их по своему усмотрению', - закончил Ефимов свой увлекательный рассказ из личной семейной жизни. Радиометрист доложил, что самолет с мишенью находится на подлете к северо-восточной границе полигона и через десять минут войдет в район. Я сбежал с мостика и в последний раз проверил подачу снарядов на артустановку. Максименюк все сделал правильно, и оставалось только произвести гидроперезарядку. - Ну, что Максименюк! Как только поймаем цель, не забудь включить охлаждение стволов, - предупредил я своего улыбчивого пушкаря. - Поехали, - включил я гидравлику перезарядки на левом стволе. Ствол с надрывным гудением пошел назад, и снижатели выдавили первый снаряд на линию досылки канала ствола. Правый ствол тоже зарядился без замечаний и я, закрыв боковой лючок на пушке, направился в пост РЛС на свое место управляющего огнем. Навстречу мне вышел из дверей надстройки Ефимов и направился к пушке. Я, как и положено, проследовал за своим начальником. - Ну, у тебя все готово к стрельбе? - спросил флагманский и открыл дверцу пушки. - Товарищ капитан 3 ранга, я к стрельбе полностью готов! - обозначил я свое непреодолимое желание уничтожить мишень в ближайшее же время. Ефимов на моих глазах схватился за рычаг гидроперезарядки и отвел его в положение перезарядки правого ствола. -Я уже сделал перезарядку!!! - заорал я Ефимову и схватил его за руку. Он мгновенно вернул рукоятку в первоначальное положение, но гидравлика уже запустилась, и ствол пошел в откат. Внутри пушки что-то резко клацнуло глухим металлическим ударом, а ствол медленно вернулся на свое место. -Что вы наделали? Там сейчас на линии досылки лежат сразу два снаряда, - возмущенно и, несмотря уже ни на какие ранги, кричал я флагманскому артиллеристу, хотя сам себе еще не мог представить, как там, в пространстве, рассчитанном на один снаряд, могут разместиться одновременно сразу два. Единственное, что я успел сообразить в этот момент, что произошло что- то ужасное и непоправимое... Я открыл боковую дверь установки и залез в нее, с другого борта влез Максименюк и мы с удивлением стали разглядывать непонятную конструкцию из двух спрессованных снарядов. Страницы 2 - 2 из 8
Оглавление Читать далее Предисловие Глава 1. Корабельная Фанагория Глава 2. Дом уже не корабль Глава 3. Три адмирала и Цусима Глава 4. Железяка Глава 5. Штабной Глава 6. Тут уж не до шуток!
|
.jpg)